«Я ЛЮБЛЮ МОРЕ...» – 05 12 1991

Из морской классики


Пойдете на пенсию. Анатолий Дмитриевич, садитесь за мемуары. Такая биография! Пройдет еще лет, эдак, десяток, и новая генерация моряков будет изучать историю жизни вашего поколения, поколения энтузиастов, уже по учебникам.
После семилетки рванул Анатолий Тоцкий в Мариуполь — в морскую школу. Поколение романтиков и энтузиастов не искало легких дорог: море, небо, стальные магистрали — вот пространство для деятельности. И судьба не скупилась на крутые повороты: из провинциального Мариуполя да во Владивосток! Так тогда жили, не боясь оторваться на несколько тысяч километров от родного дома. Там, в 54-м, первый рейс на «Казани». Сейчас уже 91-й заканчивается. Считайте сами. «Я люблю море» — тихо говорит моторист Анатолий Дмитриевич, тихо и без интонации, стараясь, чтобы не выглядело красиво это очень важное для него признание. Не поверить ему трудно, просто нет для этого оснований, слова сполна оплачены легкой на испытания жизнью моряка — ведь с 14-ти лет хлебает соленую морскую водицу.
Дальневосточное пароходство давало желающему выучку на все сто. Рейсы длинные, что на китобойных, что на торговых, что на грузовых судах. Китов Анатолий Дмитриевич не бил. А вот на грузовых и торговых поплавал изрядно. Техника плохая, пароходы старенькие, но рейсы по сложности и длительности — не чета, нынешним. У морской стихии здесь крутой характер, вряд ли что-то можно поставить в сравнение с дальневосточными штормовыми ветрами, особенно, если сносит тебя к Курильской гряде. Сколько раз на камнях сидели, сколько раз снимали оттуда другие суда, тянули в порт на буксире. То летчика, выбросившегося из самолета, разыскиваешь, то потерявшихся рыбаков — в море нет спокойной жизни. Навигационных приборов мало, штурман в те времена больше на намять и интуицию полагался. А потому делу молодого Анатолия учили настоящие асы, у большинства за спиной война, сверхчеловеческое напряжение морских боев, проводка караванов с продовольствием и оружием.
Было у Анатолия Дмитриевича и свое, по высшей мере, испытание. Освобождали из ледового плена лихтер, Тоцкий и на ледоколах походил! Вариантов ситуация давала немного: либо лихтер погибнет, либо пришедший за ним ледокол во льдах останется. История, где подвигу было много места. Сначала на вертолете снимали с лихтера часть экипажа, а оставшихся взял на борт ледокол, потом — семь месяцев ледового плена. Воды, пищи, тепла — всего в обрез, чтобы только-только...
Я думаю, если задаться целью, написать классическую биографию моряка, то, пожалуйста, пишите ее с Анатолия Дмитриевича Тоцкого. В ней все крупно, убедительно, выразительно. Море с 14 лет, и не самое синее в мире, а бушующий океан; жена — женщина, которую он выбрал еще со школьной скамьи, и вот уже больше сорока лет вместе. Характер её под стать самому. Так и должно быть, ведь перед нами классика. За мужем — так на Дальний Восток: не ждала у моря погоды, а преодолевала трудности, пока муж океан бороздил, она мединститут закончила, да не в хоромах жила — в общежитии. Чтобы где-то на стоянке повидаться с мужем, и тысячи километров ерунда. Главное в семье Тоцкого — стремление, самоотверженная готовность отдавать. Что отдал — то твое.
В Прибалтике оказались тоже из-за серьезных обстоятельств: болел сын, надо было менять климат. Так прибыли Тоцкие в Клайпеду, так Анатолий Дмитриевич стал ходить на судах «Эстрыбпрома». Назвать жизнь рыбака нелегкой — это слабо. Море почти начисто лишает человека личной жизни. Сын вырос под рукой жены, о каком тут серьезном влиянии отца можно говорить, когда малыш мечтал об одном: чтобы на утро папа не исчез. А ведь и так бывало: три месяца рейс и 8 часов личной жизни. Взяли горючее, и опять в море. Через несколько лет ты увереннее чувствуешь себя в море на палубе, чем на собственной кухне, если она есть, конечно. Решительный и мужественный в море ты пасуешь перед простыми житейскими проблемами, ты скрываешься, смываешься от этого в рейс — с глаз долой, из сердца вон... Слава Богу, что семья Анатолия Дмитриевича сумела миновать, обогнуть эти рифы, их не так уж и много — таких семей.
14 лет в «Эстрыбпроме тоже срок немалый. Получал «Георга Луриха», «Штральзунд». Судьба сталкивала на палубе и с настоящими людьми, классными специалистами, и с человеческим мусором, который смывало с нее через один два рейса.
Много рейсов сделал Анатолий Дмитриевич на РТМС «Куртна». С таким стармехом, как на 7583, всю жизнь бы в море ходить. Владимир Алексеевич Соловьев убеждает экипаж своими поступками и своей работой. Уважение, с которым он относится к рыбаку — глубокое и истинное. Здесь нет крика, грубых и жестких приказов. Соловьев берет иным — профессионализмом и человечностью. Его педагогика незаметна, но очень убедительна, доверие и ответственность экипажа — ее плоды. Здесь бережно сохраняется его костяк. Поэтому нет на «Куртна" ни крупных аварий, ни крупных проколов. Поэтому так хорошо работалось здесь Тоцкому, искренне исповедующему те же, проверенные жизнью, принципы. Он быстро, надежно вписался в коллектив, стиль-то у них общий.
Тоцкий настоящий профессионал, а это невозможно без соответствующих человеческих качеств. Дмитрий Николаевич считает, что ему везет на людей в «Эстрыбпроме" так же, как и в Дальневосточном пароходстве. Ему и на «Лурихе» было хорошо, и на «Штральзунде», и на «Шопене» — хорошо. И стармехи хороши в работе, и остальные специалисты грамотные подбираются, и экипаж работает слаженно, с полным взаимопониманием. Да, что-то он и не припомнит судов, на которых ему, Анатолию Дмитриевичу Тоцкому, не работалось. Сдается мне, что немало в этом везении — дело рук самого Тоцкого. Не даром, всяк стармех, с которым он работал, всегда готов и рад, вновь увидеть Анатолия Дмитриевича на своем судне. То же самое на «Шопене — это последний рейс — не было проблем у моториста Анатолия Дмитриевича Тоцкого. Прекрасный специалист, надежный человек, опытный моряк, в море на него всегда можно положиться. Жизнь Анатолия Дмитриевича — классический период в биографии нашего рыболовецкого флота. Очень жаль, что он уже позади.

А. КУДРЯВЦЕВА.

На снимке: Д. Тоцкий.

Фото И. ХМЕЛЕВА.