ДАЙТЕ ПАВЛУ - «ПАРОХОД» - 28 11 1991

Автор
Опубликовано: 2254 дня назад (25 января 2018)
0
Голосов: 0
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

УШЕЛ из редакционного кабинета третий механик Павел Кузьменко. Закрыл за собой дверь. А ощущение тревоги и боли, собственного бессилия — ни помочь, ни поддержать — осталось со мной. И как вложить его в слово, как передать всю сложность, хрупкость, тонкость вот этой конкретной человеческой жизни? Еще одной жизни, за которую болит теперь моя душа.
Почему судьба не особенно жалует хороших и сдержана на возмездие плохим? Бог, кого любит, того и испытывает — слабое утешение. Утешение по очень уж большому счету, когда мысленным взором охватываешь две эти огромности — жизнь и смерть. В повседневности день сменяется днем, муть, маята, серость неладно складывающейся жизни подступают неотвязным вопросом: неужели для этого она дана, единственная?
У Кузьменко много счастливых качеств, с которыми сложить благополучную жизнь, казалось бы, несложно. Потомственный моряк: и дед, и отец, и сам Павел хлебнули моря. Море ведь своеобразный наркотик, особенно если тяга к нему наследственная. После средней школы — мореходное училище и диплом судомеханика. Потом старые морские развалины, многие из которых уже металлолом. Пять лет на БМРТ — прекрасная школа жизни и профессионализма. На «Фридерике Шопене» Павел с марта месяца, но, когда попросила назвать лучших для газеты, капитан выделил молодого Павла Кузьменко, который на судне без году неделя. В море человека сразу видно: и что на душе, и что за душой. И Павел за это ценит моряцкую долю. Главный его принцип: не требовать от людей больше, чем от самого себя. Согласитесь, верный принцип. Павел контактен, знает и любит дело, ему важен ответ на анекдотический нынче вопрос: ты меня уважаешь? Ему дороги люди, с которыми столкнула рыбацкая судьба, работа, что делали сообща. Есть у человека душа, и совесть есть, и честь. А счастья нет.
КАЗАЛОСЬ бы, такой вот Павел Кузьменко должен стать для «Эстрыбпрома» золотым фондом, потому что человек это эстрыбпромовский, предан объединению, хоть и костерит его, не деликатничая. Потому что из училищных его времени в объединении остался он один. Предпоследний, уходя в место более теплое, заметил, что Кузьменко, когда от «Эстрыбпрома» останется одно пепелище, просидит на нем еще лет пять. Но вот беда, часто плохо в объединении именно тем, кто много и честно трудится — это мнение высказывали мне не однажды.
В хороший рейс не всегда попадешь, даже если начальник службы назовет именно тебя. В такие рейсы ходят чаще те, кому от моря только валюта нужна. Работают они соответствующе и живут соответствующе. Система, когда то, как ты работаешь, никак на твоем кошельке не отражается, прекрасно продолжает функционировать в объединении. Валюты всем одинаково и всегда одинаково, на кой черт еще о рыбу руки пачкать. Если нет желания и умения делать деньгу, а есть «глупая" привычка честно и много работать, выходит — ходить тебе, парень, ходить тебе Павел Кузьменко, всю жизнь в дураках и с фигой в кармане. Ощущение, что ты в дураках, кажется Павлу самым гнусным ощущением, ломающим и разъедающим душу. Оно и бессилие изменить собственную жизнь, поставить ее с головы на ноги. Восемь лет каторжного моряцкого труда, восемь лет Кузьменко в объединении, что же он имеет, прошлое итожа? Видеомагнитофон, полторы тысячи деревянных, 150 долларов, безнадегу и желание бежать от этой жизни, куда глаза глядят. Потому что ему, Кузьменко Павлу, лучше уже не будет, а хуже — некуда.
Семья не получилась. Жена, с которой вместе в море ходили, промыкавшись по квартирам три года, ушла. Квартиру ему, молодому специалисту, за 8 лет так и не дали, теперь и еще через 8 лет не дадут. Деньги у Кузьменко сами знаете, какие. А ведь поколение капитанов Сахаровых, воспитанное на энтузиазме, ясности целей, определенности идей, уходит, и скоро, совсем скоро быть у руля им — Кузьменко. С каким же грузом на сердце выйдут они на капитанский мостик! Не будет ли он столь велик и тяжек, что не выдержит судно, пойдет ко дну?! Жизнь поставила их в условия тотального развала всех человеческих связей и структур. Ну, ладно мы, старенькие, худо-бедно, а пустили хоть слабенький, хоть крохотный корешок в ее пространство. Дети, дом, единственное предприятие — то теплое и родное, тот комочек жизни, за который ты должен бороться до конца. Нам есть за что не щадить живота. За что бороться Павлу Кузьменко, за койку в каюте?! Девальвировался не только рубль, девальвировалась человеческая жизнь. Как ни парадоксально, но именно их, молодых, прежде всего, сносит ветром истории с этого шарика.
ПРАВДА, если говорить о конкретном Кузьменко, то он к высшему образованию не спешит. Капитан Сахаров спешил, потому что был уверен, что диплом свое возьмет, что и от самого человека многое зависит. Кузьменко же уверен в обрат ном. Кроме того, у Павла есть еще один принцип: не гоже, когда за бумагой человека не видно. А человека в объединении действительно плохо видно. Какая тут у нас каша варится, рыбачки почти не знают. И удается ли им той каши отведать — тоже неизвестно. В каютах о многом переговорено. У Павла тоже есть свой рецепт: дайте ему «пароход», у Кузьменко и люди найдутся, и умение работать, вытягивая жилы, есть. Он бы и «Шопена» взял! С его-то емкостями ни дня бы не стояли — и об этом в каютах говорено. Дали бы самому экипажу распоряжаться, он бы и стоимость судна оплатил, и сам в накладе не остался. «Будь у меня деньги, я бы купил свой «пароход»... Размечтался! Размечтался ты, Павел! Был в «Эстрыбпроме» случай: захотел один отчаянный экипаж уйти на аренду. В этом качестве он в море так и не вышел — обложили со всех сторон. А флоту эстрыбпромовскому еще ходить и ходить — только приложи к нему руки да мозгами пораскинь, так считают даже самые отчаянные критиканы. Так считают даже те, кто менее всех верит и в будущее объединения, и в то, что делается сейчас, — слабо это, говорят, маловато будет.
Павел Кузьменко и море срослись, словно даунцы. Есть в этом что-то роковое... И море не отпускает Павла, и Павлу от моря некуда — прячется здесь от жизни, как в раковину. Особенно сейчас, когда море, в полном смысле этого выражения, для него — дом родной. Здесь он при деле, при людях, здесь у него есть, где спать и что есть. Здесь у Павла своя собственная цена. А стоит оказаться за пределами судна, и — кто он такой, Павел Кузьменко и что она такое его, Павлова, жизнь?! Пустое место. Фантом. Ничего материального. Нет следов его присутствия на этой земле, а в море — есть. Но ведь чем больше тебе море дает, тем дороже просит.
Так вот, скажите мне теперь, как назвать такую жизнь, в которой несчастлив этот красивый, высокий, сильный, умный, молодой и работящий Павел Кузьменко? Не только несчастлив — он без надежды на счастье. Как ее называть, эту жизнь...?


Л. КУДРЯВЦЕВА.

НА СНИМКЕ: Павел Кузьменко.

Фото И. ХМЕЛЕВА.
Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!