ГДЕ ТОНКО … - 19 09 1987

Автор
Опубликовано: 1522 дня назад (28 января 2020)
0
Голосов: 0
ВОПРОСЫ ВОСПИТАНИЯ

Промысел в своем очередном рейсе экипаж БМРТ-604 «Рудольф Сирге» закончил успешно. Даже, как говорится, «более чем», если учесть, что рейс был одним из наиболее сложных: в экономической зоне Северо-Западной Атлантики, причем половина времени пришлась на неспокойное штормовое весеннее время. И тем не менее все рейсовые показатели оказались значительно перевыполнены, в том числе вылов — в полтора раза, а разделанная продукция — более чем в два с половиной. В течение промысла не было замечаний со стороны инспектирующих органов при работе в экономической зоне. Два захода — в порты Галифакс и Абердин прошли без каких-либо нарушений.
Словом, возвращаясь в Таллин, экипаж вполне мог рассчитывать на торжественную встречу в порту, с музыкой и цветами. Но... вместо поздравительных речей экипаж встретила специально назначенная комиссия по разбору грубейшего нарушения дисциплины — пьянства, причем не единичного.
Что же произошло на судне? За сутки до прихода в Таллин капитан-директор Е. Герасимчук получил указание следовать на выгрузку в Ленинград. Как отнесся к такой переадресовке экипаж? С пониманием, конечно, но определенное разочарование было: еще бы, вместо долгожданной встречи проследовали, можно сказать, мимо Таллина и пошли в чужой порт. Не учитывать влияния этого разочарования, которое, возможно, не каждый и осознал, на общее настроение экипажа было нельзя. И, несмотря на то, что Ленинград — это не Абердин или Галифакс, а наш, советский город, и называть его «чужим» можно только в кавычках, все же следовало как раз поговорить с командой, на помнить, что рейс не закончен, предстоит ответственный момент — сдача груза, и жизнь на судне, выход на берег идет по обычному распорядку, с безусловным соблюдением вахтенных служб, Но сделано это не было. Получилось, ошвартовались, и — гуляй, ребята! «Ребята» и загуляли.
Начиная с 24-х часов, первый помощник капитана и старпом то и дело вызывались к проходной, где им под расписку сдавали одного за другим членов их экипажа в нетрезвом виде. Всего — восемь человек: мотористы Р. Гаджимагомедов и М. Михайлов, матросы Н. Дубровский, В. Кеда, С. Низов, А. Николаев, боцман Ю. Пыльд, мастер (!) Л. Зиновкин. «Букет» завершил мастер добычи М. Рыбалко, который был задержи пьяным уже на проходной Таллинского морского рыбного порта по возвращении судна в Таллин.
В настоящее время вопрос с нарушителями решен - вплоть до лишения паспорта моряка и увольнения из «Эстрыбпрома». Большой материальный ущерб понес мастер обработки Л. Зиновкин (он лишен премии за рейс, годовой премии и т. д.). М. Михайлов получил строгое партийное взыскание, М. Рыбалко увольняется из объединения. Безнаказанным не остался никто.
Но вернуться к этому сверх чрезвычайному происшествию на внешне вполне благополучном судне нужно именно для того, чтобы понять, как могло случиться, что после так успешно выполненных производственных заданий рейса произошло массовое нарушение и уставных, и общегосударственных дисциплинарных норм? Где оказалась та «слабина», что не сработала в нужный момент и нужное время?
Есть пословица: где тонко, там и рвется. И вот если проанализировать этот случай, то становится понятно, что «тонкими» оказались вопросы воспитания коллектива, человеческий фактор.
Комиссия, созданная для разбора нарушений дисциплины на БМРТ-604, отметила, что на судне крайне слабо велась воспитательная работа, работа по пропаганде антиалкогольного законодательства. Администрация судна и прежде всего капитан-директор Е. Герасимчук и первый помощник капитана Ю. Астраханцев, видимо, посчитали, что если план выполняется, экипаж работает успешно, то все в порядке. Но только хорошая работа — еще не признак и высокой дисциплинированности: люди отлично понимают зависимость заработка от качества собственного труда. Отсутствие нарушений при заходах в инпорты тоже стоит в этом же порядке. И, конечно, нельзя сбрасывать со счета возросшую дисциплину и самосознание моряков, которые стали более серьезно относиться к правилам поведения на судне и за границей.
Но не подкрепленное соответствующей воспитательной, работой в рейсе, при малейшей психологической разрядке — приход в отечественный порт и вроде бы конец рейса — это самосознание и дало сбой. Не предусмотреть возможности такого явления было нельзя. И объяснение, которое дал капитан-директор, что нарушителями оказались в основном те члены экипажа, которых направил на судно «волевым» решением отдел кадров вопреки желанию капитана, вряд ли можно считать убедительным.
Судно вышло в рейс спустя месяц после январского (1987 года) Пленума ЦК КПСС. Но материалы Пленума проработаны не были, даже с комсоставом. Более того: в начале промысла один из начальников служб был замечен на рабочем месте в нетрезвом состоянии. Но вместо самого сурового осуждения на партийном собрании ему было только... поставлено на вид. Широкой, принципиальной огласки этот случай не получил. Первый помощник капитана объяснил это тем, что он «боялся» — если со всей строгостью, как того требует закон, подойти к этому начальнику службы, то у него «опустятся руки» и может пострадать план. Но именно эта беспринципность и проложила дорогу последующим нарушениям.
Сказать, что в борьбе с пьянством на судне ничего не делалось — нельзя. Но что делалось-то! Взять хотя бы лекционную пропаганду, о многом говорят уже одни названия лекций: «Алкогольное безумие», «Мужчина и женщина», «Холостым, незамужним, супругам»... Конечно, такие лекции могут быть интересными, в своем роде полезными, соберут аудиторию. Но только ли об этом надо было говорить? А где же доскональное изучение Постановлений ЦК КПСС, Указа Президиума Верховного Совета СССР о мерах по преодолению пьянства и алкоголизма, приказов МРХ и по объединению «Эстрыбпром» на эту тему?
И необходимо было перед приходом в Ленинград усилить эту работу. Известно ведь, сколь чреваты последствиями такого рода приходы из рейсов «не в свой порт». Клайпеда, Калининград, Мурманск — сколько было нарушений, происшедших именно при неожиданном направлении на разгрузку не в Таллин. Да, экипаж предупредили, что в проходной Ленинградского порта стоит милиция — и все. А такое предупреждение можно расценить, как «смотри, не попадись».
Рейс с приходом в Ленинград не кончился. Следовало, установить порядок увольнения с судна, определить обязательное время возвращения, контролировать приход на судно не только с помощью милиции на проходной.
И уж после первого задержания проверить наличие людей на судне, обойти каюты, выявить отсутствующих, утром задержать увольнение, поговорить с людьми, провести собрание. Но ничего этого сделано не было. Первый помощник и старпом бегали по вызовам до утра к проходной, а утром капитан по трансляции снова «предупредил» о недопустимости пьянства. Но к этому времени большинство так же бесконтрольно успело разойтись, а кто еще оставался на судне, вряд ли внимательно слушали это радиотрансляционное наставление.
Ленинград... Многие из экипажа в него попали впервые. И если бы были организованы экскурсии в музеи, исторические места, просто экскурсия (не пешая, естественно) по городу, то вряд ли потянуло кого на выпивку.
Но почему ничего этого не было сделано? Видимо, потому что Е. Герасимчук слишком привык полагаться на свой должностной авторитет капитана-директора, на силу приказа.
Да, авторитет у него есть. Отличный, опытный промысловик, умеющий «взять» план в любой обстановке, инициативный, волевой организатор производства, он рассматривает человеческий фактор только со стороны безоговорочного выполнения его указаний. Администрирование, преувеличенное понимание собственной значимости, непогрешимости — все это свойственно стилю работы этого командира. (Но не надо забывать — этот стиль, случалось, — давал сбои и в предыдущих рейсах). А ведь время сейчас другое — время перестройки, и в первую очередь, перестройки стиля руководства.

Н. МОЛЧАНЮК.
Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!