Памяти капитана Георгия А. Мамренко

«Корабль « дураков»» за «Железным занавесом»

Кто знает, что такое счастье? Существует ли строго научное или, хотя бы, понятное философское определение такого состояния человека? Я не имею ввиду какое-то мимолетное состояние эйфории в моменты гормонального вброса у юных и молодых людей.
Чаще всего осознание обладания когда-то «счастьем» происходит много позже проявления самого события - «счастья» - в какие-то моменты спокойного и слегка тоскливого воспоминания о прошлом на фоне общего отсутствия «счастья» и даже «эйфории». В минуты грусти мы судорожно перебираем воспоминания – было же оно, счастье, простое и незамысловатое, рабоче-крестьянское, как не быть – и вот уже память услужливо предлагает варианты на выбор …
Само название судна ( назвать его гордо «кораблем», не поворачивается язык) – патрульно-посыльное - было достаточно дурацким. Что оно патрулировало так и осталось не ясным, а быть у кого-то на «посылках», ясное дело, обидно и унизительно. Но требовать глубокого смысла в административно-канцелярских терминах, утвержденных обрусевшими «Теносаарами», «Сиемерами» и «Маадо», по многу лет заочно и без отрыва от производства завершавшими не только средне-техническое и высшее, но и среднее школьное образование, наивное желание.
Этот затертый «СРТ-ешка» прошел все круги рыбопромыслового Ада, чтобы впасть в сладкий старческий маразм патрульно-посыльной беготни, прежде чем, быть окончательно разделанным на металлолом в Дании. Под стать ему был и его экипаж с капитаном во главе. «Мамро» , чья фамилия некогда звучала как звуки победных фанфар над трудовыми успехами Таллинской Базы Океанического Рыболовного Флота, в те дни уже точно соответствовал своему странному прозвищу. Тотально алкоголизированный, он реально «задубел» внешне в своей коричневой, изборожденной глубокими морщинами коже и «отвердел» внутренне душой как камень – он превратился в благородный на вид и замшелый «памятник» прошлому красавцу-человеку Мамренко. «Куо вадис?! – спросили бы его предки - Сик транзит мунди! –ответили бы мы им сегодня»

Георгий Мамренко - капитан СРТР-9122, 1962 год


Подбор остальных немногочисленных - 13-14 - членов экипажа вызывает только сплошные вопросы без ответов. Так варят солянку простолюдины, сваливая в общий котел все мясное, что вызывает слюноотделение или вот-вот потребует немедленной утилизации, а выбросить жалко. Наличие легкого «душка» в этом случае приветствуется кулинаром. Это было тем более странно, что судно совершало беспрестанные заходы в инопрты, представляло облик СССР за «железным занавесом».
В экипаже были и свои брильянты. Мне очень импонировал наш кок, молодой мужчина лет 33-х, жгучий брюнет с голубыми глазами, лицом Иисуса Христа и фанатично влюбленный в свою … профессию!

Наш кок Соснин с 4511 с Фундадором и Белочкой


Свою семью он любил также пылко. Необычайно культурный и вежливый, я бы даже сказал излишне нежный к людям, он был мастером спорта по самбо. О чем мы неожиданно узнали при одном брутальном случае на судне.

это наши мужики с СРТ 4511 - Самойлов Гена 3-й помощник слева


слева радист Генадий Клепиков : в центре Володя Сомов, рулевой ; справа стармех Валентин Николаевич Болденков на СРТ 4511

Ах-да!? Как я попал на патрульно-посыльный СРТ сразу по окончании ТМУРП? Убей бог, не пойму и сегодня! Был-ли это подарок судьбы, тонко продуманная и выполненная акция умницы-отца или столь неуклюжая и неудачная попытка насолить отцу его недругов? Может быть, и то и другое и третье, как мясной ассортимент в той солянке. Но ее невероятный вкус пленяет мое интеллектуальное обоняние и сегодня!
Первый короткий рейс я делал еще в качестве практиканта со своим коллегой и товарищем по мореходному училищу со старшего курса Валерой Серовым. Почему Валера, начальник РТС, поспешно сбегал с судна, суетливо передавая мне дела, я не догадывался. Ни о чем мне, наивному идеалисту, не говорили убегающие от моего взора Валерины глаза, часто шмыгающий нос и бледноватое и влажное от пота лицо. Валера был неплохим специалистом в своей профессии, но физически был несколько слабоват, худощав и невысок ростом. К чему я это говорю, вы поймете позже … соотношение промилле на килограмм веса у него было низкое. Да и нервная организация его личности, похоже, была тоже тонковата - вернее, слишком деликатной.
Патрульно-посыльное судно – ППС – осуществляло необычные для советского предприятия функции. Оно принимало прямо на рыбном промысле , в море, радиозаявки от кораблей Объединения Океан-Эстрыбпром в основном на закупку в иностранных портах скоропортящихся продуктов: яиц, молока, фруктов и овощей, куриного мяса. Подкупали и всякую иную мелочевку вплоть до новых лоций штурманам и запчастей для судовых механизмов, лекарств и хлебобулочных дрожжей. Бывало, что ППС транспортировали туда и обратно серьезно заболевших моряков.
Надо признаться, что формально Советская Власть учитывала негативные стороны посещения заграницы советскими людьми и принимала жесткие меры к недопущению возможных эксцессов и провокаций.
Подавляющая часть экипажей судов Океан-Эстрыбпром получала один заход в инпорт в полгода на два-три дня, но чаще командование сокращало срок пребывания до суток. На берег сходили небольшими группами по списку во главе с ответственным офицером. Расходиться членам группы строго запрещалось, и время посещения иностранного города резко ограничивалось 3-4 часами. Опоздание группы было сравни с ЧП. Более одного посещения моряком города за заход в инпорт не приветствовалось.
Валюта рассчитывалась – обсмеетесь – только из расчета числа дней пребывания судна в … иностранных водах. Как капитаны исхитрялись вообще «накапать» эти дни на переходах , учитывая, что рыбку ловили в основном в международных водах, трудно себе представить. В результате матросы в инпорту за полгода плавания получали валюту в размерах достаточных, прокатиться несколько раз на автобусе, сходить в кино … купить дешевого вискаря. Несколько лучше был доход комсостава – радист, например, получал около 30 фунтов! Большая часть валюты попадала к морякам уже дома позднее в виде валютных чеков-бон, которые они могли отоварить в специализированных магазинах «Березка».
Нашему ППС удавалось совершить от одного двух-трехдневного до двух краткосрочных заходов в неделю в порты Франции или Англии. Достаточное, по объемам нашего трюма, число заявок я принимал часто на лету еще до возвращения на промысел с грузом.
Как вы понимаете, во времена СССР это судно в «грамотных» руках могло бы стать «золотым» - столь вожделенные и редкие во времена «железного занавеса» посещения заграницы, возможность получения иностранной валюты на руки и «отоваривания» ее в настоящих «шопах» были мечтой каждого рыбака. Но достался весь этот шик нам … советским людям с ППС, людям новой формации, большинство из которых, образно говоря, ничего слаще «свиных хвостов не едало» и смутно представляло куда они попали, какие возможности им открываются и как этими возможностями можно было бы распорядится.
Уже сегодня, с высоты моего опыта, я сожалею, что некому было подсказать «генералу» нашего Объединения, что экипаж ППС надо было набирать исключительно из сыновей членов экипажей танкеров Выру, Лейнер и им подобных кораблей - из молодых людей и мужчин с детства прошедших закалку на устойчивость к западным прелестям и соблазнам. Нет, не подумайте плохо, морально устойчивыми оказались все моряки ППС, но, вот, некая слабость, приведшая к далеко идущим последствиям, имелась у большинства. И чем архаичнее был моряк ППС, тем сия слабость проявлялась катастрофичнее.
Таким особо «невосприимчивым» к соблазнам, отчасти и по молодости лет и спортивного образа жизни, оказался ваш покорный слуга. Конечно, ежедневные шикарные застолья с помидорчиками, огурчиками, жареными курочками и фруктами он не обходил, но море «израилеванное» алкогольных напитков напрочь отрицал. А каков уровень соблазна? Вообразите себе плавучий «ликер шоп» - два-три десятка наименований виски, бренди, вермутов, ликеров и все это ящиками. На закуску ящиками шоколад и шоколадные конфеты, печенья, кофе, кола и консервированные фрукты. А экипаж ..., временами, всего 12 человек!

4511 матрос рулевой Володя Сомов

Откуда такое роскошество, этот «пир во время чумы» - спросите Вы? Существует на диком западе (или востоке Европы) традиция у портовых торговцев-«шипчандлеров» выплачивать премиальные подобным покупателям посредникам-ППС продуктовыми и алкогольными товарами. Все легально! Вот и представьте себе, что экипаж БМРТ 90 человек, и заказали «скоропорт» 4-5 кораблей одновременно, и это повторяется каждую неделю. Уже через месяц матросы в кают-компании вяло ковырялись вилками в ресторанных блюдах и оставляли недоеденными деликатесы, к фруктам уже никто не прикасался, а овощи в тарелках брезгливо сгребали в сторону. Расстроенный кок с заискивающим лицом бегал среди моряков и расспрашивал «что приготовить на завтра». Фантазии кулинара не хватало. Отсутствие аппетита имело и еще одну причину - алкоголь в больших количествах.
В малых дозах алкоголь играет роль аперитива, подстегивает аппетит, но постоянное его потребление приводит к обратному результату. Обилие шоколада на судне и ему подобных сладостей упрощало вопрос с обязательной закуской, но еще сильнее отбивало аппетит. Наш кэп вообще стал показываться в кают-компании раз в неделю. С помятым лицом он садился за стол, вяло ковырял пару раз в тарелке, зацепив помидорчик или картошину, и, шумно выдохнув неусвоенный алкоголь, тяжело поднимался, чтобы снова уйти к себе в каюту, где его уже ждали компаньоны, а честнее сказать – собутыльники. Как грифы-стервятники сидели они вокруг койки, лежащего под простыней капитана, с рюмками в руках, слегка покачиваясь, и глаза их периодически закрывались веками, как у дремлющих сарычей пленкой, чтобы открыться при звуках следующегоо тоста и точно отправить содержимое стопаря в безвольный слюнявый рот, закусить дозу шоколадной конфеткой и … снова подремывать над телом повелителя. В такие моменты Жора особенно напоминал … мумию «вечно живущего» фараона. Длинное и худое, завернутое в простыню, морщинистое цвета мумие тело внезапно оживало и тянулось к рюмке… Услужливая рука всегда находилась рядом и наливала ему и подливала остальным. Прозит, скул!

Это загадка природы, как Мамро не сгорел от таких доз алкоголя. Я уверен, что и здоровый бык бы сдох – влей мы ему только часть выпитого Жорой. Но Жора еще реально умудрялся воскресать при швартовках к плавбазам и БМРТ, С-РТМ-С; общаться с капитан-директорами на радио-совещаниях. Нет, могучий был мужик Мамро, старой закалки.
Это определило и судьбу судна и его экипажа. Парторг судна скис уже после первого захода, и мы больше не вспоминали никогда об этом досадном качестве нашего дорогого старпома как и о каких-то там официальных группах и руководителях групп при увольнениях на берег заграницей, о временных ограничениях посещения территории коварного Запада. Анархия … мать порядка! Все пропьем, но флот не опозорим! И.. не поверите … по-большому счету, так и не опозорили. Зря коммунисты не доверяли советским гражданам и народной инициативе за рубежом.
Больше всех повезло на ППС мне. С приходом в порт я становился самым непьющим бездельником. Передача исходящей радио информации с ППС в порту запрещена, прием входящей информации для ППС необязателен т.к. не может быть обязательно подтвержден. Все входящие сообщения для ППС до выхода из порта многократно повторяются. Здоровый и молодой, непьющий, англоговорящий и понимающий, я мог слоняться один по портам Бресту и Плимуту, по улицам этих городов и магазинам, ходить в кино сколько душе угодно, как и забредать на ошвартованные в порту иностранные суда. Если мне не «садились на хвост» не владеющие английским языком товарищи по экипажу.
В советских джинсах из советской джинсовой ткани, в мягких югославских кроссовках и толстом вязаном пиджаке поверх футболки, даже зимой без головного убора ввиду копны пушистых длинных волос, с бородкой и усами на лице, я вполне сходил за кого угодно только не за советского моряка, что облегчало знакомства и общение с иностранцами.



Об успехах в международной политике экипажа советского ППС и значительной проделанной им агитационной работе среди граждан и трудящихся капиталистической Франции.

Был обычный серый французский вечер в Бретани, отлив опустил ППС у пирса так низко, что только верхушка мачты виднелась с берега. Спускаться по ржавым скобам, торчащим из бетонной стены пирса, на палубу нашей «лохани» было так лень, что я решил еще послоняться вдоль по суше. Мое внимание привлек, намозоливший уже глаза, странный Ситроэн, снова торчащий напротив нашей стоянки. Поддавшись безотчетному импульсу, я подошел к машине и попытался заговорить с водителем – худосочным человечком в кремовом плаще, с французским носом на бледном лице. Вообще-то, обычно это было не просто сделать во Франции тех лет – мало кто из французов достаточно для общения знал английский язык или принципиально делал вид, что не знает. В Бретани многие поколения французов со времен Жанны де Арк не питают любви к англичанам, несмотря на участие бретонцев в антиреволюционных мятежах роялистов в 19 веке.
Стекло двери в машине было опущено. Человечек засуетился, что-то затараторил по-французски, затем перешел на английский язык и стал тыкать мне в лицо какой-то книжечкой – он оказался излишне робким корреспондентом коммунистической газеты «Юманите». Ну, я же не дурак! Понимаю… И быстренько смайнал идейного товарища и соратника, слабо сопротивляющегося, к нам судно. Признаюсь, был корыстный мотив. Мне так надели безыдейные пьянки на судне, что эта встреча стала надолго подарком судьбы для меня и всего экипажа. К капитану французика вести было стыдновато, не вовремя и не к месту, я привел его, как и положено … к парторгу. Там междусобойчик только еще намечался. Появление французского коммуниста вызвало эффект разорвавшейся бомбы. В каюту старпома повалил народ. Даже сарычи из капитанской каюты зашли. Все были рады видеть собрата по «идеологическому оружию». Спиртного у нас на столе было столько и в таком ассортименте, что у француза вылезли глаза из орбит. Надо сказать, что при всем очковтирательстве, при всей западной пропаганде, люди жили в Европе и особенно во Франции конца 70-х годов далеко не так богато как это увидишь в кино и по телевидению. Очень прижимисто жили французы, каждую копеечку-сантим считая. Не устоял журналист – через полчаса его бледное лицо раскраснелось, глазки заблистали и дружба народов была в самом разгаре. Пьянка обрела глубокий смысл и мне нашлась в ней работа переводчика. Скоро француз в глубине своей души нашел русские ростки и беспрекословно пригласил группу моряков к себе домой. Я было засомневался в возможности управления им автомашиной, но тут галл проявил типично французскую гордость и, петушась, выпятил чахлую грудь, уверяя, что французу и после пары бутылок вина не проблема добраться до дома. А ажаны ребята понимающие и закрывают на это глаза. Судя по тому, что все вернулись целые и невредимые, довольные – я не поехал с ними - встреча закончилась позитивно. Позднее я был в гостях у того журналиста. Ощущение было, что я попал домой в прежнюю пятиэтажку-хрущевку, только более вылизанную эстетически. Уровень достатка семьи не отличался от соответствующей советской семьи, кроме автомашины, взятой в кредит.
Пробовали один раз совершить ответный демарш французские портовые рабочие-коммунисты, но их хватило лишь на стакан пива каждому в пабе, и мы продолжили братание на нашей стороне.
Та встреча положила начало на пару лет постоянным встречам экипажа с французскими коммунистами. К нам даже зачастил с семьей и друзьями кандидат-коммунист в Парламент Франции от Бретани. Так и не знаю - попал ли он туда? С этим господином у меня был забавный случай.
В один из заходов в Брест, я с утра ушел на датский контейнеровоз к знакомому шкиперу. Персона была прелюбопытнейшая. Лет пятидесяти мужичок, словно срисованный из сказок Андерсена – кругленький толстячок невысокого роста, коренастый с коротковатыми, но сильными ручками и ножками. Рыжеволосый, он носил вязаный колпак и высокие носки-гетры в полоску. Говорил он не много, но саркастично едко и к месту, постоянно попивая баночное пивко, которое стояло в упаковках стопкой в метра полтора высотой. Каждый входящий мог пиво брать без спроса и сколько хотел.
Тем временем, на судно с утра пришел наш депутат с друзьями и разговор в каюте ППС не совсем клеился без переводчика, чего не скажешь по степени накаченности его спиртным. Надо отдать должное, француз нашел меня и был явно раздосадован качеством моей компании и выпивки! Слушая наши разговоры о жизни и интересах русских и датчан, он начал удивлять присутствующих своим личным достатком и лощеным внешним видом – водка не делает никого умнее - и даже попытался трясти своей чековой книжкой. Шкипер едко улыбнулся и, потянувшись к тумбовому столу, выдвинул ящик, доверху набитый разнообразной валютой в пачках. Думаю, что это были деньги для зарплаты экипажу, но пьяный француз весь зарделся и, резко откланявшись, стремительно покинул датское судно. Подозреваю, что после пары банок пива к уже раннее принятому алкоголю на ППС ему поплохело. После чего шкипер прочитал мне удивительную лекцию об отличии европейских коммунистов от советских со времен разоблачения культа личности Сталина, об их идейных расхождениях, и предостерег от излишней доверчивости..
Сегодня у меня складывается запоздалое ощущение, что не малую роль в столь длительном сохранении добрых отношений между нами с французами сыграла халявная выпивка и хорошая закуска. Я же всё равно горд, что нашел достойное применение такому количеству импортного алкоголя – все меньше спалили русской печенки.


О любви ... к братьям меньшим

Не знаю, был ли способен наш кэп любить "человека" хотя-бы аллегорически, но сию платоническую слабость к животным он все еще питал. Из всех членов экипажа только его собачка Белочка удостаивалась чести проводит свободное время капитана вдвоем с ним на прогулках и даже со всем своим семейством. Ее родословная не вызывала сомнений, но мне она очень напоминала небольшую беленькую и лохматую самочку-сучку шпица. К моменту моего появления в экипаже ППС любимица капитана уже принесла ему приплод , из которого на судне оставили только двух щенят, раздав остальных соседним на стоянке в Талинне СРТ и СРТР. Белка ощенилась ..., пардон, родила малышей на Канарских островах и малышам дали имена в честь самых дешевых видов канарского алкогольного пойла - одного, точно помню, звали Фундадор.

Наши мужики с 4511 с щенком Фундадором капитанской Белочки

Моряки ППС в свободное время с удовольствием возились со щенками, сидя на покрытой брезентом крышке трюма, а мамка тем временем с беспокойством бегала вокруг. Она была беспокойная натура, и в таких случаях ее визгливый лай висел над судном. Преданно курировал собачью семейку, ввиду постоянной занятости кэпа, наш боцман если сам был достаточно трезв. К присутствию животных на кораблях и в СССР и зарубежом портовые службы относятся терпимо.
Но события тех лет разворачивались трагически. Великобританию посетила "чумка", уносившая многие бесценные для гуманистически воспитанных европейцев жизни домашних любимцев, фактически членов семей. Либеральное по сути, британское правительство жестко закрыло ввоз и въезд иноземным животным всех видов. Для постоянных членов экипажей звериного происхождения, судов швартующихся в английских портах, объявили строжайший карантин.
Наш заход в Плимут кэп наблюдал издалека своего посталкольного астрала и вряд ли осознавал, какую провокацию ему подготовили буржуазные чиновники во время таможенной проверки, когда он подписывал какую-то санитарную декларацию. Некому было подсказать ему о рисках и из среды ближнего окружения. Робкие слова штурмана о собачьей чумке в Англии ничего не значили для ветерана сельдевых экспедиций - он и не такое видывал... Его ли проспиртованному организму бояться жалкой заразы?! Только полу трезвый боцман под яростные матюки кэпа и лай животных все же спустил молча собачек в трюм еще до швартовки.
К вечеру Жора окончательно вышел из себя, солидно подогретый изнутри, ущемление прав животного меньшинства капиталистами не возможно было более терпеть. Не имея возможности сопротивляться боцман выпустил собачек сначала на палубу, а затем на пол часа погулять по пирсу - это не требовало выплаты им суточной валюты. Гордый победой над западным мракобесием Мамренко с высоты своего роста величественно осмотрел портовые сооружения, хмыкнул и ушел в каюту. Почти вслед за этим сепаритистски, соглашательски, настроенный боцман сгреб собак в охапку, спрыгнул на палубу и исчез с ними в трюме. Спокойная жизнь экипажа продолжалась не долго.
Уже через час на судно взошла или спустилась - кому как нравится - скромная делегация, состоящая из полицейского "бобби", симпатичной молодой особы на 5-6 месяце беременности и немолодой штатский. Экипаж ППС напрягся, скрывая волнение под маской плоских шуточек. Неужели это кто-то из нас нашкодил в прошлые посещения Плимута? Семейные почему-то задумчиво посматривали на меня, и когда девушка первая вышла из каюты капитана и зашла в кают-компанию, я предельно вежливо спросил ее в чем дело. Каково-же было наше удивление - девушка взволновано заговорила на приличном русском языке с милым чешским акцентом - кэпу светил реальный срок в британской тюрьме до 3-х лет за нарушение санитарных норм при карантине, с соблюдением которых он был ознакомлен и под соблюдением коих подписался, включая нормы ответственности за нарушение карантина.
Не прекращая кокетничать с девушкой мы принялись, криво улыбаясь, шутить - дескать стоит ли променять нашу морскую каторгу на цивилизованную английскую тюрьму. Но чешка быстро развеяла наши иллюзии о гуманизме английской пенитенциарной системы и предложила подумать что делать, как выручать Мамро. Вел он себя глупо, по ее мнению, и вызывающе.
Трудно представить себе, зачем молодой чешке надо было заботиться о русском Жоре - старом, пропитом и бесчувственном моремане?! Ее положение требовало безмятежного покоя, а эта случайная подработка в роли переводчицы ее ни к чему не обязывала. И все же, не поверите, девчонка нашла адвоката, который бесплатно стал защищать Жору в суде! Английский суд скор и жесток, однако столь же курьезен и анекдотичен в своей ... человечности. Да-да. Могучий английский суд уважает красивую и веселую игру ловких адвокатов-одиночек, не лишая их возможности порадовать публику неожиданными победами. Нам казалось, что адвокат нес полную околесицу, манкировал всеми приличиями по отношению к портовым властям - результат был невероятный. Присяжные засомневались, в возможности свидетеля ( в тот воскресный вечер, как оказалось, не очень трезвого портового дежурного) уверенно видеть животных на пирсе, разве что слышать их лай (возможно из трюма). Резолюция - обвинение снять ... Рано радовались! Британский судебный пит-буль больно огрызнулся. Всплыло, что при свидетелях на момент одного из последующих посещений ППС судебными приставами ... все же был открыт люк трюма с собаками, что могло теоретически угрожать эпизоотией! Все уже устали от судебных треволнений и были готовы на мелкие потери и с облегчением встретили решение о штрафе в 800 фунтов стерлингов. Кроме ... героического советского капитана, оклеветанного в капиталистическом суде. Ругающегося с пеной на губах Жору силком увели штурмана на ППС
Нет, старого капитана, бывшего капитан-наставника экспедиции, Жору можно было понять. Ему казалось, он хорошо знал советскую систему - лучше 3 года британской тюрьмы, чем нанести материальны ущерб советскому государственному предприятию.
Знаете, что-то, оказывается, уже изменилось в 70-х-80-х годах в СССР. Никто не снял Жору с капитанства на ППС, штраф выплатило объединение, а мы не вспоминали никогда эту странную историю о любви к животным советских граждан и родной Коммунистической партии. Белка еще долго все также визгливо опекала своих чад, не подозревая о грозных событиях, разворачивавшихся в прошлом вокруг ее семейки.


"Корабль дураков"


"... водку продать, а деньги пропить ...." - помните этот славный русский анекдот? Как мы смеялись над этой глупостью ... А вот на нашем судне по этому принципу многие жили и работали. Огромное количество спиртного на ППС не удовлетворяло экипаж своим ... качеством. Привычная русскому желудку водочка и даже спирт котировались много выше можжевеловых джинов, виски, ромов, вермутов и коньяков.
Французское дешевое вино продемонстрировало мифологизацию гальской лозы. Стоило ему стечь со стакана на стол, и через несколько минут стакан было уже не отодрать от столешницы - хуже нашей "барматухи". Приобрести желаемый продукт в нужном объеме во Франции не хватало ценной валюты. И экипаж ударился в коммерцию!
Во-первых, излишки импортного алкоголя стали нещадно обменивать на БМРТ и плавбазах, на ТР-ах и ПР-х .. нет, не на водку ( кто бы стал менять?!) ... на спецодежду и зимние шапки. Наши проолифенки и "шапо" долгое время неплохо продавались в порту Бреста по демпинговым ценам. Вырученные французские деньги позволяли чувствовать себя вольготнее в барах и аптеках. Да-да, в аптеках, где чистый спирт продавался в небольших дозах. Трезвый ум пьяных советских моряков молниеносно пересчитал цену 150 граммового пузырька (Англия уже перешла на метрическую систему) медицинского спирта во французской или английской аптеке в водочный эквивалент - потрясло. Сложность была только в общении с аптекарями-французами или продавщицами в аптеках. Больших запасов иностранцы не держат для продажи и тара слишком мелкая. Еще больше непонимания у них вызывала сама форма применения спирта. Когда они узнавали, что этот спирт будут пить, глаза женщин и мужчин лезли из орбит, рты разевались, и провизоры начинали отчаянно объяснять пагубность такого использования препарата. Первое время наши морячки пугались, полагая, что спирт не питьевой, но затем до них дошла банальность причины отказа, и они стали с гордым видом жестами демонстрировать свою природную русскую мощь в питие. Некоторые упорно сопротивляющиеся аптеки "брали" путем дипломатических переговоров, привлекая меня в качестве толмача.
В барах Англии и Франции с тех пор было можно наблюдать как русские моряки, взяв для приличия фужер пива, тайком прикладываются к загадочным пузырькам. Правда, бармены узнали позднее причину, почему крепких в питие русских так быстро развозит от бутылочки пивка. Бармены стали недружелюбны к нам, а опытны завсегдатаи-посетители - тоже не трезвые - провоцировать конфликты, даже тощенькие французы.
В экипаже у нас был коренасты и белокурый матрос с Сааремаа как из песни Георга Отса - невелик ростом, но силач. Удивительное дело - эстонцы с Сааремаа мало похожи на континентальных эстонцев и внешне и характером и отношением к русским. Наш парень был готов идти за нас и в огонь и в воду.

Наш товарищ с Сааремаа

В одном из баров кампания французишек пристально наблюдала за нашим застольем. Приняв это за дружелюбный акт, аналогично как в случае с нашими корабельными французами-коммунистами, кое-кто из нас попытался брататься с изящными "петушками" и даже по-братски предложили спиртиком поделиться. Французы холодно отклонили френдшип и надирались по своим канонам, недобро посматривая на нас и что-то активно с ухмылками обсуждая.
К концу вечеринки все моряки ППС были порядком накушавшиеся кроме меня. Ситуация с французами меня беспокоила - они сидели в баре до упора вместе с нами и явно нас поджидали. Уровень опьянения товарищей меня несколько успокаивал т. к. на этой стадии они уже ничего не понимали, но излучали откровенное человеколюбие и миролюбие. Уходя из бара, я прихватил под мышки пару самых сомнительных товарищей и повлек всех в порт. За нами потащились и французы. В одной из узких улочек я пропустил всех вперед и задержался с сааремасцем, висящим на мне, стараясь разорвать расстояние между экипажем и местными. Это получилось, и французы, верно оценив мое трезвое и неглупое поведение, заколебались, что делать дальше. Желая сохранить достоинство и медленно удаляясь, французики стали выкрикивать оскорбления в адрес "русских", "России", и делать непристойные жесты- все более непристойные по мере возрастания удаления от нас. Я расслабился, но ... тут до моего товарища дошла суть происходящего. С простодушного лица альбиноса, умильно улыбающегося пьяненького лица слетела маска доброты, вялые мышцы налились силой и руки прирожденного моряка оттолкнули меня в сторону...

Я кинулся к нему, повис на нем как кошка на тигре. Французы было остановились, но лицо эстонца было таким жутким и физическая сила его столь очевидна, что они начали потихоньку пятится и побежали. Стоило скрыться аборигенам, как появился ажан в своей накидке.
Какие-же мы были "дураки"! Возможно, чаще милые, привлекательные "дурачки", но иногда превращались в "корабль дураков", опасный для всех и нас в том числе. Одной весенней ночью мы шли вдоль Ла-Манша. Не потому что так было сверстано штурманами, а так, оказывается, получилось... Ничего не подозревая, я сидел в радиорубке и прослушивал "500 Кгц". Привычно и успокаивающе молотил судовой двигатель. В разных местах пролива виднелись огни чужих кораблей. Далеко, по обеим сторонам пролива тянулись бесконечные поселки-городишки, почти без разрыва перетекающие друг в друга, и освещенные яркими огнями шоссе. Раздалось - "Бац-ц!". И на судне отключился двигатель и все электрооборудование, включая топовые огни! Наступила гнетущая тишина, который никто не может радоваться.. В Ла-Манше, где снуют во множестве корабли, превосходящие нашу посудину во много раз, это может стоить жизни. Я бросился в машинное отделение. Наступил в потемках на чье-то тело и понял - дело дрянь. Вахтенный моторист в стельку пьян. Свободные члены экипажа квасили с вечера. Представьте себе, если настолько была черна ночь, то насколько
темно было внутри корабля!? Я заметался в поисках механиков и сумел разбудить стармеха. Немолодой мужчина выскочил из койки в одних широченных трусах, всклоченный и с ничего непонимающими глазами. Но пара слов о потухших огнях и тишина подбросили его как взрывом, и он полетел под парусами-трусами по коридору в машинное отделение, больно ударяясь о переборки и поручни перил. Я не успел слететь по трапу вниз, как стармех в этой адской темноте запустил машину. Заныли генераторы, все завертелось, закружилось... и ввалился вахтенный штурман с наивным детским вопросом - Что случилось? Не дожидаясь начала разборок, от которых могут отвалиться уши, я ушел в родную, полную дорогих звуков радиорубку.