Памяти БМРТ-536 «Херман Арбон» и его экипажей. ...КАКОЙ КАЛЬМАР БЕЗ «ЩУПАЛOB»?! – 23 05 1991

Заголовок этот, скажу откровенно, удружил мне первый помощник капитана В. Башков, возвратившийся из очередного рейса на БМРТ-536 «Херман Арбон». А на мысль его навело то забавное обстоятельство, что в план экипажу был заложен облов кальмара... без щупалец. Вот и подшучивали моряки: поди, вылови готовенького кальмара, когда он со "щупалами" океан бороздит...
Впрочем, если отвлечься от мелочей, именно производственное задание оказалось в этом рейсе наиболее продуманным. Экипаж должен был производить продукцию такой категории, как «трубка». Это — вместо громоздкого филе. Планом по разделке исключался выпуск колодки. Вся продукция — экспортная, что, как у нас водится, и обусловило особые требования к ее товарному виду. Моряк — он привычно видит чуть дальше, чем плановики из своего берегового далека. Так и у экипажа БМРТ «Херман Ар-бон» создалось впечатление, что можно было, вдобавок к экспортной, предусмотреть и более примитивный вариант для внутреннего рынка - заморозку определенной доли продукции. Случались в рейсе моменты с хорошими подъемами — в самый раз для колодки. Только мало того, что она планом не предусмотрена, — подводило еще техническое состояние судна, плохая оснащенность обработчиков средствами малой механизации.
Перед открытием рейса пароход был подвержен обследованию специальной комиссией, однако как получилось, что один из трюмов оказался в нерабочем состоянии, никто, очевидно, сейчас определенно не скажет. Да и был бы в том прок. Факт тот, что, как только судно вошло в африканскую зону, в одном из трюмов обнаружилась утечка солярки. Верное средство — жженый кофе — так и не помог устранить резкий запах, почему и пришлось отказаться от загрузки данного трюма. Потеря, в результате этого, остойчивости судна впрямую влияла на производительность труда. После загрузки трехсот тонн приходилось переключать все силы на обработку, дабы скорее произвести выгрузку.
При эффективно организованном производстве и стабильности экипажа создавшееся обстоятельство не представляло бы собой проблемы. На сей раз ни того, ни другого в наличии не имелось. Технические неполадки вносили разброд в коллектив, и без того не отличающийся высокой целеустремленностью. Абсолютным фетишем открыто признавались деньги. Валюту требовали даже за выгрузку продукции. Устав флота представлялся отвлеченной категорией: прежний — устарел, нового как такового не имеется. Полная «демократия» в ее утрированном виде. Похоже было, что единственно, кто пришел на судно действительно работать, — выпускники Таллиннской мореходной школы. Оплата их труда производится, как известно, всего на 50 процентов, но работали парни без скидки, на уровне с теми, кто рекламировал себя как бывалых рыбаков. Общая обстановка к концу рейса понемногу стала отрицательно сказываться и на молодежи; разве что двое устояли от соблазна быть «как все»
— матросы второго класса Юрий Гуцало и Михаил Февралев. Имелась у них моральная поддержка в лице матроса-обработчика Виталия Ковша. Вышел он в свой первый рейс, сориентировавшись на работу в цехе, но выяснилось — может и на руле стоять без подстраховки, и артельщиком показал себя безупречным. (Остается только удивляться, как нигилизм старшего поколения не сломал окончательно молодежь — судя по всему, остаются еще в ее среде люди с основательным моральным стержнем внутри).
«Погоду» в цехе предположительно должны были сделать установленные здесь машинки для обработки кальмара. Но как ни бились судовые специалисты, их усилиями привести машинки в действие не удалось. Пришли к необходимости производить обработку ручным способом. Изготовили самодельные скребки, пустили их в дело. Но — какая при этом производительность?! Естественно — не та, что планировалась с учетом средств малой механизации. Отсюда — не заладился и моральный микроклимат в коллективе. Все задавались моряки вопросом: кто-то машины установил, получил за это причитающуюся сумму, а на чей счет она будет списана в итоге? И аналогия имеется близкая: сколько средств потрачено на переоборудование «кошельков» под ярусный лов, а что в результате? — Так и работают они в изначальном варианте...
Все это — в ходе рейса. Только по окончании его выяснилось, что обработка вручную оказалась экипажу во благо — некачественной продукции выпущено гораздо меньше, чем на БМРТ-489, где машинки были задействованы, но давали порывы кожицы и остатки внутренностей. Лучше бы, конечно, равняться на мурманчан, которые работают машинками и не имеют брака, однако, как видно, некому поинтересоваться их опытом...
Планы и реальность, в который уже раз, не «состыковались». Экипаж как мог, выполнил-таки производственное задание. С известными издержками. Заметное место среди них все больше занимает подрыв веры, что организаторы производства умеют учиться на ошибках. Уроки извлекают сами моряки. И мало-помалу приучаются работать по принципу «как аукнется, так и откликнется...»

Л. СТИШЕНКО

На снимке:

матрос Виталий Ковш.

Фото Р. Эйна