ЗАПАС ПРОЧНОСТИ - 23 05 1991

На голосование первого собрания уполномоченных объединения среди прочих был вынесен вопрос о должности первого помощника капитана. Не вдаваясь в детали, напомним, однако, что в связи с этой проблемой высказывались две противоположные точки зрения. Согласно одной, против института первых помощников могут выступать только потенциальные нарушители трудовой и производственной дисциплины, кого не устраивают жесткие требования промысла. Представители плавсостава, с другой стороны, апеллировали к Уставу флота, где четко обозначено, что воспитательные функции возлагаются на капитана и руководителей служб, отсюда — дублировать их обязанности, как будто, нет нужды. Тем более, что на практике получается: если обязанности по воспитанию коллектива возлагаются одновременно и на первого помощника капитана, и на руководителей служб, то в итоге — никто за это полной ответственности не несет.
Пример «от обратного» привел участвовавший в работе собрания Леонид Тарасовскис. «Вот мы выходили два рейса на РТМС-7522 «Тамула» без первого помощника капитана. Я сам выполнял обязанности председателя судкома. И ничего — обходились. Главное — чтоб капитан придерживался Устава флота и того же требовал от руководителей служб. Когда производство организуется грамотно и четко, уже одно это воспитывает, дисциплинирует и никакие координаторы экипажу уже не нужны...
— А что, действительно фигура первого помощника капитана — такая уж помеха для экипажа? Объедает? — пытаюсь нащупать истоки такого неприятия у Леонида Францевича.
— Да тут дело не в этом,— уточняет он.— Ставится вопрос не против личности первого помощника капитана. Вся суть — в отсутствии справедливости. Знаю, в каких условиях я работаю, да и тот же матрос-обработчик, например, и насколько отличается от нашей интенсивность труда первого помощника капитана. Что-то не припомню, чтоб кого-то из них поломало, выбросило за борт, как случается с добытчиками. Понимаю, что такие случаи не к чести нашей — издержки профессии,— но и они — косвенный показатель предельной напряженности труда рыбаков.
В свое время ставился вопрос о том, чтобы первый помощник капитана и вахту стоял, и нес материальную ответственность за судовое имущество. Так ведь нет этого. Тогда зачем, скажите, искусственно уравнивать две несравнимые величины? Получается: уже одним этим вносим разлад в рыбацкий коллектив. Кому от этого лучше ?
Привычная ситуация — когда сталкиваешься с юношески абстрактными рассуждениями о понятиях справедливости. Помощника капитана по добыче Леонида Тарасовскиса по возрасту, равно как и по трудовому стажу могли бы украшать седины и неожиданно — эта неподавленная годами тяга к справедливости. Не только в уже обозначенном общественно-политическом плане. Но и в производственных делах, тоже.
Последние пять, рейсов Л. Тарасовскис выходил на промысел на одном и том же судне — «Тамула». Почему оказался так привязан к этому пароходу! "Вообще не люблю менять суда,— признается Леонид Францевич.— Так уж повелось с первого моего рейса — тогда еще старшим мастером добычи (не помощником капитана по добыче, как сейчас) на РТМС-7574 «Пейпси». Удивительно, как тогда выдюжил, ведь буквально по крохам досталось собирать промвооружение. А ведь рыбалка не ждет, когда ты к ней подготовишься.
Почему и не люблю принимать суда от кого бы то ни было. По документам смотришь — как будто все необходимое у коллеги в наличии. Начался рейс — обнаруживается нехватка то одного, то другого. Где что взять в условиях промысла ? У товарищей заимствовать? Так у них, может, та же нехватка необходимых узлов и деталей, потом еще погодные условия не всегда позволяют так вот побираться. Радировать на берег"? Опять же — время уходит, а рыба не ждет. К тому же и товарища не хочется подвести, если у него несоответствие документа и факта. (Откуда мне знать, по какой это причине вышло ?)
Справедливо, считает Тарасовскис, когда помощник капитана по добыче независим от чужой воли. Подсчитал как-то: материальных ценностей в его владении скапливается на сумму до 100 тысяч рублей, один только полностью вооруженный трал тянет на 30 тысяч. Основной своей задачей в рейсе полагает — добиться от команды добытчиков кровной заинтересованности в сохранности материальных ценностей. Это, по его убеждению — показатель мастерства службы: умеют ли штурмана правильно вести трал, а мастера — грамотно его ставить. Не из простых решение этой задачи, тем более, если учесть, что как помощник капитана по добыче Л. Тарасовскис без плана из рейсов не возвращался. Не следует списывать со счета и то, что Леонид Францевич — не любитель «пасти» мастеров. "3наю, каково оно работается, если тебя контролирует кто-то,— объясняет он свою позицию.— Если доверяю мастеру (такому, кто по-настоящему делу подчинен), стараюсь уже его не поправлять на каждом шагу». Стремясь к свободе собственных действий за счет рационального подхода к промвооружению, он интуитивно чувствует справедливость в том, чтобы предоставить определенную свободу действий подчиненным. Насколько он рискует в этом, остается только догадываться. И все же превыше собственных интересов ставит стремление не ущемить профессиональное достоинство всякого добытчика.
Напротив того, он всеми способами старается укрепить престиж профессии. Это его девиз: добытчик — «белая кость" на пароходе. Он обеспечивает весь экипаж продукцией, поскольку за ним — план по вылову: он же вносит изрядную лепту в выполнение планов по обработке. Кто еще может так, как он: оторвавшись от рыборазделки, снять халат и тут же встать на выборку трала?! Разве сравнятся с его мастерством матрос-обработчик, чья производственная деятельность ограничивается рамками цеха? И правильно было бы, полагает Леонид Францевич, повысить оклад добытчика до уровня старшего матроса, ведь смог же производственный отдел добиться этого для операторов линий VМК. И поднимался уже этот вопрос несколько лет назад, проводился опрос и — куда-то все кануло...
В принципе он понимает, что дополнительные 15—20 рублей дела не решат. Во время обменных операций на Фарерах успел основательно пообщаться с шотландскими и английскими рыбаками, наглядно сравнить условия труда и оплаты. Выходит — зарубежные рыбаки за две недели получают вдвое больше, чем наш моряк — за весь промысловый рейс. Но и выловы у них! Экипаж в 13 человек обеспечивает до 700 тонн добычи рыбы. Хорошо, когда в руках техника, о которой нашему моряку остается только мечтать. А при убогих средствах разве резонно рассчитывать на плодотворный труд и соответствующие высокие прибыли? Тут и заработку неоткуда взяться.
Много теряет моряк из-за технического несовершенства промысловых судов. Много теряет и в результате недостаточно четкой организации работы флота. И за примерами далеко ходить не надо.
Для РТМС "Тамула», оборудованного линиями VMK, «штатным» районам промысла определены Фареры, где основной продукт вылова — путассу. А сколько там идет приловов — окуневых, тресковых пород, сельди! Вот их поднимать на борт нашему моряку не дозволяется— таковы условия договора. В понятии здравого смысла рыбака такой подход к делу совершенно алогичен: выходит, соблюдай « параграф», а практического толку — ни себе, ни партнерам? Обратишься к капитану — тот только руками разводит: решать не полномочен. И непонятно остается, кому же надлежит добиваться исправления этой несуразицы.
А сколько таких несуразиц по другим направлениям работы повторяется из года в год — десятилетиями?
— Никогда не хотелось махнуть на все рукой и осесть на берегу ? — задаю ему "провокационный» вопрос.
— Сам не знаю, что удерживает в море,— с безнадежной интонацией в голосе отвечает Леонид Францевич.— Профессиональной привычкой это назвать? Профессионализмом? И вот ведь в чем штука. У всех на памяти, как пришла к нам в объединение работать группа шахтеров. Считали, видимо.— заработки у рыбаков неплохие, да и мир можно посмотреть, все не под землей копаться. Считанные рейсы сделали — почти все уволились. Потому что, работая шахтером, он еще знает домашний уют и твердую землю под ногами, знает свои функции «от и до». Здесь, на рыбопромысловом флоте,— сплошная аритмия, к которой не каждый горазд приспособиться.
— Приспособиться — это значит смириться? Даже с несправедливостью?
— Что толку устраивать забастовки подобно шахтерам? — спрашивает он как бы сам у себя.— Откуда взяться этим, дополнительным средствам, как не из результатов нашего труда? А посмотреть — насколько хуже стала работать сейчас молодежь... Все разговоры — только за права. За чужой счет. А «чужой», может, тоже желает только прав для себя. За кем тогда — обязанности?
Вопрос, похоже, риторический, поскольку те, кому довелось поработать с Леонидом Тарасовскисом, знают, что уж он-то от обязанностей не сбежит. Профессионал по добыче. Наставник. Едва ли не штатный председатель судкома (избирается на протяжении нескольких рейсов). При этом к делу относится без формализма. Лишняя нагрузка? Он снисходительно пожимает плечами: «Надо просто чувствовать, что ты на своем месте, не ссылаться на то, что не хватает времени. Ну и помнить всегда, что "рыба гниет с головы» — от капитана до руководителей служб...
Если что-то нерациональное (читай: несправедливое) исходит от высших инстанций, то его дело — не допускать несправедливости хотя бы на вверенном ему участке. К его мнению рыбаки обычно прислушиваются. Потому что Леонид Тарасовскис опирается в суждениях не на одни только эмоции и узко местные факты, но умеет прочесть их в контексте экономики страны, Прибалтийских республик. Помогает ему в том и информация, что называется, «из первых рук" — мать Леонида до недавнего времени работала председателем горисполкома Гробиня, что в Латвии, хорошо знает управленческий механизм, и разговоры о сегодняшнем дне в семье жизненны, равно как хлеб насущный.
... Так и получилось, что Леонид Тарасовскис стал доверенным лицом одного из уполномоченных от плавсостава. Прав был или не прав в своем коротком выступлении на собрании, не берусь судить, но факт тот, что не умолчал того, чем живут моряки. Дело чести...

Л. ПАНОВА Фото Р. Эйна