0 RSS-лента RSS-лента

Блог клуба - Литературно-исторический

Администратор блога: Рыбак Эстонии
НЕ МОЯ РОССИЯ. продолжение 4
По выражению министра иностранных дел князя Горчакова в таких случаях России «Надобно сосредоточиться»! Или говоря попросту Москалей надобно хорошенько достать и раскочегарить. Мудрые полководцы и правители тонко это чувствовали, и не бросались сломя голову на сильного врага, а терпели и копили силы, чтобы бить наверняка. Александр Ярославич насмотрелся не только на пепелища на месте бывших городов, но видел и нечто наиболее страшное: опустошенные глаза соотечественников, напуганных, поникших, потерявших веру в будущее. В таком состоянии у Руси, находившейся между двух огней: Тевтонским Орденом и Ордою оставался только один верный путь: поддерживать мир с Ордою, набираться сил и мужества, не допускать усобицы князей, укрепляя для этого единодержавную власть Владимирского князя. И князь до конца держался такого кредо, понимая, что совокупными усилиями и всем миром может и возможно отколоться от Орды, но тогда обескровленная Русь легко будет колонизирована католической Европой, определившей православие как ересь, расправляться с которой надо лишь огнём и мечом. Ведь не спасало Польшу принятие католичества от меча таких же католиков немцев. Для Александра Невского союз, навязанный России силой, и ценой отказа от православия был неприемлем. Он знал, что православные умирали за свою веру не потому, что были глухи к проповеди католиками Евангельских истин, а потому что слово Христово несли к ним не проповедники, а закованные в сталь разбойники. Католичество, как и для язычника, так и для православного оказалось символом рёва боевых рогов, топота тяжёлых рыцарских коней, столбов дыма над их жилищами.
Татары же, обложив Русь десятиной, не вмешивались ни в веру, ни в народный быт, оставив за князьями право «жить по старине». Мудрый и осторожный князь был уверен, что избавиться от Орды Русь сможет, только набравшись сил. Необходимо терпение, мудрость и непротивление наименьшему злу. Это Александр твердил при «встрече без галстуков» князю Галицкому Даниилу Романовичу, и в этом старался убедить своего брата Андрея на их долгом пути в столицу Монголии Каракорум.
Перед дальней дорогой в Монголию Батый встретил и проводил братьев с восточною ласкою. Развлекал охотою и беседами, но насчет других культурных мероприятий история умалчивает.. Отношения с Великой Монгольской ханшей у самого Батыя были уже сильно натянуты, и, не желая осложнений, он не задерживал братьев перед нелёгким туром Сарай - Каракорум.
Ханша Русью распорядилась по своему, по-женски и с азиатской хитростью. Чтобы насолить Батыю и посеять разлад между братьями, ярлык на великокняжеский Владимирский стол она вручила младшему из братьев, обойдя этим права Александра. В руках Александра оказалась лишь призрачная власть над всей Русью от Новгорода до Киева, по которой Андрей будто и подчинён Александру. Но Новгород пребывал в феодальной зависимости от стольного Владимира, а поэтому получалось, что Александр – вассал Андрея. Прекрасно понимая причину, Александр не затаил обиды на брата, а довольствовался довольно призрачной властью великого князя Киевского и князя-наместника Новгородского. Дел княжеских было громадьё, и Александр, не задерживаясь, проследовал в Новгород, хорошо зная непостоянный нрав его жителей.
Даниил Галицкий не мог упустить такого видного и перспективного жениха и без промедлений организовал сватовство Андрея к своей дочери. Династический брак князя Андрея на дочери Даниила оказался роковым для князя и стольного Владимира. Сблизившись, тесть и зять вошли в сговор и стали готовиться к действиям, привлекая на свою сторону молодых и горячих удельных князей. Существуют предположения, что в этот широкий заговор были втянуты даже грузинские князья Давид Большой и Давид Малый.
Так, под влиянием Даниила Галицкого, оба молодых князя Андрей и Ярослав заделались убеждёнными западниками и оказались в глухой оппозиции к старшему брату. Братья вели тайную переписку с королевскими дворами Швеции и Норвегии, а через руки Даниила и с Римом. Слухи об этом дошли до Новгорода и Андрей вынужден был признаться Александру, что принимает союз со шведами, немцами и поляками, а совместно с Даниилом Галицким готовит восстание. Заговор был плохо конспирирован. О нём знали слишком многие от Карпат и до Кавказского хребта. Безусловно, за развитием событий внимательно следили и в столице Золотой Орды Сарае и в Риме. Папа Римский прислал к Александру своих послов с буллой, прельщающей князя к союзу с Римской церковью. В булле он неприкрыто просил Александра об «особой услуге»- стать осведомителем Рима и через Тевтонский орден сообщать в Рим о намерениях татар.
- Дабы мы могли безотлагательно поразмыслить, как сим татарам сопротивление оказать.
- Ну да,- лишь усмехнулся князь:- пока будут извещены рыцари, пока папа поразмыслит…от русских городов одни головешки останутся, а потом придут рыцари и голыми руками приберут Русь.
- От вас учение не приемлем – отверг Александр союз с папством и с дорогими подарками отправил послов восвояси.
Мудрый и дальновидный шаг совершает ставленник Даниила Галицкого митрополит Кирилл. Он оставляет митрополитскую кафедру в Киеве и перебирается поближе к Александру Невскому во Владимир. Здесь в Кирилле Александр обрёл надежного друга, единомышленника и стойкого союзника. Оба они были убеждёнными приверженцами Православия. В общении с Господом Богом им не требовался посредник, каким считал себя «наместник Бога на Земле» папа Римский. Кирилл стойко держал связь с Никейской Православной Патриархией, готовящейся к войне с латинянами, захватившими у Византии Константинополь. Сама столица православия - Никея тоже искала союза с Каракорумом и Ордой. Поэтому Церковь с её моральной силой проповеди и грозой отлучения была на стороне Александра при столкновениях его с боярами Новгорода и Пскова и с мятежными, про западнически настроенными князьями.
Нет, этому документального подтверждения. Да и не могло быть никакого письменного свидетельства, если и велись переговоры между Александром и Даниилом, то они не протоколировались, а происходили за закрытыми дверями, потому как из каждой щели княжеских хором, как сверчок выглядывал ханский наушник. Не смею утверждать, а только предполагаю, что Даниил Галицкий не мог не присутствовать на столь важной для него свадьбе любимой дочери с великим князем Владимирским Андреем. Возможно тогда между Даниилом, князьями-заговорщиками и Александром вёлся обмен мнениями «за и против». В пылу спора у Александра могли вырваться страшные слова:- Братья, призвав врагов наших немцев и шведов, вы предаёте и губите Русь! Я буду бороться против этого всеми силами.
Александру Невскому предстояло трудное решение – с родными братьями ему оказалось не по пути, но как остановить их минуя кровь и душегубство? Как трезвому политику и глубоко религиозному человеку Александру, происходящее стоило душевных мук. Князь серьёзно заболел. «Бысть болезнь тяжка князю Олександру», - отмечает летописец, но - «Бог помиловал его» и молодой 31 летний организм князя выдюжил.
Две версии высказаны в истории. По первой Александра Невского в Орду вызвали. Батый, внимательно отслеживая обстановку во Владимире, и вызвав в Орду Александра этим спас своего ценного союзника перед посылкой карательной рати на Русь.
По второй версии Невский поехал в Орду сам. Батый только что добился полной независимости от Каракорума. Ехал он не к хану, а к «царю Руси», так величали Батыя в своих челобитных русские князья. Ехал просить защиты границ русских от иностранной интервенции и в надежде закончить братскую смуту малой кровью. Высказаны предположения, будто бы он жаловался на князя Андрея, что тот отнял у него великокняжеский стол и выпросил татарскую рать чтобы согнать Андрея. Трудно здесь что-либо сказать, такие повадки у русских князей проявлялись издавна, частенько они наводили друг на друга половцев, поляков, венгров, печенегов, а теперь «защитников правды княжеской» татар.
Но не в характере князя Александра был авантюризм, эгоизм, горячность и непродуманные решения. Сомнительно, чтобы мудрый и осторожный политик, дорожащий своим именем, сам навёл Орду на Русь, чтобы получить в народе прозвище «пособника сыроядцев». Князь отлично понимал, что призвав ордынцев, вызовет к себе ненависть всех сословий. Логика его образа действий и всей жизни подсказывает, что ехал он в Орду не жаловаться, а с намерением предотвратить нашествие. Его приезд изменить ничего не мог, так в Орде всё было решено. Сомнительно, чтобы Сарай не следил за развитием событий в своём главном улусе.
Конечно, и Андрей знал, куда едет брат. С Новгорода в Степь незамеченным на перекладных мимо Владимира не проскочить, а прямых авио рейсов тогда не бывало. Да и вряд ли Александр скрывал свои намерения, хотя Буровский и пытается обвинить его в предательстве и доносительстве. Источники сообщают: «И отпусти Батый Олександра с честью великой, давши ему старейшинство во всей братии его». Не успел Александр возвратиться, как Орда бросила на Русь две рати: одну на Андрея, а другую на его тестя Даниила. «Лучше бежать, чем служить монгольским властителям», говорил Андрей, скрываясь с боярами и дружиной из Владимира. Рать Неврюя настигла беглецов под Переславлем у реки Клязмы. В сече под кривыми саблями полегла вся Владимиро-Суздальская и Тверская дружины. Не пришли им на помощь ни немцы, ни Даниил Галицкий, а сами зачинщики бежали с поля боя, бросив свои дружины. Андрей укрылся у Шведов, а Ярослав прятался по городам северо-западной Руси. Жестокость карателей на земле Переславля превзошла все ужасы нашествия Батыя. Жаль храбрых воинов, зря сложивших головушки. Ещё больше жаль мирных жителей, угнанных в полон. Каково быть отроком, а ещё страшней девой с арканом из конского волоса на шее в толпе пленных на долгом пути к невольничьему рынку. Вместе с трофейной скотиной их гнали через безводную степь. Позади остались только дым пожарища, да мёртвые, которых некому похоронить.
Как и предупреждал заговорщиков Александр, бесцельным кровопролитием и разорением Русской земли закончилась политика открытого сопротивления. А. Невскому удалось отстоять от полного разорения Владимир и ещё ряд русских городов, но «в благодарность», получил от западников прозвище «защитника сыроядцев».
Не в силах одному Даниилу Галицкому тягаться с опытным ханским полководцем Бурундаем. Ни католические союзники, ни папа ему не помогли. По требованию Бурундая на Руси Галицкой были разрушены все каменные оборонительные сооружения городов, а дружину Даниила мурза Бурундай забрал в разорительный поход на дружественную Польшу. Так Галицко-Волынская Русь была включена в орбиту Ордынской власти и рухнули надежды Даниила Романовича на Европу, которая «нам поможет».
Изложение событий той эпохи я позаимствовал у именитых историографов ХIХ века и пополнил их выдержками из работ докторов исторических наук: Грекова, Пашуто, Гумилёва и Рыбакова.
А вот события старины, в изложении профессора Буровского. «КАИН И АВЕЛЬ»- так назвал он главу из книги «Несбывшаяся Россия». Приведу отрывки из главы в сокращенном изложении.
«Братья Андрей и Александр Ярославичи были очень разными людьми и очень по-разному относились к монголам. Андрей был блестящим, ярким человеком, намного интереснее своего брата. За него великий князь Галицкий Даниил и отдал свою дочь Аглаю.» - Профессор заплутал в двух соснах. В летописях имя этой княжны Доброслава, но не Аглая. Аглая - старшая дочь князя Даниила уже давно была замужем за князем Черниговским Михаилом, и еще при жизни отца причислена за подвижничество к лику святых под именем Ефросиньи Суздальской.
Увлекшись фантазиями, окончательно завирается профессор:- Александр Ярославич, будущий Невский был лишён ума и образованности брата, но он был сообразительней, поняв, как полезны, могут быть монголы. Братья едут в Орду за ярлыками. Из братьев монголы выбирают Андрея. Потому, что он старший? Возможно…Александр раздражал их назойливостью, вызывал опасение своей излишней агрессивностью, бьющей ключом энергией» - сочиняет историю профессор.
- Здесь личностные характеристики князей высосаны из профессорского пальца. Они не подтверждены документально и мне больше чем измышлениям профессора, верится словам летописца, знавшего князя гораздо ближе: «Александр получил превосходное по тому времени образование». И был он «не будущий», а десяток лет тому назад был наречен «Невским». И был Александр на год старше брата Андрея. Это знает и автор, но знание не в профессорских интересах и он совершает исторический подлог, утверждая, что великое княжение досталось Андрею по старшинству в роде.
«Андрей Ярославич начал делать то же, что и умерший под пытками отец: пытается поднять князей против монголов. Князья оказались сообразительными, подниматься против монголов боялись, но они хотя бы не донесли на Андрея! Не сдали его Батыге Джучиевичу, как это сделали христолюбивые священнослужители с его отцом Ярославом»- не унимается профессор.
– А вот и откровенная ложь на Православную Церковь. Епархии ещё и на дух не было в Сарае, она появится гораздо позже - в 1261 году,- вынуждено поправляет профессора читатель.
«Андрея предал его брат Александр. Он едет в Орду и как собутыльник всех решительно ханов, Александр становится названным сыном Батыги Джучевичу. И по династическим законам того времени он должен носить имя своего названного отца Батыги: Александр Батыгович Невский. То, что Александра до сих пор называют «Ярославичем», не более чем часть густого мифологического тумана, который опутывает эту, мягко выражаясь, очень сложную фигуру. От родного отца он отрёкся по всем правилам шаманизма, отказался признавать своим папой человека, посягнувшего на величие монгольских ханов. Он поступил как пионер Павлик Морозов, сдавший отца и деда в ЧК. Он назвал отцом человека, против владычества которого готовил восстание Ярослав и который убил его биологического отца страшной смертью. Александр жалуется своему новому папе на Андрея – мол, тот обманом захватил великое княжение, а теперь утаивает часть дани, обманывает милого папу Батыгу Джучиевича!»
- Ну и ну! Яд и слюни брызжет на князя профессор в своём желании выдать белое за чёрное. И это чтиво сейчас заглатывает новое поколение, смёв, как тайфуном с книжных прилавков такую вот «историческую» литературу. Поэтому не стоило бы радоваться устроителям телешоу пробуждению у читателя интереса к чтению. Но они ведь хотели, как лучше…
Попробуем разобраться, что заставило ученого, переступив через законы профессиональной этики, рискуя своим именём, пойти на изготовление исторического пасквиля. Неужели это только «мани-мани», соблазнившие его «братьев по перу»- авторов «Новой хронологии»? Сомнительно. Ведь и без двух пасквильных глав можно считать законченной книгу «Русская Атлантида» и расставить все точки над «и» в сфантазированной исторической виртуальности: «Что было бы с Русью, прими Святой Владимир-креститель вместо православия католичество»?
- Свои «мани-мани» профессор заработал и без всученных в книгу и несвязанных с ее содержанием, явно сфальцифисированных глав. Тогда за что же, так рискует так автор, если не за «мани»?
-За риск скомпрометировать имя ученого и звание профессора Буровский рассчитывал получить не просто «мани», а «большие мани».

Ведущий теле - шоу не без гордости объявил о громадном, в четыре с половиной миллиона, числе участников телепрограммы «Моя Россия», явно не подумав, что делать с остальными тридцатью миллионами обладателей книг Бушкова и Буровского. В России испокон века привыкли уважать и полагаться на печатное слово. Свидетельство тому народная поговорка: «Что написано пером, не вырубить топором! Что ж! Обладатели «исторических книг» в лощёных обложках так и останутся одураченными и с искривленным фальсификаторами сознанием.

Но вернёмся к нашим баранам. Стада их кочевали вместе с остальной живностью по степи между Волгой и Доном. Батый откочевал уже в мир иной, и Ордой правил не лояльный ко всем религиям хан, а жестко требовавший соблюдения мусульманских обычаев Берке. Он потребовал от Александра русских полков для войны в Иране. Золотая Орда готовилась к войне в Персии и одновременно намеревалась обескровить непокорную Русь в чуждой для неё бойне.
Свой последний и беспримерный подвиг совершает князь. «Не жалея живота своего» он бросается в рискованную последнюю поездку в Орду, чтобы «отмолить люди от беды тоя». Александр знает что Барке привык к беспрекословному послушанию подданных. Спорить с ним было равносильно самоубийству. Неизвестно, каких даров, и какой изощрённой дипломатии стоило проявить Невскому, чтобы отменить решение азиатского владыки?
Одновременно с Александром в Орду и Монголию прибыли послы Людовика 1Х Святого, подбивающих монголов на союз крестоносцев против сарацин и против Православной Византийской Никеи. Немалую роль в срыве этого союза сыграла дипломатия Александра Невского и вскоре византийский император Михаил Палеолог, став свояком монгольского хана и с его поддержкой освободил от латинян столицу Византии - Константинополь. Теперь церковно-политические отношения между Русью, Золотой Ордой и Византией вступили в новый этап. Гарантией тому, в Сарае был создан Южно - Русский Центр Владимирской Епархии. Под покровительством митрополита Всея Руси Кирилла в Сарае обосновался епископ вовсе не католический, а православный. Кочуя вместе с Ордой, он окормлял души многочисленного русского православного населения, а заодно и души татар-христиан несторианского толка. Но главное, епископ Сарайский служил и дипломатическим посредником трёх государей: Руси, Орды и Византии.
Последней заслугой князя Александра казалось бы вовсе невероятное, сломав непомерную жадность хана, он убедил того согласиться со сбором «выхода» с земли княжескими руками.
А вот как все эти события излагает кандидат наук и доктор философии Буровский. «Хан Берке потребовал от Александра воинов для войны с Ираном. Александр отказал - ему было чем заняться на Руси. - Тут вечевой строй подавлять надо, мол дел у меня - невпроворот. Этого отказа ему не простили. Но поступили не так как с отцом. Заделавшегося слишком самостоятельным князя по тихому отравили. Есть и другие предположения. Александр слишком много выпил с Берке и умер от алкогольного опьянения».
- Насчёт «других предположений» не делайте невинными глаза профессор. Уж вам то, должно быть известно, что Берке был рьяным мусульманином и кроме кумыса употреблять другие напитки даже на поминках родственников не мог. Кумыс напиток из кобыльего молока и славится своими целебными свойствами, а вот алкоголя в нём ноль целых пять десятых промилле. Попробуйте сами перебрать кумыса до алкогольного опьянения, может тогда ваша голова протрезвеет. Конечно, смерть князя Александра в сорока трех летнем возрасте вызывает много вопросов, как и совпавшая с ней по времени смерть Великого князя литовского Миндовга, ведущего с Русью переговоры о военно-политическом союзе против Ордена. Орда никогда не прощала самостоятельности князьям, поэтому и преждевременной смерти на 39 году ещё одного «слишком самостоятельного» князя Дмитрия Ивановича Донского не стоит удивляться. Правда, можно сослаться: - дескать жизнь русских князей вовсе не была мёдом. С возраста огольца усаживали князя на боевого коня, и вся его дальнейшая жизнь протекала во вражьем окружении. Просто нервы не выдерживали.
На подозрительную смерть русского и литовского великих князей, последовавшую после договора о совместном выступлении против тевтонского Ордена, указывают Гумилёв и Греков. Без сомнений, военный договор Александра с великим князем Литовским крепко напугал как Орденскую, так и Ордынскую дипломатию. Очевидно, не без их участия был убит Миндовг, и следом за ним умер при загадочных обстоятельствах возвращавшийся из Орды Александр. Выходит не дремала и пятая колона сторонников соглашения с Западом. Всегда находились на Руси личности, которых можно было купить за «мани-мани» в несколько сребреников.
Вспомянем, что ещё в 2001 году профессора Буровского мучил вопрос, чего же добился Александр Невский, подружившись с Ордой?
Ответ я нашёл у Л. Н. Гумилёва:- Хорошо разбираясь в азиатской ментальности и в хитросплетениях политики Орды и Рима, Александр поставил именно на ту лошадку, которой оказалось под силу вывезти и Русь, и князя. Ставки в политической игре были больно уж высоки как для Руси, так и для самого Александра. Как человек умный и сведущий, он распознал масштаб католической угрозы и смог противопоставить ей союз Руси и монголов. Договариваться с Орденом было бесполезно, тот рвал все договоры в любой подходящий для себя момент.
Александр Невский добился того, чего не мог добиться его могущественный дед Всеволод Большое Гнездо. А дед его был ещё тот Всеволод! По образному выражению автора «Слова...», только пожелай он того, Всеволоду под силу и « шеломами вычерпать Дон».
Недолговечный суверенитет пришлых князей в Новгороде трудами и дипломатическими ухищрениями Александра сменился государственным суверенитетом Владимирского князя. Тот, кто княжил во Владимире и утверждался на стол Ордою, становился теперь князем и в Новгороде. Именно политика Александра укрепила Владимиро-Суздальскую власть во всей Северной Руси. Это стало возможным лишь в результате Ордынской политике Александра Невского. Своими действиями относительно Орды, Церкви и боярских республик Александр наметил единственно возможный путь к возрождению Руси, по которому пошла младшая ветвь его наследников – князей Московских. После Александра традиционной стала идея соборного единства церкви, власти и народа – трех частей единой духовной паствы, каждой со своей миссией на земле. Эта идея и стала цементирующей силой на Руси. Политика, сформированная Александром - альтруистический патриотизм - была на несколько столетий принята за основу московскими князьями. Деяния Александра положили начало новой этнической традиции, союза с народами Евразии основанной на национальной и религиозной терпимости. Этим он на столетия определил направления развития многонациональной России. Эти традиции и привлекали соседние народы в Россию вплоть до ХIХ века.
Великий князь Александр Невский умер «много потрудившись за землю русскую, за Новгород и за Псков, и за все великое княжение, отдавая живот свой», так скажет, оплакивая кончину князя летописец.
В Соборном мнении потомков сегодняшний выбор князя Александра получил наивысшее одобрение. А постоянно занимаемое первое место в рейтинге шоу «Моя Россия»- высшая похвала князю от благодарных потомков.
Подтрунивать и с чувством превосходства подсмеиваться над национальными святынями свойственно протестантскому Западу, но подобное не принято в Православии. Православному и в голову не взбрендит рисовать шаржи на чужих пророков, хихикать над суверенной страной, сравнивая одну с унитазом, а другую с мочевым пузырём Европы. Однако православный требует такого же уважения и к собственным святыням. Конечно, больно видеть, как оголтелый националист с хохотком тычет пальцем на Храм Александра Невского, обзывая его домом Каина. Православный не забыл, про националистические призывы снести православный Храм с Вышгорода, как символ русской оккупации.
С библейских времён принято звать Каином «убивца брата своего». Это оскорбительное прозвище не клеится к благоверному и святому князю. Из братьев он никого не убивал, а напротив, даже помог подняться с колен споткнувшимся, по христиански подав им руку. Со временем, когда успокоился хан, Александр принял и облагодетельствовал и Андрея и Ярослава, и как блудных сыновей посадил их на прежние княжеские столы. Думаю, что обошёлся этот демарш князю дорого. Я имею в виду не бочонки с серебром, которыми он ублажал хана Берке и его окружение, а совсем о другом. Надо иметь большую братскую привязанность и мужество, чтобы просить за мятежников у непредсказуемого деспота. А вы бы осмелились на такой поступок, профессор?
Тогда не шейте другим то, что в меру собственной испорченности совершили бы сами. К заляпанной профессорской мантии «Печать Каинова» к лицу, как клеймо для замахнувшегося на убийство светлейшего образа князя в молодых неопытных душах.
Не знаю, простит ли вам мерзостный поклёп и оскорбление РПЦ. Надо думать, как не впрок Иуде тридцать сребреников, так и вам не принесут счастья большие «мани» за выполненный заказ. Пока не поздно покайтесь прилюдно и поставьте свечки перед образом князя. Авось да вас простят заблудшего, ведь в обычаях православия прощать кающихся.
А вот какими угольками на том свете вам придется рассчитываться с генералиссимусом, не ведаю. Не в его манере прощать перебежчиков и изменников и тех, кто поперёк его Указа стал. Именно его Указом введён боевой офицерский орден «Александра Невского», им награждались за боевые заслуги на фронтах Великой Отечественной войны. Орденом Суворова № 1 награждён за разгром фашистов под Сталинградом Спаситель Отечества маршал Жуков. Думаю, вряд ли простят вас потомки четырёх тысяч офицеров, награждённых орденом за личную отвагу и мужество в боях Великой Отечественной войны. Как реликвии они хранятся у внуков. Возможно ли вам перед ними оправдаться? Не знаю. Вероятно, если успеете это сделать до того как в России, как это и по всему цивилизованному белу свету, наконец примут Закон о наказаниях за клевету и поругание национальных святынь.

ИВАН ИЛИ ПЁТР? ВОТ В ЧЁМ ВОПРОС.
- Так, откуда пошло и есть государство Российское от ПЕТРА либо от ИВАНА? – всколыхнул моё юношеское воображение вопросик, подброшенный дядюшкой. Крепко заколебал меня дядя вопросиком, да так, что до седых волос зарёкся я от мгновенных и скороспелых суждений.
- Запомни! Государство наше и его имя - Россия суть порождение от Ивана. Народ, в котором он пробудил национальное сознание, при государе Иване III впервые вместо «русичей» или «москалей» стал зваться по-современному русскими. С тех времён и повелось в чужих землях русских называть «Иванами», но не «Петрами». Ко всему, Иоанн III оказался единственным удачливым реформатором государственного масштаба за всю тысячелетнюю историю Руси. Проведенная им «ПРИВАТИЗАЦИЯ ЗЕМЛИ» оказалась не только первым в России переделом собственности, но до сих пор служит мудрым примером тщательно продуманной справедливости.
Да и символ России - двуглавый орёл, как Государственный герб, берёт своё начало от Ивана, но вовсе не от Петра. Орёл о двух головах - напоминание о том, что не спуская глаз с Запада, Россия не сводит недремлющего ока и с Востока. Двуглавый орёл не «слетел с потолка», на царский штандарт, он был вполне легитимно наследован Иоанном III при династическом браке с Византийской принцессой. Так молодое государство подчеркнуло свою преемственность от Константинополя не только в Православии, но и в древней европейской культуре восточных римлян.
- Заслугами государя перед Отечеством служат его деяния, а награда ему благодарная память потомков – издалека начал дядюшка «Сравнительное Жизнеописание двух Великих государей России».
- Весь политический расклад в Европе и Евразии того времени брал в расчёт, и умело его использовал, государь Всея Руси Иоанн III Васильевич. Появление термина Россия, вместо бывшего Русь, связано с образованием на расширившейся территории московского княжества централизованного государства и русской народности с единым языком, письменностью и культурой. Вся мудрость проводимой государем централизации ещё и в том, что одновременно с ней он добивается прекращения замкнутости и отчуждённости России от остального мира.
Обо всех деяниях этого государя за один вечер не расскажешь, а понятнее они станут, если начать с предыстории его воцарения. Давай вернёмся к 1389 году к умиравшему молодым, в 39 лет, и многое не успевшему сделать великому князю Д. И. Донскому. Вряд ли мог он добиться большего, чем закрепить за малолетним сыном Василием великокняжеский стол. Ну а дальше, что Бог даст. Согласен князь, пусть по закону и «по старине», как старший в роде, его родной брат Юрий Звенигородский наследует от его сына Василия княжество Московское. Так и составили духовную. И вряд ли мог предвидеть умирающий князь, какую смуту на Руси вызовет подаренный тестем к его свадьбе золотой пояс. Ни он, ни его супруга Евдокия за постоянными хлопотами в обустройствах за почти ежегодно сгоравшей дотла столицей, не имели времени дознаться, куда же мог запропастится дорогой, усыпанный изумрудами, подарок. Обнаружилась пропажа не скоро и лишь на свадьбе внука Донского.
Сын Донского Василий был женат на дочери великого князя Литовского Софье Витовтовне и правил долго. 36 лет ждал ухода Василия в мир иной его родной дядюшка Юрий. Не дождался. А тот вдруг и в обход существующего завещания Дмитрия Донского, наследником назначил своего малолетнего сына Василия Васильевича. «От греха подальше», мама увозит мальца в Литву, к деду Витовту на воспитание и защиту. Пока жив был, скорый на расправу старый литовец, претендент на княжеский стол Юрий боялся и рта раскрыть. Лишь прознав о смерти Витовта, спешит он в Орду и выносит семейную распрю на суд хана. Суд был скорым и видимо зависел от размера взятки, поэтому ярлык достался всё тому же отроку Василию Васильевичу.
Казалось бы, венец и делу конец! Ан, нет! На свадьбе Василия Васильевича с Марией Серпуховской тоже внучкой Литовского князя, завязалась круговерть русской детективной истории с пропавшим поясом. История эта достойна пера Шекспира. За свадебным столом собралась вся семейка наследников Донского. Сын князя Юрия является на пир, перепоясанный злосчастным золотым поясом. Такой наглости прямолинейная, с горячей литовской кровью мама жениха София Витовтовна снести не могла. Прилюдно она срывает пояс и хлещёт им обидчика.
И пошло, поехало по всей Руси. Чисто семейная ссора обернулась феодальной гражданской войной, полыхнувшей по всем княжествам северо-востока страны. Внук Дмитрия Донского Василий Васильевич был согнан с великокняжеского стола своим дядей - князем Юрием и попал в заточение вместе с молодою семьёю. В темнице князь был ослеплён кузеном Шемякой и поэтому получил прозвище «Тёмный». Будучи незрячим, Василий Тёмный духовно не сломался, а упорно добивался своей правды, и уж «тёмным» этого князя никак не назовёшь. А причиной всех его бед и бед государственных случилась женщина близкая к власти, и вмешавшаяся в делёж «шапки Мономаха». Права народная мудрость:- Паны дерутся, а у холопов чубы летят, горят города и посады, а кони топчут посевы.
С младенческих пеленок будущий государь Иван III познал войну, неправый «Шемякин суд», заточение, череду предательств, и взлётов человеческого духа. При слепом отце, шаг за шагом отвоевывавшем свои права великого князя, мальчик Ванюшка был поводырём, толмачом, и письмоводителем, а так же верным телохранителем. Мальчик рано стал смотреть на мир глазами князя. С шести лет он был уже соправителем при слепом батюшке. Очень рано он повзрослел. Семилетним княжич был обручён со сверстницей Тверскою княжной Марией, а к 12 годкам их уже поженили. Так династическим союзом Москва замиряется со своим давним врагом, и князь Тверской сразу же переметнулся к ней от главного врага Московского - князя Шемяки.
Восьми лет отроду княжич Иоанн уже возглавляет поход дружины на город Владимир для отражения набега Казанского хана. Громить, а не трусливо прятаться от басурман, сызмальства приучен княжич. С малолетства приобвык он к ратному труду,- хотя и мал алтын, да дорог - так говорили воеводы, угадав в мальце своего будущего государя. Умело, как опытный охотник по следу травит зайца, так княжич по пятам преследует обидчика своего отца - Шемяку, и того постигает суд праведный.
Бабушка княжёнка - София Витовтовна завещала значительную прибавку к наследуемому им княжеству. И хотя от неё не досталось сундуков с драгоценностями, но экономя на всём «хитрая баба литовская», тратилась только на покупку новых земель и городков русских, и, несмотря на разорительную феодальную войну, сумела приумножить только с доходов это число с шести до пятидесяти двух. В умении собирательства земель София Витовтовна превзошла легендарного Ивана Калиту.
Такой же хорошей хозяйкой была и мать Иоанна и не только в княжеском доме. Ей не чуждо было и предпринимательство, такое выгодное, как солеварение. Рано овдовев, его матушка оставалась единственной объединяющей силой в раздёрганной семье потомков Донского. Иоанн, даже будучи государем и отцом семейства, никогда не забывал спрашивать её совета и благословления, и не разу не ошибся, и не прогадал дело.
Две большие войны выиграл способный дипломат и полководец Иоанн Васильевич. Первая Освободительная война в только что народившейся России была в духе позиционной, с изматыванием превосходящих сил противника, с дипломатическими ухищрениями, чтобы не позволить соединиться своим грозным противникам. В результате, расположившись у пограничной реки Угра Большая Орда напрасно ждала союзников: польского короля Казимира и мятежных братьев Иоанна, изменивших присяге и земле Русской. Всем в розницу, по отдельности и в «порядке живой очереди» сумел учинить личные проблемы премудрый государь.
Расположив за водной преградой Угры полки из невиданной ещё реформированной армии с новым оружием «огненным боем» Иоанн не пустил степняков на московские земли, а принудил Орду «кормиться», грабя и разоряя землю своего союзника короля Казимира. Одновременно дерзким рейдом речной рати в самое сердце Орды в город Сарай, самонадеянно оставленный ханом без защиты, он внёс смятение в рядах уже терпящего невзгоды от ранних заморозков у разложенного духом степного воинства. Российский «спецназ» возвратился домой, обескровив тылы степняков, заодно прихватив золотой запас хана и пленных для обмена. Так, благодаря прозорливости и находчивости первого государя Иоанна, российский спецназ в 1980 году мог бы и отметить свой пятисотлетний юбилей.
Орда замёрзшая, голодная, босая и «изодрашися» дрогнула, и побежала восвояси в страшном беспокойстве за собственные юрты с женами и детишками, и за кровное нажитое. А Русь, наконец, вздохнула и отпраздновала окончательное освобождение от монгольского ига.
Вторая и не менее важная победа была одержана Россией над ещё одним давним и опасным врагом, экипированным и вооружённым по последнему европейскому слову. Не менее долгожданной была эта победа над объединенным рыцарским польско-литовским воинством, возглавленным их лучшим полководцем князем Острожским. На Митьковом поле русская армия дралась не «стенка на стенку», а с применением тактических маневров завлечения противника в ловушку, с обходными манёврами и завершающим ударом с тыла. Трофеи были богатые. Пленена была вся вражеская артиллерия и рыцарская знать.
Навсегда освободив Русь от монгольского ига и отбив охоту у западных соседей зариться на русские земли, неустанно ведя борьбу с врагом внешним, Иоанн не прекращает её с внутренним, раздирающим Русь врагом – феодальной раздробленностью страны. С умом распорядился государь с реквизированными у мятежных новгородских бояр обширными землями северо-запада Руси. Для начала эти земли оприходовали в казну как государственные. Первая в России ПРИВАТИЗАЦИЯ была проделана с далеко идущим расчётом. От неё пострадала лишь кучка новгородских земельных магнатов, а в выигрыше оказалось нарождающееся сословие служивого народа - помещиков и свободных крестьян. Любой желающий послужить князю, даже бывший холоп, за Государеву службу теперь наделялся землицей – поместьем, и звался помещиком. Однако землёй помещик владел без права её продажи и наследования. Чтобы потомки наследовали землю, они обязаны были служить по гражданскому или военному ведомству, и звались служивым сословием. Не облагаться ни какими поборами было привилегией этого сословия.
0 Нет комментариев
НЕ МОЯ РОССИЯ. продолжение 3
В желании проставить все точки над «i», старался я докопаться:- где же истина?- но только на склоне лет до меня дошло, что это безуспешный для смертного путь! Всёй истины знать человеку не дано. Человек располагает лишь неполными и отрывочными знаниями и на основе их может слагать видение, как настоящего, так и исторического прошлого. Обнаружив противоречия либо попытку истолковать события на собственный лад, стараюсь разобраться в каких источниках, кем и когда это событие впервые изложено и кому оно выгодно. В исторической науке и раньше обнаруживался завал заблуждений и мистификаций, а нынче выплеснулось такое, что и в страшном сне не присниться.
Карамзин, либеральная профессура, и известные советские историки добросовестно трудились над сочинениями, рассчитывая на то, что их ждёт требовательный читатель. Им не безразлично было мнение читателя. И если история России, какой она предстанет из трудов либеральной профессуры, в идейном плане и отличается от описаний историками советской школы, то они обе далеки от версий, выплеснутых из современных книг в глянцевых обложках и место которым лишь в ужастиках Хичкока.
Я не специалист, не историк, а рядовой читатель из бывшей самой читающей страны, многолетним и горьким опытом наученный читать между строк заповедные мысли автора, отсебятины и мистификаций не приемлю. На всё писаное мною, могу сослаться, из какого исторического источника оно почерпнуто и стараюсь, чтобы нелепости и версии завравшегося автора тут же опровергались другим авторитетным и признанным автором. Лишь в случае явных подтасовок и для ежа понятных, что это исторический ляпсус, осмеливаюсь высказать собственное мнение, но только как заурядного читателя и любителя истории из дилетантов.

КНИЖНЫ ПОЛКИ РАЗГРЕБАЯ…
И впрямь оказались правы организаторы телешоу «Моя Россия». Взрывной ажиотаж в интересе к исторической литературе пробудила эта телепрограмма на книжном рынке. Да вот беда. Не найти на современных полках книг советской исторической школы. Нет там Алексеева, Гумилёва, Грекова, Каргалова, Орловой, Пашуто, Рыбакова… Да и либеральных классиков не в каждом магазине обнаружишь. Зато полнейший завал лощённых красочных обложек «короля российского детектива» Бушкова и его гуру профессора Буровского. За ними следуют, поспешая, Ходаковский, Жабинский, Калюжный, Фоменко, Кравченко, и др., чьи ужастики на ночь читать не советую.
Только за одну творческую пятилетку Бушков издал 30 000 000 экземпляров «исторических» книг с заупокойными заголовками по адресу России. Автор плодовитый как австралийская крольчиха, штампует за год по две объёмных книги исторического сыска в стиле детективного жанра. В двухтомнике «Россия, которой не было» Бушков и его гуру и рецензент Буровский пытаются убедить нас в том, что не было на Руси никакого монгольского ига. И всё, мол, врут учебники!
- Русь и Орда это одно и то же. Орда – всего-навсего войско Владимирских князей, силой внедрявших на Руси единоначалие Александра Батыевича Невского. И не было никакого «нашествия», а «Батый»- это своего рода псевдоним, под которым скрывались князья Ярослав Всеволодович и его сын Александр Невский. Такую вот затравку король детектива втискивает в свою книгу. Лишь к концу «расследования» и с явной неохотой он соглашается:- нашествие, всё-таки, было, но не каких-то виртуальных там монголов, а просто добрых соседей наших Приволжских татар, заблудившихся без проводников в Подмосковных лесах. И неправ А. С. Пушкин, писавший «Ценой 300 летнего рабства Русь защитила Европу от нашествия монголов». Наоборот, это Московия должна быть благодарна Литве, что та грудью защитила её от порабощения тевтонами. Ни Владимирская, ни Московская Русь так и ни разу не испытывали на себе ужаса тевтонского меча и пожара, это не их деток поднимали на копьё рыцари с христианским крестом на плаще. Дескать, только, Русь Литовская, да Новгородцы с Псковичами могли противостоять экспансии Тевтонского Ордена и защитили Русь святую.
Врут, ну и врут, прямо как свидетели-очевидцы, авторы детективного жанра. Ведь каждому, ещё до перестроечному школяру, было известно, что Новгородцев и Псковичей не раз от тевтонского меча спасала Владимирская Русь. В 1234 году князь Владимирский Ярослав Всеволодович с дружиной вторгся на территорию Ордена, расколошматил ливонских рыцарей, разорил окрестности Дерпта и вынудил магистра заключить выгодный для Руси мир. Не слезая с коней, дружина бросилась вдогонку за литовской ратью опустошившей княжество Торопецкое. Ярослав настиг грабителей, разгромил и отбил добычу и полон у литовцев.
Не пройдёт и десятка лет, как новгородское вече отправляет во Владимир своего ходатая - архиепископа Спиридона бить челом перед великим князем Владимирским: «Час погибели нашей наступил без помощи твоей! Рыцари взялись за старое: набегают, грабят, пожгли посады Изборска, Пскова, Копорья». И просили новгородцы вернуть им князем-наместником славного полководца и победителя шведов на Неве Александра, «изгнанного по дури и гордыне нашей» из Новгорода.
И опять Владимирцы скачут по бездорожью с уже начавшейся капелью и распутицей на северо-запад. Сналёту освобождают предательски захваченный рыцарями Псков, а за тем и Копорье. Александр прекрасно понимал, что Орден захочет реванша за проигрыш, и к битве готовился основательно. О Ледовом побоище нам известно с детства, известно, что победу на Чудском озере обеспечила опять-таки славная Владимиро-Суздальская дружина, завлекшая обманным отступлением тяжеловооруженных рыцарей на лёд озера.
Так, что, врут авторы. Не раз били Владимирцы рыцарей Ордена. А вот про Московитов ещё никто на ту пору и не ведал. Не было тогда такого города, как Москва, а на Боровицком холме стояла лишь маленькая деревушка боярина из рода Кучки.
Лукавит авторы книги «Россия, которой не было», утверждая, что не бывало на Руси ни какого монгольского ига. И напрасно с пеной у рта доказывают нам:- ну, просто физически не могли степные кочевники припереться за пять тысяч вёрст на Русь. Им что степи не хватало на своём Востоке? Да и мог ли безграмотный степной кочевник Чингисхан собрать непобедимое войско, экипировать, вымуштровать его, и научить, осадой брать города? Не мог, просто потому, что не мог никогда!
Однако спустя сотню страниц книги, позабыв, о чем писалось раньше, фальсификаторы признаются:- это китайские инженеры и спецы на службе у хана выучили кочевников последнему слову военной науки и технике, и научили тому, как жить дальше. Тем не менее, Бушков гнёт своё иронизируя по поводу вычитанной в «очень научном журнале» статьи, о том, как степняки создали морской флот. И, хихикает над сведениями, что высаживая десант в Японию, монголы применяли снаряды начинённые порохом. – Флот кочевники построили, ракеты на поток поставили, а вот до создания реактивной авиации они как то не додумались - иронизирует борзописец.
Статьи в научном журнале я не читал. Зато по программе «Дискавери саентист» видел, как японские ученые разгребают на илистом дне бухты останки громадных кораблей, оружия, человеческой и лошадиной амуниции. Среди артефактов подводные археологи обнаружили полые снаряды со следами пороха. Японцы бережно относятся к наследию прошлого, в этом они нечета нам. Эта организованная и дисциплинированная нация, сумела сохранить с 1281 года свои архивы на рисовой бумаге. А теперь выставила во весь экран натурные зарисовки в акварели десантных кораблей, самих монголов и эпизодов сражения. Сохранились эти акварели и выглядят не хуже японских панорамных цветных фотографий. А если «Очень научный журнал» так веселит смешливого писателя, советую ему заглянуть в Энциклопедию «Всемирная история», и вдосталь нахохотаться над её строками: «В 1281 году против Японии были двинуты сразу два монгольских флота, общей численностью до одной тысячи судов, с более чем стотысячной армией».
Множество дичайших ляпсусов допускает автор. А его научный рецензент и профессор уверяет читателя, что лучше и точнее в изложении истории кроме Бушкова никого нет. - Это – взгляд гения на нашу с вами историю – выдаёт профессор Бушкову «в зачёт» высшую оценку в + 5 баллов. - Книгу, которую сейчас вы держите в руках, я бы рекомендовал не просто для семейного чтения – для изучения в школах и ВУЗах – вот дословно выписанная выдержка из рецензии кандидата исторических наук, доктора философии, профессора Красноярского университета. А ободренный мастер детектива в союзники к Мамаю тут же пристегивает великого князя Литовского Ольгедра, давно уже почившего в Бозе, кстати, очень не любившего татар и бившего их у Синей Воды, правда, ещё при жизни и на этом свете. То, что союзником Мамаю был не Ольгерд, а его младшенький сынок Ягайло, это может подтвердить любой ученик сельской средней школы до перестроечного времени. И арифметика у Бушкова своя – особенная: в войске Дмитрия Донского вместо двух князей из литвинов: Андрея и Дмитрия, он насчитал четверых, но при этом не досчитался двенадцати из Белозёрских, и по одному Волынского и Серпуховского князей.
Оба и Бушков и Буровский, воздыхают в унисон об участи канувшей на историческое дно «Русской Атлантиды», так назвал профессор в своей книге Русь Западную «процветавшую и благоухавшую под властью Литвы». По утверждению авторов, это «дикая, лесная Московия», отняла и «чугунным задом» задавила свободы русских жителей Литвы, блаженствовавших под статусом и под городским Магдебургским правом.
Видимо запамятовал профессор, что шляхта и горожане вместе составляли лишь около восьми процентов Руси Западной, которые благоденствовали за счёт 92 % жителей Литвы. А этими процентами и были русские крестьяне-«хлопы», а вот как жилось им в Западной Руси по сравнению с крестьянами на востоке, профессор умалчивает и придётся ему напомнить:- После реформ государя Иоанна III земледелец в Московии получил юридическую защиту, и теперь его взаимоотношения с землевладельцем-помещиком регулировались «Судебником» и реестровыми книгами. Так называемое «тягло», по современному говоря - «налог с оборота» судя по закону не превышал четверти от снятого крестьянином урожая.
По другому жилось крестьянину под короной Казимира IУ, где Кодексом 1447 года крестьяне навечно закрепились «хлопами» за феодалами. За участок, который в силах обработать взрослый мужчина и здоровая лошадь, за так называемый «волок», крестьянин обязан был два дня в неделю отрабатывать на барщине, и дополнительно облагался ещё многими повинностями перед паном: снабжать свежей птицей, молоком, яйцами… Обязан предоставлять обоз, ремонтировать дороги и переправы…
Если Московит от «земли» в 300 человек выставлял одного выборного на Земский собор, то «хлопу», как «быдлу», политические права даже не мерещились. Пан мог убить холопа и не быть подсудным.
А борзописец и его гуру тужатся доказать, что «первобытная Московия» была много грубее и примитивнее, чем Русь подвластная Польше. «Победи бы в их состязании Русь Западная свою Восточную сестричку, появилась бы совсем иная история народа, и взросло бы общество и государство, за которое никогда бы не пришлось краснеть потомкам»,- сетует профессор, плачется и сожалеет, что Россией правили не просвещённые и культурные князья из Западной Руси. Однако, ой как лукавит профессор. Был, на Руси опыт такого правления и хорошо запомнился. После смерти Василия Ивановича на Московском престоле воцарилась его вдова великая княгиня Елена, урождённая от известного в Литве рода Глинских. С первого дня правления «умной и образованной» вдовой литвинки, прекратилось начатое ещё при государе Иоанне III «Русское Возрождение». За короткое правление великая княжна Глинская успела повоевать с Сигизмундом, провести денежную реформу, и с изощрённой жестокостью подавить недовольство бояр. Тех, что не успели разбежаться, сослала, удавила в тюрьмах, погубила голодом, задушила дымом, или отравила ядом. Чтобы ночными молитвами снять грех с души своей, «благочестивая» Елена завела особый синодик – список поминовения убиенных по её приказу людишек. И в память о себе, наделила Елена многострадальную Русь княжёнком - наследником трона, не к ночи помянутым. Возмужав и повзрослев, Иван 1У по опричинской кликухе «Грозный», в мамин синодик допишет ещё 7 000 умерщвленных душ только приближённых к царёву трону. А собранная им шайка головорезов была направлена не только против непокорного боярства, а «опричь людишек из земства». Опричники «рубили с плеча» без синодика и поминовения невинно загубленных душ. Порой просто из озорства, прикончат десятки тысяч жизней ни в чем не повинного крепостного населения вместе с детками и их скотом.
Отдать справедливость, в то беспокойное время Европой правили не менее «благочестивые», чем Елена Глинская и её сын, кадры. В Испании Филипп II, во Франции Генрих III Валуа, в Римской Империи Рудольф II, в Польше Сигизмунд Старый –вот не менее «заслуженные», чем Иван Грозный имена. В Европе жизнь теплилась между очередными военными кровопролитными переделами, массовыми казнями, кострами инквизиции, страшными морами от эпидемий пожиравших страны и города до полных безлюдий. Ватикан погряз в разврате. Набожные лютеране провозгласили закон воздержания:- дважды в неделю вполне хватит, кальвинисты не соглашались: «и раза достаточно». И из-за подобных разногласий на религиозной или интимной почве, прихожане различных конфессий до смерти колотили друг друга. Там, где нас нет, нам всегда кажется лучше. Поэтому, господа хорошие, нечего обеляя Русь Западную, выставлять Московитов в пособники «сыроядцам». Загляните в источники где обнаружите западных и «просвещённых» братьев в открытом сотрудничестве с татарами. Делали они это не от хорошей жизни, но не годится замалчивать факт совместных походов дружины Даниила Галицкого и тумена мурзы Бурундая на братскую Польшу и Венгрию. В письме папе Римскому король Белла 1У жалуется, что среди грабителей и убийц русских, болгар и бродников оказалось больше чем татар. А резнёю в Сандомире прославились не татары, а галичане из Руси Западной, которых вы преподносите за образец «неотёсанным и диким Московитам». О коварстве, клятвопреступлениях и свирепости галичан свидетельствуют «Великопольские хроники» и оригинал письма венгерского короля папе Римскому. Почитайте хроники. Надеюсь, вы ещё не потеряли способность краснеть, или это только участь потомков Московитов. Ни один из народов в своё время не минула кровавая история, но не принято у просвещённых граждан смаковать нелестные дела своих предков. Почему-то свойственно это людям, зовущих себя русской интеллигенцией. Посмотрите-ка в глаза грузина, немца, индуса, китайца, еврея или украинца когда он говорит о своей Родине. Посмотрите на лицо потомка бывшего раба - чернокожего американца, когда тот поёт национальный гимн «Америка». А мы? Каждый ли из россиян слова своего гимна знает? Так охаивать Родину, как это принято у публики, пишущей о нашей с вами истории, просто отвратительно.
Мода бранить «лапотную Русь» восходит к петровской разночинной и дворянской интеллигенции. Сбрив бороды, и напялив европейские кафтаны, этой публике очень захотелось выделиться от остального «туземного» населения. Тогда то, и вошло в привычку ругать отжившую старину, а с ней и всё русское. Созданный по императорской воле сонм служилых людей не долго думая гер Питер нарёк разночинцами и дворянами. Сами же себя они прозвали «чистой публикой», а вскоре интеллигенцией. Видимо показалось, что так будет красивее и непонятней. Мутантами от интеллигенции явились нигилисты и диссиденты. Эти, так вообще не нянькались. Браниться на Родину и на предков стало для них хорошим тоном. Российский нигилизм всегда был и остаётся очень агрессивным. Он беспощаден и не терпит инакомыслия. Подтверждение тому недавнее выступление шахматного гения, пообещавшего размазать по стенке любого, кто попытается оспорить «Новую хронологию» Фоменко. Будучи активистом «Другой России»- партии отражающей интересы 1,5 % ректората «сильных», чемпион мира предлагает россиянам разыграть его партию на политической доске России. Обещая каждой отдельно взятой пешке гарантированный проход в королевы. И без затяжек. Прямо в гамбите.
Господам, скатившимся до нигилизма, напомню ответ национального поэта на «Философское письмо» Чаадаева. - Ни за что на свете я не хотел бы переменить Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог её дал. (А. С. Пушкин)
Да и не к чему копья ломать. - Ведь как Божий день ясно, в реальности не было никакой самостоятельности у Руси Западной – признаётся в конце - концов и сам борзописец. - Была Польша, за которой, виляя хвостом, плелась Литва с русским населением, которое постепенно ополячивалось и мало по малу меняло веру своих дедов. И как тут не согласиться с ним. Именно это произошло с моим прадедом, пахавшим родную белорусскую землицу, арендованную у польского пана. Одна виртуальность, да и только!
Откровенно и не ломаясь, мастер детектива и переписчик истории заявляет:- Согласно нынешним законам, любой продаваемый товар должен иметь сертификат качества. Таким «сертификатом» Бушкову и послужили научные звания профессора Буровского. Всего с десяток лет минуло с опубликования «Россия, которой не было», как в очередной книге «Чингисхан. Неизвестная Азия», её автор прозрел и признался: «Сегодня можно с полной уверенностью говорить, что всё-таки существовали в реальности Чингисхан и Батый и государство Золотая Орда». Но прозрел мастер детектива не до конца, т.к. продолжает мудрить и гнуть новенькое. - Само слово «Орда» тюркского происхождения, обозначает оно не войско и не толпу, а громадное поселение тюрков проживающих в юртах. А «Золотая Орда»- это бесчисленное множество юрт воинственных тюрков под верховным главнокомандованием степным войском Чингисхана». Десяток лет потребовалось автору «исторического труда» чтобы заглянуть в источники и «без церемоний в Чингиса, его походы и его потомков» поверить.
- Не верю только, что они вышли из Монголии. В Орде никаких монголов не было, а куда ни глянь – одни тюрки – сызнова баламутит нашу историю этот переписыватель.
- Зрасте!- Чешет затылок читатель. – Опять за рыбу гроши? В чём дело?
А дело в том, продолжает откровенничать автор: « среди читателей попадаются чрезвычайно наивные субъекты с детской простотой во взоре вопрошающие: - десять лет назад вы писали одно, а теперь совершенно другое, как это может быть?»… «Господа… десять лет достаточно долгий срок, за который мало-мальски думающий человек может поменять взгляды – главным образом от того, что знакомится с новыми материалами. Так что сегодня у меня о Золотой Орде совсем не то мнение, что было 10 лет назад. Десять лет назад я разделял теорию Фоменко, и верил ему, пока он расшатывал обветшалую «историческую науку». Но потом он стал загонять факты в свою теорию, и если они упирались, тем хуже было для фактов. Фоменки возникают не просто так, и не от сырости земной, как зарождались мыши в представлении средневековых учёных. Они индикатор и показатель несовершенства нынешней исторической науки.
Зато к версии Николая Морозова и его последователей, уверяющих, что вторжение татар было с европейских гор Татры, когда за степняков - монголов наши прадеды приняли крестоносцев из Золотого Ордена под водительством папы Римского переодетого в халат Батыя, Бушков относится с уважением. Но на всякий случай высказывает умозаключение: «Морозов и все его последователи вовсе не виновны в своих заблуждениях, их просто плохо учили в школе».
Бог с ним с Бушковым, свои детективные версии он строил на материале, подсунутым ему историками и, естественно, спрос должен быть с них. Зато без «мастера детективного жанра» профессор вполне может обойтись, осознав это Буровский сляпал такое, что и Конан Дойлю не под силу.
Не иначе, как профессиональным подлогом не назвать книгу ученого Буровского: «Россия, которой не было – 2 ». Это не просто одна из версий, или вольное изложение своего видения на историю, не ошибка, не заблуждение, а тонко рассчитанная подлость. Правда и ложь, белое и черное здесь перемешаны с мастерством завидным для пропагандиста с «Вражьевого голоса». Только для видимости несусветная ложь профессора подмазана отповедью въехавшему не в «свою степь» академику от математики Фоменко. «Фоменко реанимировал теорию студента – недоучки и террориста – народовольца Н. Морозова, взбредшую тому на ум при отсидке в одиночной камере Шлиссельбургской крепости. Морозов математически пытался доказать что вся история древности сплошное вранье и списана целиком с истории средневековья. То же проделывает в своей «Новой хронологии» и академик Фоменко. Подобный казус в историографии» случается, когда, «берется сапоги тачать пирожник». Объяснение тут может быть только одно: обуяло математиков хапнуть «мани-мани» на безумной идее и скандальном издании книги. - А Киевская Русь всё же была. Иван Калита – вовсе не то же самое, что и Рюрик, а его отдалённый потомок. И монгольское нашествие тоже было, жестокое и страшное – успокаивает читателя профессор.
И тут же проделывает очередной кульбит:- Глупо было бы судить историческую личность по меркам современной морали, позволяющей назвать Александра Невского «коллаборационистом» или «предателем национальных интересов», ни тем, ни другим он не был и в помине. Но чего он добился, сотрудничая с монголами?
1. Получил колоссальное усиление княжеской власти.
2. Получил право собирать ханскую дань.
Как доказанную вытаскивает на свет профессор неизвестно кем высказанную версию об Александре Невском, будто породнившемся с сыном Батыя и поэтому превратился в названного сына хана. И на из пальца высосанной версии, профессор строит сногсшибательные выводы.
- По официальной исторической версии злой и жестокий Бату - хан использовал Александра и если тот как названный сынок и слушался своего названного папочку, то исключительно из-за своей любви к Родине. Пил кумыс, ездил с мурзами на охоту, обхаживал старшую ханшу и всё для того, чтобы обмануть глупого Бату–хана, чтобы он причинил Руси как можно меньше неприятностей. А на самом деле всё было наоборот. Монголы Александру были гораздо более необходимы, чем он для них. Опираясь на монголов, Александр Батыевич разрывает с европейской частью славянского наследия и с Европой, сделав опору на самые допотопные традиции востока: на общину и на племенные мифы, по которым у племени должен быть один вождь-князь.
Это утверждение, было написано в 2001 году. Это только цветочки, по сравнению с тем, что напишет профессор через шесть лет. Так, что ягодки впереди.
По утверждению прорабов перестройки, настало время когда «можно говорить и делать всё, что не запрещено законом» и каждый вправе высказать своё видение, и свою версию на исторические события. И это в то время, когда в цивилизованном мире для учёного остаются обязательными объективность и беспристрастность, а не раздувание до сенсации «версии», а возможно просто «дезы», неизвестно кем и когда запущенной.
Ни в одной летописи и намёка нет на то, что Александр Ярославович Невский породнился с сыном Батыя, и звался его побратимом. Известно, что проникнутому верой матери христианки сыну хана - Сартаку импонировала дружба с таким прославленным рыцарем, как Александр. Очевидно, и князь не чурался этой дружбы. По монгольскому обычаю друг назывался андой, что значит побратим. Вполне возможно, что ханский сын, обращаясь к старшему по возрасту и прославленному воину Александру называл его андой. В подобной ситуации из книги моего детства, янки - следопыт, по прозвищу Соколиный Глаз побратался с индейским вождём – последним из могикан и охотником за скальпами - Чингачгуком. Однако в просвещённом мире никто не усмотрел в этом криминала и не удосужился за это величать деток Следопыта по батюшке Чингачгуковичами или Могикановичами.
Хочется спросить у профессора, причём здесь «папочка» друга? Если, только это не желание, выплеснуть хоть какую-нибудь, да пакость на голову благоверного князя. Но, мертвые «сраму не имут». Так что «не боись» профессор, князь не может вам ответить:- Ужо тебе, мерзкий смерд!
Через шесть годочков, осмелевший профессор в новой книге «Несбывшаяся Россия или когда врут учебники» пустится во все тяжкие. Переиначивая на собственный лад события старины и вопреки существующим письменным источникам, профессор так описывает смерть отца А. Невского.
- Ярослав вызвал ярость Батыя тем, что тайно готовил восстание, был вызван в Орду и умер на пыточном столе. Выдала Ярослава агентура Сарайского епископства. Желание Ярослава освободиться от Орды пошло вразрез с политикой Православной Церкви. Идеология православных пастырей была простая: «покориться, дабы крестить неверных», т.е. примите монголов, чтобы вместе с ними громить католическую Европу. А тут не ко времени Ярослав суетиться, хочет сбросить монгольское иго! Несогласные с политикой Ярослава, агенты Сарайской Епархии и сдали Ярослава Батыю.
Во как! Ну и даёт прикурить кандидат исторических наук, доктор философии и декан КГУ!
Освежим профессорскую память из традиционных исторических источников. Везде прописано одно:- Сарайская Православная Епархия была открыта стараниями Александра Невского и его сподвижника митрополита Кирилла спустя полтора десятка лет после гибели отца Александра - Ярослава.
Из летописей явствует:- великий князь Владимирский Ярослав был отравлен не в столице Орды Сарай-Бату, а в столице Монголии Каракоруме. Приняв чашу с вином их рук злой и недальновидной ханши Туракины, Ярослав умер по пути домой. Факт подтверждён Духовной грамотой самого Ярослава, так и отчетом папского нунция Карпини, свидетеля тех событий. Посему Батый, находящийся за пять тысяч верст от Каракорума в своей столице Сарай, не мог быть причастен ни к смерти, ни к «пыточному столу», который, походя, сочинил профессор.
Следующая глава книги профессора переплюнула всё раннее им сочинённое, да и называется она много круче: «Каин и Авель». Чем не намёк на брата - душегубца, на роль которого профессор избирает Александра Невского. Но прежде чем перейти к домыслам, следовало бы освежить в памяти события той эпохи подтверждаемые документально.
Историки скупо писали о той сумрачной эпохе. Оно и понятно, маловато документов для этого сохранилось. - Если сложить в хронологическом порядке все средневековые свидетельствования об Александре Невском их наберётся на десять страниц и не более. Отрывочные упоминания в русских летописях, немецких хрониках, скандинавских сагах, два папских послания, правовые грамоты и международные договоры, наконец, церковное его «Житие»… - это всё, чем располагает историк.
- Не нужно вымыслов, достаточно восстановить обстоятельства, условия, без которых просто не могло произойти то, о чем рассказывают эти уцелевшие страницы. Сложнее проникнуть в духовный мир этого человека, реконструировать его как личность. Личность Александра может быть понята и восстановлена только по делам его и поступкам – писал доктор исторических наук В. Пашуто. «Александр Невский». Москва. Молодая гвардия. 1974 год.

Сложный узел политических противоречий навис над Русью тринадцатого века. Не стало державной руки связывающую землю, и нет больше старшинства Киевского могучего и мудрого князя. Задолго до разорения Ордою Батыя, за истекшие пять лет мать городов русских семь раз с боем, пожарами, разрушениями и грабежами уже захватывалась русскими князьями. Перед нашествием на Киевском столе правил отец А. Невского - Ярослав Всеволодович. По зову родного брата великого князя Владимирского Юрия поспешил Ярослав со своей Суздальской дружиной на помощь старшему брату против орд Батыя. Но путь от Киева до Владимира – тысяча вёрст заваленного сугробами бездорожья. К решающей битве с Ордою на реке Сити Ярослав не поспел, и завернул в разоренный и покинутый татарами Владимир. Съезд князей на место погибшего Юрия выбирают великим князем Владимирским Ярослава Всеволодовича.
Прослышав об отъезде Ярослава, стольный Киев тут же захватил и объявил себя великим князем Михаил Черниговский, хотя тем временем его родной Чернигов уже брали на щит татары. Следом за Черниговом татары попытались овладеть Киевом, и Михаил бежал из города, да так, что в пути растерял собственную жену и бояр. Киевский стол пустовал недолго, его тут же захватил Ростислав Смоленский. Прослышав про это, примчался Даниил Галицкий. Взял штурмом город, пленил Ростислава, а сам вернулся в Галич, оставив за себя тысяцкого Дмитрия.
Это не князья, а тысяцкий Дмитрий, до конца стойко руководил жителями города, оборонявшими Киев. Воинская доблесть тысяцкого настолько пленила Батыя, что он забрал Дмитрия к себе на службу.
Во всей этой усобице повинны не одни только недальновидные князья Руси. Разбогатевшее на торговле и ремесле многочисленное население городов и посадов диктовало на вече и указывало князьям линию поведения. Неугодных князей изгоняли требовавшие сепаратизма не только Новгород, Псков, Полоцк, Минск, Гродно, но и новые города, выросшие на торговом пути по Волге.
Даже прославленного своего защитника Александра Невского, как только тот «начинал заворачивать гайки» их своевольному непостоянству, новгородцы ухитрились трижды изгонять из своего города. Когда же над городом опять нависала беда, вече каялось и слёзно призывало вернуться своего спасителя. Таков уж был характер боярско-купеческих республик.
О грядущей угрозе со степи на Руси не просто догадывались, а знали и даже предупреждали об этом Европу, но каждый князь оставался сам по себе, надеясь отсидеться за лесными засеками своего княжества. За два года до вторжения монголов на Русь венгерский монах-миссионер Юлиан докладывал королю Белле 1У слова князя Юрия Суздальского: - Татары днём и ночью совещаются, как бы захватить королевство венгров - христиан, и есть у них намерение идти на завоевание Рима. ( Греков. Мир истории. Москва 1988 г)

Завершив «плановый» поход к «Синему морю», и пограбив города Польши, Венгрии и Далмации, Орда вернулась в степь, и, обосновавшись у низовьев Волги, отдыхала и выгуливала уставших коней. Подошло время, и к великому князю Владимиро-Суздальскому Ярославу прибыли послы с проездной на его имя грамотой до столицы хана Золотой Орды города Сарая. Надо ехать. Ярослав Всеволодович собирается в Орду, а сына Константина отправляет в столицу Монголии Каракорум с богатыми «посулами» для Верховного монгольского хана.
Батый в Сарае ласково приветил Ярослава. Однако до личной аудиенции с ним, как и все без исключений просители, тот был обязан пройти обряд унижения и покорности перед завоевателем. Преклонив голову, стоял на коленях великий князь Владимирский Ярослав, то же проделал и великий князь Галицкий Даниил. Не было исключения и для послов папы Римского и короля франков Людовика Святого. Через языческую обрядность и поклон хану прошли все принятые ко двору его, все, кроме князя Черниговского Михаила. Тот упёрся и наотрез отказался поклониться «идолам».
- Не подобает христианину делать этого, стоял на своём князь. Его били, а он, стоя на своём, принял мученическую смерть, но не поступился в вере. За стойкость в вере Церковь причислила Михаила к сонму святых мучеников.
Так в живых сталось лишь два главных претендента на княжеское «старшинство» на земле Русской: Ярослав Всеволодович и Даниил Романович. Как всегда в дни глубоких потрясений на Руси появлялись личности сильные и незаурядные, такие как: Ярослав Всеволодович, Даниил Романович Галицкий, Александр Невский и митрополит Всея Руси Кирилл.
Даниил был выдающимся государственным деятелем, полководцем и широко мыслящим политиком. Строил новые и обустраивал старые города. Обносил их каменными крепостными стенами. Заселял свои земли колонистами со всего света. Поддерживал предпринимательство и торговлю со многими государствами Европы. Создал современную и сильную армию численностью до 60 тысяч, перевооружил её по ордынскому образцу и вполне мог противостоять неожиданностям от Золотой Орды, находясь от неё на 1750 вёрст бездорожья. Даниил развил широкие дипломатические связи. Состоял в личной переписке с папой Римским, Православным патриархом Византии, императором Римской империи. Посадил на кафедру митрополита Всея Руси своего ставленника и секретаря Кирилла. Породнился с королевскими дворами Венгрии, Мазовшии и Литвы и Владимиро-Суздальского княжества. В письмах к папе Иннокентию 1У он склонял того к крестовому походу против Орды. Тот клятвенно обещал защиту и помощь, а лично князю за заслуги перед католичеством королевскую корону.
Хан Батый не был профаном в сложной европейской политике. Он тоже состоял в личной переписке и с папой, и с врагом его - императором Римской империи, не терял связи с Византией и до поры до времени терпел активность Даниила. А полагался хан лишь на союз с ближайшим своим соседом князем Александром Невским, тоже нуждающемся в союзниках при постоянной угрозе агрессии Новгороду и Пскову с Запада. Однако не Батый «правил балом» и не был он ещё настолько самостоятелен от Верховного Монгольского хана даже в собственном улусе, и посему развёл руками: - Извини князь Ярослав, я могу только дать тебе положительную характеристику- рекомендацию, а за ярлыком надо бы тебе лично смотаться к хану Верховному, что проживает за 4500 вёрст от Сарая в краю благословенном – Монголии со столицей в Каракоруме.
Как раз вернулся из Каракорума старший сын Константин с известием: Верховный хан приказал долго жить. Правит за него вдова ханша. Шлёт она тебе князь привет и грамоту с требованием, не откладывая поторапливаться в Каракорум. Нужно поспеть к торжествам «инаугурации» следующего по счёту Верховного хана, сына ханши Туракины. Хотя среди четырех тысяч приглашённых гостей от завоёванных народов князю отведена роль рядового статиста, но ехать надо, ибо ханша обещает Ярославу выдать ярлык на великое княжение на Руси.
Папский посол Плано Карпини был уполномочен на встречу в Каракоруме и секретные соблазнительные переговоры с «королями русскими»: Ярославом и Даниилом. Посланник Михаила Черниговского схизматик Пётр уже вёл в Риме переговоры об условиях перехода в католичество.
Самым главным поручением папы Римского было предложение Верховному хану военного союза против сарацин в Палестине и против Византии в Никее, а заодно прощупать возможность сближения позиций курии и хана Золотой Орды по Восточно-Европейскому вопросу. Этот, задуманный папой, союз латинян с монголами представлял самую, что ни на есть страшную угрозу для Руси.
Такой вот сложился расклад на политической Евразийской карте в тринадцатом веке, чем не чёртова дюжина в подсчёте столетий? В то несчастливое столетие Русь оказалась козырной картой в политической игре Европы с Азией. Обстановка, сложилась такая, хоть пиши сценарий для многосерийного телевизионного шпионского фильма «Тринадцать мгновений весны». В нём на роль папы Миллера сгодился бы папа Римский, а за Штирлица вполне сошёл бы князь Даниил Галицкий.
Жаль Михаила Черниговского. Этот прямодушный князь ловчить не мог, говорил и делал то, что думал и поэтому проиграл первым.
Даниил был уверен, что выиграл, когда, получил приз из рук папы Римского - королевскую корону. Правда, уже на седую голову и на самом деле Даниил здорово просчитался. Его княжество просуществовало всего 76 лет. После смерти Даниила княжество Галицкое погрязло в смутах, и, естественно, было растерзано соседями: Польшей, Венгрией и Литвою.
А Ярославу Всеволодовичу и его сыну Александру Невскому призом стала Моя Россия. Хотя приза этого они не увидели при жизни, но очень надеялись вручить его своим потомкам, и не ошиблись.
А пока сама идея объединения земли Русской, какой она видится патриоту и автору «Слова о полку Игоревом» стала уж больно иллюзорной, хотя о ней всё ещё мечтал великий князь Даниил Галицкий. Мечтал и готовился, ожидая своего часа, и сколачивал вокруг себя единомышленников.
В истории русского народа случались времена, когда у него не хватало энергии для побед над могучим врагом.
0 Нет комментариев
НЕ МОЯ РОССИЯ. продолжение 2
Особо отрицательной стороной Сталина на протяжении всей войны было то, что плохо зная практические стороны подготовки операций фронта, армии и войск, он ставил совершенно нереальные сроки начала операции, вследствие чего многие операции начинались плохо подготовленными, войска несли неоправданные потери, а операции, так и не достигнув цели «затухали».
- Глава государства, «отец народов», обязан беречь свой народ, а не отдавать его на истребление – напишет фронтовик Григорий Бакланов.
А «отец родимый», озабоченный спасением жизни американских и британских солдат в Арденах, в неблагоприятных погодных условиях, без авиационной и артиллерийской подготовки, не успевшие сосредоточиться, прямо с марша бросает свои армии на штурм неприступных укреплений врага.
Когда весной 1942 года командование Юго-Западного фронта настаивало на авантюрном наступлении на Харьков и Крым, а Генштаб и Жуков выступили против такого плана, то Сталин вопреки возражениям «мозга армии» и своего заместителя Жукова, единолично принимает предложение Тимошенко и Хрущёва. – Нам нет смысла не доверять маршалу Тимошенко, ему на месте виднее - оборвал Жукова Сталин. - Зачем тогда было спрашивать моё мнение, - возмутился Жуков.
В результате сокрушительного разгрома под Харьковом и Керчью Юго-Западный фронт потерял около полумиллиона пленными. В линии советско-германского фронта образовалась громадная в 100 километров брешь разрушенного фронта. Как подарок генералиссимуса перед Вермахтом открылся широкий стратегический простор, открывший танковым армадам Гота и Клейста прямой путь на Кавказ и к Волге. Ударом в середину Волги, 6-я армия по стратегическому плану «Блау» должна была разрушить кровообращение всей экономики России, пресекая её связь с нефтью Баку. Резервов заткнуть эту брешь не было. И виновных не было. Ни Тимошенко, ни Хрущёв, ни Мехлис не пострадали, ведь если признать их виновными, то Сталину надо было признать и свою вину, а он ошибок за собой не признавал.
Начальник Генерального штаба Василевский приводит нелицеприятную, но объективную характеристику Главнокомандующему:-… он был неоправданно самоуверен, самонадеян, переоценивал свои силы и знания в руководстве войной, и …мало опирался на Генеральный штаб. События мая и июня показали просчёты Ставки. Они стоили крупного поражения под Харьковом с потерей и пленением армии. Эта катастрофа облегчила вермахту выход к Сталинграду и на Кавказ.

Вот свидетельство простого офицера-фронтовика - моего дядюшки:- Сталин был жестокий и беспощадный администратор с неоспоримым авторитетом, который так необходим в военное время. В «Десяти», так называемых «сталинских ударах» проявляется гениальный полководческий талант его заместителя Жукова, чьим бы именем и стоило назвать эти стратегические разработки. Полководческое мастерство Жукова признано во всём мире. Вот что пишет американский исследователь Солсбери. –Битва под Москвою сделала Жукова национальным героем… В час смертельной опасности, когда судьба Сталинграда висела на волоске, Сталин снова обратился к Жукову. Судьба Сталинграда, а возможно всей России были вверены в руки Жукова. После Сталинграда никто не оспаривал первенства Жукова и никто не сомневался – имея во главе своих армий Жукова, Россия разгромит Германию.
За успешное общее руководство контрнаступлением у Сталинграда приказом Верховного Главнокомандующего Жуков был награждён только что утверждённым орденом Суворова 1 степени, а на орденском знаке, стоял № 1.
Вскоре талант полководца Жукова раскрылся в блестящей операции по разгрому армий вермахта на Курской дуге. А за крупнейшую в истории ВОВ Проскуро - Черновицкую операцию, рассекшую армии вермахта на два фронта и открывшую путь в Карпаты, Жуков был награждён высшим полководческим орденом «Победы» за № 1.
Чем, как ни мелкой завистью можно оправдать поведение Верховного Главнокомандующего, «позабывшего» поздравить маршала с высочайшей наградой, а лишь буркнувшего:- Не забудьте зайти к Калинину и получить орден. Высокомерным: «Зайдите и получите орден», Сталин подсказал Жукову, чтобы тот не забывал, кто есть кто. Главнокомандующий опасался, что авторитет Жукова в народе и армии может отразиться на его престиже и заслонить его роль Верховного.
До наших дней время от времени муссируется неприглядная история. Польское правительство в изгнании в Лондоне, без согласования с Москвой одобрило и организовало восстание в Варшаве, а когда восстание провалилось, подняло шумиху:- дескать, повстанцы действовали по договорённости с Советским командованием, а оно не пришло на помощь. Щепетильно выполнявший союзнические обязательства, Сталин требовал того же и от Запада, а тут газеты обвиняют его в прямом предательстве польского народа. Сталин нервничал и требовал от Жукова продолжать наступления до выхода 47 армии на Вислу, чтобы оказать помощь восставшим. Убедившись, что после тяжёлых и неудачных боев наши части обескровлены и не добьются успеха, Жуков попросил разрешения перейти к обороне, чтобы привести части в порядок настаивая:- Считаю, что наступление нам не даст ничего кроме жертв, а с оперативной точки зрения город надо брать обходом с рассекающим ударом с Северо – Запада. Из-за несговорчивости Жукова Сталин вышел из себя, ему хотелось сбить накал зарубежных обвинений, а Жуков, а как полководец, не хотел лишних и бесцельных жертв. В этом споре верх одержал Г. К. Жуков, чем спас десятки тысяч жизней, хотя нелегко было выстоять ему против Верховного и трёх членов политбюро. Недаром обошлась ему победа в споре. Сталин отстранил Жукова от представительства во фронтах и армиях, как полномочного от Ставки и Генштаба. А на иезуитски прозвучавший вопрос:- не разобиделся ли Жуков, Верховный получил достойный ответ: «А на что обижаться? Думаю, что мы с Василевским не останемся без работы!»
Тщательно подготовленная Жуковым Варшаво-Познаньская породила и переросла в Висло–Одерскую операцию, явившуюся шедевром военного искусства. Маршал сказал новое слово в ведении войны, применив оригинальный глубоко эшелонированный прорыв обороны в 500 км за 15 суток, и захватил плацдарм на западном берегу Одера. Эта операция оказалась прологом блестящей Берлинской операции приведшей к полному краху рейха.
Серия побед и эпизоды из боевого пути маршала подтверждены архивным материалом, собранным военным историком В. В. Карповым и послужат достойным ответом обвинителям маршала Жукова, якобы проводившего операции не считаясь с потерями и дрожащего от страха перед Сталиным.
С развенчанием культа личности и укреплением во власти Хрущёва, пришедшего к ней не без помощи Жукова, казалось бы, каждый теперь займётся своим делом. Хрущёв сосредоточиться на выращивании рекордных урожаев кукурузы, а маршал на наведение порядка и боеспособности в армии. Не тут-то было! Царь Никита принялся размахивать водородной бомбой, грозя «показать Кузькину мать империализму», но лишь навязал стране, не пришедшей в себя после разрушительной войны, беспрецедентную и непосильную гонку вооружения. А Жуков не был бы Жуковым, если бы стал петь с чужого голоса, и не высказал собственного видения на новейшую стратегию ведения современной и большой войны.
Мир катился к третьей мировой бойне, и Генштаб располагал данными разведки о плане Пентагона от 1950 года под кодовым названием «Дропшоп». Внезапным ударом по 70 крупным городам СССР трёх сотен ядерных бомб, США рассчитывали на полное уничтожение 85% советской промышленности. В ЦК КПСС не остались в долгу, и 1954 году по приказу министра обороны Булганина, были проведены учения с реальным взрывом атомной бомбы под Оренбургом.
Одно дело исследовать фотографии беспрецедентных разрушений, добытых агентурой с полигона в американской пустыне, но иное, самому объехать на джипе пораженные взрывом участки, и лично убедиться в бедах постигших население не только в Троцком районе Оренбурга, но и в прилегающих к нему областях Самары и Бузулука.
Как талантливый стратег и прирождённый провидец Жуков смог заглянуть в бездну атомного апокалипсиса и первым на весь мир назвал его не иначе, как безумием. На лекции в штабном колледже армии Индии в 1957 году министр обороны СССР Жуков открыто и на весь мир заявил, что ядерное оружие несёт человечеству гибель и разрушение. Народы должны обуздать тех, кто в безумном стремлении к господству пытается строить свои расчёты на использование этого оружия. Последнее его определение имело отношение и к правительству СССР, так как его стратегия предполагала массовое применение ядерных средств как ответных действий.
В единственной стране не было опубликовано сенсационное заявление Жукова, но оно вызвало страшное раздражение в руководящих верхах державы, особенно у генсека. Дипломатия с позиции силы только набирала обороты, а тут министр обороны заявляет о практической невозможности применения нашего главного оружия. Заявление Жукова шло вразрез с линией партии, и ещё на два десятилетия вперёд считалось преждевременным и вредным. На пленуме ЦК в октябре 1957 года произошла расправа над маршалом, его сняли с поста военного министра и вывели из ЦК. На этом аутодафе Жуков признал за собой ошибки, но только из тех, в чём его обвиняли боевые товарищи: в грубости, неоправданной несправедливости и оскорбительно чрезмерной требовательности, но категорически отвергал обвинения Хрущёва в заговоре с целью захвата власти, а, покидая пленум, одной фразой подвёл итог происходившему: «Обвиняют меня в бонапартизме, но Бонапарт проиграл войну, а я выиграл!».
Новая опала маршала длилась до конца правления генсека - кукурузника. Лишь в день двадцатилетия Победы, впервые за восемь лет, пригласили Жукова в Кремль. Присутствующие во Дворце съездов встали и овациями встретили маршала Победы. Такая реакция крепко озадачила нового генсека Брежнева, и повторились неприятные последствия для Жукова. Ошельмованный и отрешённый от главного дела его жизни – армии, маршал маялся на даче под негласным надзором и медленно угасал физически. Двадцатилетие Победы страна отметила невиданным печатным потоком исторической и мемуарной литературы о прошедшей войне. Не все и не всегда они были объективны. Провалы Верховного руководства в стратегии замалчивались, зато всячески выпячивались заслуги «руководящей и направляющей». Партия единомышленников предпочитала, чтобы в народе ходила тщательно припудренная и причёсанная полуправда.
«На последний подвиг» уговорили маршала его домашние» и Жуков засел он над книгой «с правдой о войне». Это напугало Кремль, за его стенами правда не нужна и её боялись! – Пора принять меры к неугомонному маршалу,- дан очередной сигнал по инстанциям. Новый генсек хотел приструнить Жукова, задерживая издание его книги, Жукову пришлось покривить душой, и он включил в мемуары исторический анекдот. «Как представитель Ставки Верховного Командования в Новороссийск я приезжал специально, чтобы посоветоваться по неотложным и чрезвычайно важным делам с полковником политотдела Брежневым, да тот, к несчастью, неожиданно отбыл на «Малую землю».
Пренебрегая документами и фактами, разбавляя слухи сплетнями из кабинетов Старой площади, очернители прошлого, игнорируя памятью ещё живых свидетелей, сочиняют «собственные версии» на историю ВОВ. Чего только стоит следующий перл: - «Вопреки устоявшимся мифам, Сталинград – опять-таки не Жуковский план и не Жуковский триумф. Наш герой в очередной раз, воспользовавшись удобным моментом, приписал себе и чужие заслуги, и умелое руководство войсками…». Так и напишет препаратор истории, даже не подумав, что в архивах Генштаба сохранился план, под кодовым названием «Уран» с подписями Жукова и Василевского, с резолюцией: «Утверждаю». Верховного. И нет на этом плане упоминания ни о каком-то «Потапове», навязываемом читателю, как автор плана «Уран».
Казалось бы, чего проще убедиться во вздорности подобных измышлений, стоит только открыть книги воспоминаний непосредственных участников событий и все станет на свои места. Извините, но кто в наши дни кроме, отдельных «психов», читает мемуары советских полководцев? Да и мемуары эти уже редкость на книжных прилавках, заваленных миллионными тиражами книг с переписанной историей.
Вопрос, откуда борзописец накопал столько сногсшибательных компроматов на исторические личности со времён Рюрика и до наших дней? Ответ на полках книжных магазинов, затоваренных переводными изданиями с книг западных фальсификаторов истории, таких как американский генерал Уокер, доболтавшийся до того, что на полном серьёзе утверждает: «не было вовсе Сталинградской битвы, она просто выдумка красной пропаганды». Во след американцу хамит доморощенный злопыхатель, позволяя себе высказывания разве, что позволительные на Одесском шалмане:
- «Ведёт себя Жуков, как окончательно сошедший с круга зазнавшийся дурак… Любил прихвастнуть… этот Бонапарт отечественного розлива и продолжает талдычить всем и каждому, что это он чуть ли не в одиночку выиграл Отечественную, хотя под ногами у него и путались разные придурки вроде некого Сталина и ещё дюжины тупиц в маршальских погонах».
Из памяти не стерлись слова фронтовиков, стоило лишь мне, ещё пацану спросить:- кого солдат считает лучшим полководцем в прошедшей войне? Без колебания и оглядки в один голос все называли маршала Жукова. Большинство фронтовиков отзывались о маршале Жукове как о СПАСИТЕЛЕ ОТЕЧЕСТВА. О подобных разговорчиках, кто-то, кому-то, где надо, и кому надо докладывал. Эти слухи расстраивали «Отца всех времён и народов», ведь он сам замахнулся на титул «Спасителя Отечества». А тут как на зло, среди ветеранов, вдов, сирот и матерей погибших, ходит молва и вся страна ждёт и надеется, что справедливость восторжествует и «Отец народа» лично наденет на голову маршала-победителя лавровый венок «Спасителя Отечества».
На станичной завалинке не раз доводилось мне слушать откровения инвалидов-фронтовиков, не потерявшего разве, что собственную голову, и терять которым уже было нечего. - Обеспокоенный популярностью Жукова в армии и в народе, Сталин принял меры. По его указке Высший военный совет из бывших товарищей по оружию провёл подобие офицерского суда чести и опасного маршала сослали в Одесский военный округ.
В России-Матушке Земля слухом пользуется. Простой народ мгновенно прослышал о несправедливости и ещё крепче зауважал обиженного властью маршала. Верхи мгновенно отреагировали и стали раскручивать другое - «трофейное дело». На таможне задержали вагоны с мебелью, прибывшей из Германии. По документам сделана эта мебель по заказу и оплачена маршалом из собственного кармана. Но это не сочли за оправдание, и тут же, и без всякой политики начали шить мародёрство. Для начала негласно обыскали квартиру маршала, где кроме обычной и по средствам обретённой мелочёвки, путного ничего не обнаружилось. Тогда без понятых и без предъявления санкций те, «кому это было очень нужно», забрались на дачу к маршалу. Здесь находки оказались богатыми. Одних тканей в рулонах обнаружено четыре километра. Меховых изделий насчитали ровно 323 шкурки. Ковров, гобеленов и картин и сервизов, приборов из дворцов Германии столько, что возник вопрос, о нехватке места для размещения товаров в городском музее, а не то, что на казённой даче. Не кажется ли вам, что, те, кому, это было надо, здорово переборщили.
Грянуло постановление Политбюро о «т. Жукове Г. К. маршале Советского Союза». Признали, что товарищ заслуживает исключения из партии и преданию суду, но решили дать ему возможность исправиться, а вещички сдать в Госфонд. И поехал охаянный за «мародерство» товарищ Жуков подальше с глаз, за Уральский каменный пояс командовать военным округом.

По рассказам фронтовиков за мародёрство можно было отправить за Урал 99,9% маршалов, генералов и офицеров Советской Армии, а с ними и всех поголовно рядовых, побывавших в Германии. В солдатских вещь мешках везли ручные часы - красивые, но бесполезные немецкие штамповки. Наиболее хозяйственные мужики везли швейные и патефонные иглы, их на рынке расхватывали не торгуясь. Даже щепетильный и совестливый мой таганрогский дядюшка привёз с фронта в офицерском рюкзачке то, чего дома днём с огнём не сыскать, всеволновый радиоприёмник «Телефункен» и отрез на блузку тётушке из настоящей в 100% шотландки. Дядюшка говорит, что купил всё это. Но поди-ка докажи, что не «мародерничал». Хотя из его послужного списка известно, что войну дядя закончил в Болгарии, где вовсе не было разбитых витрин магазинов и сбора трофеев. Но «компетентные органы» тех времён всегда лучше знали правду, чем ответчик. Поэтому приемник не выставлялся напоказ, а радио слушали, закрывшись в спальне.
Вот и выходит, только автору совремённых пасквилей неизвестна вся история вопроса о трофеях. Вопрос вынужденно возник в разоренной оккупацией стране в которой четыре года вся промышленность работала только «Для фронта. Для Победы!» На военные рельсы были переведены даже нитяные и кондитерские фабрики. Товары ежедневного потребления оказались в страшном дефиците, не хватало не только самого необходимого из обуви и одежды, но даже иголок и ниток.
На виновницу развязывания войны Германию, союзники возложили контрибуции, в счет репараций в качестве трофеев вывозилось всё, что сгодится в домашнем хозяйстве. Вопрос стоял лишь за средствами доставки. Правда солдатский рюкзак и генеральский пульман обладали отнюдь не равными возможностями.
Что такое военные трофеи тогда знал каждый пацан. Как все, так и я, клянчил у мамы гривенник, чтобы посмотреть очередной кино шедевр Голливуда. В заглавных титрах фильмов, прокручиваемых на экранах всей страны, государственный кинопрокат предупреждал: «Фильм захвачен в качестве военного трофея». Святые слова, отпугивали акул кинобизнеса, чтобы те не бормотали о каком-то авторском праве.
В качестве трофеев на Восток шёл поток эшелонов, с оборудованием с известных заводов начиная от «Опеля» и «Цейса», до завода пластмассовых воротничков к солдатской гимнастерке. Генералы и инженеры, демонтирующие и обеспечивающие погрузку оборудования, старались прицепить к составу вагончик с личным барахлишком, «прихватизированным» в покинутых офисах, дворцах, складах и в разбитых витринах магазинов.
- Горбатого могила исправит,- хохотнув, изрёк сам Верховный, прочитав компромат на генерала по фамилии Горбатов. Но при тщательной проверке оказалось, что тот отправил на родной Донбасс не личные трофеи, а эшелон с лесом в помощь землякам шахтерам, вырубив под чистую реликтовую дубовую рощу в Тюрингии.
Сбор трофеев совершался с полного ведома, и по распоряжению союзных правительств. При военных комендатурах городов Германии все союзники без исключений содержали особые команды по сбору трофейного имущества и ворованных оккупантами культурных и музейных фондов России и Европы. А по возложенному на него долгу службы координировал работу таких команд Представитель советского командования в Германии маршал Жуков.
Кстати сказать, оккупационные власти Америки не интересовало амортизированное заводское оборудование Германии. Они предпочитали приобретать разработки научно-исследовательских институтов в ракетной и атомной области, ноу-хау в военной технике и медицине, которые они хапанули вместе с учёными кадрами. Зато их генералы не брезговали культурными ценностями. В мародерстве отличился генерал Хаули, настолько, что собственных «прихватизаторов» американцы прозвали «хаулиганами». Подобное «хаулиганство» обошлось без всяких организационных выводов по поводу обстановки в личных особняках американских генералов трофейными редкостями. Так до сих пор музейными экспонатами, краденными нацистами в России владеют наследники этих генералов.
- На войне трофеи брали всегда. А грабили все – и чопорные англичане, и темпераментные французы. А уж янки…- те переплюнули всех! Так, что права народная мудрость: - Кому война, а кому-то – мать родна!
Возможно и Жуков не был исключением из общих правил. Поэтому не надо идеализировать исторические личности. Христианская заповедь гласит:- Не создай себе кумира! Однако есть и другая: «Не осуди!» А здесь у нас переступили все допустимые грани.
Пренебрегая фактическими материалами и свидетельствами близко знающих маршала людей, отбросив народную память, борзописец пыжится разделаться с очередным национальным героем. В бессильной ненависти, брызжа слюной, и не владея собой, переходит он границы печатного слова и лается по площадному:- «Ну и быдло!»
Да за такой навет в добрые старые времена приканчивали на дуэли, ну а в наше время прилюдно бьют по роже.
У борзописца в ходу и такие перлы: «Полководческая биография Жукова демонстрирует полнейшее отсутствие мастерства. Метод один: гнать, гнать вперёд безропотные толпы. Гнать, не умея использовать условия местности, взаимоотношения войск, без сокрушения обороны противника. Гнать через минные поля толпы. Техника дороже человека. Что до солдат – бабы новых нарожают».
А вот это уже как раз то, с чем всю жизнь боролся маршал, и это хорошо сохранилось в исторических письменных источниках. В своих приказах по фронтам Жуков упорно добивался от подчинённых: «Опережать манёвр противника, быстро обходить его фланги, перерезать тыловые пути, окружать и рассекать вражеские группировки можно только с помощью мощных танковых и механизированных соединений». В приказе Жукова, направленном командующему Калининскому фронту и всем командармам Западного направления отмечалось нарушение основных требований в общевойсковом бою. Особенно обращалось внимание на взаимодействие между артиллерией, пехотой и танками, общевойсковой связи. Им осуждались лобовые атаки пехоты без предварительной артиллерийской подготовки.
Дело в том, что, как и у каждого таланта, завелись у Жукова завистники и недоброжелатели. Подобные гульные высказывания, обвиняющие маршала в больших потерях в проведенных операциях, а не серьёзные научные изыскания с радостью подхватил борзописец. Не секрет Полишинеля, что Генштаб, подводя итоги знаменитой Висло - Одерской операции 1-го Белорусского фронта, и признав её лучшей операцией ВОВ, сравнил её по искусству разработки и проведения с Брусиловским прорывом первой мировой войны. Отмечая блестяще проведённую Брусиловым операцию, Генштаб заостряет внимание на высокой цене операции в полмиллиона человеческих жизней. Тогда, как при несравнимо возросшей убийственной огневой мощи последней войны, Висла - Одерская операция Жукова унесла 17 032 тысячи погибшими или 77 342 выведенных из строя военнослужащих или меньше 10% от общей численности фронта. Грех оперировать цифрами из человеческих жизней, но что поделать, такова уж печальная участь всех полководцев. И тут же Военно-статистическое исследование Генерального штаба беспристрастно отмечает, что на Юго-Западном фронте у Ватутина потеряно 212 692 человека или больше половины списочного состава. Примерно такой же была картина у Рокоссовского. Самые крупные потери оказались при освобождении правобережной Украины у Конева во 2-м Украинском фронте, когда потеряно 303 617 человек или до 70% личного состава.
Но расходившемуся борзописцу до лампочки архивные материалы. Воображение не даёт уняться его перу, навострившемуся на жаргоне криминальных разборок современных уличных авторитетов, и он накропал клеветнический шарж: – Жуков - ни кто иной, как хам и садист, бьющийся в рыданиях перед Сталиным.
Не в указ этому типу свидетельства двух маршалов: Рокоссовского и Василевского, оказавшимися очевидцами сцен в ставке ГК, «когда коса нашла на камень». По утверждению обоих маршалов Жуков был единственным человеком из окружения Сталина, не боящимся отстаивать своё мнение. «Георгий Константинович наделённый характером не менее порывистым, чем Сталин, тоже порой не сдерживался, настаивая на своём, вступал с ним в спор, и, в конечном счёте, оказывался прав»- рассказывает маршал Василевский.- Чтобы избежать трагедии окружения Юго-Западного фронта Жуков настаивал отвести войска за Днепр и немедленно организовать контрудар под Ельней. Сталин вспылил: - Что за чепуха? Как вы могли додуматься сдать врагу Киев?
- Если вы считаете, что начальник Генерального штаба способен только чепуху молоть, тогда ему здесь делать нечего - возразил Жуков, подал в отставку и отправился на фронт. И ещё одно свидетельство, отметающее подобные выдумки, о них говорит маршал Рокоссовский.
– Верховный потребовал провести небольшую операцию у станции Мга, чтобы облегчить положение Ленинградцев. Жуков доказывал, что необходима крупная операция, только тогда будет достигнута цель. Сталин не скрывал своего раздражения, но Жуков не сдавался. Сталин Жукову:- «Пойдите и подумайте, вы пока свободны». Когда мы вышли, я сказал, что не стоило так резко разговаривать с Верховным. Жуков ответил: «У нас ещё не такое бывает».
Солдатская молва гласит: - Крут был Георгий Константинович при малейшем проявлении командиром нерадивости к исполнению своего начальнического долга, зато солдат не обижал, берёг их, насколько возможно беречь солдата на войне. И пока живы серьёзные исследователи полководческого таланта маршала Жукова, жива будет и слава о нём как о Спасителе Отечества от коричневой чумы, ну а борзописцы, те видимо продолжат пичкать доверчивого читателя фантастическими историями, до тех пор, пока они будут хорошо оплачиваются. И неудивительно, если объявиться очередной «исторический детектив», раскрывающей главный секрет второй мировой войны. Методом, каким дошлый борзописец «вычислил» Чингисхана, хотя тот оказался вовсе и не ханом, а русским князем Иваном Калитой, автор сногсшибательных детективных историй в состоянии вычислить и фюрера, «под маской которого скрывался внучатый пра-пра-пра-племянник русского агента Г…». Стоит мастеру дедуктивного метода только натолкнуться на подобную фантастическую фабулу, как, не брезгуя безумством версии, лишь бы она захватывала дух сенсационностью, воспользуется ею, чтобы накропать очередную белиберду, наподобие:- План «Барбаросса» был задуман давно, ещё во времена битвы двух «железных канцлеров». Премудрый канцлер Горчаков с казаками атамана Платова забросил через кордон лучшего своего агента-провокатора с далеко рассчитанной целью: с заданием вжиться в бюргерской среде, и подготовить почву к написанию настольной книги «Майн капф», годной для промывания мозгов у «истинного немца». Копия с оригинала конспекта к книге «Майн кампф», «писанная собственноручно Горчаковым», конечно, обнаружится и будет опубликована приложением к детективу. Весь расчёт Горчакова строился на то, что начитавшись «Майн кампф», немцы окончательно потеряют голову и на собственную погибель позабудут о предупреждение железного канцлера Бисмарка:- В бескрайних и снежных просторах России затеряется любая европейская армия. Что случалось и на самом деле. Именно ради этого, завладев умами и тевтонскими душами агент-провокатор, должен был заставить немцев забыть о предупреждении Бисмарка и убедить воспитанное в г… югенд поколение биться до последнего вздоха и умереть с фаустпатроном в руках. Так хитромудрый Горчаков спланировал полное уничтожение детородного тевтонского населения, навсегда покончив с прусским духом на планете. Но не всё пошло как надо. Не все немецкие пацаны оказались тупее сибирского валенка, чтобы умереть как Зигфрид, с именем фюрера на устах и с базукою в руках. Убедившись, что он не до конца выполнил миссию – погубить немецкую нацию, пра-пра внучатый племянник агента-провокатора Г… застрелил любимую собачку, свою связную Е… и покончил с собою. В живых остались только немцы, думающие собственной головой, а не цитатами из «Майн кампф». С помощью янки они быстренько отстроили послевоенный фатерланд и научились завоёвывать жизненное пространство не пушками Круппа, а звонкой дёйче маркой…

Однако, пора вернуться к телешоу «Моя Россия» и к заочному разговору с уважаемым и боевым генералом, сохранившим верность воинскому долгу и нерастраченные иллюзии об «Отце народов». Очень хотелось сказать ему:- Несмотря на весь ужас и невзгоды войны, я завидую вашему поколению. У Вас была Вера в правоту своего дела. В самые трудные минуту Ваши губы как молитву шептали: «Наше дело правое, враг будет разбит. Победа будет за нами»! За Нашу Победу в Великую Отечественную, не пожалел жизни и мой отец.
Энтузиазм молодого послевоенного поколения в восстановления народного хозяйства страны поутих после разгромного 20-го съезда КПСС. По иному стало складываться теперь мировоззрение молодёжи. Естественной реакцией на завиральное обещание «Программы партии» о грядущем райском бытие при коммунизме ещё при жизни нашего поколения повлекли пессимизм и полное безверие в слово. А новый культ личности в облике «волюнтариста - кукурузника» лишь породил повальный скепсис и подорвал веру в «светлое будущее страны победительницы». Чем дальше, тем большей становилась жалостливая брезгливость к старческому слабоумию очередного генсека ряженного в мундир маршала и к его детской слабости к боевым орденам и к крутым иномаркам.
Желание достучаться или дозвониться до боевого генерала осадила пришедшая на память сказочка о лягушке – путешественнице. От избытка чувств и явно с лягушачьей дури, позабыв, что лягушечья пасть удерживает её за прутик она вякнула во всё земноводное горло… И шлёпнулась с высоты птичьего полёта на землю. Её пример, другим наука!...
Кто я? И где я? Один из миллионов, «кукушат» разброшенных по чужим гнездам моей нерадивой мачехой Родиной. Второй раз за последнюю сотню лет по воле «сильных, но не всегда трезвых», раскидала Ты по белу свету своих деток подобно злой мачехе – Россия. Да раскидала так, чтобы тут же, забыть о них. В начале бурного прошлого века кинула Россия двоих моих дядюшек, даже не мыслящих изменить ни Тебе, ни воинской присяге, а под конец века Ты и меня умудрилась заделать «иностранцем». Узурпировав власть «сильные» первым делом отняли Родину у двоих моих дядюшек, а спустя семь десятков лет у шести миллионов таких же изгоев, как я. По облыжному обвинению «за связь с белогвардейцами», «сильные» расстреляли моего дядю Евгения-Юзефа - большевика с дореволюционным стажем. Потом сгноили за решёткой тётушку Антонину только за рассказ невинного анекдота об усатом «отце народов». Как «врага народа» пытались сломать в трудовом лагере Молгобека моего отца. А теперь «сильные» и хитро мудрые, хотят отнять у меня историю моей Родины. Быстренько осознав, что история – душа и память народа, «Сильные» кинулись её переписывать. Завладев средствами массовой информации, они по-своему формируют общественное мнение. Чего же боле? Что я могу ещё сказать? И кому?
Раньше, если я открывал рот там, где меня вовсе и не спрашивали, меня обычно осаживали окриком с места:- Аполитично рассуждаешь, дорогой товарищ! Могли приструнить и по серьёзному. Помнится, как по истечению кандидатского стажа, в парткоме мне был задан «коварный теоретический вопрос»:- Что Вы можете рассказать нам о диктатуре пролетариата?
Не скрою, я готовился. На переходе танкера туда и обратно через пустынную Атлантику, когда у капитана, как у пилота, «когда пилотам, скажем прямо - делать нечего», свободного времени хоть отбавляй, разлёгшись на диванчике, от корки и до корки проштудировал я труд Ленина «Государство и революция». Уверяю, это было небезынтересное чтение.
Отвечая на хорошо знакомый теоретический вопрос и наивно полагая, что вытащил «счастливый билетик» я расстарался выложить всё, что узнал об отмирании государства принуждения, и замены его «общенародным государством». Покончив с диктатурой пролетариата, я не остановился, а поехал дальше. Казалось, бюро слушало с возрастающим интересом, как вдруг на том месте, где Ильич размышляет, что более приемлемо в нашем сельском хозяйстве:- свободное фермерства, прусское юнкерство, либо Товарищества по обработке земли, мои словоизлияния прервал гневный окрик секретаря:- Хватит рассуждать как гнилой меньшевик! От таких очистили партию ещё сорок лет назад! Свободен. Можешь идти на все четыре стороны. Перед тем, как окончательно окрепло моё намерение идти на пароход и собирать вещи, в курилке отловил меня зам. секретаря парткома и душевно улыбаясь, поздравил с избранием в партию единомышленников. А выручил меня всё тот же господин Случай и один из членов парткома. Готовясь к зачёту в университете марксизма - ленинизма, он вынужденно заглядывал в труды вождя и знал номер тома, который нужно выковырять из длинной шеренги книг основоположника. Зачитав вслух выдержки из сочинения, он спас из щепетильного положения «партей геноссе», а меня из скандальной истории. И стало понятно, что поучая нас как жить и работать, «передовой отряд класса, вооружённый самым прогрессивным учением», сам в эти книги не заглядывал.
ПОЧЕМУ ВЗЯЛСЯ Я НЕ ЗА СВОЁ ДЕЛО?
Спрашивается, зачем, имея печальный опыт в попытках достучаться до сознания людей обслуживавших власть, взялся я явно «не за своё дело», порываясь высказать собственное мнение. Признаться, его нельзя назвать сугубо личным, оно во многом может совпадать или не совпадать с убеждениями, уходящего с жизненной сцены целого поколения – пару десятком лет тому назад звавшегося советским читателем. Правда, в советские времена не каждому было дано читать исторические книги дореволюционных изданий, однако ничто не мешало следить за выходящими в свет книгами по отечественной истории. Мы собирали макулатуру и «кантовались» с нею в ночных очередях, состоящих из подобных себе «психов». Судя по расходящимся многомиллионными тиражами собраний сочинений Соловьёва, Ключевского, Карамзина и Костомарова таких «приблажных», в масштабах страны насчитывалось десятки миллионов. Мы не только читали, но и думали, а терзавшие нас вопросы горячо обсуждали в узком кругу на тесных кухнях. Ждали и старались не пропустить ни одной телевизионной встречи с обожаемым студенческой молодёжью историком Л. Н. Гумилёвым. Сумев сбросить с себя шоры классовой идеологии Лев Николаевич Гумилёв наглядно доказал, что такое общественное явление, как читательский интерес и суждения читателя, не могут не волновать современного историка. Как настоящий учёный Л. Н. не чурался «обратной связи» с читателем, не прятался в башню чистой науки, и на особенно каверзный читательский вопрос мог честно признаться:- Не знаю! А это только придавало ему больше авторитета.

Мне повезло, я ни одного дня не учился по утверждённым в идеологическом отделе партии учебным программам. Господь миловал, и меня так и не затащили ни в университет марксизма-ленинизма, ни в совпартшколу и моё сознание осталось незамутнённым идеологией. Более полстолетия минуло со времён ликбезовских бесед с моим дядюшкой, выветривших из башки среднестатистического недоросля вдолбленное ему с начальной школы деление исторического прошлого, настоящего и будущего на пять общественно экономических формаций от первобытно общинного строя до развитого коммунизма. Со временем эти догматичные постулаты заменили дядюшкины беседы, книги либеральных профессоров, евразийские идеи, и наконец, учебник по философии истории Ю. В. Яковца, а знаменитая теория круговерти локальных цивилизаций А. Дж. Тойнби погрузили меня в не искривлённое понятие исторического прошлого.
Если бы не дядюшка, мне бы не выпутаться из конфуза, в который я попал, при первом знакомстве с трудами именитых либеральных профессоров. Начав с восьми томного университетского курса профессора Ключевского, «уверовал» я в светлый образ Дмитрия Донского. Далеко вперёд из шести невзрачных поколений московских князей выдвинул этот профессор Дмитрия Ивановича, одно Мамаево побоище налагало на князя яркий отблеск Александра Невского.
Совершенно иным предстает князь в трудах не менее именитого, другого профессора - Костомарова. Переодевания князя перед битвой в простого латника он объясняет его заурядной трусостью. А издревле практикуемый на Руси отъезд князя в уделы для сбора ополчения, трактует как бегство по причине «слабости характера» и трусости.
0 Нет комментариев
НЕ МОЯ РОССИЯ. продолжение 1
Ещё Николай Первый, задумавшись над запиской шефа третьего отделения: «крепостное право - бомба замедленного действия под Российской империей», справедливо заметил, что «при освобождении крестьян без земли получится не свобода, а словно бы увольнение солдата со службы». А где взять землю? Пахотные земли в европейской части России, уже сотни лет расписаны и являются наследственным владением помещиков. И даже мастер закручивания гаек и «крутой» самодержец Николай «Палкин» не смел замахнуться на главную основу самодержавия - крепостника помещика.
Говорят, что мужественный поступок совершил император Александр II, покончивший с крепостным правом. Другие утверждают, что в результате его реформы крупные землевладельцы пострадали мало, землю у них выкупали, зато крестьянские наделы уменьшились наполовину по сравнению с теми, которыми они пользовались при крепостном праве. И за эту урезанную землю нужно было платить помещику выкуп в течение 49 лет, а так же 6% годовых за заем, взятый у государства. За полсотни лет первоначальная сумма долга из-за нарастания процентов увеличивалась втрое. За землю, которую они обрабатывали испокон века, крестьяне расплачивались до самого 1907 года. Причём оказалось, что в личную собственность земли они так и не получили. Вся выкупленная земля принадлежала теперь сельской общине – своеобразному «колхозу». И равноправными крестьяне так и не стали. Для них придумали отдельную систему законов и специальное земское начальство.
Почему-то об этих издержках реформ царя-освободителя промолчал, принявший роль «присяжного» по защите реформ 1861 года академик А. Сахаров. Не ему ли, как историку известно, что в ответ на реформы в ряде губерний России вспыхнули крестьянские бунты. Происходил самозахват помещичьих земель. Горели барские усадьбы. 50 000 помещиков разорилось в прах. Их земли скупили 150 «олигархов». А из обиженных отпрысков разоренных помещиков взошло революционное поколение народовольцев. Теперь эти агитаторы из революционных демократов уламывали крестьян не скупать землю, она, дескать, достанется вам бесплатно после свержения самодержавия. Всё это совпадало с испокон века существовавшими у крестьянства убеждениями, обращёнными к помещику:- Хотя мы ваши, а земля то наша! Землицу крестьянин упорно считал собственностью не барской, а Божьей, принадлежавшей тем, кто её обрабатывает. Землица тем временем стала предметом спекуляций и наживы для «сильных». Теперь «сильный и трезвый» мог сдавать землю в аренду той же общине, у которой он её только что купил.

За исправление реформ Александра II взялся Столыпин. Петр Аркадьевич намеревался, ликвидировав общину создать вместо неё крепкого хозяина на земле, глухого к революционной пропаганде. - Сперва - замирение, а потом реформы,- бросил лозунг премьер-преобразователь из богатейших Самарских землевладельцев. И наперво усмирил бунтующую деревню с помощью войск и военно-полевых судов. Крестьян вешали без следствия, тут же за родной околицей, на глазах у их деток. На наспех сколоченных виселицах, затягивали на мужицких шеях «Столыпинские галстуки». Усмирённому и лишившемуся родной земли крестьянину было предложено переселение. Через бескрайние просторы потянулись телеги с жалким скарбом и ревущими от голода детишками. Не всем улыбнулась удача пересечь каменный пояс Урала и разливы Сибирских рек. Случалось, сдыхала сивка-бурка или тянувшаяся на привязи кормилица бурёнка. Грабили по пути лихие люди, ссуды пропадали за чиновничьими волокитами. Этот путь длиной в пять тысяч верст отмечен покосившимися деревянными крестами «в награду» народу, попытавшемуся стать «сильным». Крестов этих так никто и не подсчитал. Однако главным итогом переселения было массовое возвращение переселенцев на родину, но уже без денег и без надежд, ибо прежнее хозяйство было уже продано. Из-за Урала вернулось 60% разорённых семейств. Переселение не разрядило сколько-нибудь земельной тесноты в Европейской части страны. Реформы провалились и только затаили в себе угрозу нового революционного взрыва в деревне. Так преподносился советской исторической школой результат реформ П.А. Столыпина в России.
А. Я. Аверх. «П. А. Столыпин и судьбы реформ в России».
- В результате революции помещик не пожелавший «потерять права собственности на землю» потерял всё, в том числе и Родину, а крестьянин получил ещё большее закабаление - колхозное. А, казалось, чего проще, как вернуться к уже проверенным реформам Иоанна III, объявить землю государевой собственностью и сдать её в вечную аренду, тем, кто её обрабатывает – вот так излагал своё видение на прошлое ученик и последователь старорежимных профессоров мой таганрогский дядюшка Борис Алексеевич.
На замордованной половинчатыми реформами земле России появились новые классы: кулак-мироед, латифундист-сахарозаводчик и экспортер зерна. Вышли они из грамотного и мудрого племени «сильных», знакомых с законами и заёмными операциями в банках. Чаще всего из таких предпреимчивых, как родной батюшка пламенного революционера Лейбы Троцкого - Бронштейн. Разбогатев на купле-продаже земель, он стал владельцем громадной латифундии на чернозёмах Новороссийского края.
Вскоре «трезвые и сильные» обзавелись современной обрабатывающей землю техникой, освоили новейшую агротехнику и выращивали баснословные урожаи при интенсивном земледелии, не заботясь о будущем истощении земель. Уже в канун мировой войны Россия вышла на первое место в мире по экспорту зерна. Лучшей в мире пшеничкой твёрдых сортов были засыпаны экспортные причалы Одессы, Мариуполя и Таганрога. Негоцианты зерном богатели, а тем временем крестьяне центральной России пухли от голода. Свидетельство тому книга воспоминаний дочери Льва Николаевича – Татьяны Толстой. Перед её глазами, как организатора общественных столовых в помощь голодающих крестьян, предстаёт страшная картина разоренных деревень с голодными детишками на холодной печи. Разорённые и согнанные с родных мест крестьяне пополнили ряды люмпен-пролетариев и бастующих рабочих, приблизив этим расплату октябрьским переворотом и «революционный» призыв: «Грабь награбленное».
Так не до конца продуманные и запоздалые реформы 1861 года заложили под Россию мину замедленного действия, и она не могла не бабахнуть. Извините, господа «присяжные», но я голосую против таких, не до конца продуманных реформ, по масштабности махинаций сходных с гением Чубайса. Они находка только для «сильных», премудрых и пройдошливых.
И всё же… Не устраивал меня облик реформатора, созданного историками советской школы, не стыковавшимся с восторженными отзывами моего дядюшки, сложившимися под влиянием впечатлений слышанных ещё от современников Петра Аркадьевича. Вполне понятно, что советская историография, следуя в фарватере политических противников Столыпина, во многом исказила облик и деятельность реформатора. Искажения настолько врезались в общественное сознание, что рассчитывать на восстановление исторической правды только на словах тов. Ленина и даже Авербаха не приходится.
Смесь полуправды и откровенной лжи выпирает из попыток оппонентов, приписать Столыпину самими ими же придуманную фразу:- сначала замирения, а потом - реформы, которая по смыслу прямо противоположна действиям реформатора. Ведь делал Столыпин, то и другое одновременно. Недоброжелатели переиначили и другое заявление П. А. Столыпина, в котором правительство якобы сделало ставку на «крепких и сильных».
Разъяснение, опубликованное в газете «Новое время отвергает очередную ложь противников реформ: «Правительство никогда и нигде не заявляло, что государство считает себя свободным относительно «слабых», относительно немощных, относительно неспособных членов крестьянской общины и их семейств. Эти «слабые» не должны лежать тяжёлой обузой на одном крестьянском сословии. Забота о них, несомненно, ляжет на правительство». Но кривда гуляет до сих пор по белу свету.
При глубоком уважении к «старосте целовальников», вынужден упрекнуть его в не совсем точном толковании слов своего «подзащитного». А чтобы не выглядеть голословным, рекомендую обратиться к книге историка А. П. Бородина «Столыпин. Реформы во имя России». Москва. 2004 год.
Автор этой книги задался целью взглянуть на П. А. Столыпина глазами современников. В книге собраны отрывки из многочисленных публикаций эмигрантских изданий, как бывших его врагов, так и единомышленников. В книге приведены воспоминания из трех сотен известных в России фамилий и перед читателем раскрывается личность неоднозначная, многогранная и яркая.
Карьера этого реформатора восходит с избранием его Ковенским предводителем дворянства. Здесь он познакомился со стихийным переходом крестьян губернии от общинного подворного владения к «колониям», по образцу фермерского хозяйства в соседней Пруссии. В преимуществах ведения хуторского хозяйства перед общинным способом убедила Петра Аркадьевича пограничная Пруссия, которую он часто посещал.
На хуторе вследствие компактности в расположении возделываемой земли к усадьбе, экономились время и усилия на перевозку удобрений от стойла к пахоте и по доставке собранного урожая. Сподручность земельных угодий давала полную свободу распределения посевов и удобства в надзоре и охране урожая. Переход к трехполью значительно повышал интенсивность землепользования, расширению огородничества и плодового садоводства. Сказывались и преимущества такого отделения жилища крестьянина от хозяйственных построек в пожарном и санитарном отношении. Всё это в совокупности приводило к рациональному ведению хозяйства и поднятию доходности и ценности земли. Однако «дело расселения» тормозилось из-за отсутствия материальной помощи правительства в виде кредитов и льгот на переезд и обустройство, а так же и из-за косности самого крестьянства, боявшегося порвать с «обчеством».
Служба в качестве Гродненского губернатора только укрепило у Столыпина осознание государственного значения для России вопроса о крестьянстве. Он видел, как с приростом крестьянской семьи дробились земельные наделы. А ежегодный передел пахотных земель в общине, лишал саму землю постоянного и рачительного хозяина, и, в конечном счёте, лишь приводил к истощению плодородного слоя. В самом крестьянстве зрели «опасные обобщения», подогреваемые агитаторами из революционной среды интеллигенции о праве собственности на землю. Всё чаще эти обобщения выливались в беспорядки с требованием справедливого распределения «кормилицы земельки».
Таланты П. А. Столыпина как умного и решительного администратора раскрылись, когда он стал Саратовским губернатором. Грянула революция 1905 года. «Доигралась» правящая верхушка своим твердолобым упорством, а интеллигенция безответственными призывами «к топору». Наконец бабахнула мина замедленного действия, заложенная половинчатыми реформами «царя-Освободителя».
Вёл себя новый губернатор смело и решительно. За два дня прекратил бунт в Царицынской тюрьме, посадил в карцер уголовников и уговорил политических соблюдать порядок. Но в городах губернии бурлили митинги и забастовки, в деревне крестьяне жгут имения, уничтожают всё, что попадётся под руки: библиотеки, картины, мебель и даже скот и урожай.
Самому губернатору и его семье пришлось столкнуться с угрозами и шантажом: отравить сына, взорвать детей. В него стреляли. Пытались взорвать. Напуганные помещики одолевали просьбами о присылке войск, но Столыпин предпочитал разъезжать по губернии с полусотней оренбургских казаков, полагая, что строгое и спокойное общение с толпой, действует на неё отрезвляюще, а на администрацию уездов – ободрительно.
Его смелые, инициативные и решительные действия сказались замирением в губернии. Произвело оно впечатление на общество и на царя. В 1906 году Столыпин был назначен министром внутренних дел, а три месяца спустя Председателем Совета министров.
Сознавая необходимость серьёзных уступок в масштабе всей страны, Столыпин уже как премьер-министр был готов на такие уступки много дальше своих собратьев по сословию - дворянства. О бедствиях крестьянства премьер докладывал царю: «Целые деревни Саратовской губернии в зимнее время вынужденно занимаются профессиональным нищенством». Одна из причин такого «неблагополучия» – общинный строй, «парализующий личную инициативу и самостоятельность мужика», обрекающий «его на жалкое прозябание». Высоки и арендные цены на землю, вконец разоряющие и озлобляющие крестьян. Как неотложную меру Столыпин предлагал выход крестьян из общины и закрепление за ними земельных наделов в личную собственность за счёт угодий из государственных земель или из земельного фонда Крестьянского банка.
Жестокое подавление революции не нуждается ни в оправданиях, ни в извинениях премьер министра, для него это долг. И для него революция «не праздник трудящихся» и не «локомотив истории», а преступление, абсолютное зло и национальная катастрофа.
Не сидели, сложа руки заговорщики. В динамитной мастерской оборудованной большевиками на квартире Максима Горького, над бомбой для премьера трудился пока ещё безвестный инженер компании «Сименс» Леонид Красин. На «васаре» в прихожей стоял известный миру экспроприатор Петросян, по партийной кличке «Камо». А главу правительства России охраняли на даче из рук вон плохо. В приёмной столпилось около ста человек. С балкона подъезжавших разглядывали малолетние сын и дочь премьер министра. Но для идейных революционеров дети не помеха. В прихожую забросили портфели с мощным зарядом. Двадцать семь человек погибло на месте. У самого премьера контузией повредило правую руку. Чудом уцелевший премьер, тут же организовал разбор завалов и сам лично извлёк из-под обломков сына.
Террористы сильно просчитались. Покушение всколыхнуло и объединило различные слои общества. Общественность своим нравственным долгом сочла заявить: «Обязанность правительства немедленно и всей государственной мощью обуздать крамольников и рассеять их преступные организации и сообщества. Ответить на террор террором. Залить кровью бунтовщиков пожар, который, иначе сожрёт всю Россию».
Вопрос о введении военно-полевых судов обсуждался ещё до премьерства Столыпина его предшественником графом Витте, однако большинством голосов правительство его тогда отвергло. Теперь инициатором введения военно-полевых судов был сам император Николай II. Хотя это и шло вразрез с планами и настроениями Столыпина, он никогда не «отделял себя» от Государя. Подчиняясь неразумным распоряжениям царя, Столыпин жертвовал своим личным достоинствам»- вспоминает хорошо осведомлённый Маклаков. «В проведении политики репрессий Столыпин видел свой долг, свой крест…Они сильно отягощали его совесть, но он, зажав свою человеческую сущность, проводил их жестко и непреклонно».
«Галстуки» справедливее было бы назвать по имени их изобретателя графа Витте, либо по имени их инициатора императора – «Николаевскими» галстуками», но не «Столыпинскими».
Столыпин не был идеалистом. Знавал он и мужицкую жестокость, и его тайную ненависть к барину. Знавал легко пробуждаемую злобу ко всем людям по-европейски одетым. И всё же к выводу: «Для России нет, и не может быть, прочного будущего вне сильного крестьянства» привели его не книги, не казённые бумаги, а сама жизнь и прямая «борьба в обхват с революцией». Он и не собирался давать землю даром. «Это не в интересах ни государства, ни крестьянства». «На даровую землю найдётся много охотников, будут некоторое время её фиктивно обрабатывать, а по случаю станут спекулировать землёй».
Малоземельные крестьяне из государственного фонда приобретали землю на льготных условиях под низкий процент за счёт госбюджета. Кроме этого правительство оказывало крестьянам помощь в землеустройстве, агрономии, в получении ссуд, в организации кредита, в переселении и, наконец, в просвещении. Главная задача по Столыпину - «укрепить низы! В них вся сила страны. Их более ста миллионов. Дайте нам спокойные десять лет, и вы не узнаете Россию!» Так ведь не дали!
Горлопанов с левых трибун Думы, Столыпин осаживал: «Вам нужны великие потрясения, а нам нужна Великая Россия!»

Н. С. Михалков не ошибся в главном: - Пётр Аркадьевич Столыпин – несбывшаяся мечта России. И портрет его по праву должен располагаться на достойном месте витража программы «Моя Россия». Осмелюсь лишь не согласиться с утверждением, что реформы Столыпина не были рассчитаны на «слабых». В отличие от горбачёвской перестройки, возродившей капитализм за счёт обнищания народа, главной задачей своих реформ Петр Аркадьевич видел в «укрепление низов». «В них вся сила страны. Их более ста миллионов».
И ещё, кажется прав Никита Сергеевич, - мы сейчас жили бы в совершенно другой России, если бы не были свёрнуты реформы Столыпина.

Как итог столетней Российской полемике напрашивается статистический отчет по Земству России за 1911 год. Из него следует: «За три года с 1907 по 1910 год в Сибирь переселилось больше пяти миллионов крестьянских семейств. В урожайном 1909 году в России собрали хлеба в 3,5 раза больше, чем обычно, а две трети его было выращено в Сибири».

Прямо противоположные оценки личности в отечественной истории не единичны. Летописи и хроники писались с оглядкой на удельного князя, исторические труды с оглядкой на царствующий дом, а потом на генсеков, а сегодня вся история переписывается по заказу «сильных». По замечанию одного из популяризаторов истории такая «оглядка» в историографии не случайна: « кто платит за ужин девушки в ресторане, тот её и танцует». «Делателями истории» были и будут всегда «сильные» и власть придержащие, они не только творят историю, но закрепили за собой право писать её. «Народ безмолвствует» и, хрипя, тянет лямку «тягла» довольствуясь исторической кашей для питания их мозгов, кашей запаренной в большей части на мифах.
В ответ на недоуменные вопросы пытающихся думать своей головой читателей, профессиональные историки отговариваются «некой тайной научного знания», непостижимой для человека с улицы, т.е. рядового человека. Историей де, «имеет право заниматься только дипломированные историки», а профанам следует принимать на веру их объяснения. Но поскольку вопросы читателей продиктованы многочисленными логическими нестыковками, а учёные писания переполнены противоречиями и побасенками, то происходит естественный процесс, наткнувшись на обширные прорехи в предоставленной ему картине событий, читательский ум обязательно начнёт заполнять их по своему разумению, и так возникают «еретические» теории. Будь в исторических описаниях более логики и здравого смысла, поменьше басенок и откровенной дури – не возникли бы такие её переписчики, как Фоменки, Бушков, Буровский и иже с ними. Какой-то части современных читателей явно импонирует скоротечность и лёгкость в сногсшибательных версиях подобных слагателей истории на собственный лад. Чего нельзя сказать про читателя, знакомого с историей хотя бы в объёме средней школы, у которого подобные ляпсусы и провалы в элементарных знаниях вызывают горький смех и раздражение.
На правах дилетанта-любителя отечественной истории и на правах читателя с семидесяти летним стажем я посчитал себя вправе высказать своё мнение.
«Любой пытливый и грамотный человек имеет право проверки своей истории», утверждают доктора наук Давыденко и Кеслер, авторы книги «Мифы цивилизаций». К словам: «грамотный человек», я бы добавил ещё одно слово:- «добросовестный», т.е. не имеющий намерений «мутить воду», а настроенный на поиск истины.
Казалось бы, профессиональному историку не безразлично, как рядовой читатель воспринимает его творчество и творчество его коллег по профессии. Да, где уж там. Первым вопросом, историка полиставшего мою черновую рукопись было: «где и когда вы получили историческое образование?» - Ах, у вас его нет? Ну, тогда это ваше приватное мнение и как графоманство очередного дилетанта оно ни кого не интересует.
- Да не собирался «сочинять» я историю. Только хочется осмыслить некоторые её факты, пытаясь разобраться в изложении одного профессионала, почему-то противоречащее другому, казалось бы, достойному профессионалу. И заодно защитить явное и очевидное от профанов, взявшихся бессовестно переписывать историю, передёргивая установленные факты. Профессиональным историкам делать это в недосуг и не по нраву, в чём они и сами публично признаются. Единственная отповедь учёных, супротив безумных версий «Новой хронологии», не доступна массовому читателю, так как издана эта книга давно в катастрофически малом тираже, из рук вон плохо оформлена, да ещё и не рекламировалась.
Вокруг исторической науки у нас сложилось что-то похожее на анекдотичное Общество спасения на водах, с лозунгом: «Спасение утопающих, дело рук самих утопающих!» Отсюда сносшибательный вывод: «спасение читателя от произвола версий переписчиков истории, дело рук самого читателя».

ОТЕЦ ОТЕЧЕСТВА. СПАСИТЕЛЬ ОТЕЧЕСТВА.
И всё же до окончания телепрограммы не терял я надежды увидеть среди портретов из двенадцати достойнейших портрет Государя Всея Руси Иоанна III, но раз за разом выключал «ящик» в расстроенных чувствах. А из памяти дразнился вопросик, подброшенный на засыпку дядюшкой книгочеем:- Как ты считаешь, кто из двух Великих государей породил Россию Иван или Пётр? И кого надобно величать «Отцом Отечества нашего? Кто, по-твоему, из этой парочки, ещё при жизни наречённых «ВЕЛИКИМИ», воистину является ОТЦОМ ОТЕЧЕСТВА?
- Конечно Пётр, ни на минуту не задумавшись,- бодро, как это и положено по уставу, ответствовал юнга-недоросль.
- До Петра и государства Российского не было. Все у нас берёт своё начало от Петра Великого, без колебаний добавил я.
- К сожалению, так думает большинство наших совремников, искренне считая, что неплохо знают родную историю. А ведь Государя Ивана III, по делам его, ВЕЛИКИМ величали ещё за пару сот лет до рождения Петра. Хорошо же вам, голубчики, мозги закомпостировали недоброжелатели «единой и неделимой России».
С древнейших времён во всех деспотических государствах было принято награждать правителя подходящей приставкой к имени, возвеличивающей его «божественную» или нравственную сущность:- «Август», «Пий», «Тень Аллаха на земле», «Мудрый из мудрейших», «Великий», «Грозный» и т.п.,- прочищал мои мозги дядюшка. Льстивые сенаторы придумали к имени первого императора России добавку, тешившую самолюбие и возвышающую Петра Великого до пьедестала вождя нации, назвав его «ОТЦОМ ОТЕЧЕСТВА», а себя «сирых» прозвали до неприличия скромно - «птенцами гнезда Петрова».
Екатерина II титул «ПРЕМУДРОЙ И ВЕЛИКОЙ МАТЕРИ ОТЕЧЕСТВА» получила уже более легитимным путём – из рук депутатов от всех сословий и нацменьшинств, собранных для выработки проекта нового Свода законов России.
А вот кто придумал прозвище «Отца, вождя и учителя всех времён и народов», подхваченное партийными агитаторами, послушными СМИ и ораторами с трибун, так и останется невыясненным,- со вздохом изрёк дядюшка.
Как бы в пику, придворной элите с льстивыми званиями:- «Отец», «Мать Отечества», «Вождь», «Учитель», «Фюрер»,- противопоставлен вызревший в глубине души народа благодарственный титул – СПАСИТЕЛЬ ОТЕЧЕСТВА. На Руси титул спасителя отечества возник как признание заслуг посадского мужика из мясного торгового ряда Козьмы Минина и воеводы князя Дмитрия Пожарского. Под водительством этих народных вождей, без царя–батюшки, которого тогда и не существовало, самодеятельное народное ополчение очистило Россию от чужеземных завоевателей. Благодарный народ нарёк обоих: мещанина Минина, и князя Пожарского равным титулом «СПАСИТЕЛЯ ОТЕЧЕСТВА».
Заполучив царство из рук народных вождей, Романовы расстарались поскорее задвинуть на задворки обоих спасителей отечества, проявив свойственную им завистливость к популярности национальных героев. Подобная неблагодарность повторится ровно через 200 лет, как бы удостоверив этим действенность теорию круговерти в истории.
Война 1812 года с закаленным в европейских сражениях воинством, вчетверо превышающим русскую армию, превратилась в общенародную Отечественную войну и выдвинула на роль СПАСИТЕЛЯ ОТЕЧЕСТВА Михаила Илларионовича Кутузова.
Что за прелесть слушать исторические анекдоты и салонные подробности из жизни фельдмаршала Кутузова, в изложении моего дядюшки. Неизвестно, откуда он их набрался, так как сетовал на отсутствии мемуаров Кутузова и его жизнеописания. Говоря о быстротечности и непрочности людской славы, дядя то и дело сокрушался по поводу ненадёжной и неважной памяти потомков.
- У Кутузова было полно недоброжелателей и мелких завистников, начиная от императора и окружающих его педантичных прусских теоретиков, закостенелых на зазубривании «правил ведения войны» и способных только расписывать экспозиции войск на бумаге. Облик фельдмаршала в описаниях дяди как-то не увязывался со слезливым, дряхлым и чудаковатым бодрячком, каким его показал в фильме «Гусарская баллада» Игорь Ильинский. Конечно, Михаил Илларионович чисто по-русски был сам себе на уме, и славился не только полководческими талантами, а был и врождённым дипломатом. Любил семью, родину, российский усадебный быт с обычными помещичьими забавами, красивых дворовых девок, ценил сказанное к месту острое словцо, а ещё был склонен к не ординарным мыслям и поступкам. Обе русские столицы хохотали, а в Европе пожимали плечами и натянуто улыбались, пересказывая «невинную» проделку русского чрезвычайного и полномочного посла в Турции, обсуждая его визит с подарками в святые святых султана в сераль к его одалискам. Таким образом, одним махом Кутузов приобрёл друзей в диване великого визиря и в многочисленном семействе Селима III. Он хорошо изучил менталитет турка, и это помогало ему не только громить превосходящие и отборные турецкие войска, но и завязывать в стане противника связи на уважительных для неприятеля отношениях.
Турецкая война с Россией длилась уже шесть лет и без успехов для обеих сторон. Готовясь к походу на Москву, Наполеон всеми силами поддерживал амбиции Турции, обещая ей вернуть Крым и Причерноморье, только бы она не соглашалась на мир с Россией. В связи с угрозой войны с Францией, из Дунайской армии забрали 5 дивизий и перебросили их от Турецких на западные границы. С оставшимися 4 дивизиями вновь назначенному командующему Кутузову предстояло сделать то, чего не могли добиться с вдвое большими силами за шесть лет пять его предшественников.
Разгадав намерения турок ударить 60 армией по его 15 тысячному корпусу, окопавшемуся на правом берегу Дуная и чтобы заманить турок на свой берег Кутузов демонстративно отступил на левый берег. Он не мешал переправе и захвату турками плацдарма на левом берегу, где те спешно стали окапываться. И вопреки всем воинским правилам, вместо наступления и разгрома пока ещё малочисленного десанта, Кутузов приказал рыть редуты охватывающие полукольцом весь турецкий лагерь до самого берега реки. Дождавшись, когда переправилась вся турецкая армия на наш левый берег, фельдмаршал забросил дерзкий десант на правый, турецкий берег. Русская армия завладела переправой, а главное захватила базу снабжения турецкой армии и всю её артиллерию. Турки оказалась в мешке на левом чужом берегу полностью отрезанной от баз снабжения и резервов, как сто сорок лет спустя в подобном «котле» окажется 6-я армия под Сталинградом. Вдобавок турок теперь обстреливала собственная, захваченная русскими артиллерия с правого берега. Положение турецкой армии оказалось ужасным. Лагерь был лишён пищи, топлива и фуража. Осаждённые питались кореньями и сырым мясом лошадей. Ударили заморозки и выпал снег. Свирепствовала эпидемия, уносившая ежедневно до полуроты турок.
Турки соглашались на мир, но при этом страшно торговались, понимая как нужен мир для русских, когда войска Наполеона уже двинулись к границам России. Нужно было проявить большое дипломатическое искусство, чтобы внушить туркам недоверие к Наполеону. Зная гордость турок, Кутузов предложил небывалый в военной истории выход: принял осаждённую турецкую армию на сохранение, разместив по соседним деревням и обеспечив лечением и пропитанием 12 тысяч человек. Так Кутузов добился немыслимого - с малыми силами уничтожил турецкую армию и за месяц до вторжения Наполеона заключил выгодный и почётный мир с Турцией.
Завистливый к чужой славе Александр I возненавидел Кутузова и вместо благодарности, сместил его, заменив, неплохим адмиралом, но вовсе никудышным полководцем Чичаговым. Чичагов прославился ещё при Екатерине викторией над втрое превосходящим флотом шведов. Этот морской волк, даже в светских беседах не жалеющий соли, на аудиенции императрицы, начал рассказ вполне пристойно, но как дошёл до самой драки, то пошёл чесать по-морскому, по-боцмански:- Шведский король, распросукин сын, решил улизнуть, ан не тут-то было. У меня не улизнёшь, б… ский сын! Я его такого, рассякого как хряснул – выпалил он сгоряча, да спохватился: «Виноват матушка, прости меня дурака! Я привык с матросами…
Екатерина, та и виду не подала: - Ничего, продолжайте Василия Яковлевич. Я ведь ваших морских речений не разумею.
Заслуженный морской адмирал Чичагов из рук вон плохо воевал на суше, и навсегда «прославит» своё имя головотяпством, упустив и позволив Наполеону избежать, казалось бы, неизбежного пленения при переправе через Березину.
Кутузов покидал Дунайскую армию с чувством хорошо исполненного долга. Он выиграл у Наполеона это сражение на Дунае, а тот был взбешен «предательством турок». За это Александр наградил «по-царски» Кутузова, назначив его командующим морскими силами в Петербурге. - Чем я не Чичагов:- уже командую флотом - смеялся Михаил Илларионович.
Но флотом командовать долго Кутузову не пришлось. «Непобедимая армия» двумя колонами нацелилась на обе столицы. А дела на западном фронте с каждым днём становились всё тревожней, неразбериха в командовании издёргала русскую армию. Необходимость единого командования стала очевидной даже царю, и он поручил избрание главнокомандующего комитету из вельмож. Зная, что дворянские собрания единогласно выбрали начальником народного ополчения М. И. Кутузова, а народ на площадях одобрил этот выбор, комитет предложил единственную кандидатуру Кутузова. Два дня колебался царь. Он завидовал популярности фельдмаршала, хотя и не верил в его полководческий талант, и даже не скрывал этого, а хотел, чтобы все знали: - Кутузов назначен против его воли. Не Царь, а народ призвал Кутузова своим вождём. Вся Петербургская набережная от дома Кутузовых и до Летнего сада заполнилась толпой. Отсюда народ провожал своего избранника на фронт и только с ним связывал надежды на спасение армии и Отчизны. И Михаил Илларионович свою миссию «Спасителя Отечества» выполнил.
Хотя ценой спасения армии «пала Москва, но опершись на Кутузова, устояла Россия»- так написано на памятнике русскому воинству в Тарутино. «Со времён Минина и Пожарского никто не стоял так высоко на виду всей России»- напишет Пушкин.
Историки по сию пору спорят о причинах, повлекших полумиллионную европейскую армию в далёкую и, казалось, не нужную Россию. А причина проста: жажда грабежа и лёгкой наживы. Доказательство тому письмо, Наполеона к своей супруге, а в нём ответ, чем Бонапарт смог увлечь и захватить сердца двенадцати европейских народов: «Город Москва… заключал в себе 500 таких же прекрасных дворцов, как Елисейский дворец, меблированных на французский лад с невероятной роскошью, несколько императорских дворцов, казармы, великолепные госпитали. Всё это исчезло, огонь пожирает это уже 4 дня. Однако для армии остаётся достаточно, и армия нашла тут много всякого рода богатств, так как в этом беспорядке всё подвергается разграблению…».
Уходя из Москвы «великая армия» превратилась в нескончаемый обоз из барских экипажей, крестьянских телег и армейских фургонов, Даже на лафетах орудий и из зарядных ящиков торчали инкрустированные ножки дорогой мебели. Наспех упакованное добро высыпалось на российское бездорожье. Солдаты парились в боярских шубах, дорогих барских салопах, капотах и бухарских халатах. Из солдатских ранцев торчали произведения искусства и дорогая посуда. А в личном обозе Наполеона, из семидесяти фургонов и двадцати карет везутся музейные ценности, награбленные из оружейной палаты и кремлёвских соборов. Над этой процессией, как в крестном ходе возвышается громадный крест с обезглавленной колокольни Ивана Великого. Это была уже не армия, а сброд, и шайка грабителей. И надо быть Кутузовым, чтобы предвидя такой конец «непобедимой армии», во имя спасения отчизны, пожертвовать Москвой.

- «Крепко же закомпостировали мозги относительно истории собственной страны вашему поколению»– вспомнились мне слова дядюшки. – Не одному только нашему, а не менее чем трём поколениям, подумалось мне теперь, когда со сложным чувством уважения к ратным заслугам и верности солдатскому долгу, и тем не менее, с досадной скидкой на слабость его аргументаций, выслушал я заслуженного боевого генерала – бывшего знаменоносца на параде Победы. Будучи, по условиям шоу программы «присяжным» или по определению Судебника Иоанна III от 1497 года – «целовальником», этот уважаемый генерал - знаменоносец своим «подзащитным» выбрал Сталина.
Моим первым порывом было, желание дозвониться, достучаться и попросить заслуженного фронтовика:- Пожалуйста, не надо, ну, не надо, дарить Вашу и нашу Победу восточному сатрапу, всю жизнь воевавшему с собственным народом. Это Вы, и только такие как Вы, своим ратным подвигом, да ещё – народ, непосильным трудом и через неслыханные лишения, победили в той страшной войне! «Этот День приближали, как могли», двенадцатилетние мальчики, ставшие у заводских станков на место ушедших на фронт отцов. Со слезами на глазах в борону запрягали отощавших Бурёнок их матери, и как могли, они тоже приближали этот День Победы. Потому, что нам нужна была только Победа, и одна на всех.
Не перед самозваным «гением», не верящему ни собственному Генштабу, ни неопровержимым разведданным, а поэтому проморгавшему начало войны и допустившему врага до Волги, но перед Вашим поколением, не постоявшим за ценой в двадцать семь миллионов жизней, мы низко склоняем свои головы. А «гениальный генералиссимус», даже не начиная сражения, громадную фору предоставил вермахту, наперёд отдав врагу трёх маршалов, почти всех командармов, командиров дивизий и полков – главное оружие армии. Обезглавленными, плохо обученными, плохо вооруженными и плохо снаряжёнными шли наши полки навстречу танковым армадам. Шли не всегда с патронами в подсумках и снарядами в артиллерийских передках. Шли без состоявшихся танковых корпусов и без ракетной огневой поддержки. И когда дальше отступать стало невмоготу, тогда наши отцы, вгрызлись в землю у Волги и зацепились за неё насмерть, понеся огромные потери в живой силе.
И таких как Вы по-своему «поблагодарил» генералиссимус. Провозглашая тост за солдата – победителя, он назвал его как можно уничижительнее:- «винтиком победы». Это его обычный приём. Вроде бы отдавая дань должному, тут же, и беспрецедентно выпячивал он собственные заслуги в «десяти сталинских ударах», из которых якобы и сложилась Победа.
А по большому счету только лишь одну победу с последовавшим «головокружением от успехов», генералиссимус вправе целиком приписать одному себе. Победу над собственным Народом. Тогда в 1929 году, в «год великого перелома» оказался сломан становой хребет народа. Та «победа» за четыре года коллективизации унесла 10 миллионов крестьянских жизней, почти половину того, что унесёт молох войны. И об этой «победе», как о грандиозной военной операции с ностальгией вспоминает генералиссимус в беседе с маршалом Черчилем.
Был ли действительно Сталин гениальным полководцем? Был или не был? На этот трагичный вопрос вправе ответить только неоспоримые авторитеты. Одним из них был и остаётся Георгий Константинович Жуков. В письме автору романа «Вторжение» В. Соколову он написал: -
0 Нет комментариев
НЕ МОЯ РОССИЯ.
КОМУ ИНФОВОЙНА, А КОМУ МАТЬ РОДНА.
Под таким заголовком в рубрике «Мозговой штурм» в Таллиннской газете «Столица» от 31 августа 2009 года вышло интервью с гостем клуба «Импрессум» главным редактором московской газеты «Известия» Владимиром Мамонтовым. Мне, заурядному читателю-любителю истории обычно не хватает слов, чтобы высказаться по поводу поднимаемых в СМИ и продолжающих будоражить Европу событий прошлого. Зато профессионал выдал их в такой вот краткой и ясной форме.
- Борьба с фальсификацией истории – часть информационной войны, которая является частным случаем манипулирования сознанием масс проводимых в ходе интерпретирования истории. Здесь плюсы легко меняются на минусы и наоборот. Всё это не иначе, как политическая дешёвка, чистой воды - «мусорология», но она настойчиво проводится в жизнь особенно относительно пересмотра итогов Второй мировой войны. А это сейчас едва ли не единственное, чем вправе гордиться Россия в своей истории.
Сталин – фигура не простая и её невозможно подводить под одну простенькую формулировку - кровавый тиран. Нельзя в двух словах охарактеризовать историческую личность такого масштаба. Сталин был жесток и ужасен. Вся трагедия в том, что заодно с репрессиями страна за пару десятков лет поднялась из повальной безграмотности и промышленной отсталости и пробежала путь, который западные демократии преодолели за пару столетий, а к тому же, с его именем была выиграна война. Сталин был величайшим, не имеющим себе равного диктатором, принявший Россию с сохой, а оставивший её с атомным оружием. Поэтому прошлое надо научиться принимать как историческую данность. Если приравнивать Гитлера и Сталина, то тогда и беспримерный подвиг наших отцов не уравниваются с беспредельными целями фашистского захватчика и его сателитов - покорение мира с уничтожением целых народов, или же в лучшем случае - превращения их в скотское рабство. А у наших отцов была иная цель, и поэтому: ОНИ НЕ РАВНЫ!
В канун 70-й годовщины пакта Риббентропа-Молотова вышла в «Известиях» статья Дмитрия Орлова. «Британский империализм, расчётливый сталинизм, польская безответственность» – все они в доле развязывания войны почти на равных. Они все на равных между собой, но не с нацизмом, который преступен. Это равенство вовсе неудивительно: раз «коллективная безопасность» не удалась, то наступила коллективная ответственность.
Евросоюз эту дату отметил как день памяти жертв тоталитаризма. В Варшаве прошла конференция министров юстиции стран ЕС, и на ней принята декларация, в которой США и Эстонии предложили возложить «равную ответственность за начало второй мировой войны на гитлеровскую Германию и СССР» утверждая, что война началась с подписания договора о ненападении между ними в 1939 году. Так государственная пропаганда США совместно с наследниками союзников Гитлера из ЕС, в одной компании с российскими историками - десталинизаторами предприняли очередную попытку повернуть историю с ног на голову. Занятая «восстановлением справедливости» эта компания призывает учинить новый «Нюрнбергский процесс», теперь уже над Россией, как наследницей СССР, а России они намерены присудить масштабные репарации за преступления сталинизма.
Но, тем не менее, из этой формулы следует, что бывшие страны союзники Гитлера ответственные за геноцид и военные преступления на оккупированных территориях, а уж тем более демократические власти стран «умиротворяющих агрессора» и подталкивающие его в сторону СССР не подпадают под действие декларации. В Литве создана и работает комиссия над подсчётом нанесённых ей в результате оккупации СССР финансовых и моральных убытков. Латвия уже высказалась о намерения довольствоваться компенсацией в виде территориальных уступок ей российских нефтяных месторождений Сургута и лесных массивов тайги. Правда, пока остаётся неизвестным на какие компенсации рассчитывают сами США и остальные члены ЕС.

Читатель.
- Не могу удержаться, чтобы не спросить у европейского обывателя: «где бы сейчас были, все вы, задним числом умники, если бы не был подписан пакт отодвигающий как начало войны, так и границы России от своих жизненно важных промышленных районов. И как бы поступили вы сами в жизненной ситуации, когда в воздухе завоняло агрессией от брызжущего пеной пса, а ваши соседи не только гладят кобеля по шерстке, но подталкивают его в вашу сторону, потихоньку науськивая на вас. Ведь в таком случае и не грех, попробовать расположить псину к себе, не пожалев для этого колбаски.
Если бы не было пакта и отодвигания границ, вряд ли удалось СССР демонтировать и вывезти в «Кузницу Победы» за Уральский хребет оборудование заводов и успеть эвакуировать кадры. Смогли ли бы тогда, оставшись безоружными, наши отцы и деды отстоять Москву, Ленинград, Сталинград? Сегодня на местах этих городов в соответствии с дикими планами фюрера плескалось бы море. Даже страшно подумать, что бы сталось с такими государствами как Польша, Прибалтийские республики, Беларусь, Украина, Россия. Загляните в сохранившиеся документы и меморандумы нацисткой партии. Большинства из поверженных государств вовсе не оставалось бы на будущей карте мира. Они были уже обозначены как места расселения германской нации и имели свои новые названия. От многих народов не осталось бы даже имени. Все они скопом были наделёны одним определением - «ундерменшен» - недочеловеки.
Чтобы вы предприняли сами, на месте руководителя государства, если бы вас уже кинули «миротворцы» из западной демократии, продуманно затягивая переговоры, чтобы в решительный момент отказаться заключать с вами какие-либо обязательства против агрессора. Поэтому пора отбросить такие понятия как «этично или неэтично» было это с моральной стороны, когда решались жизненно важные интересы не только государств, но и целых народов. Если спокойно проанализировать сложившуюся на то время ситуацию и соотношение сил, напрашивается единственный вывод: все мы, как противники, так и сторонники этого злосчастного пакта, остались в живых, лишь благодаря подписанию пакта.
В отличие от двух предыдущих, Третья мировая война, проводится без кровавых битв на полях подобных Вердену или Сталинграду. Последняя война прокатилась по иным полям – информационному и идеологическому. Зря считается, что она была бескровной и только на идеологическом уровне, а с развалом Союза проиграл только коммунизм. Число жертв этой войны ещё не подсчитано, хотя даже навскидку потери мирного населения для России сопоставимы с предыдущей кровавой бойней Великой Отечественной войны.
Как и все войны, Третья мировая война должна была бы закончиться с достижением поставленной цели – падением режима и переделом государственных границ. Казалось бы, Запад получил почти всё, о чем мечталось Гитлеру и пора бы прекращать барабанный бой и сворачивать боевые знамёна, проявив «милость к побеждённым», но не тут-то было. Послушайте передачи «Радио свободы» или «Голоса» ложных доброхотов всего русского. Здесь ничего не изменилось и оставляет впечатление, что с развалом Союза информационная война не утихла, а только набирает силу. Ведётся эта война на два фронта: из-за «бугра», и силами пятой колонны изнутри России. Здесь вы не услышите ни единого доброго слова на попытки страны выбраться из ямы, запихнутой туда неумехами - реформаторами с коротенькими мыслями секретаря сельского райкома партии, а лишь бесконечно смакуемый негатив. А из уст нашей доморощенной демократии доносится лишь огульное охаивание всего русского, да из пальца высосанные факты, порочащие прошлое страны и её национальных героев. Подобное злопыхательство вывалено на голову доверчивого читателя и из книг в лощёных обложках, коими затоварены полки Российских магазинов.
Поборов неприязненные чувства, продолжаю я слушать «голоса» и читать переписанную историю. А иначе как знать, что пишут, говорят и что нового планируют наши недоброжелатели. Об истинных намерениях и мечтах они нередко проговариваются. По словам профессора истории КГУ Россия слишком велика и богата ископаемыми, чтобы стать демократической страной. Её следует разбить на островки не больше Англии, а уж на этих осколках строить демократию. Подобные убеждения, вдалбливается студентам государственного университета.
Россиян больше не увлечь сказочками о «Европе – нашем общем доме». Мы уже стали чуточку взрослее. Навешиванием лапши на уши о «Европе, которая нам поможет» нас больше не прикупишь. Ищите, господа «демократы», деревянных мальчиков с коротенькими мыслями где-нибудь в другом месте, на следующем «поле дураков» среди ректората в оранжевых галстуках!


НЕ «МОЯ РОССИЯ». Раздумья после просмотра телешоу на РТВ.

Народ умирает, если он не знает своего прошлого.
Шарль де Костер. Легенда о Тиле Уленшпигеле.
Просмотр телешоу «Моя Россия», окончательно утвердил меня в убеждении:- историю надо не только читать, её требуется перечитывать и, осмысливая, угадывать намерения писавшего.

В последнюю субботу октября 2008 года, я случайно обнаружил, что по РТВ ведётся очередной показ проекта «Моя Россия». Передача меня заинтересовала, хотя и удивила тем, что не была достойно рекламирована. Чтобы не пропустить заинтересовавшую меня программу, каждую субботу я заранее усаживался перед «ящиком». Всё шло путём: интересно и актуально, да и сам Проект задуман, прямо надо сказать ко времени, и интерес к нему зрителей не случаен. Российский телезритель оказался единодушен в желании осмыслить происходящее в стране и мире, взглянув на него через призму прошлого. Живём мы в переломный момент эпохи, когда резко возрастает общественный интерес к закономерностям исторического процесса, прошлому и будущему человечества и нашей с вами Родины. На наших глазах происходит переоценка духовного наследия, научных парадигм, культурных и этических ценностей, крушение прежних и становление новых идеалов. Как выбрать верный путь в будущее, не допустив повторения прежних заблуждений и ошибок, найти на пестром базаре заманчивых идей истину, более подходящую к изменившимся условиям жизни. Здесь компасом может послужить опыт прошлых поколений, нашедших выход из подобных кризисов. Поэтому-то и необходимо усваивать уроки истории и осмысливать её на основе приобретённого опыта. Не всё старое было так уж и плохо. Важно вместе с грязной водой не выплеснуть и новорождённого, предупреждает в учебнике по философии истории «История цивилизаций» профессор Ю.В. Яковец.

Подбор участников телепередачи «Моя Россия» продуман, не случаен и должен отражать настроения и пожелания всех слоёв современного общества. Сценарий передачи разыгран почти в традициях Российской старины. А уж если до конца обратиться к её истокам, то «старосту присяжных» Никиту Сергеевича Михалкова по законам «русской старины» можно было величать «старостой целовальников», а сидящих за полукруглым столом «присяжных», поклявшихся «судить по правде, и по одной только правде» и обязанных по тем же законам «старины русской» целовать на этом крест – «целовальниками».
Насколько известно, традиция вершить суд в присутствии старосты и «лучших людей» повелась на Московии с 1497 года от Рождества Христова с «Судебного кодекса» первого государя России - Иоанна III Васильевича. Я не оговорился, не великого князя Московского, а государя России. Так стало зваться новое государство, раскинувшееся от моря студеного у берегов Лапландии и до Уральского каменного пояса. Созданное государем Иоанном III государство с новым именем Россия объявилось на месте, где недавно ещё враждовали, и по любому поводу, а то и вовсе без повода, колошматили, грабили, брали «в полон» и продавали друг друга в рабство: тверичи, москвичи, суздальцы, рязанцы, костромичи и «иже с ними» - новгородские ушкуйники…
При государе Иоанне III кончилось время, когда самым страшным врагом для русского человека был такой же русский и православный, вассал соседнего недружественного княжества. Теперь объединённые своим государем в единый народ с одним языком, одной верой и культурой, наши пращуры назвались уже не русичами, и не русинами, и даже не московитами, а русскими.

С двенадцати портретов витража телестудии на телезрителя смотрят не только лица, знакомые по учебникам истории России. В их числе устроились два хорошо знакомые нам лица с портретов устроителей «Рая земного в отдельно взятой стране». Из всей галереи знакомых с детства лиц, суровым ликом выделяется первый деспот на земле русской Иоанн IУ, грозящий посохом непокорным: «Ужо я вам! – нишкните, смерды»!
Недалече от портрета грозного царя, из-под выпученного взгляда на круглом лице от нервного тика дергаются усы вразлёт Петра Великого.
Тут же и «Матушка-царица», умудрявшаяся делать четыре ошибки в простом русском слове из трёх букв - «ещё» и упорно писавшая - «исчё». Она тоже не забыта и пример для подражания потомкам.
Неизвестно почему, но не видно среди портретов создателя державы по имени Россия и первого реформатора на земле русской. Неужели для нас нынешних, эти правители более востребованы, чем прародитель и собиратель земли Русской, насторожило меня отсутствие в апостольском числе из 12 портретов профиля первого государя России Ивана III Васильевича. Государя, из клочков враждовавших между собой уделов, собравшего нас в единый народ, давшего нам единый язык и имя – русский, а государству название - Россия.
Не заделались ли мы поколением «Ивашек, непомнящих родства», раз позабыли о первом и единственном удачливом реформаторе на земле Русской. А как прикажете тогда величать нас?
Оказалось: чем дальше, тем горше. Забыт, не только «Праотец Отечества» нашего, но и Спаситель Его в ту, первую Отечественную войну 1812 года. Как и при жизни скромный «Слуга царю и отец солдатам» всегда стремился оставаться в тени современников, так и теперь не видно его среди достойнейших соотечественников. Не нашлось на стенде места портрету Михаилу Илларионовичу Голенищеву-Кутузову.
Зато яркий и славный победитель в войнах, далёких от интересов подданных России, но замешанных на интригах правящих дворов Европы, главенствует в нашей памяти. Понятно, что Александр Васильевич Суворов заслужил любовь и уважение в народной памяти тем, что воевал «не числом, а умением», и берёг солдатские жизни. Суворовская выучка побеждать «малым числом», окажет неоценимую услугу Родине в страшную годину нашествия на неё орды грабителей из «двунадесять языцев» просвещённой Европы. А всенародную славу и титул «Защитника и Спасителя Отечества» заслужит талантливый ученик и соратник А. В. Суворова - Михайло Илларионович Кутузов, военачальник, дипломат и освободитель России от злого гения Европы.
Неоспоримы заслуги А. В. Суворова перед качнувшимся российским престолом во время «русского бунта, жестокого и беспощадного», неоспоримы они в разгроме польского и ногайского восстаний. Тем не менее, Александр Васильевич сам никогда не претендовал на роль Спасителя Отечества, а тем паче на роль Отца Его. Он всегда оставался лишь исполнителем монаршей воли, иногда очень далёкой от интересов народов России.
Навязанная нам со школьной скамьи привычка судить правителей по проводимым им войнам и победам нелепа по самой сущности. Территориальные захваты не всегда оказывались нужны и выгодны для России, страны ещё не совсем прочной. Сегодня они есть, а завтра потеряны. Так был потерян Кёнигсберг, завоёванный в правление Елизаветы Петровны, но лишь по нелепой прихоти случайного самодержца оказался «презентован» крепко обожаемой им Пруссии.
Как это ни тяжело, но надо признать что, в конечном счёте, победы Суворова в Польше только способствовали разделу родственного славянского государства, проведённого в большей степени в интересах Пруссии и Австрии, чем России. По словам российского министра иностранных дел канцлера В. П. Кочубея: - Россия часто и без достаточного повода вмешивалась в дела, прямо её не касающиеся. Из войн, дорого ей ставших и даже бесполезных, русское население не извлекало никаких выгод, а несло огромные экономические невзгоды, не говоря уже о потере людей.
Александр Васильевич Суворов громил не только отборные европейские армии. По воле «матушки царицы», исполнял он и полицейские акции: замиряя бунты в восточной и западной окраинах империи. После штурма пригорода польской столицы – Праги последовала в Петербург победная реляция генерала Суворова: «Ура! Варшава наша!».
«Ура, фельдмаршал»- ещё короче отвечает императрица. За этими краткими реляциями кроется трагедия братского славянского народа и десятки тысяч невинных жертв. Герой штурма Праги, за мужество награждённый золотой шпагой и званием полковника русской армии Энгельгардт, в своих воспоминаниях напишет. - На берегу Вислы, на каждом шагу груды тел убитых и умирающих воинов, жителей, монахов, жидов, женщин и ребят. Сердце замирает, а взор мерзится таким позорищем. На валах поляки потеряли 13 тысяч человек, более двух тысяч утонули в Висле.
У войны бесчеловечное лицо, а история жесткая штука. Приукрасить, вычеркнуть, переписать и забыть дела наши нелестные, значит уподобиться страусу прячущему голову в песок. Отдавая должное непобедимому и гениальному полководцу, навек прославившему Русское Оружие, мы обязаны склонять головы перед его талантом полководца, но при всём почитании его как гения военного искусства, не подходит Александр Васильевич Суворов на роль «Отца или Спасителя Отечества» нашего. И, Слава Богу, не забыт он нами, его потомками.

Как я понял, конечная цель телепрограммы «Моя Россия», перебрать в народной памяти прошлое, выбрать в ней приоритеты и сориентироваться на будущее. Это надобно для определения перспектив для так и не проявленной до сей поры нашей общенациональной идеи. Посему и, довольно кстати, в одном ряду с «Отцами и Спасителями Отечества», создателями государства, реформаторами и его защитниками вспоминаются имена отечественных гениев в науке и искусстве: Пушкина, Менделеева и Достоевского… Только жаль, что не всем достойным хватило места в народной памяти, как не нашлось его для «Тишайшего» государя из Романовых Алексея Михайловича, отца Петра Великого. Возможно, и стоило бы. Из всего царствующего дома Романовых выделялся он человечностью и кротостью характера. Натворил сам немало ошибок, зато научен был прощать ошибки и упущения своих подданных. И пусть себе злословят некоторые из историков: «мол, шашки Алексей Михайлович никогда в руках не держал, и не воин он вовсе. И всю жизнь на печи сиднем просидел». Таким историкам из «Аник – воинов» и рот заткнуть несложно доводом: «Зато государство в границах своих, в самых выгодных и лучших направлениях без войны и миром расширил».
Стал и я слагать в памяти все, что слышал и читал раннее о сумрачном для Руси времени, предшествовавшем рождению государства нашего. Смотался в библиотеку и удачно заполучил книгу ленинградского историка Алексеева «Государь всея Руси». Новосибирск. «Наука». 1991 год. Хотя и писано профессиональным историком, но изложено доступным для рядового читателя живым языком, без идеологических выкрутасов и без нудного скрипа гусиного пера летописца.
Вторая половина ХУ века. Шло к концу растянувшееся на три столетия время «погибели земли» русской, когда вдобавок к чужеземному игу, без малого два десятка лет полыхала на Руси феодальная война. Православный был по горло сыт игом татарским, а тут ещё собственные князья задрались, а что при таком раскладе с чубами у холопа происходит и говорить не хочется.
Европе было не до дел на «азиатском востоке». У папы Римского самого поджилки тряслись от угрозы завоеваний Оттоманской империей. Не везут больше «Сарацинским путём» восточные пряности из Персии, забыли про Великий шёлковый путь рахидониты - купцы, проторившие дорогу до самого Китая. Всей торговлей Российскими мехами, воском и пенькой теперь завладела Ганза и затоваривает ими европейский рынок через порты Балтики. Однако немецкие купцы дальше Новгорода Великого и носа не кажут. Дальше страшно. Дальше на восток «Татария». Да, да, так и писалось тогда на европейских картах на месте Средне–Русской равнины крупными литерами – ТАТАРИЯ. Более трёх сотен лет уже минуло после Батыева похода к «синему морю», а европейские мамы до сих пор непослушных деток на ночь татарином пугают. Как вдруг… «Рыцарь длинного копья», с которым он никогда не расставался, рыцарь-пилигрим Николай Поппель - вассал Фридриха II, вернувшийся через Русь из путешествия по восточным странам, на аудиенции с императором Римской империи докладывает: - Там где мы на картах пишем «Татария», и где предполагалось, кочуют дикие степные орды, как Феникс из пепла поднялось новое государство русских. Это государство намного больше, богаче и сильнее Руси Западной, пребывающей под короной короля Польского.
А в трудах либерального историка Соловьёва к этому событию найдётся меткое выражение: - Удивлённая Европа одновременно с открытием Америки, открыла для себя и Россию.
И трех лет не минуло, как рыцарь Поппель вновь в России, и уже как чрезвычайный и полномочный посол императора Римской империи. Чешский уроженец из Силезии прекрасно обходился без толмача, свободно изъясняясь на церковнославянском языке. К Иоанну III рыцарь является с предложением королевской короны и далеко идущим сватовством императорского племянника Максимилиана к дочери государя Елене. К чести государя, уже не раз писавшегося в своих грамотах как «Царь Всея Руси», тот от короны отказался. Папе Римскому и императору Фридриху, Иоанн велел ответить примерно так:- Мы, мол, государи со времён дедов наших. А царство наше от Бога, и в чужих милостях мы нужды не имеем. Таким вот был первый государь и создатель отечества нашего – правнук благоверного великого князя Московского Дмитрия Ивановича Донского.
А о «Рыцаре длинного копья», проторившим первую дорожку между Москвой и Римом больше никаких упоминаний в исторических книгах найти мне не удалось, зато фамилия эта всплыла в письме моей владикавказской кузины. Были ли эти Поппели действительно потомками или просто однофамильцами рыцаря Николо Поппеля, так и останется покрыто мраком. Из письма кузины следует: «Опасаясь экспроприации дома в центре Владикавказа с книжным магазином на первом этаже, моя бабушка Коноплина своевременно и благоразумно сразу же по приходу советской власти подарила народному образованию склад со школьными письменными принадлежностями. В благодарность ей позволили продать книжный магазин в большом каменном доме на центральной улице города, а взамен приобрести одноэтажный домик с ухоженным садом в тихом Затеречном районе». Командир Тенгинского полка генерал Поппель (да, да того самого полка в котором некогда служил М. Ю. Лермонтов) продал свой дом на улице Тенгинская 19, бабушке моей кузины. Генерал без восторга принял октябрьский переворот и с двумя сыновьями собирался отъехать на свою историческую родину в Силезию, но сделать этого ему не удалось. Вместе с сыновьями его расстреляли в застенках владикавказского ВЧК. Случилось это там же и примерно в то же время, когда по вздорному обвинению «в сотрудничестве с белогвардейцами» был расстрелян комиссар по связи города Владикавказа мой дядюшка Евгений, а если точнее, Юзеф Левкович.
Так благодаря мудрой сделке бабушки моей кузины, я ещё в беспечном детстве рвал недозрелыми яблоки и объедался сортовой вишней в бывшем генеральском саду Поппелей. - Вот она связь времён – как непременно бы заметил мой дядюшка, но уже из Таганрога Борис Алексеевич - завзятый книгочей и большой знаток истории.

ДЕЛА ДАВНО ЗАБЫТЫХ ДНЕЙ…
Как помнится из рассказов моего дядюшки Бориса Алексеевича:- Великий князь Иоанн III Московское княжество принял из рук своего батюшки Василия, Тёмного, лишившегося глаз по прихоте своего двоюродного брата Шемяки, позарившегося на стол Московского княжества. В прах разорённое феодальной войной, было это княжество размером с лоскуток шагреневой кожи, настолько обкорнал землю внука родимый дедушка - Великий князь Литовский Витовт. Ещё немного, ещё чуть, чуть и Москва угодила бы под корону польскую, в «наш общий европейский дом», и перестройки горбачёвской не понадобилось вовсе. Можайск был уже порубежным городом, а за рекой Угра, была не Русь, а чужая территория – Литвой называемая. Литвины эти (не путать с литовцами) говорили, и песни пели по-русски и молились тоже по-русски. И хотя они князю московскому родственники ещё по Рюрику, и все они из бывших князей русских, а только зовутся теперь по новому – шляхтой, но от мыслей недобрых заснуть не могут и всё на противоположный берег, посматривая, зарятся.
На северо-запад от столицы тоже неладно. Партия боярыни Борецкой ведёт дело к отложению от Москвы Новгорода Великого и уже сговорилась с польским королём Казимиром. Только вот с ценой не поладили, да и «молодшие людишки» пока упираются.
Со степи грозится, вернувшийся с добычей из похода на Кавказ и Персию, набравшийся там боевого опыта молодой и честолюбивый хан Большой Орды Ахмат. Пока он терпит, только шлет своих послов, надеясь получить просроченные долги по «выходу» - дань Орде. Существует легенда, и даже картина художника-передвижника, как наш царь-батюшка Иоанн III ножками топчет письмецо хана, с напоминанием о старом должке за Москвою. Не только топчет, а даже из трех перстов собирается неприличный жест сложить:
- Накось, мол, Ахматка, выкуси, не будет тебе больше от Руси ясака.
На юге пока тихо, но ухо надо держать востро. Король Казимир затеял большую игру и пытается натравить на Москву Крымского хана и одновременно шлёт ему своих послов с предложением военного союза, направленного против Москвы. И куда свой взгляд москаль ни кинет, кругом одни враги. Обложили со всех сторон как медведя сонного в берлоге.
При таком вот раскладе, ещё при живом отце принял княжество Московское подросток Иоанн. С ранних лет отрок Ванюша был глазами и ушами при слепом батюшке Василии Тёмном. И был он не только мальчиком-поводырём, охранником и толмачом во взрослых переговорах, но и советчиком равным в боярской думе и на пирах. Мальцом познал Ванечка горечь заточения и изгнания, познал и неправедный Шемякин суд. Не было у него игр детства. В шесть лет посадили княжонка на боевого коня для участия в военных походах. Семилетнего его обручили со сверстницей Марией великой княжной Тверскою. Так замирились два давних врага Тверь и Москва. Москва потихоньку расправляла плечи и расширялась, обрастая землицей. А тут ещё и из духовной его литовской бабушки Софьи Витовтовны выяснилось, что она оказалась самым крупным землевладельцем княжества. От неё Московский князь нежданно унаследовал новые земли. Оказывается «Хитрая баба литовская» превзошла в собирательстве самого Ивана Калиту. За тридцать семь лет из доходов от шести унаследованных вотчин она сумела приумножить их до пятидесяти двух. А к тому же само княжество Московское с каждым годом только крепчало, заселяясь сбегавшимся со всех окраин Руси людом, прятавшимся от татар и княжеских усобиц за непроходимые лесные засеки и жаждавшим лишь землицы и покоя.
Княжёнок Ваня восьми годков от роду возглавил поход московской дружины во Владимир и отразил нашествие казанского хана, а в 12 лет он проявляет способности к маневру дружины на марше, и как зайца гоняет по январским сугробам от Великого Устюга до самого Новгорода семейного обидчика своего дядюшку Шемяку. В отроческие годы Иван Васильевич уже испытанный в боях полководец, и ему довелось не раз руководить всеми московскими силами, отбивая очередное нашествие ордынцев от пограничного берега Оки. В честь славной победы малолетнего князя над татарами, в Москве воздвигнута каменная церковь Похвалы Богородице. А вот, наконец, впервые за три сотни лет без унизительной поездки в Орду, чтобы выклянчить ханский ярлык и ханских милостей, напрямую из рук отца принимает великое княжение юноша Иоанн Васильевич.
И такого государя, за полвека правления страной не испытавшего ни одного поражения, в стенах Московского университета, посмел под дружное гоготание длинноволосых нигилистов обвинить в трусости, никчемности и бесталанности профессор Костомаров. Видимо забыл этот русский, а вернее украинский учёный муж, что судить исторические личности надобно по делам их, а не по личным симпатиям.
Будто бы сговорившись, Костомаров, и даже Карамзин, а вослед за ними и современные историки принижают значение победы 1480 года Руси над Ордой. Самые упорные из них и по сей день пытаются втемяшить наивному читателю мыслишку:- Орда рассыпалась сама собою и всё из-за внутренней «замятни» между наследниками Чингисхана. А исторические источники утверждают иное. Венецианец Барбаро, проживший 16 лет со степняками и наладивший широкие связи среди мурз двора хана, пишет, что Большая Орда была ещё ой как сильна. «При необходимости Орда могла выставить до 300 000 сабель». Но даже такой серьёзный учёный, как профессор Ключевский в восьми томной университетской истории не упоминает о битве на реке Угре. А эту победу русского оружия и мастерство полководцев в ведении необычной для тех времён позиционной войны с использованием рельефа местности, погодных условий и нового вооружения «огненного боя», до сих пор учёные мужи называют «Стоянием на Угре».
С юных лет Иоанн Васильевич обучался не только водить в бой полки, но совершенствовал и развивал в себе врождённый талант стратега и дипломата. Отлично сознавая, что его княжеству вести войну на два фронта, да ещё с «пятой колонной» из мятежных братцев за спиной, вовсе не под силу, Иоанн щедрыми «посулами» серебра, камней и ловчих соколов – бесценных царских белых кречетов - переманивает в союзники Крымского хана. Заключив с Менгли-Гиреем военный союз, он уламывает того «прогуляться конной лавой» по Подляшью и навести переполох в стане главного союзника Орды, короля Казимира. Тем же временем «агенты» Москвы ведут тайные переговоры с православными русскими князьями на службе у короля Казимира, главными противниками ополячения русского населения, подговаривая их к мятежу.

К сожалению слаба историческая память потомков. Забыты такие заслуги государя Иоанна III, как разгром Большой Орды и освобождение Руси от многовекового ига. Затем следуют неслыханные победы русского оружия в Литве, Швеции, Ливонии и освобождение купечества от навязанных Ганзой монополий в торговле. Из лоскутных удельных княжеств создал Иоанн государство, дружить с которым за честь почитал император Священной Римской империи, а папа Римский умолял о военной помощи. Иоанн III стал не только создателем государства, но и первым, и самым удачливым реформатором на земле Русской. Из всех, последовавших позже него попыток реформ на Руси, только Иоанну III удалось малой кровью до конца провести насущные земельные и судебные реформы и наделить освободившегося земледельца правами, о которых и мечтать ещё несмела Европа. С выходом «Судебного кодекса» 1497 года, простой смерд – землепашец получил такие права, что под силу было ему тягаться с сюзереном по поводу своего клочка земли. Неслыханное это дело в европейской практике тех времён. Однако существуют серьёзные доказательства в виде документальных свидетельств подобных процессов. В Государственном архиве сохранился целый ряд судебных дел по земельным тяжбам крестьян с помещиками.
А вот ещё одна из заслуг государя. Государь Иоанн вовсе и не рубил окно в Европу. Он просто настежь открыл туда дверь, построив первый русский порт и крепость Ивангород. Отсюда русские купцы плавали в дружественный Копенгаген, а потом и по всему Балтийскому морю.
Всё, это вспомнилось мне под проникновенную речь «старосты присяжных» Н. С. Михалкова в защиту Петра Аркадьевича Столыпина. И слово за словом, стали понятны мне правила игры по условиям этого теле шоу, где каждый из «присяжных» вёл собственную партию, вспоминая заслуги перед народом и державой только своего «подзащитного».

Губернатор Краснодарского края своё похвальное слово высказал в адрес императрицы Екатерины, помянув её прижизненным титулом «Великой» и «Матерью Отечества». Не упрекнуть в слабой памяти Кубанское казачество, запомнившее щедрый подарок из рук императрицы благодатных земель. И казаки рассчитались с «матушкой царицей», назвав свою столицу Екатерининым Даром. Да только жаль, что косноязычие 20 века принявшееся за переименование древних городов, и за пересмотр заслуг исторических лиц, подменит название города на благозвучное для пролетарского слуха имя - Краснодар.

Другой «присяжный», как истый и с большим стажем государственник и бывший федеральный премьер, тот голосовал за Петра Великого, ещё при жизни наречённым Сенатом «Отцом Отечества» и убеждал телезрителя, что без реформ Петра не было бы и России.

Можно понять и «присяжного» - академика из историков говорившего о значимости отмены крепостного права в России и реформ 1861 года, убеждавшего телезрителя голосовать за «Царя-Освободителя» Александра Второго.

Сенатор и председатель одной из оппозиционных партии, как поборник государственной справедливости крепко рассчитывал на неугасимую в народе популярность гениального генералиссимуса И. В. Суворова.

Как и следовало ожидать, Генсек компартии России горячо агитировал за создателя первого социалистического государства.

Прославленный боевой генерал-знаменоносец парада Победы выступил в защиту Сталина, с именем которого «пропахал» всю Отечественную войну.

Популярный учёный и академик ратовал за российскую науку и Менделеева.

Писатель напомнил нам о гении Пушкина как поэта и создателе нашего литературного языка.

Я не видел телепередачи с её начала и не застал всех выступлений «присяжных». К большому сожалению, не довелось мне слышать слово митрополита в память и в защиту князя Александра Невского. Судя по портрету причисленного РПЦ к лику святых благоверного князя, который ни разу не покинул первого места в галерее исторических лиц, слово митрополита оказалось убедительным.

Но так и не дождался я, чтобы помянули добрым словом государя, которого даже зарубежные, и не всегда дружественно настроенные учёные, не величали иначе как с прибавлением титула Великий.

Самым ярким, зажигательным, и убедительным показалось мне выступление «старосты присяжных» Н. С. Михалкова. В похвальном слове своему «подзащитному» он не один раз повторил видимо крепко понравившуюся ему сентенцию:- Земельные преобразования Столыпина рассчитывались «лишь на сильных и трезвых», но не для слабых и пьяных.
Никита Сергеевич, так и ни разочка не обмолвился, что ряд историков высказал мнение:- для значительного числа крестьян реформы Столыпина обернулись лишь очередным надувательством.
Так где же правда? Древние мудрецы утверждали, что искать правду надо где-то посередине. Исходя из этой мудрости, желательно смотреть на претеже «присяжных» глазами их современников, как из лагеря доброжелателей, так и противников. Тем более, что в истории по одному и тому же событию принято иметь два диаметрально противоположных мнения.
Начнём, как было принято в советской время - с высказывания вождя социалистической революции: «Если Столыпинская политика продолжится долго и аграрный вопрос будет решён в Столыпинском духе, никакой революции, способной серьёзно изменить экономические условия жизни крестьянских масс и рабочего класса, быть не может». (Столыпин. Невыученные уроки. Э. Володарский. С.-П. Амфора. 2006). А вот ещё одно:- Столыпин,… ломая самым беспощадным образом старые порядки, отдал всецело на поток и разграбление помещикам и кулакам крестьянские массы… (Ленин. ПСС.)
Мой дядюшка, прослушал курс университетских лекций у старой профессуры иначе и не называвшей Столыпина, как:- Последним рыцарем Серебряного века России. Столыпин до своего трагического конца прослужил двум идеалам: монархии и конституции..

Чтобы в общих чертах разобраться во взаимно противоположных, но авторитетных заключениях по реформам 1861 года, необходимо вспомнить кое-что из земельного вопроса и крепостного права в России.
0 Нет комментариев
КОЛБАСНЫЙ КЛИПЕР. Продолжение 3
Действительно, всё как на ладони, ничего не спрячешь, ведь верхний мостик «клипера» ниже даже палубы плавбазы! Да и сам «Дакки» был таким трогательно маленьким, почти не занимавшим места у борта плавбазы. И не был бы он «Дакки», если бы не пытался выглядеть на много значительнее своего роста и если бы не оставался всё таким же живым и подвижным, готовым ринуться сломя голову, на новые сногсшибательные утиные приключения.
Вероятно, я слишком долго смотрел на болтающуюся палубу клипера, когда почувствовал головокружение и неприятные ощущения, похожие на укачивание. - Что такое? Неужели это признаки морской болезни? А каково же тем, кто живёт у тебя на борту "Дакки"? Мне уже за сорок и я уже не тот, не такой как был когда-то, и на прямой вопрос:- Смог бы сегодня пойти в плавание вместе со своим прежним другом "Дакки"? Отвечу честно:- Нет. Если по собственному желанию, то, конечно,- Нет!
Меня уже затянула и избаловала другая жизнь. Да, слабое и греховное существо человек! Его быстро привязывает комфорт. По совести говоря, много значат в нашей жизни отдельный кабинет, спальная и ванная, где под руками холодильник, музыкальный центр, ореховые панели на стенах и весь, со вкусом оформленный польскими дизайнерами интерьер каюты из трёх помещений. Вдобавок уютная кают-компания, сервированная мельхиором и саксонским фаянсом на белоснежных скатертях столов. Молодые, умные и интересные собеседники. Кинотеатр с личным креслом…
А кроме всего ощущение своей нужности и даже необходимости для окружающих, в сочетании с властью, данной уставом службы! Что ещё может быть притягательнее? И возможно ли от всёго этого добровольно отказаться? Так, пригорюнившись, задумался я, не отходя от борта и не спуская глаз с "Дакки". Прости меня старый друг, я и сам понял, что собой представляю:- слабое существо, цепляющаяся за соблазны жизненного комфорта.
Теперь стало понятнее, каково приходится терпеть людям, хлебнувшим власти и всех связанных с нею благ, если вдруг стать перед подобным выбором? Громаден соблазн удержать всё чего ты добился в жизни, удержать вплоть до самых похорон на престижном месте, да так, чтобы, если не вся страна, то хотя бы округа рыдала?!
Из истории человечества известен лишь один случай осознанного и добровольного отречения от данной Богом власти и комфорта. Диоклетиан был великим римским императором, довольно порядочным человеком и гражданином в одном лице. Принимая корону, он дал слово восстановить за четверть века былое величие Империи. Выполнив обещанное, и назначив, казалось бы, достойную замену он добровольно отказался от власти. Удалился на край Империи в Далмацию и стал выращивать капусту у себя на даче.
Через парочку лет наведываются к нему сенаторы и уговаривают:
- Вернитесь, без Вас все пошло прахом!
- Не могу, ребята. Завтра базар, а у меня такая капуста уродилась!
Конечно, ты прав, "Дакки", такое случается раз в две тысячи лет! И поэтому, прощай "Дакки"!
Неведомо нам, что уготовлено нам на завтра. Вскоре распрощаюсь я с Северной Атлантикой, и окажусь в другом полушарии, за экватором, за "ревущими сороковыми", на Южно – Американском шельфе, или у побережья Западной Африки, но уже на другом, не менее достойном уважения судне. И, тем не менее, на фок мачте, рядышком с национальным флагом государства порта захода, как и у тебя "Дакки", у нас обязательно будет реять вымпел - две накрест-накрест золотые тюльки! Значит живёт и, Да здравствует "Тюлькин флот!"
Пяток лет спустя после нашей последней встече, поведал мой коллега и товарищ о последнем для РР-1270 рейсе в Испанский порт на судовую разборку. Вся сталь от его наружной обшивки после переплавки отправлена на закладку нового молодого судна.
Лишь по традиции на память от прежнего судна останется рулевое колесо - штурвал, отполированный руками «Сильных» с истёртой коротенькой надписью:- РР-1270. А возможно уцелеет от переплавки и его бронзовый судовой колокол. Это всё, что обычно остаётся после огненной разделки судна! Штурвал и колокол могут повесить у входа в кабинет некоей судоходной компании или в учебный класс кадетов, как морскую реликвию. Если вам доведется их увидеть, поклонитесь и от меня низко этим останкам от моего друга юности «Дакки».



"ВОЛНА - УБИЙЦА".

Для современного городского жителя в его повседневной жизни Луна занимает незначительное место и при исправно и вовремя включаемом городском уличном освещении, её попросту не замечают.
По-иному относились к божественной Селене рыбаки Северно-Атлантических сельдяных экспедиций. На Луну они посматривали с почтением и внимательно отслеживали её положение на небесной сфере. На недостигаемую глубину уходила сельдь при полной Луне, а струи сизигийных течений нередко устраивали рыбакам злую шутку: скручивая в жгут и узы промысловые сети. В дни сизигии соваться в узкие проливы и фьорды надо с большими предосторожностями, учитывая возросшую скорость приливных течений.
И чтобы не оказаться врасплох захваченным проделками Луны, у рыбака всегда под рукою, как Библия у христианина, пребывал том Морского Астрономического Ежегодника, или для краткости - МАЕ. На судах неограниченного района плавания МАЕ, и Мореходные Таблицы – МТ, предписано иметь в двух экземплярах. А по традиции положено, чтобы они непременно лежали попарно на определённом и самом доступном месте штурманской рубки, не расставались, как молодая, пылавшая взаимностью парочка. Как и в реальной жизни, на книжной полке в штурманской рубке иногда возникал треугольник, и к неразлучной парочке из МАЕ и МТ затесывались ещё и Таблицы приливов - ТП. Необходимость в последних возникала при плавании вблизи Норвежского и Исландского побережья, а так же в узких проливах Шетландских и Фарерских островов. А именно в трех мильной полосе территориальных вод этих островов, укрывались от Атлантических циклонов плавучие базы, обслуживающих промысловые флотилии Западного и Северного бассейнов Союза.

До поздней осени над Атлантикой царил редкостный для этих широт год мощный Азорский антициклон. Погода стояла на редкость благодатной, промысловая обстановка была стабильной, и у баз, укрывшихся за Фарерскими островами скопились гружённые под завязку траулеры, вынужденно «толкаясь» по нескольку суток в ожидании очереди на разгрузку. Плавбаза эстонской флотилии «Украина», засобиравшись домой и уже забивала под завязку трюма, как нежданно объявился конфуз. Для закончивших выгрузку траулеров не хватает порожней тары. А то, что по грузовому плану плавбазы считалось порожней бочкой, на самом деле оказалось бочками с солью.
Похожий, только наоборот, казус возник и у Литовской флотилии. На плавбазе «Балтийская Слава» - был избыток пустых бочек, но не доставало бочек с солью. Руководство обоих флотилий быстренько сговорилось о бартерном обмене:- «мы вам соль, а вы нам пустые бочки: «баш, на баш» и каждый в своём интересе.
Практическую сторону сделки по обмену: погрузку, перевозку и выгрузку тары и соли поручили выполнить «Колбасному клиперу» или РР-1270, из-за малости размеров не удостоенного даже названия. Хотя мал золотник, да дорог. Размеры не препятствовали «клиперу» вертеться между портом и Норвежским морем, регулярно поставляя эстонским рыбакам восемьдесят тонн охлаждённого продовольствия, часть которого состояла из мясо - молочных и колбасных изделий. Это и дало повод какому-то остряку и зубоскалу на весь радио эфир окрестить РР-1270 «Колбасным Клипером». Кличка прилипла к нашему борту и вскоре почти официально заменила позабытый номер судна.

Как надёжное убежище от непостоянства «Розы ветров» промысловый флот облюбовал фьорд Фугле, расположенный в самом центре Фарерских островов. Хотя с вершин гор, окруживших фиорд, временами срывался шквалистый ветер, но был он способен поднять лишь водную рябь на поверхности круглой как блюдце бухты, защищённой от океанской зыби.
РР-1270 заканчивая «торговлю» готовился к переходу в порт. Уже пошёл последний строп с картофелем на траулер типа «Океан», когда пришло указание на операцию по обмену пустых бочек на соль. Вот и пришло время корешам - капитанам с обоих судов кончать мальчишник. Дорогого гостя: земляка и приятеля ещё со школы юнг, а теперь ещё и соседа по домашнему подъезду я, как и положено проводил до фальшборта. Нам было что вспомнить и не хватило бы и ночи, чтобы всё обговорить. А пока на «Океане» готовили дизель и убирали дополнительные швартовы, с крыльев своих мостиков, мы перебрасывались не до конца высказанным. Вдруг и разом оба примолкли, будто «Тихий ангел пролетел», как повторяла в таких случаях моя тётушка. Скорее всего, это случилось под воздействием колдовства какой-то неземной, космической картины. В тишине, при безоблачным небе, из-за восточного пика фиорда совсем нежданной выскользнула громадная полная Луна. Дикость горного ландшафта и колдовство лунного света вызвали у меня смутное душевное беспокойство. То же самое высказал и приятель. Посмеявшись, мы заключили, что во всем виноват армянский коньяк, да чёрный кофе, которым мы изрядно нагрузились.
- Раз полная луна – жди полной воды с быстринами и водоворотами в узких извилинах фиордов – вспомнил я проблемы при плавании СРТ-4163 в сизигию и в новогоднюю ночь у Шетландских островов.
– Полная вода ожидается к полудню, а к тому времени мы уже выйдем из проливов и будем толкаться в районе якорной стоянки плавбаз,- успокоил меня приятель. – Английские синоптики пообещали конец райской погоды, а после полудня свалится западный штормовой ветер с дождем. Наверняка плавбазы вот-вот побегут на восточную сторону островов, ну а мы потянемся за ними – успел мне прокричать на прощание приятель.
Ещё во времена битвы за Атлантику англичане создали сеть станций наблюдения за погодой и научились точно, как по расписанию, предсказывать её изменения по всей акватории океана. А наши плавбазы, в зависимости от прогнозируемого направления ветра, своевременно меняли места якорной стоянки то на одной, то на другой стороне островов.
К рассвету РР-1270 подрулил в район стоянки баз. На «Балтийской Славе» нас записали на очередь к причалу:- подходите первыми сразу же после смены плавбазой места якорной стоянки. Даже по современным меркам, эта плавбаза была крупным сооружением с высокими надводными бортами, с размерами позволяющими принимать к борту одновременно четыре траулера. Взирая на эту громадину, мелькнула мысль о полной безопасности подобного судна при любых стихийных проявлениях океана.
На "Балтийской Славе" не ждали у моря погоды и заранее готовились к переходу на восточную сторону островов. Палубная команда в темпе разоружала причалы, поднимала сигары плавучих кранцев и закрывала трюма. РР-1270 толкался рядышком. Кучка лиц «свободных профессий» страдающих бессонницей, и я за компанию с ними, облепили окна рулевой, и от нечего делать глазели, поражаясь быстроте и четкости работы литовских рыбаков.
Рассвет пробудил в моей памяти бессмертную фразу Гомера:- Гелиос с моря прекрасного встал и явился на медном своде небес, чтобы сиять для бессмертных богов и для смертных, року подвластных людей… - Желая поделиться с коллегами толпящимися на мостике красотой слога поэмы, я вслух и на память воспроизвёл отрывок из «Одиссеи».
Когда я, наконец, и окончательно собрался спуститься в каюту, чтобы прилечь после бессонной ночи, как объявился боцман с докладом. Боцмана потрясло поведение двух братьев наших меньших. По его словам дворняжка «Рында» и кот «Базилио» наотрез отказались от порции куриных потрохов, забились за ящики с макаронами, дрожат и чем-то перепуганы. – К слову сказать: Ваше указание - ящики с макаронами, артельщик так и не убрал из салона – добавил боцман. В этом и увидел я главный смысл сообщения, боцман имел слабость чисто по-флотски малость присочинить, подмечая любой непорядок не в своём, а в чужом заведовании.
- Мне бы, да твои заботы,- позавидовал я боцману. Не даёт покоя мне вся эта операция. Нутром чую, из-за недостачи и при чужих просчетах мы запросто можем вляпаться во что-то несусветное. Если литовцы не подсунут нам явного брака, то того и гляди, что в счёте надуют, а отвечать будут без вины виноватые с чужой флотилии.
Тем временем плавбаза выбрала якорь, величаво развернулась, легла на курс медленно набирая скорость. В кильватер плавбазе пристроились литовские траулеры, а мы вслед за ними. Я так и не успел спуститься в каюту, а стал свидетелем невероятных событий, разыгравшихся на моих глазах. То, что произошло, не плод моего разыгравшегося воображения, так как всё разворачивалось среди бела дня при массе свидетелей. Перед кошмарными событиями установилось тёплое, безветренное, ясное, солнечное утро при отличной видимости. Вдруг видимые дали и горизонт раздвинулись вширь, и обнаружилось, что идущая впереди громадина плавбаза пропала из глаз. «Балтийская Слава» оказалась в глубокой впадине моря и в такой позиции, что клотики её мачт мы увидели под ногами. Тем временем РР-1270 каким-то чудом оказался на вершине поднявшейся из моря горы и как опытный мастер сёрфинга заскользил с неё вниз. Когда спуск закончился, я было перевёл дух, но тут же схватился за голову, увидев в тамбуре носового кубрика открытую дверь, прихваченную лишь на ветровой крючок. – Что будет если «клипер» зароется в громадину волну носом, а в носовой кубрик плюхнется парочка сотен тонн океанской водицы?:- пришло мне на ум. То же самое подумал и вахтенный штурман, и оперативно щёлкнув тумблером судовой трансляции, сунул мне микрофон. Переборов желание завопить во всю глотку, неожиданно для самого себя я внятно и чётко распорядился:- Экипажу на палубу выходить запрещено. Срочно проверить все водонепроницаемые закрытия. Двери закрыть на задрайки, иллюминаторы задраить на броняшки. Судно вошло в зону сейсмического волнения моря. Всем срочно одеть спасательные нагрудники.
В распахнутых дверях носового кубрика проявилась фигурка в «модных» по тому времени, батистовых, «семейных» трусиках. Фигурка тыкала пальцем в небо над нашими головами и что-то орала, очевидно, в желании привлечь внимание мостика на творящееся позади нас безобразие. Вахтенный штурман гаркнул в микрофон:- Чего орешь чудак, на букву «м»! У нас всё схвачено! А ты закрой дверь с другой стороны, да хорошенько - на задрайки, а я потом проверю, как ты выучил обязанности по водяной тревоге! Мать твоя… женщиной была!
Пока мы выясняли отношения с практикантом, гора, нависшая над кормой судна и надвигавшаяся сзади на «Клипер», чудом оказалась у нас «под ногами» и мы вторично оказался на вершине "Эвереста", с которой открылось живописное зрелище. Плавбаза и сопровождающая её стайка траулеров снова очутилась в ложбине. Только теперь «ложбина» была усеяна тысячью белоснежных, похожих на цветы кувшинки или лотоса бутончиков.
«Что это?»- в один голос с вахтенным помощником выдохнул я. А гордое строение рук человеческих теперь выглядело изрядно общипанной гусыней, полоскавшейся со своим выводком в деревенском пруду, расцвеченном субтропическими цветочками. Всё закончилось, как и началась неожиданно. Три раза «Колбасный Клипер» подняло и трижды опустило с амплитудой не менее двадцати метров.
- Так что же это могло быть?- набросились на меня, как на главного виновника неудачно устроенного и опасного аттракциона, свидетели происшествия.
- Вполне вероятно где-то, в горной цепи Атлантического хребта произошла подвижка плиты литосферы или случилось землетрясение. Цунами прокатилось до упора в Фарерские острова, и здесь усилилась отражением от береговой черты и от встречного приливного течения. Так обычно возникают волны убийцы. При стечении неблагоприятных обстоятельств, встреча с ними заканчивается трагедией для судна. Наш «Клипер» и его ближайшие родственники - траулеры с достоинством прошли через это испытание, отделавшись лишь легким испугом. Пострадала только громадная плавбаза. Волна слизнула с её вертолётной площадки гору новеньких из белоснежной берёзовой клёпки бочек. Если надводный борт плавбазы высотой около 15 метров, а вертолетная площадка, используемая как склад для порожних бочек, возвышается ещё метров на пять выше палубы, вот и прибросьте навскидку высоту волны, если ей оказалось под силу добраться до бочек. Полагаю, что к этому времени на палубе плавбазы были закончены судовые работы, а трюма принято закрывать, даже при коротких переходах, иначе бы сейчас в эфире не было бы безмятежного спокойствия, а стоял бы неописуемый галдёж:- человек за бортом! Океан приучил рыбака к порядку! С его Величеством Океаном приходится общаться только на Вы – так пытался объяснить я происшедшее себе и свидетелям недавно разыгравшегося цунами.
Как началось, так же и неожиданно всё улеглось, «Балтийская Слава» со своим «выводком», прибавив ходу, заметно удалялась, а РР-1270 вошёл в поле покачивающихся на легкой ряби новеньких, отборных 120 литровых бочек. Грех крушить форштевнем изделия рук человеческих, тем более, выглядят они чрезвычайно заманчиво когда в них остро нуждаются друзья рыбаки. Звякнув судовым телеграфом я и поставил его на: "Стоп машина".
Упорно соблюдая радиомолчание, «Балтийская Слава» продолжала следовать заданным курсом, а за ней «не оглядываясь», едва поспевали литовские траулеры. Тем временем, приплясывая на мелкой водяной ряби, новенькие белоснежные берёзовые бочки сами стучались в борт «Колбасного клипера».
Разгрози меня гром! С мостика РР-1270 не было сказано ни единого провоцирующего слова. Молодой экипаж "Клипера", как и его капитан, просто оказались заражены инициативой, донимающей нас, как собаку блохи. На фальшбортах с обоих бортов «Клипера» штатное место шлюпочных багров. Кто первым взял багор в руки, так и не было выявлено, а проводивший дознание следователь пришёл к суровому определению – "коллективный сговор".
Я не кривил душой на допросе в «Водной милиции порта Таллин», когда утверждал, что все на самом деле произошло спонтанно. После остановки машины на палубу высыпал весь свободный от вахты комсомольско-молодёжный экипаж и, увидев бесхозное добро, позволил себе увлечься промысловым азартом. Разом закипела работа, в которой замешан главный виновник - соревновательный азарт в показе собственной силушки и мастерства. Откуда набралось столько багров не смог ответить на это и боцман, в чьём заведовании находилось палубное имущество. Лихорадка лова продолжалась с коротким перерывом на обед, чуть ли ни до самой полуночи. И закончилась при секущем дожде и усилившемся ветре. Ветром гнало бочки к берегу, а противное течение упрямо тащило их опять в море. В луче судового прожектора мокрые белоснежные бочонки отражались как зеркала, и видны были даже те, которых нам уже не выловить, из-за их близости к береговому прибою.
Наутро следующего дня мы выгрузили 900 бочек на плавбазу «Украина», ровно столько, сколько было заказано начальником Эстонской экспедиции, и под прощальные гудки снялись с промысла в порт.

- А причём тут милиция, если куры подохли? - допытывались у меня любознательные сослуживцы по возвращению в родной порт. - И какое отношение имеешь ты к бочкам, утерянным плавбазой чужой флотилии? Я объяснялся, стараясь рассказать всё начистоту, без всякого лукавства. - Виной всему наше пионерско-комсомольское воспитание. Так нас учили:- Не проходи мимо! Если не ты, то кто же другой? Нам до всего есть дело!
Сегодня я бы так уже не поступил, а скорей бы сплюнул и отвернулся, делая вид, что подобное ко мне касательства не имеет. Зато в те времена… «Как молоды мы были,… как верили в себя!».
И ещё, я отлично осознаю, что тёртый и бывалый рыбак с Большого Морозильного Траулера вправе засомневаться в правдивости моего рассказа:- Ну, девяносто бочек, куда ни шло, но насчет девяти сотен? Ну, и загнул же ты, капитан!- кажется вправе сказать он.
- Объясняю. Тогда было другое время, за десять, пятнадцать лет стремительно возросли размеры и менялись конструкции промысловых судов. Изменилась и их техническая оснащенность. Изменились не только районы промысла, трудовая сноровка, но и само мышление рыбака. С громадного и высокобортного траулера как средство общения в океане к услугам рыбака служит рабочий моторный бот. Да и погоды в Африке не те, что в Северной Атлантике. Даже спецодежда стала другой: сегодня сандалии на босу ногу, шорты да голое пузо, вот и вся спецодежда, а в Северной Атлантике на ватный костюм рыбак натягивал ещё и проалифенные рокон и буксы. В годы освоения Северной Атлантики бытовало два способа общения между средними траулерами: самодельный плотик, связанный из двух десятков промысловых надувных резиновых буёв служащий для пересадки людей. Вторым и всепогодным средством для передачи писем, посылок, мелких партий продовольствия, а также для обмена кинофильмами служила обычная сельдяная бочка. Чему - чему а ловле бочек вдвоём двумя баграми старые рыбаки с палубы среднего траулера - СРТ крепко насобачились. Штурманы с СРТ ревностно следили за успехом коллег, и часто выпендривались друг перед другом, кто ловчее, без лишних реверсов машиной, подловит плавающую бочку к подветренному борту. Да и в палубной команде, как на подбор, собрались ребятки не пальцем деланные. У этих «боцманят» так же процветал соревновательный дух между отдельными парами. Ведь бочку из-за борта тащат вдвоем, зацепив двумя баграми за ободок у края донышек. И само собой, бочка для этих целей подбиралась новенькая, без признаков брака. Её загодя вымачивали, потому, как ни капли солёной воды не должно попасть на кинопленку, письмо или бабушкино печенье из домашней посылки.
Помнится, таким же путём, как царевич из «Сказки о царе Солтане» - прямо из бочки попал на «Клипер» архангельский ушкуйник – кот Базилио. Вместе с выбитым донышком из бочки неожиданно взвился и стал карабкаться по голосившему трех этажным матом боцману очумелый, как космонавт после центрифуги, матёрый кот. Кота сопровождал послужный список и характеристика. Оказывается, для кота по имени Базилио было напрочь заказано возвращение в родной порт. Там его за нездоровое пристрастие к домашним курятникам давно разыскивали Соломбальские домохозяйки. Посему Базилио постоянно обитал на промысле. И не впервой ему перебираться с траулера заканчивающего рейс на «свежее» судно. В характеристике отмечались превосходные морские качества "Базилио", его уживчивость в коллективе, даже по отношению к судовым крысам. На клипере кот раздобрел на сметане, но из-за стойких плутовских замашек, он так и не стал добропорядочным Прибалтом.
В родном порту меня заколебали повестками в водный отдел милиции. По словам его начальника - полковника Соколова со мною пока проводилось:- лишь собеседование, а отнюдь не дознание. Полковника интересовали все обстоятельства дела, и в первую очередь наличие на судне оправдательной документации. Без неё назревало обвинение капитана и команды РР-1270 в коллективной краже государственного имущества. Весь этот сыр бор разгорелся с радиограммы на адрес Водного отдела милиции г. Таллина. Начальник литовской экспедиции официально заявил о хищении экипажем РР-1270 новой бочкотары в количестве 1600 штук. Это выглядело крайне смехотворно, если учесть, что в судовой документации максимальный грузовой объём трюмов, рассчитан на 800 штук кадушек.
Конечно, никаких письменных оправдательных документов на судне не могло и быть, а мои ссылки на устное распоряжение по радиотелефону начальника Эстонской экспедиции:- к делу не подошьёшь – отрезал полковник.
В конторе мне посоветовали связаться с начальником эстонской экспедиции по радио из радиоцентра. Развеселившись, тот поведал, как беситься начальник литовской экспедиции, требуя возмещения тары с обещанной солью. – Просто вешает лапшу на уши, пытаясь доказать, что к «месту временного хранения бочек» он послал траулер. Не обнаружив на плаву не единой бачки, капитан траулера доложил: - На берегу белеется клёпка от части бочек, а всё остальное уволок РР-1270. Я этому чудику доказываю, что соли у меня давно нет, соль роздали на суда пропорционально с получаемой тарой. И само собой, попытался приструнить литовца:- «Лучше не поднимай шума, пока власти Фарерских островов не догадались о возмещении убытков за загрязнение побережья, а капитан РР-1270 не потребовал вознаграждения за спасение государственного имущества». - А тебе мой совет:- пошли-ка ты милицию подальше, что у них других дел нет, что ли?
Дежурная радиооператор радиоцентра зафиксировала наши переговоры на магнитофон и любезно подарила мне бобину с записью. Полковник копию с записью переговоров отказался даже прослушать, однако приобщил её к «Делу о коллективной краже государственного имущества».
В довершении всех бед, по предписанию Водного отдела милиции, меня «до окончательного выяснения обстоятельств дела» отстранили от очередного выхода в рейс на РР-1270. Сдав дела старшему помощнику, я две недели болтался в резерве плавсостава. Иначе не назвать, как «придурок с высшим образованием» – главный капитан службы мореплавания, палец о палец не ударил, чтобы помочь хотя бы советом, а лишь похохатывая, потирал у меня под носом потные ладошки. По рекомендации начальника Базы за помощью я обратился к начальнику Госрыбфлот инспекции товарищу Венеку. «Собаку съевший» на подобных каверзных штучках, старой закалки капитан с жаром взялся за дело и помог мне грамотно состряпать претензию к Литовской базе сельдяного лова. Теперь, с кучей копий со всех необходимых документов, направили меня в командировку в город моей юности – Клайпеду. Судовой портфель я забил десятком копий с документов, касающихся существа дела. В аккуратно оформленной папке подшиты копии документов:
1). Выписки из судового журнала РР-1270.
2). Копии «Актов об окончании аварийных работ по спасению полу затопленного имущества с плавбазы «Балтийская Слава» предпринятого с целью предотвращения массового загрязнения территории иностранного государства».
3).Копии судовой роли со списком особо отличившихся членов экипажа и ходатайством капитана на подтверждение согласия судовладельца «Балтславы» на поощрение экипажа РР-1270.
4).Копии магнитофонной бабины с радио переговорами капитана РР-1270 и начальником Эстонской экспедиции.
5).Копии «Заключения Эстонского отделения Запрыбфлотинспекции по оценке действий капитана и экипажа РР-1270, предпринятых ими при спасении государственного имущества, а заодно и сохранения престижа нашего социалистического государства». «Заключение» оканчивалось категоричным выводом тов. Венека:- Учитывая, что операция производилась при волнении моря, ночью и с риском для здоровья команды судна, капитан РР-1270 и весь экипаж достойны материального поощрения в размере месячного заработка.
Ночным поездом я отправился в Клайпеду. Со станции я двинул не прямиком к судовладельцу «Балтславы», а начал визиты с литовского коллеги Венека. Оказывается, тот был в уже в курсе и, забрав парочку стопок копий документов, заверил меня, что дело моё беспроигрышно, поэтому оно не дойдёт до Морской Арбитражной комиссии, и я могу с легкой душой, и сегодня же оправиться домой и ждать окончательного заключения по телексу. Конечно, я не уехал, не доведя до конца начатого и не повидавшись со своими однокашниками из Клайпедской мореходки. В кабинете комитета комсомола я нарвался на явную везуху, застав своего приятеля распивающим кофе со специальным корреспондентом газеты «Советская Литва». Спецкор только что вернулся с промысла на плавбазе «Балтийская Слава» и оказался живым свидетелем всёй эпопеи и поэтому заинтересовался развитием моего дела. К разговору под кофе очень подошли шоколадки начинённые коньяком, и две бутылочки ликёра «Вана Таллинн», доставленные мною из дружественной республики в качестве представительства. Естественно, встреча «тружеников моря» с прессой прошла в духе взаимного расположения. Спецкор забрал парочку подшивок документов, и заставил расписать на листе бумаги все мои береговые мытарства.
Через неделю копию телеграфного подтверждения денежного перевода из Клайпеды на поощрение экипажа РР-1270 полковник Соколов подколол в папку к делу «По коллективному хищению государственного имущества в особо крупном размере». Однако и её он продолжал рассматривать не более как фальшивку и ещё одну попытку завести следствие в тупик. Своё обвинение полковник продолжал строить на том, что без согласия судовладельца и получения от него абандона, мы не имели законных оснований посягать на не принадлежащее нам имущество, а взятое вне закона имущество - суть грабёж.
Мои аргументы на бытующую советскую судебную практику, по которой свидетель гибели государственного имущества обязан предпринять все разумные меры к его спасению, не поколебали убеждений полковника.
Перегорев, обессиленное моё комсомольское нутро уже дотлевало, и способно было только возопить:- За что?! Всю стоянку в родном порту я был оторван от судовых и семейных дел и провел за составлением различных объяснительных отписок и в схоластичных спорах со следствием. Меня не выпустили в очередной рейс судна, «под соусом», высказанным лягавым полковником:- Из опасения бегства капитана РР-1270 в поиске «политического убежища в недружественной стране». Ещё немного и я был готов пойти на крайние меры, когда все разом разрешилось в лучшем виде.
От комитета комсомола Литовской базы сельдяного лова пришла бандероль с парочкой экземпляров республиканской газеты. В передовице: «Кто и как губит инициативу» рассказано о героических буднях литовских рыбаков вынужденных преодолевать не только стихии океана, но и бороться с разгильдяйством руководства экспедиции. Новая бочкотара хранилась на вертолётной площадке плавбазы «Балтийская Слава», там, где обычно складывается утиль, и бесценная на промысле тара оказалась не закрепленной сетной делью. За подобное разгильдяйство капитан плавбазы и начальник экспедиции понесли строгое наказание и в частичное возмещение убытков, на виновных произведён денежный начёт. Концовка репортажа была посвящена смелой инициативе комсомольско-молодёжного экипажа РР-1270 и как ответу на неё - беспределу местной бюрократии, беззастенчиво посягнувшей на нашу социалистическую законность.
- Это был твой самый правильный ход:- стягивая очки с носа, похвалил меня начальник Эстонского Управления сельдяного лова.
- Интересно знать, ради чего так выкладывается главный милиционер и чего он добивался? Мздоимства? Так с меня все взятки гладки. Моё материальное положение позволяет рассчитываться лишь щенками от нашей дворняжки - высказал я предположение.
- Возможно, хотя вряд ли. Скорее всего, раскрученное «Дело о коллективном хищении» - это служебное самоутверждение полковника. Авось наверху отметят:- поди ж ты, оказывается око государево не дремлет, и при старательном исполнителе оно и до просторов Атлантики простереться может. Гласность и партийный контроль, единственно чего может опасаться распоясавшаяся милицейская шушера. Дай мне газету, с ней будет легче одёрнуть зарвавшегося полковника и его быстренько прижучат в соответствующих инстанциях. А ты отправляйся на судно, да постарайся поскорей выбросить весь этот бред сивой кобылы из головы.
Больше меня в милицию не приглашали. Там не было принято извиняться за ошибки, не говоря уже о попытке наката на здоровую инициативу, наивного в своей честности коллектива, с помощью безжалостно сметающей всё на своём пути БЮРОКРАТИЧЕСКОЙ ВОЛНЫ – УБИЙЦЫ!

Постскриптум.
Минуло десяток лет, пока дождалась часу давняя народная мудрость: - Бог, шельму метит! И ещё одна: - Не рой яму другому…
В справедливости обоих поговорок уверился я, нежданно повстречавшись в море с бывшим милицейским полковником Соколовым, обернувшегося теперь ещё и бывшим первым помощником капитана с большого морозильного траулера БМРТ. Но теперь это был совершенно другой человек. Теперь он предстал предо мною в ином качестве – обычным пассажиром, для которого я постарался найти на переполненном судне ещё одно спальное место. Кроме того взялся доставить его в целости и сохранности с промысла на Патагонском шельфе в родной порт. Я понимал, что случилось редкое и необычное на флоте дело, комиссара списывают с судна. И кто бы мог подумать за что? Оказывается за развал воспитательной работы среди экипажа БМРТ и личное моральное разложение! На заброшенном без воспитательного пригляда БМРТ произошло что-то дикое, пещерное, связанное с вульгарным мордобоем между комиссаром и помощником капитана по причине ревности обоих к одной и той же даме-посудомойке. Экипаж взволновался и потребовал убрать комиссара. Я не вникал в это нашумевшее и быстренько замятое парткомом дело. Тем более при встрече даже не подал вида, что имел несчастье быть знакомым с гражданином Соколовым. Тем не менее, этот гражданин, полагая себя бывшим комиссаром и, следовательно, неизменным помощником и доброжелателем капитана, вёл себя преувеличенно раскованно, запросто заходил в мою каюту, пользовался моей библиотекой, холодильником и радиоприёмником. Причём во взгляде его порой мелькал тревожный вопрос,- надолго ли хватит моего терпения, и когда я проявлю мстительное удовлетворение и разом прекращу подобное панибратство.
До сей поры я с удовлетворением вспоминаю, что никто из ребят бывших членами экипажа «Колбасного клипера», а теперь работающих вместе со мною на новом судне, будто бы и ничего не помнил. Никто и вида не подал, что хорошо запомнил былое и готов «лягнуть дохлого льва». Да и сам бывший «Лев» теперь больше смахивал на нашкодившего пройдоху - кота "Базилио", которому рыбаки заведомо прощали все его воровские шалости.
0 Нет комментариев
КОЛБАСНЫЙ КЛИПЕР. Продолжение 2
Поэтому кто-то, наделенный правами и властью должен был взять на себя ответственность не только за безопасность плавания, но и за производственную деятельность судна. Министерство Рыбной промышленности нашло такого человека: добавив к должности капитана чёрточку и новый титул - "директор". В результате народилась новая, неслыханная ранее на флоте должность:- "Капитан-директор".
Подобную физическую и эмоциональную нагрузку, от сдвоенной должности и удвоенной ответственностью не всем удавалось выдюжить. Десятки моих коллег ушли из жизни в цветущем возрасте, не дожив до пенсии, срок которой для директора составлял пятьдесят пять лет. Других настигали хронические болезни, самой распространенной из них была язва желудка. Нетрадиционная медицина видимо не зря утверждает:- Все болезни от нервов, а лишь только одна от удовольствия!
Непростительно молодым ушел из жизни уважаемый на рыболовном флоте капитан-директор крупной плавбазы "Иоханнес Варес"- Петер Владимир Эдуардович. Мы молодые его помощники, звали его не так, как это принято на флоте – "мастер", или более фамильярно - "командир" либо "кэп", мы звали его по заслугам - "Эксиленси", что соответствовало генеральскому - "Ваше превосходительство"!
- Я вспомнил время, время золотое,
- И сердцу стало так тепло…
Этот кусочек из старого романса хорошо отражает воспоминания о периоде моей жизни, связанной с работой на плавбазе "Иоханнес Варес". Это был солидный красавец, классического трех островного типа пароход в семнадцать тысяч тонн водоизмещения. Именно пароход, с паровыми котлами, паровой машиной и турбиной, которых никогда не было слышно и плавание происходило только под аккомпанемент моря и ветра, как в былые времена на парусном флоте. В каюте всегда был свежий морской воздух, так как остатки котельного тепла не выбрасывались в атмосферу, а постоянно обогревали каютные радиаторы, а иллюминаторы были денно и нощно нараспашку.
Не могу забыть, как капитан-директор В. Э. Петер встретил вновь назначенного старшего помощника. Принял он меня с вежливым и настороженным любопытством. Половину рейса он внимательно изучал и присматривался, прикидывая, чего я стою.
А работы у старшего помощника плавбазы, кроме несения штурманских вахт, непочатый край. После смены с ночной вахты и завтрака, в каюте старпома собирались: пятый – пожарный помощник, боцман и плотник. Покончив с утверждением планов судовых работ на текущий день, старпом отправлялся с главным врачом судового госпиталя на обход жилых, санитарных и общественных помещений. Одних кают на плавбазе около сотни, а заправленных по стандарту коек парочка сотен. Затем выставление оценок за порядок и чистоту шести уборщикам на шести жилых палубах. Составление меню на следующие сутки и взятие проб с приготовленного обеда. Между обедом и полдником приёмные часы старпома для экипажа по личным вопросам. У дверей каюты старпома в приёмные часы выстраивалась очередь из десятка человек. Моряку надобно порою решить что-то наболевшее и личное, но, как правило, затрагивающее взаимоотношения с окружающими. Случались и просто вздорные конфликты, но чаще бытовали обоснованные претензии. В эти часы на диванчике в приемной старпома обычно присаживался с газетой в руках капитан-директор плавбазы. Он не вмешивался в интимный разговор и старался не проявляться. Я как-то ненароком заглянул в газету. Владимир Эдуардович «читал её» держа вверх ногами. Как и предполагалось, ему хотелось знать, насколько человечно и тактично общение своего первого заместителя с экипажем, совершаемое, в конечном счёте, от его имени.
Мне Эдуардович запомнился как интеллигентный, выдержанный сильный и всегда элегантно выглядевший мужчина. Его повседневной одеждой были белоснежная накрахмаленная рубашка и форменные, выутюженные до тонких в струнку стрелок, брюки. Был он сдержан в оценках окружающих и со всеми подчинёнными одинаково вежлив. Из спектра рыбацкого неуставного фольклора "Эксиленси" позволял себе употребить и лишь при крайней необходимости уничижительное: –"пошляк".
Собственным поведением и внешним видом капитан-директор начисто отрицал распространенное представление о рыбаке, как о расхлябанном, разухабистом парне, слегка неотесанном и немного не трезвом. Только сильные духом мужчины могут с такой уверенностью полагаться на опыт и профессионализм своих помощников, наделяя их высшей степенью доверия.
Хладнокровие, расчёт и искусство, только так можно было оценивать работу капитана В. Э. Петера на ходовом мостике при швартовке громадины плавбазы к крошечному рыболовному судёнышку, стоящему без движения с неводом полным улова.
С неизменной благодарностью вспоминаю я школу капитанского мостика на плавбазе "Иоханнес Варес". Поплавав на плавбазе довелось сойтись мне с людьми интересной и яркой судьбы.
Старший механик плавбазы Ильин Игорь Леонтьевич - бывший узник концентрационного лагеря в Либаве для интернированных фашистами советских моряков, не любил вспоминать о проведенном там времени. Лагерные порядки оставили на Игоре Леонтьевиче отпечаток на всю оставшуюся жизнь. Лихо выстрелив пробкой в потолок каюты новогодним шампанским, я к своему стыду и сам того не желая, напомнил ему лагерный закон. Ответной реакцией у Игоря Леонтьевича была мгновенно принятая поза узника лагеря:- Руки за голову, лицом к стенке!
И. Л. Ильин был старшим механиком плавбазы, как говорится от Бога. Громадным хозяйством и оборудованием, входящим в его заведование он управлял расчётливо и педантично. Славянская изобретательность с её извечным:- голь на выдумки хитра, хорошо уживалась в нём с немецкой расчётливостью и уважением к порядку. Первая была в крови, а второму он был научен в лагере, где он всю войну проработал в мастерских, под началом немецких учителей.
В заведовании старшего механика плавбазы входили две ремонтные бригады: механическая и электромеханическая, в обязанности которых входило обслуживание экспедиционного флота. Им приходилось ремонтировать всё, что могло выйти из строя на промысловом флоте: двигатели, котлы, перемотку электромоторов и ремонт навигационных приборов. Состав бригад этих был удачно подобран из специалистов «годных на все руки», подобных нашему Лаврентьевичу. Эти "левши – самоделкины", могли собрать "из дерма конфетку".
Случайно мне стала известна старая история о том, как в Либавском лагере, Игорю Леонтьевичу удалось спасти жизнь, умирающему капитану ледокола "Александр Сибиряков"- А. А. Качараве. Раненный капитан ледокола был захвачен в плен в Карском море южнее мыса Челюскин. Здесь в 1941 году на «Сибирякова» наткнулся немецкий тяжёлый крейсер "Адмирал Шеер". Охотившийся за нашими караванами судов на коммуникациях Северного морского пути, немецкий рейдер поднял для маскировки американский флаг и запросил "Сибирякова" семафором:- Прошу сообщить состояние льда в проливе Вилькицкого и где сейчас находится караван судов. Не отвечая на запрос, капитан Качарава пытался скрыться за ледяными полями. На предупредительный выстрел с крейсера и сигнал:- "Спустить флаг!" «Сибиряков» открыл огонь из двух 76 мм и двух 45 мм орудий, которые были бессильны против бронированного великана и его 275 мм орудий. Эта артиллерийская дуэль вошла в историю войны как поединок чести с одной стороны, и хладнокровное и безнаказанное убийство - с противоположной. Залпами крейсера снесло орудия ледокола и разворотило полубак, корабль был охвачен пламенем. Капитан Качарава А. А. приказал, спустить шлюпки, а экипажу покинуть судно. Старший механик ледокола открыл кингстоны и больше его никто не видел. Когда подошёл немецкий катер, "Александр Сибиряков" уже уходил под воду, с поднятым на корме флагом, у которого осталась часть экипажа не пожелавшая покинуть тонущий корабль. Немецкий адмирал Руге писал, что:- "Шеер" потопил мужественно и искусно сопротивлявшийся большой ледокол. Историк Юрг Мейстер писал:- Шлюпки, спущенные с "Шеера" подобрали 21 человека, другие русские отказались сесть в шлюпку и девять человек предпочли смерть фашистскому плену.
Игорь Леонтьевич упросил коменданта концлагеря поместить в госпиталь умирающего от истощения и незаживающих ран капитана Качараву. Среди фашистов тоже случались люди уважающие героев. Качараву поместили в госпиталь и даже предоставили дополнительный паёк. Пройдя все круги ада лагеря, оба пленника выжили, и Качарава стал заслуженным и уважаемым капитаном в Черноморском пароходстве. В 1963 году сухогруз "Тбилиси" под командованием капитана А. А. Качарава, вёз на Кубу советские ракеты. У самых территориальных вод острова свободы, неожиданно всплыв, преградили путь две американские подводные лодки. Направив орудия, они потребовали остановить судно. Капитан Качарава предпочёл смерть в водах Карибского моря пленению и жизни в известном американском концентрационном лагере - Гуантанамо. Он поступил как настоящий джигит и прямо с высоты капитанского мостика совершил смертельно опасный прыжок в море. Ему не дали погибнуть и выловили свои же. В пароходстве не оценили последний геройский поступок капитана и закрыли ему визу. Став не выездным, Качарава А. А. работал капитаном морского порта Батуми. Горцы народ памятливый и гостеприимный. Не забывал капитан порта ежегодно поздравлять Игоря Леонтьевича с днём рождения и слать телеграммы с приглашениями отдохнуть в отпуске на берегу солнечной Грузии.
Приятно удивила меня ещё одна телеграмма, теперь уже с грифом "Правительственная". Я успел "полпуда соли съесть" со своей правой рукой в палубной команде – боцманом плавбазы – Бойко Степаном Арсентьевичем, когда выяснилось, что он является живым героем литературного произведения. Оказалось, что Степан Арсентьевич и есть тот самый комендант птичьего острова из одноименной повести Диковского "Комендант Птичьего острова", которой я зачитывался в детстве. Во истину "пути Господни неисповедимы!" Мог ли предположить подобное босоногий пацан из терской станицы, родом из предгорий Кавказа, когда взахлёб читал рассказы Диковского о приключениях пограничного катера "Громобой" в водах Охотского моря и грёзившего о собственных похождениях на море? Москва не забывала ежегодно поздравлять С. А. Бойко с его профессиональным праздником – "Днём пограничника". А нам так и не довелось побеседовать со Степаном Арсентьевичем ни о "Громобое", ни о браконьерской шхуне "Саго- Мару и её зловредной команде. К своёму стыду сознаюсь: как-то дела и текучка нас заели!
Подошло самое время остановиться на роли первого помощника капитана в судовой жизни на рыбопромысловом флоте. Я целиком разделяю мнение известного в довоенные годы журналиста Михаила Кольцова, который в "Испанском дневнике" высказался примерно так о роли комиссара в интернациональных бригадах:- Хороший комиссар- находка для командира, а плохого комиссара, лучше бы вовсе не надо!
Мне везло на толковых комиссаров. Таким комиссаром оказался и Вальтер Леопольдович Хейнмаа. Тёплые, по-деловому товарищеские взаимоотношения связывали "Эксиленси" с его ближайшими помощниками:- "господами полковниками"- начальниками судовых служб, так окрестил себя и нас первый помощник капитана. Чтобы работать в полную силу по двенадцать часов за смену, манипулируя со сто двадцати килограммовыми бочками с сельдью и штабелями с тридцати трех килограммовыми коробами с мороженой рыбой в покрытых инеем трюмах, матрос- обработчик рыбной продукции должен хорошо питаться и иметь нормальный отдых. Питание экипажа было моей прямой заботой, но иногда не хватало фантазии, ни у меня, ни у главврача чтобы как-то разнообразить судовое меню. На слова врача:- ребятки попросту зажрались перефразировав Бонапарта комиссар выдал:- Путь к сердцу матроса лежит через его желудок. Не претендуя на авторство афоризма, он не раз выспрашивал в столовой команды:- Что бы сегодня вы предпочли откушать?
На совместное сочинение очередного меню комиссар мог явиться со свежей мыслью:- Что-то давно у нас не было пельменей? Могу организовать женскую команду, налепят по полсотни штук на нос. О активном отдыхе экипажа он проявлял заботу примерно так.
Мне как-то звонят с юта, жалуясь:- С вертолётной площадки пропала волейбольная сетка и мяч, срывается финальный матч на первенство судна между палубной и машинной командой. Команды нервничают и подозревают, что это случилось не без вашего участия! Что опять собираетесь мучить экипаж судовыми учениями? Успокаиваю поклонников спорта:- Судовые учения перенесены на грядущее время перехода судна в порт. Ищите…нет, не женщину, а комиссара! Значит, он бережёт Ваши силы на ночь. Ожидается работа на четыре причала, готовьте себя ребятки к подвахте. Насколько я в курсе, комиссар уже засел за составление графика подвахт. Ночью бригада спортсменов шла на помощь бригаде «зашившейся» в грузовых трюмах, а с ней, как всегда, «впереди на лихом коне» – комиссар!
А какой праздник экипажу на Янов день устроил Вальтер Леопольдович, это просто невозможно забыть! Из кабинета политпросвещения были вытащены "Стенды трудовой славы", а с ними пыльные и никогда не раскрываемые фолианты основоположников. Пол, устланный зеленым, под весеннюю травку, ковром и белые стволы берёз вдоль стен, со свисающими с потолка ветвями, с почти как живыми листьями, преобразили кабинет в лесную поляну. Даже дефицитной березовой воды из собственных запасов не пожалел комиссар - всё обрызгал для весеннего духа. Как настоящий, бутафорный костер, сработанный судовыми умельцами полыхал посреди лесной поляны. Вокруг костра в "белом вальсе" кружились молодые пары. Вечер закончился самодеятельным концертом со сцены кинозала, вместившего всех свободных от вахт. Аккордеон, струнный оркестр, хор и довольно приличное исполнение цыганских романсов, все прошло на "бис". Конферанс вел сам, и не без шумного успеха, первый помощник капитана. Кроме остальных достоинств, наш комиссар обладал обаянием, перед которым не могли устоять суровые работницы кинопроката. Всегда перед выходом в рейс он умудрялся получить лучшие и свежие кинофильмы года. А в заначке у него хранились любимые и едва ли не заученные наизусть экипажем фильмы: "Белое солнце пустыни", "Пёс Барбос…", "Операция Ы…", "Каин восемнадцатый", "Тридцать Три"…и др. Эти фильмы крутили по заявкам на дни рождения членов команды, которых с утра по судовой трансляции всегда успевал поздравить ведающий обо всём комиссар. Не доверяя вкусу киномеханика, Леопольдович предпочитал лично заниматься обменом кинофильмов, чуть ли не первым встречая свежее промысловое судно, подходящее к плавбазе. Вкус его неизменно соответствовал требованиям зрителей. Лишь однажды он попал впросак. Стоящий под выгрузкой польский траулер втиснул Леопольдовичу:- Новый французский фильм, психологичный и увлекательный - как утверждал его польский коллега.
Фильм, под пение неувядаемой Эдит Пиаф, оказался не только психологическим и задушевным, но к его середине наметилась эротика и, сидевший рядом комиссар занервничал и заёрзал в кресле. Это сейчас эротику даже дети могут прямо с утра смотреть по телевизору, а тогда в шестидесятых годах, для нас, воспитанных на целомудренном советском прокате, это было настоящее табу. Когда же эротические сцены перешли на секс и откровенную порнографию с "параксизмом собачей страсти", комиссар вскочил и, пробежав в темноте в конец зала, и стал штоком палубной щётки барабанить в подволок, в кинобудку с криком:- Стой! Выключи проектор!
Но кинщик его не слышал. Он предпочёл пропасть или где-то затаиться. Однако своего комиссар привык добиваться. Он поднялся на этаж в будку и не обращая внимания на голоса из зала, возмущенные произволом над правами личности и прочую диссидентскую дребедень, лично выключил кинопроектор. В час ночи, я дрых перед вахтой, когда меня растолкал комиссар. На закреплённых за ними креслах кинозала обнаружились "Эксиленси" и "господа полковники", остальные места и ряд женских кресел зияли неприятной пустотой. Фильм прокрутили с начала до конца. Когда зажёгся свет, то обнаружилось, что не только сидячие, но и приставные места в зале переполнены зрителями. В большом и разнородном коллективе не обходилось без проблем и конфликтов, нашему комиссару удавалось улаживать их с лёгкостью и, походя, как бы между делом. К любому члену экипажа он находил индивидуальный подход, помня каждого из двух сотен экипажа по имени и отчеству и зная о его личных проблемах.
Не раз помогал м мне Вальтер Леопольдович навести порядок в трудно управляемом женском коллективе плавбазы. Хотя женщин на судне было меньше десяти процентов от общего числа команды, этот клан отнимал у старшего помощника времени больше, чем остальной экипаж. Заведующая лаборатории, метеорологи, кастелянша, прачки, пекаря, врачи, повара, буфетчицы, уборщицы и даже серьёзная бухгалтерша, объединились в крепко спаянную мафию, назвавшуюся женским советом. Этот скандальный орган почему-то считался демократичным и его всячески поддерживали комитет профсоюза и партком. Как я теперь понимаю, всё дело попросту заключалось в извечном противостоянии женского и мужского начал. Женская сущность бунтовала супротив отработанного испокон веков мужчиной-охотником и рыболовом строго установленного порядка. Морской порядок определяется рядом жёстких правил и уставных требований, выработанных мужским сообществом профессионалов на основании опыта совместного выживания в суровых природных условиях. Тем не менее, по устоявшейся женской логике каюта, в которой та обитала, а с ней и всё судно женщина пыталась воспринимать за семейный очаг, в котором она с первобытной древности была хозяйкой. Под искусно уложенной причёской так и не уложилось понятие, что со стихией не шутят и что громадный корабль не есть неприступная крепость, что морская стихия мощнее, и от неё не укроешься ни занавесками, ни вышивками, ни рюшечками и ковровыми дорожками которыми забиты женские каюты. Судовые тревоги и учения по борьбе за живучесть женщины воспринимали за старпомовскую блажь и всячески пытались отлынивать от занятий ими. Если дать волю женсовету, как выразителю намерений этой части трудового коллектива плавбазы, то основное содержание "Устава судовой службы" было бы или выхолощено либо похерено.
Много времени и сил у старпома пропадало вхолостую, на противостояние напору этого беспокойного и конфликтного племени. Приведу самую обычную и заурядную сценку. На прием без очереди врывается заплаканное существо и начинает с апломбом доказывать, что она является тоже человеком, несмотря на то, что в судовой роли числится уборщицей. И она никому, никому не позволит ущемлять её права!
Нужно иметь терпение и время, чтобы разобраться в причинах «трагичного случая», только что имевшего место на нашем судне. Оказывается, судовой балагур - начальник радиостанции устроил среди женского коллектива заурядный розыгрыш. Собирал подписи под поздравительной радиограммой по причине восшествия на престол Её Величества Шарлотты (не могу точно припомнить) чьей королевы, толи Нидерландов, толи Бельгии, воды которых плавбаза благополучно бороздила. Для большей достоверности радист собрал подписи на официальном бланке радиограммы. На эту удочку клюнул весь женский коллектив. Однако, особу, добивающуюся у старпома справедливости, этот юморист по неизвестной только ему причине проигнорировал.
Насколько мог вежливо разъяснил заплаканному и разобиженному существу, что по части общения с королевскими домами старший помощник полномочий не имеет, а скорее всего это входит в компетенцию первого помощника капитана. Кстати, у меня к Вам возник чисто служебный вопрос:- Почему к 08 час 00 мин по судовому времени, не были убраны окурки в пепельницах курительной комнаты, находящейся в вашем заведовании по уборке?
Изо дня в день только крепло убеждение, что женщина и МОРЕ – несовместимы! Нет, я вовсе не женоненавистник. Отнюдь. До глубокой старости мне нравится видеть со вкусом одетую красивую женщину, без излишнего макияжа. С удовольствием бы пообщался и сейчас с умной, не слишком болтливой женщиной. Роль женщины в частной жизни для меня священна, но это только для береговой жизни, но не в море. Даже, в детской песенке утверждается:
- Папы созданы, чтоб плавать,
- Мамы созданы, чтоб ждать!
А как известно, устами младенца…
Однако в этом мире не бывает правил без исключения. Двух женщин я без колебания взял бы в плавание. Обе они были в возрасте уже свободном от суфражистких заскоков членов женсовета плавбазы. Одна из них - Май Эдуардовна Эпнер с момента приёмки судна до его продажи, бессменно работала старшей операционной сестрой госпиталя. С виду суровая и малоразговорчивая, Май Эдуардовна была очень заботливым и компетентным медицинским работником. Приходили и уходили молодые хирурги, терапевты, и стоматологи, в большинстве своём они стали известными врачами, не без стараний старшей сестры, на плечах которой держался весь госпиталь. С её участием на плавбазе было произведено сотни хирургических, иногда и сложных операций, связанных с травматизмом, аппендицитом, перетонитами, грыжами… Сотни пациентов выхожено ею в стационаре госпиталя. В единственное помещение не заглядывал я с проверками, как старший помощник уверенный, что в операционной в постоянной готовности оборудован хирургический стол. До последнего момента и прихода в родной порт у неё всегда сохранялся в НЗ пузырь с самой дефицитной на рыболовном флоте жидкостью:- спиритус ректификатус. Запомнился один из приходов судна на предрассветный рейд, скованного льдами таллиннского залива. Буксир с властями безнадёжно застрял в ледовом канале. Палубная команда, была задёргана и измученна двухсуточной буксировкой во льдах аварийного большого траулера. Продрогшие, с исколотыми руками от работы с рвавшимся стальным буксирным тросом, отогревались мы в столовой команды. Повидавший на своём веку и ни такого, бывший комендант птичьего острова, а нынче наш боцман, размечтался:- Эх, товарищ старпом, сгонять бы по льду шустрого матросика за пузырьком "Столичной", а там, поди ж ты, и на сон потянет!
На звонок госпиталь откликнулся с пониманием, а Май Эдуардовне объяснять ситуацию было излишним. Каким грогом она воскресила палубную команду! До сих пор жалею, что не записал рецепта грога, изобретенного врачами скорой медицинской помощи столицы Эстонии.
Другая женщина, из числа тех, с кем можно было идти в море – "Заслуженная учительница ЭССР" на пенсии, работала у нас старшей буфетчицей. По уставу службы она заведовала кают-компанией и одновремённо на её попечении находилась капитанская каюта. О капитане Августовна пеклась как родная мать печётся за ненаглядным оболтусом сыном. Всегда я был обстиран, выутюжен и сыт. И если, по долгу службы, не мог я спуститься в кают-компанию, обед в горячем виде доставлялся на ходовой мостик. Нежданные гости с промысловых судов могли нагрянуть и днём и ночью, и никому из них Вирве Августовна не позволила удалиться не отведавшим нащих кулинарных изделий. В кают-компании её хозяйка умудрялась, как-то ненавязчиво и не выпячивая собственного присутствия подать очередное горячее в момент как раз для этого предназначенный. Запомнив вкусы завсегдатаев, старшая буфетчица всегда была в курсе, кому предложить мясное блюдо, а кто желал бы рыбу. Знала, что второму механику салат из томатов противопоказан, а старпом этим пользуется и т.п.
В кают-компании для старшего комсостава всегда царили атмосфера доброжелательности и гостеприимства, уют и чистота. Во время трапезы велись непринуждённые и только на свободные темы разговоры. Никто не позволить себе сесть за стол в рабочей одежде или обуви. Благодаря заботам старшей буфетчицы, кают-компания действительно была местом сбора и отдыха людей, которым приятно взаимное общение.
В нашей кают-компании был отдельный обеденный стол для экспедиционного состава. Нередко должность и обязанность руководителя экспедиции брал на себя сам «Шеф», - начальник Базы рыболовного флота. По флотской традиции хозяином кают-компании считался старший офицер. Этого придерживались все без исключения, а «Шеф» Чернухин В. В. подавал в этом личный пример. Пожелав присутствующим аппетита, он не забывал испросить разрешения сесть за стол у старшего помощника. Об этом человеке не престало высказаться в нескольких словах, а следовало бы кому-то из близко знавших его сослуживцев написать воспоминания. В моей памяти он остаётся жёстким в работе, но легким в обычном повседневном общении руководителем. Не было случая, чтобы, используя собственную власть, вмешался он в судовой распорядок или дела судовой службы. Это был интересный, жизнерадостный, любивший компании и весёлые морские розыгрыши и хохмочки, человек.
По привычке, оставшейся с "Колбасного клипера", дверь в мою каюту всегда была доверчиво распахнутой. За эту легкомысленную привычку не раз поплатился я розыгрышами, разработанными в штабе экспедиции, с непосредственным участием В. В.- как промеж себя моряки величали «Шефа». В те времена повсеместного расцвета бюрократизма велась громадная, но зачастую пустая канцелярская работа. До возвращения в порт надо было заполнить сорок три письменных документа: журналов, формуляров, отчётов, планов занятий и учений и т.п. мути. В основном эту работу писаря вёл, пятый - пожарный помощник капитана. Помощник был молодой, немножко легкомысленный парень только из мореходки, где этой муре его не учили и я, прости Господи, растлевая юную душу, обучал его показухе.
В каюту пятого помощника, как бы ненароком, разок, другой заглянул начштаба экспедиции. В душу закралось подозрение, что неспроста всё это. Оставив помощника стучать двумя пальцами по клавишам машинки, я поспешил к своей каюте, где вспугнул парочку неопознанных теней. Одна из них очень смахивала комплекцией на «Шефа».
В каюте старпома царил разгульный беспорядок. Сердце моё даже захолонуло, когда рассмотрел в полутьме за столом, склонившего голову над наполовину наполненным стаканом в руке ни кого-то там ещё,… а самого себя! Рядом на столе бутылка от "Столичной", полная пепельница с окурками и грязная тарелка с объедками. Такого бардака, да ещё в исполнении старпома - ярого ревнителя судового порядка, нужно было поискать, разве что в Содоме или Гоморре.
В старпомовском кресле восседала кукла-муляж, и надо признать, была она на меня здорово похожа, собрана мастерски и со вкусом. Фигура сидела спиной к открытой настежь каютной двери, а через вторую дверь, открытую на шлюпочную палубу хорошо просматривалась совершавшими свой вечерний проминад судовыми бездельниками. На муляже была одета моя штормовка с поднятым воротником, на "хмельной" голове набекрень модная меховая шапка – Багратионка. На "утомленных руках" красовались белые нитяные перчатки. Видок «утомлённого солнцем» и дремлющего за столом человека был настолько реален, что у меня не поднялась рука, походя разрушить его. Наблюдая из-за штор спальни за объявившейся на пороге каюты буфетчицей, я как-то не подумал о возможных последствиях. Оказывается, сбегая из каюты балагуры «мастера–манекенщики» нажали на кнопку звонка в буфетную, чем и объясняется появление подноса с ужином. Пристраивая поднос, буфетчица принялась увещевать куклу:- вам бы лучше снять штормовку, давайте я вам помогу встать…
Развязка оказалась неожиданной, и с концом, которого не предвидел ни я, ни судовые балагуры. Сердобольная женщина решила помочь «усталому» мужику подняться со стула…
Такого вопля я не слышал со времён оккупации родной станицы. Сознаюсь, что у меня самого что-то ёкнуло в середке, когда под мои ноги закатилась голова в багратионке, а на глазах рассыпалось туловище «человека»…
Бедной женщине повезло, что я оказался рядом за шторами и успел подхватить, теряющую сознание женщину. Сами озорники просто не успели бы отреагировать на её вопль. Так, желая потешиться водевильной сценой, шутники чуть было не превратили лёгкий фарс в драму. Прав оказался Вильям Шекспир, писавший:- Смеётся всегда тот, кто смеётся последним!
«Шеф» бросился вызывать врача, а второй "декоратор" принялся суетливо наводить порядок в каюте! Подобной растерянной физиономии, нашкодивших и провинившихся подростков не каждому из нас довелось увидеть у своего начальства!

В руководстве флотом встречались люди и противоположного склада. В парткоме рыбопромыслового флота появился некий Николай Николаевич Ермолаев, за жесткость в проведении линии партии, он был награждён прозвищем «Николай Кровавый». Прибыл он из Архангельска, толи из Мурманска, где и мог познакомиться с методами руководства знаменитого на весь мир волюнтариста. Генсек Никита Хрущёв как раз в те годы посетил в Мурманске однотипную с нашей плавбазу "Заполярье". Под объёмным полубаком «Заполярья» генсек обнаружил упитанных поросят кормящихся на камбузных отходах. Хрюшек он приветил, ласково погладил и пожелал присутствовать при их кормлении.
Злые языки утверждали, что за час своего пребывания на плавбазе «Никита-кукурузник» затратил на общение с рыбаками 15 минут, зато 45 минут он «говорил со свиньями». В умилении от такой хозяйственности, генсек потребовал от министра рыбной промышленности изучить и распространить опыт откармливания поросят на рыбном флоте. Мимоходом свита генсека заглянула в столовую и в кают-компанию, но от флотского борща отказалась. Походя, велели убрать ковровые покрытия на полу кают-компании и бархатные занавески на иллюминаторах, как явное излишество и мещанство.
План нашего министра на упорядочение оплаты труда рыбаков, был безнадежно провален ещё на вокзале. Генсека освистали жители Заполярья за приветственную фразу:- Здравствуйте, дважды дорогие мои Мурманчане! Северяне, поняв неприкрытый намек на двойную оплату с полярными надбавками, свистом высказали свое несогласие с линией генсека. Обозлившийся генсек отшил министра, заявив что:- вовсе не намерен платить "безграмотному рыбаку" больше, чем рабочему ведущей отрасли народного хозяйства – шахтеру, к которому питал слабость ещё с юных лет. Не раздумывая, Никита взял да подарил землякам шахтёрам часть земли войска донского с портом Мариуполь, подумал ещё, и подарил солнечный Крым вместе с черноморским флотом, - отдыхайте хлопцы!
Партком рыбопромыслового флота Эстонии командировал на экспедиционный промысел вновь назначенного зам. секретаря тов. Ермолаева толи с целью мобилизации идейного духа рыбаков, а возможно для каких-то иных, ведомых только им целей. Известно, что рыбу ловили и обрабатывали её эстонские рыбаки неплохо и без идейно-политического надзора. Потолкавшись с недельку на двух или трех траулерах, тов. Ермолаев на вечернем промысловом совете даже не заикнулся о желании посетить нас, а как ночной кать, крадучись и без предупреждения десантировался к нам в аккурат на исходе суток. В срочном порядке пришлось стаскивать с постели и заняться расселением с естественным «уплотнением жилплощади» массу людей, чтобы освободить положенную по статусу гостя каюту. Потом сделать в каюте мокрую уборку, да заменить бельё. Куча растревоженных и не выспавшихся людей так и остались в неведении: толи намеренно косил Николай Николаевич под шута горохового, или был им на полном серьёзе. Кто-то из классиков описал сцену, как ввалившись в благородное собрание, мужик в армячном зипуне и подпитии завопил:- Здорово, братцы!
С подобным эффектом, только не в зипуне, а в полуболотных рыбацких сапогах с налипшей рыбьей чешуёй, в новенькой, но уже замызганной спецовке объявился в кают-компании тов. Ермолаев собственной персоной. Под удивлёнными взглядами завтракающего комсостава, неизвестный тип, в замызганной робе рыбака, продефилировал к понравившемуся ему месту за столом, и расположился в свободном кресле замешкавшегося перед вахтой третьего штурмана. Не обращая внимания на расстроенный взгляд старшей буфетчицы, неизвестный с аппетитом умял, даже не поперхнувшись, диетическую творожную массу, предписанную штурману, как язвеннику. Запил чашечкой кофе, и во всю глотку принялся разглагольствовать о трудовых подвигах рыбаков промыслового флота. Заткнулся странный товарищ лишь когда под завязку выдал информацию о ходе социалистического соревнования между Эстонской и Латвийской базами тралового флота. При этом успел заострить внимание на жалобах промысловиков на убогий ассортимент завезённого плавбазой продовольствия, и посему нашу работу на промысле он оценил как не вполне удовлетворительную. Быт экипажа плавбазы «Николай кровавый» расценивал не иначе, как санаторно-курортное препровождение и во всеуслышание заявил:- Надо бороться за сокращение численности экипажа на плавбазе и шире внедрять Щёкинский метод совмещения профессий. - Я так и не понял,- продолжал демагог. – что это за люд с утра шатается по ковровым дорожкам верхнего этажа плавбазы. И как в госпитале, либо в доме престарелых – весь люд поголовно обут в тапочки. Как и генсеку-волюнтаристу, тов. Ермолаеву претили мещанские бархатные шторы, накрахмаленные скатерти на обеденных столах и барские столовые приборы в кают-компании. Всё бы это надобно заменить небьющимся алюминием, и привычным рабочему люду ситцем!
Моя попытка на нормальный разговор по душам, так ни к чему и не привела. Каждый остался при своём мнении, а зам. секретаря парткома рекомендовал мне не ершиться, поскольку в родную партию оппортуниста он не пропустит, и быть мне вечным старпомом, так как в капитанах-директорах беспартийным делать нечего.
Сошлись мы на том, что в сапогах и в робе я не допущу его не только в кают-компанию, но и в столовую команды. В отместку мне до конца пребывания на плавбазе «И. Варес» т. Ермолаев игнорировал посещение кают-компании, и демонстративно харчился в столовой обработчиков рыбы! Там он продолжил «крестовый поход» против тапочек и мишуры быта комсостава плавбазы, разлагая пещерным популизмом матросов-новобранцев из шахтерской массы.

В последний раз удалось мне свидеться с "Колбасным клипером" спустя десятилетие и лишь на расстоянии. Несмотря на козни «Николая Кровавого», в парткоме случались и нормальные люди, и мне таки довелось дослужиться до капитана-директора плавбазы "Иоханнес Варес".
Как с балкона пятого этажа, с высоты мостика плавбазы любовался я своим старым приятелем - "Дакки". РР-1270 стоял на швартовах у нашего борта и из его трюмов выгружали колбасные изделия. Плавбаза «И. Варес» отстаивалась на якоре под прикрытием Фарерских островов. С берега задувал легкий ветерок с лёгкой рябью на поверхности моря. Плавбаза застыла в ней даже не шелохнувшись. Тогда как РР-1270 весело подпрыгивал на мелкой волне, как бы пританцовывая в радостном возбуждении от встречи со старым другом. Клотик грот мачты "клипера" не достигал по высоте даже до второго этажа плавбазы и, как указующий перст, выписывал какие-то знаки, видимо зазывая меня поближе. Создавалась видимость будто "Дакки" хвастал:- Посмотри, у меня теперь новенький радиолокатор, и новая рамка визуального радиопеленгатора, и пилореус гирокомпаса. А на месте бывшего компаса "Аскания", так портившего жизнь Альберту Ивановичу устроился незаменимый магнитный компас ГУ – 127. Смотри, ведь всё это у тебя на виду, на верхнем мостике!
0 Нет комментариев
КОЛБАСНЫЙ КЛИПЕР. Продолжение 1
Наблюдая за этим аттракционом из окна рулевой рубки, я непрестанно восхищался способностью этого судна, не зарываясь носом, неуёмно отыгрываться на очередной волне, умудряясь, не принимать на себя воду. Наш РР неизменно оказывался на вершине встречной волны, оседлав которую, легко скользя, скатывался в ложбину между валами. Теперь свободно расположившись на подошве между двумя валами, РР-1270 как бы выжидал решая, кто будет следующим, чтобы вскочив, ринуться на очередную вершину. И так бесконечно. Замирает дух от такой игры! Как будто смотришь мультики Диснея про нескончаемые похождения не унывающего ни при каких невзгодах и выходящего с победой из самого закрученного положения задорного и задиристого утёнка по имени ДАККИ.
Третьи сутки мы штормовали совсем, как по рыбацкой присказке:- Рыбу стране, деньги - жене, а сам - носом на волну!
Ждали, когда уляжется стихия, и исполнится прогноз английской радиостанции о заполнении ложбины над Норвежским морем, а направление ветра сменится на противоположное. А тем временем нашего прихода ждала вся эстонская флотилия, наблюдая за нами на переговорной волне радиотелефона. Капитаны интересовались ассортиментом продуктов, выполнением их заявок, кому, и какого габарита предназначены посылки и просили их поболтать, чтобы на слух определить заветное содержимое. Всех почему-то интересовал сорт "Советского шампанского":- полусухое или полусладкое в причитающемся им контейнере. Удивляла капитанская осведомлённость. Ведь нам было наказано, не разглашать до поры сведений, а поднести шампанское сюрпризом к новогоднему столу. Интересно, какой баклан на своем хвосте мог донести до просторов Атлантики сведения столь важной секретности?
В третий уже раз только треть экипажа ужинала сухим пайком, так как, по причине волнения моря, камбуз горячего опять не мог выдать. "Сухой паёк" на "колбасном клипере" был понятием относительным. Можно ли так назвать ужин из яиц сваренных всмятку в электрическом бойлере, бутерброд с беконом или с копчёной колбаской, и полные миски с творогом и наполовину со сметаной? Апельсины, яблоки, печенье- всё можно кушать даже за двоих, так как две трети экипажа кроме солёных огурцов и кислой капусты ничего остального и на нюх не выносило.
Мою вечерю прервал нежданный и мощный удар, как будто РР-1270 с полного хода налетел на каменную стену. Судно резко завалились на левый борт, и загрохотал оголившийся гребной винт. Удар вызвал резкую смену декораций в пасторальной картине кают-компании. На меня уставились удивлённые глаза, залитые сметаной. Мои сотрапезники, палуба, пиллерсы и переборки, как в американском юмористичном фильме оказались забрызганными белой творожной и сметаной массой. Но было не до смеха, по ушам ударил пронзительный звук колокола громкого боя: "Аврал!" Мы переглянулись со старпомом:- Васильевич, людям одеться по штормовому, но на палубу не выходить. Соберитесь в коридоре ботдека. Я на мостик. Натаскивая на ходу штормовку, выскакиваю в рулевую рубку.
Вахтенный штурман уже включил освещение палубы и ботдека, сам стал за руль, а рулевому наказал:- присматривай за мастером. С крыла мостика видно, что волна шибанула по шкафуту правого борта, и принайтовленные там бочки с солью как корова языком слизала. Прокатившись по правому ботдеку, волна разбила кильблоки и сорвала с найтов спасательный вельбот правого борта. Повиснув на лопарях и раскачиваясь, вельбот с размаху крушил свой левый борт о собственную шлюпбалку. Пока я размышлял, как подступиться к разгулявшейся шлюпке, или хрен с ней, тут как бы людей не покалечить?! Мимо мелькнула тень. - Ты куда?!- успел я крикнуть, а дальше всё произошло, как в кино. Мгновенье и вокруг вельбота образовалась удавка из сизальского троса, концы её прихвачены на «утку» шлюпбалки, а сам вельбот застыл, приткнувшись к ней. Всё было выполнено классно! На такое способен только сильный моряк, а он и был таким: всегда «сильным и таким, которого любило море»: матрос первого класса ЕРМИЛОВ ВЛАДИМИР ЛАВРЕНТЬЕВИЧ.
Уже в рубке при мерцающем свете от сигаретных затяжек пытал я его "виновного":- Ты что же это, решил по геройски как Матросов закрыть собственным телом амбразуру дота?! Ты хотя бы понимаешь, старый хрыч, чем рисковал? Миг и тебя могло бы в лепёшку! "Старый хрыч", или же, по нашему, по судовому - "сорокот", для нас молокососов казался тогда стариком.
- Вячеславич, да ты чего! Я старый флотский водолаз и потому завсегда с понятием. Рассчитал и под размах вельбота - раз! Как и учили нас в Кронштадском учебном отряде.
Со "старым водолазом",- матросом, а затем – боцманом клипера, за срок равный четверти века, в разное время, и на разных судах мы с Лаврентьевичем ещё поплаваем в одной связке. В зависимости от назначения судна и потребностей в кадрах Лаврентьевич имел профессиональное право трудиться не только палубным матросом и боцманом, а и мотористом, донкерманом, рефрижераторным мотористом. На все эти морские должности он имел удостоверения от морской квалификационной комиссии. А под завязку, в свои 75 лет Лаврентьнвич совмещал профессии матроса и моториста на портовом буксире и последним местом нашей совместной работы стал буксир - кантовщик "Суур Тылл". С него он сошел на берег ещё полный сил, сказав на прощание:- надо освободить место для молодых, пусть поработают.

Не без сожалений пришлось расстаться и мне с РР-1270. С чувством чего-то невозвратимо потерянного, уходил я с полюбившегося мне судна, но постарался не расставаться с основным костяком его экипажа. Многие из «сильных» вслед за капитаном вскоре перебрались на другое судно, ставшее «нашим», ведь мы не только "сработались, но и спелись". Этого не хотели понять зацикленные на надуманных ценностях партократы, подразумевавшие под словом «спелись» подозрительное - «спились». А РР-1270 остаётся в памяти не «Колбасным клипером», а под другим, известным только мне именем бесстрашного утёнка ДАККИ, всегда находившего выход из, казалось бы, безвыходной ситуации.
Запомнился мне и мой последний день на РР-1270. Мы только что вернулись из очередного рейса в Норвежское море и по заведенному порядку капитан, обязан был доложить руководству обо всех инцидентах прошедшего рейса. Разговор с начальником управления Б. А. Галкиным происходил в его любимой манере и оказался предельно лаконичен. Борис Архипович на ходу подбросил мне как на засыпку:- В. В., не желаете ли вы сбегать на запад?
Полагая, что РР-1270 будет направлен в рейс на Ньюфаундлендскую банку, я наивно отреагировал:- Конечно, согласен. Только желательно оборудовать судно радиолокатором и заменить компас? Без них во льдах и туманах Лабрадора нам будет не до смеха.
- Не беспокоитесь, все современные навигационные приборы будут. И не задерживайтесь. Вас ждут в отделе кадров. Счастливого плавания!- пожелал на прощание начальник Управления.
В отделе кадров меня и взаправду ждали. И тут же вручили уже подготовленное направление на…. танкер "Александр Лейнер". Оказывается капитан Ставрович пошёл на повышение и назначен на новую плавбазу «Ян Анвельт» капитаном-директором. Без обычных торгов, кадры приняли мои предложения по личному составу танкера, согласившись на пополнение его команды за счет «сильных» с РР-1270. Прислушавшись к внутреннему голосу, шепнувшему о каком-то подвохе, я отправился не домой, а решил не медля заглянуть на судно, с котором меня, но без меня, так классно окрутили. Не смотря на конец рабочего дня, на танкере стоял дым коромыслом. Работала электросварка, сновали трубопроводчики и дизелисты с судоремонтного завода, а в каюте капитана было невпроворот от должностных лиц - «толкачей», проверяющих и инспектирующих судно. Главный капитан и главный механик тут же стали мне выговаривать за выявленные недостатки в подготовке танкера к выходу в рейс. Постепенно и для меня прояснилась обстановка и причины общей нервозности. Весь сыр - бор заключался в том, что у находившихся на далёком Западе у двух паровых плавбаз "Урал" и "Украина" на борту остался лишь аварийный запас мазута. Оба парохода находились у кромки льда полуострова Лабрадор, что на северо-востоке Канады. Сменившийся ветер погнал лёд, и оба капитана опасаются быть затертыми двинувшимися льдами. Разрешить эту почти челюскинскую эпопею по силам было лишь танкеру "Александр Лейнер", заправив плавбазы мазутом.
Понимая, что у экипажа танкера на счету каждый час, как только могли, мы сокращали время перехода на промысел. С бешеной струёй попутного течения, со скоростью вылетевшей пробки из бутылки шампанского, выскочил танкер «А. Лейнер» из горла пролива Петленд-Фёрт чтобы нацелиться на пересечение Атлантики. Обеспечивающий метеорологическую проводку танкера через океан Центральный Институт Прогнозов обещал прекрасную погоду и легкий попутный ветер в нашу корму. Лаг отсчитывал предельную скорость в двенадцать и семь десятых узла, обещая прибытие к цели раньше планируемого на целые сутки. Хорошо известно, что человек только предполагает, а целиком им располагает лишь господин Случай. И тут случилось непредвиденное. Вдруг остановился левый главный двигатель. Надежный, простой и безотказный «Русский дизель -8ДР 30/50» взбрыкнул и заглох. По докладу из машинного отделения развалился на две половинки фланец распределительного вала. В судовой мастерской танкера казалось было всё, кроме токарного станка, поэтому мы стали искать станок в океане, продолжая двигаться на запад на одном двигателе. Навстречу нам следовал в родной порт спасатель "Ураган", а у него на борту были токарь, и был токарный станок. Вскоре мы встретились со спасателем, но и быстро разошлись. Все надежды рухнули, а точнее выражаясь, затонули вместе с утопленными половинками фланца распредвала, передаваемыми на лине на лежащий в дрейфе спасатель. А без образца токарь наотрез отказывался точить новый фланец. Как руководитель операции по переправке образца наш боцман, тут же был вызван на "ковер", но стал отбрыкиваться:- Не виноватый я, это все механики! Хуже услужливого дурака не бывает! Со словами:- Она слишком ценная, поэтому не доверяю рогатому, а передам сам - второй механик выхватил у меня железку. А разве механики узлы вязать научены? Вот фланец и развязался и булькнул на дно океана!
Механики укрылись в машинном отделении и даже к обеду не вышли, создавая видимость, что заняты неотложными делами. А танкер бороздил океан в состоянии, сходном с песенкой, пришедшей к нам от союзных лётчиков с «летающих крепостей – Б-52. Мы летим, ковыляя во тьме, на честном слове и на одном винте. Вся команда цела, и машина всё шла, на честном слове и на одном винте…
А четыре судовых механика вполне опытных в морском деле, провда кроме вязания узлов, пели в один голос:- вот придем на промысле к плавбазе, а там есть станок и есть токарь…
- Ребята, да вы соображаете, что мелете? Зачитываю вслух последнюю радиограмму капитана плавбазы "Урал":- Перекрыли пар главную машину зпт котёл работает только свет зпт донку зпт гудок тчк Максимально ускорьте подход КМД Ярковой. КМД - сокращенно значило капитан-директор.
- Легко сказать ускорьте! А у нас лаг вместо двенадцати с полтиной узлов еле нащёлкивает шесть. Ускорили, твою…
Механики гуськом исчезают из каюты капитана, а в неё просится судовой донкерман, бывший матрос первого класса с "Колбасного клипера" – Ермилов В. Л.- тот самый "старый водолаз". Подмигнув, В. Л. намекает, что хочет пообщаться со мною, как говорят французы – тэт а тэт!
С Владимиром Лаврентьевичем мы за время работы на клипере успели сойтись, подружились и стали знакомы семьями. На танкере отношений своих мы не рекламировали, но все о них догадывались. Особенно ревнивы и подозрительны оказались механики, считая донкермана агентом влияния капитана на слаженный коллектив машинного отделения. Коллектив был и вправду слаженный и крепко "стоял на рогах", почти бойкотируя Лаврентьевича, а у меня никак руки не доходили разобраться с этим.
Тут-то Лаврентьевич мне по секрету и выдал:- Вячеславич, позволь мне отремонтировать главный двигатель!
А мне не до шуток. Даже зло разобрало, и я ему в ответ:- Не пожелаешь ли ты ещё взяться за ремонт коммутатора судовой телефонной связи, а то начальник радиостанции с электромехаником совсем запарились, не могут определиться, в чём загвоздка! Отрубил, и тут же пожалел, что не сдержал эмоций, так как в глубине души шевельнулась надежда. Утопающий хватается за соломинку, а я уже был достаточно знаком с техническими фантазиями, скорее профессионала, чем шофёра-любителя Владимира Лаврентьевича. К своему автомобилю "Москвич-400", или к "Антилопе-гну", Лаврентьевич авторемонтников и на нюх не подпускал, ремонтируя всё собственноручно, даже дефицитные детали к автомашине изготавливал сам из хлама, собранного на портовой свалке. Ну, подумал я, терять нам всё равно нечего. При всем желании загробить главный двигатель Лаврентьевичу не удастся, а там чем чёрт не шутит, попытка не пытка! Но хочу, и пытаюсь понять, насколько серьезно существует возможность успеха в безнадёжном деле:- Лаврентьевич, мне-то ты можешь сказать, что и как собираешься делать?
А тот гнёт своё:- Могу и сделаю! А как сделаю - секрет фирмы!
- Ну, ладушки, а что тебе надо в помощь и сколько хочешь на это времени? Отвечает:- Если не будут мешать, не больше, чем пару часов. Иду к старшему механику, или, как принято на флоте, – к "деду". - Дедуля, ты не дуйся и не обижайся, Лаврентьевич мужик дельный, зря болтать не будет, я за него ручаюсь. Пусть попробует, мы же ничего не теряем.
А дед и слушать не хочет. Прёт как на забор! - Хоть ты не дури, не терзай мне душу. Твой «самоделкин» меня с самого утра достал. Ходит за мной народный умелец и под дурака косит. Я распорядился, чтобы из машинного отделения его с…. метлой гнали!
Что ж, раз по-хорошему не получилось, пришлось применить власть:- Я, дядько капитан, як казав, так и будэ! От подобного заявления у деда вообще крыша поехала. Припер ко мне в каюту машинный журнал и тычет под нос:- Пиши своё распоряжение:- вахте покинуть машинное отделение под ответственность и по приказу капитана.
Со стыдом за нас обоих пишу под диктовку деда. Добавляю число и
время по Гринвичу.
Легли в дрейф. На мачте сигнал: "Не могу управляться". В рулевой рубке не протолкнуться, вся вахта машинного отделения плюс все ей сочувствующие во главе с дедом. Умрёшь со смеху! Бакланы и те на лету дико хохочут! А на судне необычная тишина. Даже в столовой команды прекратили тарелками греметь. Проходит два часа. Молчим, а обстановка накаляется. Ждём ещё час. И тут возникает сияющий Лаврентьевич, и в нарушение Устава службы флота Рыбной Промышленности, минуя деда, прямо ко мне и официальным тоном:- Товарищ капитан, разрешите запускать левый двигатель? Чтобы подыграть ему, я не менее официально в ответ:- Разрешаю запускать левый двигатель. Потом зайдете к старшему механику с объяснительной запиской и отчитаетесь, почему задержали ремонт двигателя на целый час. Простой судна за час ходового времени будет отнесён за ваш счёт.
Лаврентьевич сам подначивать умел, но не понимал, когда над ним подтрунивают. Оправдываясь, заканючил:- Понимаете, я еще вчера снял фланец с пятого, резервного, грузового насоса. На глаз он точная копия того, что на двигателе, а вот по месту не садился, и пришлось слегка шабрить вручную.
Тут все разом загалдели, и вспомнили, что советским корабелам, предписывалось ГОСТом, как можно больше унифицировать детали. К нашему счастью, фланец привода грузового насоса был один к одному унифицирован с фланцем распределительного вала двигателя 8ДР 30/50.
Радуясь, и от избытка чувств похохатывая в душе, я не прекращал начатой игры, и продолжил по возможности как можно суше и официальнее:- Так значит вы, товарищ донкерман, еще и государственную технику без разрешения раскурочили! Ну, дорогой товарищ, строгачом вы тут просто не отделаетесь!
Ладно, Лаврентьевич, иди мойся, переодевайся, обедать не ходи, жду тебя в каюте. Там вместе будем "писать объяснительную!"
У Лаврентьевича глаза разгорелись, как у сибирского кота на порцию валерьянки:- А, холодненькая будет? А я баночку маринованных груздей сберег! - Уж если под грузди, то можно будет и вторую распечатать и пригласить на грибки деда,- обуяла меня щедрость. Но тут уж Лаврентьевич меня переплюнул:- что, две бутылочки на троих?.. Нет, я извиняюсь, но не могу!…
- Да, ты что? Не заболел ли?– опешил я. Ведь у меня твоя любимая белая - "Кубанская"- на твердой пшенице заделана!
- Все равно, не могу….отказаться,- упорствовал нахал.

Когда всё налажено и всё крутится, то дни перехода через океан для капитана как выходные дни. Можно позволить себе бывать на мостике только пару раз в сутки, чтобы взять высоты солнышка и рассчитав линии положения, получить местоположение судна по обсервации. Капитанского свободного времени навалом: самое время "объяснительные" писать или "посидеть на спине" со старой газетой или книгой в руках. За каждые сутки танкер преодолевал более трехсот миль и наверстывал упущенное время. Полная луна и ясное небо создали отличную видимость, и в зоне движения айсбергов мы не стали сбавлять скорость, однако усилили радиолокационное наблюдение двумя наблюдателями, один с экрана радиолокатора, второй с приставки к нему. Приставка "Пальма" к локатору «Нептун» очень сгодилась и на промысле для расхождения с армадой промысловых судов в густых туманах и среди ледяных полей. Прямо на навигационную карту приставка сканировала радиолокационную обстановку, отображая истинное движение «муравейника» из судов, кромку льда, разводья и полыньи во льду.
Мы прибыли на промысел у Лабрадора во время. Котлы на плавбазах никто не погасил, и пару на туманные гудки было в избытке. Заранее, ещё на подходе Лаврентьевич догадался разогреть застывшую в гудрон восемьсот тонную массу флотского мазута и не смотря на низкую температуру за сутки мы без проблем управились с бункеровкой обеих плавбаз. Теперь самое время было бы раскланяться и возвращаться восвояси. «Мавр сделал своё дело и мавр может уходить». Однако, скоро только сказка сказывается, но не скоро дело делается. На нашу беду Ленинградские корабелы построили танкер на класс «УЛ – 1», что значит:- «Усиленный Ледокольный – первого класса». И в действительности наш танкер обладал приличной ледовой защитой корпуса и винтов. За гребные винты я не опасался, в паспортах на их изготовление присутствовала почти вся таблица Менделеева, а хрома и молибдена было напичкано как в броню танка. Запомнилось, как во время швартовых испытаний у стенки завода на винт была прихвачена якорь-цепь гидрографического судна. На лопастях винта танкера обнаружились лишь с царапины, а вот смычку якорной цепи гидрографу пришлось заменить.
Трёхсот сильные средние рыболовные траулеры в сравнении с нашими в тысячу шесть сотен лошадиными силами выглядели слабаками, а по своему ледовому классу могли заходить только в мелкобитый лёд и только под проводкой ледокола. Тем не менее не удержать азарта настоящего рыбака угрозами и письменными наставлениями, когда рекордные уловы были стабильными у самой кромки льда, а еще вернее в разводьях ледяных полей. Промысловый азарт не в состоянии охладить ни паковый лёд из пролива Девиса, ни подвижки льда под влиянием установившихся северо-западных ветров. Какой мощью обладали подвижные поля льда, можно судить по аварии с плавбазой "Академик Павлов"- добротно склёпанным пароходом, зафрахтованным в Балтийском Морском Пароходстве. Льдом свернуло в спираль баллер руля из кованной стали диаметром около трехсот миллиметров.
А загнал в лёд «Академика» руководивший эстонской экспедицией человек с рабочим дипломом судоводителя маломерного судна водоизмещением до 200 регистровых тонн. Главное даже не в дипломе, а в его убеждениях:- Победителя не судят! И – план – превыше всего!
Танкер "Александр Лейнер" «со всеми потрохами» был передан в распоряжение именно этого начальника. И в тот же день мы оказались привлечёны к работе… в качестве ледокола. Это был "манки бизнес": утром вытащишь траулер на чистую воду, а к вечеру он опять возникает:– Затёрло, корпус трещит. Дескать, как бы там насчёт ледокола?
Перебираю газетные вырезки тех лет. Корреспондент газеты "Рыбак Эстонии" П. Карпенко, побывавший на судах флотилии вместе с эстонскими кинематографистами, пишет о событиях тех лет как о героической эпопее и, видимо, по чистоте душевной сам в это поверил. Рискуя членовредительством, они в неблагоприятных погодных условиях перебирались зачем-то с судна на судно, тоже понукаемые своим каким-то своим господином – планом. Запомнилось, как пять суток танкер с группой киношников на борту гонялся за первым в республике Большим Морозильным Траулером "Юхан Сютисте", только для того, чтобы тот мелькнул несколько минут на экране кинохроники.
Я говорю об этом не в упрёк работникам Таллин - фильма: В. Жукову и Э. Манусу и корреспонденту П. Карпенко. Они были хорошими профессионалами, приятными и увлечёнными своим делом людьми. Просто меня поражают размеры бесхозяйственности бывшего руководства. Эпоха волюнтаризма в стране успела докатиться за 1000 миль от её творца и породила стиль управления, которым пользовался полуграмотный, но с хорошо подвешенным языком начальник экспедиции. Среди газетных вырезок с фотографиями танкера на фоне льдов в моём архиве обнаружился приказ начальника Эстонской Рыбопромысловой Экспедиционной Базы о поощрении экипажа танкера "Ал. Лейнер". Вот выдержка из приказа № 324:
- Находясь на промысле, СРТ-4250 в результате столкновения с льдиной получил пробоины в сетевой и грузовой трюм номер два. Трюмы залило водой. Судовые средства откачку из трюмов не обеспечивали. Танкер "Ал. Лейнер" под командованием капитана Левковича В. В. получил приказание принять под охрану СРТ- 4250 и оказать ему возможную помощь. Капитаны судов правильно оценили обстановку, приняли грамотное решение и в условиях девяти бального ветра, плохой видимости и сложной ледовой обстановки осуществили швартовку судов. В течение двух суток, благодаря самоотверженной и слаженной работы команд обоих судов, вода из трюмов была откачана грузовыми средствами танкера и были наложены цементные ящики в местах пробоин. Угроза гибели СРТ- 4250 была ликвидирована. Объявить благодарность и выдать денежную премию:
1. Капитану Левковичу В. В. –75% месячного оклада
4. Донкерману Ермилову В. Л. –50% месячного оклада
Всего перечислено 16 человек из 30 членов экипажа, по списку представленных на поощрение капитаном. Скуповато оценивала служба главного капитана "самоотверженную и слаженную работу" экипажа, не приняв во внимание доводы капитана, что даже от старания работников пищеблока, зависел настрой аварийной партии. Причём цена риска жизни судовой уборщицы, не выше цены жизни распрекрасного капитана судна.
Обычно такие приказы составлялись службой главного капитана так, чтобы по возможности скрыть истинное положение вещей, сохранив честь собственного мундира, и не вызвать лишних вопросов со стороны Госрыбфлотинспекции. В приказе явно пытались уменьшить угрозу судну и расходы на ликвидацию аварии, иного просто не понять.
На самом деле обстановка на СРТ-4250 была намного удручающей, чем обрисована в приказе. Умолчали о том, что через кабельную трассу между сетевым трюмом и машинным отделением произошла фильтрация забортной воды, и машинное отделение было уже наполовину затоплено. В результате остановились дизельгенераторы и судно полностью обесточено. Главная палуба на миделе при крене судна уходила под воду. Свободные поверхности забортной воды в машине в любой момент могли переместиться на любой борт и завершить агонию судна. Согласно "Информации об остойчивости СРТ- 4250" обязан быть уже утопленником, а на чём держалось судно, одному Богу известно! Я ещё раз "снимаю шляпу" и низко кланяюсь проектантам и строителям логгера. Воистину этот тип судна было непотопляемым!
На борту СРТ оставалась лишь аварийная партия, остальной экипаж был снят на подошедшие суда, которые практически больше никакой помощи оказать не могли. Беспомощным оказался бы и танкер "Ал. Лейнер", если бы не находчивость и смекалка того же "Самоделкина и Кулибина" – старого водолаза, а теперь – нашего донкермана: – В. Л. ЕРМИЛОВА. Не зря, минуя все табели о рангах и субординации штатного расписания, в приказе он стоит после старпома и стармеха четвертым по списку.
Капитан СРТ- 4250 Владимир Лысенко был настроен мрачно:- Не знаю, чем ты сможешь нам помочь? Разве только попробуй отбуксировать нас в ближайший порт Сент-Джонс.
-Тебя только чуть дерни даже при заводке буксира, и ты булькнешь, на дно, как топор – сообразил я вовремя. Дай поразмыслить, как приспособить наши грузовые насосы для осушения твоего машинного отделения. Производительность насосов приличная: 500 кубометров в час. Но насосы приспособлены только качать с емкостей танкера, а их надобно переиначить так, чтобы сосали с твоих трюмов, вот в чём загвоздка! Рядом под рукой у капитана, как технический консультант по насосам, суетился явно желая высказаться "Старый водолаз":- Не надо ломать голову, Вячеславич, я уже всё прикинул. Пока будем курочить, и переиначивать приёмную магистраль, СРТ утопнет. Вот если бы эжектором откачивать, то через него весь хлам вместе с солью и селёдкой высосало бы - размечтался старый водолаз.
- У нас по книге материального и технического снабжения никаких эжекторов не числится - изрекает дед.- Где ты этот самый эжектор найдешь?-
- Секрет фирмы - выдает любимое словечко донкерман, исчезая.
Не успел ещё пристроиться на бакштове СРТ, как на корме танкера Лаврентьевич грохнул о палубу юта громадную загогулину из ставшей ценной в наше время бронзы. - Это и есть эжектор?- удивился дед. - У нас в машине, такой же зачем-то присобачен.
С помощью парочки бронзовых «загогулин» мы убрали опасную свободную поверхность воды из машины СРТ, и на траулере заработал аварийный дизель-генератор. - Да будет свет! - изрёк кто-то бодро на палубе, ожившего СРТ-4250.
К утру через два эжектора осушили сетевой трюм. При этом, как и убеждал Лаврентьевич, эжектор смачно выплёвывал куски дели сетей, обрывки верёвок и прочий хлам, который мгновенно бы вывел из строя насосы, воспользуйся бы мы ими напрямую. СРТ-4250 всплыл, палуба вышла из воды, и мы его перетащили к своему борту. Но Лаврентьевич не угомонился и продолжая колдовать, нашёл в насосном ещё один стационарный эжектор, снял и пристроил его на осушение самого большого объема во втором трюме.
Ещё одни бессонные сутки пролетели в ежечасном подъёме уверенности в том, что наши старания не напрасны и " пациент" идёт на поправку. Наконец на уровне ватерлинии траулера показалась щель пробоины, протянувшаяся от середины второго трюма до коффердама машинного отделения. В щель едва входил коробок спичек, но чтобы её законопатить, пришлось собрать аварийный запас пакли на трех судах. Теперь можно было ставить цементный ящик на пробоину. Оказалось это не таким уж плёвым делом. Теоретически мы все знали, как надо делать цементный ящик, но практическими навыками обладал лишь выпускник Кронштадского Учебного Отряда водолазов образца довоенного сорокового года.
Командный состав с обоих судов, стоя у открытого второго трюма, наблюдал и курил, и лишь изредка обменивался замечаниями. Работой двух аварийных партий с обоих судов руководил старый водолаз, один из числа "сильных, при случае любителей опрокинуть за воротник рюмочку-другую" Даже дед безропотно кидался выполнять очередное указание "самодельного" командира аварийной партии- ВЛАДИМИРА ЛАВРЕНТЬЕВИЧА ЕРМИЛОВА.
Прошло трое бессонных суток, прежде чем СРТ-4250 был приведён в рабочее состояние. Конечно, не плавать больше траулеру в ледяных полях, но продолжать промысел за их пределами он мог. Однако «на рога» тут же стал начальник экспедиции. Здесь он был полновластным представителем от нашей конторы, обладающий полномочиями на заключение контрактов с зарубежными фирмами, и в его интересах был внеплановый ремонт аварийного судна в иностранном порту. Поэтому он так упорно настаивал на буксировке СРТ-4250 в порт Сент-Джонс. Не отрицаю, буксировка сулила бы и мне не только материальный, но и чисто познавательный интерес. Велик был соблазн прогуляться по Сент-Джонсу и обзавестись канадским сувениром. Однако для капитана СРТ-4250 ремонт в доке грозил потерей промыслового времени и документальным оформлением аварии судна. Я видел, каким уважением пользовался капитан у своего экипажа, и как ребята переживали за его судьбу. Считаю, что поступил по совести, скосив в "Акте об окончании аварийных работ" целые сутки, чтобы характеризовать происшедшее не как аварию, а как аварийное ледовое происшествие, на устранение которого требовалось менее 48 часов. В конечном счёте, здравый смысл пересилил, начальство удовлетворилось письменным свидетельством за подписью двух капитанов давших гарантию, что пробоина на СРТ-4250 надежно заделана и водотечности не наблюдается. Вся эта эпопея закончилась тем, что СРТ-4250 на сто пятьдесят процентов выполнил рейсовое задание и вернулся своим ходом в родной порт. Гарантия – "сделано фирмой Лаврентьевич" была проверена океаном!
Владимир Лаврентьевич дожил до шестидесятилетия Победы над фашизмом. Мы подняли тост - «за Победу» и за его 83 года жизни. Рюмочку к губам Лаврентьевич поднёс двумя руками и, не расплескав, выпил до дна! А вот закусить самостоятельно уже не смог, руки плохо слушались. Так было в последний раз! В последний рейс друзья проводили его спустя месяц.
Когда мне снится Лаврентьевич, уговариваю супругу выделить мне из пенсии на бутылочку "капитанской". Выходит - скучает Владимир Лаврентьевич, не привык отлёживаться, да и любят «Сильные» звон рюмочек. Значит пора его помянуть.
Время безжалостно стирает из памяти лица и события прошлых лет, и спасибо Вам, Альберт Иванович, что разбудили память, а с ней и добрые чувства к тем, с кем пришлось хлебнуть солёных ветров Атлантики. Это были настоящие труженики моря и ОНО их любило. Их уважало и любило море, а не берег. Не секрет, что "Сильные" иногда портили престиж капитана и доставляли ему излишние хлопоты при коротком пребывании на долгожданной суше. У нас нередко случались на борту проверяющие из берегового состава управления, не брезгующие рыскать по чужим каютам, вынюхивая следы оставленные "Сильными". Пустые бутылки, конечно, не из-под кваса, служили достаточными уликами, для различного вида разборок. Странно и не понятно почему? Ведь даже пролетарский поэт и его глашатай допускал:- Ну, а класс, не станет тешиться он квасом? Класс - он тоже выпить не дурак!
Так давайте и мы Альберт Иванович, примем, так редко посылаемый теперь Господом, аперитив за тех, кто был с нами в Море. И в особенности за тех, кого оно любило! За тех, кого уж нет! А также за тех, кто в преклонном возрасте, забытый обществом, вынужден сводя концы с концами, догонять спешащий с ускорением куда-то этот обезумевший мир.
В последовавшие за описанными выше событиями времена, я продолжил работу в Эстонской базе рефрижераторного флота в должности старшего помощника капитана плавбазы, а несколько позже капитана- директора. Нет, я не менял место работы. Не увольнялся и не перебегал в другую, лучшую контору. Все просто. Бывшее Управление Сельдяного Лова выросло и сменило название на Базу океанического рыболовного флота. База разрослась до гигантского холдинга под общим названием "Океан", а холдинг объединил два самостоятельных мощных предприятия: одно по добыче, а второе по транспортировке и обработке рыбной продукции.
Производственное объединение «Океан» росло количественно и качественно. Новые суда поступали с ультрасовременными цехами рыбной обработки и навигационным оборудованием по последнему слову техники. Это были красавцы и по внутреннему комфорту, и по внешнему виду не уступающие пассажирским лайнерам. Автоматика следила за процессом обработки рыбы. "Умные" с электронной памятью филитировочные машины "Бадер" умело ориентируя в пространстве тушку рыбы, отличая рыльце от хвоста, ловко разделывали её. Отделив филейную часть от головы, внутренностей и костей, машина отправляла отходы на дальнейшую переработку на рыбную муку. Неиспользованной оставалась только рыбная чешуя. Однако и ей вскоре нашли применение – на плавбазе «И. Варес» из рыбьей чешуи пробовали вырабатывать перламутр.
Автоматические линии по заморозке рыбы выдавали в брикетах покрытых ледяной глазурью готовую мороженую продукцию. Агрегаты по выработке искусственного снега позволили сохранять под тропическим солнцем свеже принятые уловы.
Круглосуточно крутились мощные морозильные установки, вырабатывая десятки тысяч килокалорий идущих, на производство и для создания искусственного климата в жилых помещениях судов.
Это были настоящие заводы на плаву, с производственными планами ОСТами и ГОСТами по выпуску экспортной и союзной продукции. Заводские конвееры работали круглосуточно в две смены. Этот конвеер пожалуй не уступал по организации конвееру Форда. Сбой в одной цепи сказывался на эффективности всего производства и следовательно на заработке экипажа за почти полугодичный рейс.
0 Нет комментариев
КОЛБАСНЫЙ КЛИПЕР.
…Буря, ветер, ураганы - ты не страшен океан!
молодые капитаны поведут наш караван…
(песенка из довоенного кинофильма "Семеро смелых".)

В плотно сбитом мужчине с крепким рукопожатием я сразу же опознал своего бывшего помощника и коллегу по совместному плаванию. Почти полвека назад мы расстались, а встретились вдруг и прямо сейчас. За этот срок через мою жизнь чередой прошло сотни имен. Среди них молодые помощники капитана и другие начинающие морскую жизнь специалисты-выпускники мореходных училищ. Память уже стала пошаливать, поэтому страшусь иногда попасть врасплох, но тут завертелось в мозгу имя и отчество свидетеля похождений моей молодости. Миг и высветилось как на табло:- Ба! Да это же Альберт Иванович Шаров, бывший наш второй помощник на РР-1270, а затем - старший помощник капитана на танкере "Александр Лейнер". За тем, как складывается жизнь и карьера моих бывших помощников, я следил с интересом и меня всегда радовали их успехи.
С удовольствием я пообщался с Альбертом Ивановичем, правда, к обоюдному сожалению "на сухую", так как пребывал на дежурстве в диспетчерской буксирной компании. Однако вспомнить былое и выговориться нам ничто не помешало. За истекшие полвека Альберт Иванович преуспел во многом, а главное состоялся как моряк и грамотный, способный капитан. Наплавал ценз на диплом капитана дальнего плавания, заочно окончил Калининградский технический институт и получил высшее морское образование инженера-судоводителя. За прошедшие полвека походил он в должности капитана-директора на современных судах, оборудованных по последнему слову техники и громадинах в 20 000 регистровых тонн. Несколько раз обогнул земной шар и побывал во многих экзотических странах мира. Короче, Альберт Иванович с честью выполнил обязательства, данные Провидению перед приходом в этот мир - по всем показателям превзойти своих бывших учителей. Был я рад и растроган встречей, однако не мог сообразить, почему вдруг, и явно не случайно, "забрел на огонек" бывший помощник? Причина стала понятна несколько позже. Как истинный джентльмен, Иванович не хотел публиковать свои мемуары без моего предварительного знакомства с ними. Вскоре дискетка с его воспоминаниями через надёжные руки попадает ко мне. Во всём, что происходит далее, просматривается какая-то чертовщина или шуточки провидения, заставляющие нас проделывать такое, о чём мы за минуту до этого сами не помышляли. Вдруг и наглухо зависает мой дряхлый компьютер и, как определили спецы - надолго! Соображаю, как выйти из создавшегося положения, чтобы не томить автора. Эврика! Прошу дочь распечатать дискетку на её домашнем компьютере, по возможности, не откладывая это в долгий ящик. Почти за полночь звонок по телефону:- Dad, я и не знала что ты такой классный мастер. Моя дочь - филолог английского языка, поэтому волнуясь, допускает в обращении фамильярное – Дэд, то бишь – Па.
- Оказывается, ты слыл опытным мастером судовождения и мог плавать, как Магеллан, с одним лишь магнитным компасом на борту, и вовсе без современных технических средств судовождения. Заходил в неведомые для остального рыболовного флота бухты Шетландских и Фарерских островов и среди бела дня и ночи бывал там "своим в доску". Знал все проходы и заходы, как свои пять пальцев. Мастерски управлял судном, без суеты, шума и пыли, уверенно проводил свой рефрижератор РР-1270, минуя скалы и рифы. Какие лихие швартовки к плавбазам! Дэд, я горжусь тобой! Хочешь, зачитаю все, что пишет о тебе твой бывший помощник?
Первым возникшим чувством была неловкость или даже стыд, сродни тому, который должен был испытывать престарелый генсек при очередном всенародном возвышении его заслуг. Однако на другой день снова прочел текст и задумался. Стыд поубавился. Знаете, даже приятно стало. Всю жизнь меня только ругали, воспитывали, учили все кому ни лень - от начальника службы мореплавания до въедливого и пытающегося вникнуть во все уголки судна парткома! Все пытались научить меня, как жить и что делать дальше. А тут налицо положительная оценка целого периода моей жизни от очевидца и независимого эксперта. А ведь во многом ты прав, отрицать нечего, и из песни слов не выбросишь, ведь бывало и такое!
Всё это было в значительной степени правдой. Да только преподнесено Альбертом Ивановичем с излишней юношеской восторженностью и непосредственностью, с какой обычно вспоминается первый из учителей или наставников, как их мы тогда величали. Думаю, у каждого из нас в жизни был такой учитель. У меня он тоже был и мне тоже не терпится рассказать о нем.

Балаклава, Балаклава, горы слева, горы справа…
(Из песенки черноморских рыбаков, потомков листригонов).
Буксирный катер "Казбек" первое судно, на котором я прошёл азы морской закалки, а ЛЕОНИД ВЕТРОВ был моим первым капитаном, учителем и наставником. Ассоциируясь с легендарным царем Спарты, Фермопилами и тремястами спартанцев, имя – Леонид - обязывало быть достойным своего тёзки. Вне всяких сомнений, наш капитан оказался достоин героического имени. Даже при неожиданных выходках стихий дядя Леня не тушевался, а неизменно находил выход из чрезвычайных обстоятельств на море.
- С дядей Лёней не пропадёшь, он не потеряет духа, а вытащит судно и нас вместе с ним из самой закрученной ситуации – так рассуждала троица бывших выпускников таганрогской школы юнг, матросы катера «Казбек». Своего капитана мы звали дядей Лёней, так молодёжь в те годы обращались к старшему по возрасту.
Леонид Ветров родился в семье потомственных рыбаков, или, как выражаются на местном наречии – в семье черноморских галаев. Из-за войны ему не удалось закончить курса мореходки, и все её четыре года Леонид прослужил рулевым на торпедном катере. Рабочий диплом: "Судоводитель маломерного судна" он получил после демобилизации и окончания краткосрочных курсов судоводителей. Всё побережье Крыма и Кавказа дядя Лёня изучил назубок и феноменально ориентировался здесь при любой непогоде. Обладая чуть ли не звериным чутьем, он мог даже при плохой видимости разыскать ту, что нужно, единственную, безопасную и спасительную тропинку в опасном от мин районе.
То, о чём мне хочется рассказать, происходило в далёком 1949 году. Крошечный буксирный катер "Эльбрус" в паре с однотипным катером "Казбек" цугом тащили громадину баржу. На борту сухогрузной баржи, оборудованной под цех засола хамсы, обитало около двух десятков дивчин – засольщиц, завербованных на период путины в Малороссии. Караван из двух крошечных буксирных катеров и громадной баржи вполне сравним с толстой гусеницей, которую пыхтя от натуги тащат два работяги муравья. Целью наших общих устремлений была Балаклавская бухта, всю зимнюю путину служившая базой «тюлькиного флота». Мы миновали мыс Айя, когда в конце пути и уже на видимости обрывистых мысов, ограждающих вход в Балаклавскую бухту, сорвалась "низовка", так галаи называют свирепый южный ветер. Разогнавшись через просторы Черного моря, водяные валы, сталкиваясь с крутым скалистым берегом, создавали отраженную волну. Ветровой накат и отраженная волна сотворили невообразимую толчею, и прямо на глазах море вскипело. Брызги, срываемые с верхушек волн, несло ветром, и они намерзали на рангоуте, рубке и палубе. Палуба катера превратилась в каток, на неё не стать ногой без риска съехать за борт. На видимости спасительной бухты, по закону подлости, рвется буксирный канат от головного буксировщика. Вместо попытки как-то оказать «Казбеку» посильную помощь капитан катера "Эльбрус" Демьяненко струсил и сбежал в укрытие Балаклавской бухты. Потом, пытаясь оправдаться, он уверял, что торопился в порт, чтобы позвать помощь. Но кого? этого он и сам не знал!
Вход в Балаклавскую бухту со стороны моря плохо просматривается. Горло бухты изогнуто и прикрыто с юга высокой отвесной горой, под которой на глубине более ста метров покоятся с 1854 года останки флагмана флота Её Величества фрегата "Чёрный принц". Этот фрегат с грузом золотых монет - жалованием армии англичан, осаждавших Севастополь, затонул, выброшенный на скалы застигшей его "низовкой". Как и мы, «Чёрный принц» тоже стремился укрыться в бухте, не подозревая, что заход в Балаклавскую бухту при южных ветрах и попутном волнении, создающем местное явление так называемый "тягун", сложен даже для современного, с мощным двигателем судна. Ещё сложнее на длинном тросе протащить через узкое и извилистое горло громадную баржу, катеру с силенками в 150 лошадиных сил. На 99% это выглядело авантюрой. Но выбора не было. «Казбеку» не по силам было бороться с ураганным ветром, гнавшим баржу на береговые скалы. А на принятие решения капитану были отпущены мгновенья… - Они, как пули у виска …мгновения!.. И с этой секунды пошел отсчет: "Быть или не быть!" для семнадцати девчонок и тринадцати мужиков. Казалось, трезвый расчёт подсказывал, чем гибнуть всем скопом в тридцать душ, отдай с гака буксирный трос и команда «Казбека» будет спасена. Но дядя Лёня не спасовал, а выбрал очень рискованное, но единственно верное решение, врубил "самый полный вперед" и поволок через узкое с изгибом горло подгоняемую ветром баржу, с которой мы оставались связанными намертво. Леонид Ветров не Демьяненко. Не мог он позволить барже лечь на дно рядом с "Черным принцем и «Казбек» с баржей, на длинном, в 150 метров буксире, на полном ходу влетел в совершенно иной мир. Кольцом и с четырёх сторон света горы закрыли бухту от ураганного ветра, и вода стояла в ней без малейшей ряби, как в чайном блюдце. Никогда и нигде мне не доводилось слышать такой глубокой, полной, совершенной тишины, как в Балаклавской бухте.
…- Чёрное небо, чёрная вода в заливе, чёрные горы. Вода так густа, так тяжела и так спокойна, что звезды отражаются в ней, не рябясь и не мигая - вычитал я в повести Паустовского «Поток жизни».
Тяжелая баржа по инерции продолжала лететь вперёд, и теперь она тащила на буксире б/к "Казбек", который, упираясь изо всех сил, пытался погасить инерцию баржи либо отвернуть её с курса, которого та упорно держалась. Я слышал предположение учёных, что у технических конструкций существует примитивная память и даже какие-то зачатки разума. Не могу больше сказать по этому поводу ничего определенного, а вот насчёт обладания данной баржой чувства мести и жажды воздать должное могу подтвердить, был тому свидетель. Баржа надвигалась на «Эльбрус», как разъяренная мегера, и целила прямо в середину рубки ошвартованного к причалу катера. Казалось, вот-вот настанет неотвратимое возмездие!...
Но тут дремотную южную ночную тишину взорвал грохот якоря, отданного с баржи. Места для якоря шкипер баржи не выбирал, а положил его прямо на якоря рыбацких шаланд, «заснувших» у правой стенки причала. Теперь якорь баржи потащил всю эту голосящую связку прямо на "Эльбрус", а его капитан выпрыгнул на причал и, бегая и махая руками, кричал что-то, очевидно, непечатное и заглушаемое грохотом цепи.
Всё смолкло, как и началось, разом. Нос баржи отвернул влево, ход её замедлился и вся связка "собачьей свадьбы" приткнулась к причалу. Мстительная баржа таки умудрилась прижаться толстым брюхом к борту "Эльбруса", да так, что он хряснув, покачался и затих. Не затих только его капитан, а по принципу, "нападение лучшая защита" полез к нам на борт качать права. Выслушав до конца труса и баламута, дядя Лёня в ответ выдал:- Да пошёл ты к…!- развернулся и лёг спать. Вот такой классный был у меня мой первый капитан!
С окончанием болтанки рыбачки ожили, и оправившись от морской болезни, высыпали на палубу баржи. Застыв от вида чёрного неба, усыпанного звёздами, и от оглушительной тишины, они поначалу растерялись, но пошептавшись, похихикав, и придя в себя запели:- Ты ж мэне спидманула, ты ж мэне спидвила…
Не знаю, дошло ли до них, что мгновенье назад не иначе, как сам Господь надоумил дядю Лёню решить в положительную сторону извечный гамлетовский вопрос:- «Быть или не быть», и петь, или никогда больше не петь семнадцати дивчинам.

Вскоре после Балаклавской эпопеи рыбацкая судьба забросила меня с Чёрного моря на промысел Атлантической сельди. Пол года болтало меня в Атлантике на среднем рыболовном траулере – СРТ, на крошечном рукотворном островке, заселённом бородатыми мужиками, чья жизнь резко отличается от жизни собратьев на суше. От невольников, прикованных к вёслам турецкой галеры, эти мужики отличались тем, что в чрево СРТ угодили они по собственной воле, а вместо плети надзирателя их подгоняли судовые динамики. Громкоговорящая связь натыкана в каждом углу судна так, что от команд с мостика никуда не спрятаться, и вся твоя «кораблядская» жизнь оказалась расписана от подъёма до отбоя.
Если в сухопутной жизни мужская работа как-то отделена от домашнего быта, то на СРТ жизнь и работа протекает в ограниченном пространстве, и все вопросы должны решаться на фоне опротивевших запахов, из корабельного камбуза. Если у берегового мужика жизнь организована по заведенному с древних времен порядку, и он ежедневно уходит из дома как охотник и добытчик, оставляя семейные проблемы дома, то жизнь рыбака включает в себя труд домохозяйки. Его рабочий не нормирован, и дела никогда не кончаются, так как порядок на корабле, как и в доме, нужно поддерживать постоянно.
Выдюжив пять лет подобной жизни, стал я подумывать:- «не пора ли переквалифицироваться в управдомы?», когда подвернулся случай перебраться на транспортный флот. Мне повезло, что не нашлось капитана желающего принять под командование вышедшего из капитального ремонта РР-1270. Расшифровать аббревиатуру – РР просто:- Рыбный Рефрижератор № 1270. Об оплате труда на транспортных судах не всё было ясно, и поэтому судно сиротливо простаивало в ожидании команды и капитана.
- Альберт Иванович – попросил я коллегу:- может, хватит о капитанах, давайте вспомянем о пароходах, на которых довелось нам вместе поплавать. Они ведь, как живые, у каждого своя судьба и своя жизнь. Их обоих уже нет. Оба они отслужили свой срок и давно переплавлены "на иголки". Но наша память о них ещё жива, как воспоминания о женщинах, которых любили в молодости. Не зря по-английски корабль или судно – существительное женского рода, и не зря при рождении у каждого из них была своя крестная, и каждый до собственной кончины носил наречённое ему имя.
Давайте вместо с легендарным РР-1270 вспомянем о своей молодости, минувших днях и светлой памяти своих товарищей. Говоря, по сути дела, ведь ходили мы в океан на крошечном судёнышке, по габаритам не более каравеллы "Нинья", чьё название по-испански означает девочку - подростка. И из-за малости размеров, судёнышко не имело даже собственного имени. Кое-кто из коллег злопыхал, что названия у РР – 1270 нет, лишь потому, что просто не нашлось места для надписи на борту судна.
Как и на "Нинье", у нас полностью отсутствовали современные средства судовождения. Единственное наше преимущества над Колумбом заключались лишь в наличии школьной логарифмической линейки, позволявшей без нудных расчётов на бумажке, находить решения не очень сложных навигационных задач.
РР-1270 был построен на верфях Ростока, там же где строились легендарные логгеры, и был он собран по тем же теоретическим чертежам. От траулера он отличался только рефрижераторными трюмами и цветом покраски, и после ремонта выглядел как новенький белоснежный холодильный шкаф. В задачу РР-1270 входила доставка на промысел в Северную Атлантику свежих продуктов питания для Эстонской сельдяной экспедиции, а обратно в порт - охлажденной рыбы. Колбасные изделия и другие скоропортящиеся продукты для рыбаков, напичканных приевшейся солониной, были дефицитом и деликатесом, поэтому нашему приходу на промысел рыбаки всегда оказывались рады. Тем более, что кроме пищи материальной, везли мы ещё и обменный фонд кинопроката. Но главной радостью для рыбака была почта. Трудно переоценить значение почты для человека, половину года болтающегося между небом и океанскими пучинами. Поэтому здесь все без исключения радовались весточке и если не из дому, то хотя бы от налогового департамента. Мне казалось, что если бы жёны рыбаков могли видеть картину поступления почты на траулер, они чаще бы писали письма. Не раз мы наблюдали столпотворение у бочонка с почтой, напряжённое ожидание и улыбки на лицах счастливчиков. А на этом фоне всегда находилась горстка бедолаг, вынужденных услышать:- «а тебе ещё пишут», а тому только и оставалось, что отшутившись присвистнуть и потихоньку удалиться.
Бывало РР-1270 ещё на подходе, но стоило появиться его позывным на дальности приема судовых радиостанций, как по эстонской флотилии вмиг разносилось весть:- КОЛБАСНЫЙ КЛИПЕР подгребает!
Всегда так случается, что прежде чем что-то станет считаться престижным, всякое новенькое дело должно быть кем-то проверено. Первый экипаж «Колбасного клипера» комплектовался довольно туго. Очутившись в команде РР-1270, закоренелый рыбак расценивал это как справедливое наказание все его мелкие рыбацкие грешки. Ведь нормальные люди шли в океан не за туманом, а чтобы заработать себе и близким на хлеб насущный. Так как рейс рефрижератора 1270 был первым, а, следовательно, экспериментальным, то с оплатой экипажа было не всё ясно. Собирая «с миру по сосенке», отдел кадров укомплектовал первый экипаж теми, «у кого рыльце оказалось в пушку», кому медицина запретила длительное плавание, либо теми, кто не мог надолго оторваться от дома по семейным обстоятельствам. Поэтому первый экипаж Колбасного клипера оказался "командой инвалидов", вроде защитников белгородской крепости из "Капитанской дочки" Пушкина.
Зато уже к следующему нашему вошло в моду создавать комсомольско-молодежные экипажи. Нашу инициативу комсомол, девизом которого было:- «Если делать, то только по большому»,- поддержал с энтузиазмом. Так из «Колбасного клипера» сотворили кузницу кадров, где большая часть команды состояла из курсантов практикантов. Служить на клипере стало престижным. Один из психологов заметил:- людьми управляет "миметический механизм". Это означает:- У всех у нас есть желание иметь то, что есть у другого, и то, чего жаждет другой, а проще говоря – зависть! Лишенные самого необходимого и месяцами мечтающие о встрече с близкими, вынужденные частенько питаться солониной и сушенными овощами, промысловики нам - транспортникам в чём-то откровенно завидовали. Вторили им и береговые юмористы. Большой острослов и мастер рассказывать еврейские анекдоты диспетчер УСЛ – Управления сельдяного лова - Илюша Хесин переиначил Некрасовское:
Кому живется весело, вольготно в УСЛ?
Один сказал Ставровичу,
другой сказал Левковичу,
а третий молвил весело-
Ильюшке Хесину живется лучше всех!
Тонко намекал Илюха на безмятежную жизнь у бывшего промысловика В. А. Ставровича и у меня, вашего покорного слуги после нашего перехода с промыслового на транспортный флот.
Самому Илюше обижаться на жизнь было бы стыдно. Ему и правда, жилось весело. Отдежурив в сухой, и тёплой диспетчерской с диваном и свежей постелью, у него оставалось три свободных дня для игры в бильярд в Доме офицеров. Вскоре у него проявилась тяга к общественной работе, и он состоялся как член профкома. Теперь он заправлял комиссиями по распределению жилья, путёвок, холодильников и автомобилей.
Однако, ни меня, ни В. А. Ставровича, Илюша ничем из этих благ так ни разочка и не порадовал. Вовсе зря попрекали меня коллеги за вне очереди приобретённый автомобиль. Здесь всё обошлось без ущемления лимита у профсоюза рыбаков на выделенные ему автомобили. Без унизительной очереди осчастливил меня автомобилем вовсе не профсоюз, а Совет министров. Выглядело это как поощрение «За спасение от пожара рефрижератора "Парсла"». Случилось это так. На борту «Парслы» бороздящей центр Атлантического океана, загорелось в трюмах 70 тысяч единиц картонной тары. Водяной душ, разлагаясь на кислород и водород, только стимулировал, горение мокрого картона в закрытых и герметичных трюмах. Плавбаза «Иоханес Варес» возвращалась с промысла у Ньюфаундлендской банки и оказались ближе всех к терпящему бедствие судну. Когда состоялось рандеву плавбазы с рефрижератором, на его бортах уже полыхал розовый румянец, вспузырилась и облезла краска. Откровенно говоря, швартуя к своему борту «Парслу», в глубине души я малость дрейфил. И четверти часа не прошло, как после заполнения аварийных трюмов углекислотой со станции пожаротушения плавбазы, прямо на глазах побледнел румянец на бортах «Парслы». За тушение пожара на «Парсле» латыши отблагодарили экипаж плавбазы средним месячным заработком. Когда председатель Президиума Верховного Совета Мюрисепп вручал мне медаль «За отвагу на пожаре» у меня состоялся откровенный разговор, в котором я посетовал на порядки в профкоме при распределении очереди на приобретение автомобиля. - Зайди в Совет Министров:- протянул мне записку тов. Мюрисепп,- и договорись о марке автомобиля. Так случилось со мною. А на достойного бывшего промыслового капитана Владимира Анатольевича Ставровича, Илюша просто так, для рифмы, ткнул пальцем. Жилось Анатольевичу отнюдь не весело и не вольготно среди льдов, тумана и айсбергов дрейфующих у полуострова Лабрадор. Капитан танкера "Александр Лейнер" В. А. Ставрович, постоянно подвергался опасностям плавания в этом районе. На нервы действовали не только ледяные поля. Выводили из равновесия регулярные облёты самолётов Канадской береговой охраны. С самолета следили за танкером все светлое время суток. Однажды случилось мне оказаться свидетелем, как даже у молодых сдают нервы. Обнаглевший пилот «коаст гардс» или «береговая охрана» несколько раз отрабатывал на мирном гражданском судне приёмы заходов на торпедометание, из пике выходил над самой мачтой. От оглушительного рёва закладывало уши и даже на камбузе повара вынуждено забросили работу и спрятались подальше внутрь судна. Мимо промелькнул молоденький третий помощник и взлетел по трапу на верхний мостик с линомётом в руках. Линомёт был у нас из первых образцов, переделанный из трофейного фауст - патрона. Выглядел он довольно внушительно и угрожающе. Помощник направил дуло линомёта прямо в лоб пикирующему лётчику. Тот взмыл и улетел в Канаду, очевидно, проявлять фотоплёнку. Больше таких психических атак мы не испытывали. Самолёты стали держать себя в рамках, предписанных международным правом, облетая и фотографируя нас на расстоянии. Но не приведи Господь, с танкера упала бы капля нефтепродуктов и расплылась пятном по океанским просторам, арест судна и суд над капитаном были бы неизбежной расплатой. Это мы хорошо знали! Подобным образом дело с контролем за загрязнением моря было поставлено ещё полстолетия назад в Канаде, Норвегии, Дании, Британии…и даже Исландии, очень маленькой, бедной, но гордой стране.
В моей жизни на флоте большую роль играл Его Величество случай. Однажды, тогда ещё капитану промыслового СРТ- 4425, случай мне преподнёс возможность детального знакомства с навигационной обстановкой в прибрежных водах Шетландских островов. Выгрузив улов на плавбазу у восточного побережья этих островов, мы стали на якорь поближе к берегу, чтобы экипаж в спокойной обстановке мог перебрать порядок из сотни дрифтерных сетей. Вообще-то мы занялись неприглядным, со стороны морского права, делом. Переборка орудий лова считается коммерческой деятельностью и запрещена в территориальных водах государств, поэтому карается штрафом капитану судна. По правде говоря, захотелось мне после ночной кутерьмы с выгрузкой на плавбазу предоставить себе и экипажу возможность побыть в затишке на осеннем ласковом солнышке. А выспаться все мы успеем за время перехода в район промысла.
Мы стояли под прикрытием берега на якоре в гордом одиночестве. Ориентируясь на прогноз погоды, плавбазы уже снялись с якорей, и пошли вокруг островов к их западным берегам. Промысловый флот потянулся за базами. Я понадеялся, что британский сторожевой корабль, как ему и предписано свыше, тоже уже двинулся туда же, присматривать за рыбаками, чтобы те не очень-то распоясались и не нарушали правил. Расположившись на солнечной стороне крыла мостика, я присматривал за горизонтом. На другом крыле бдел вахтенный помощник. Британский сторожевик выскочил неожиданно, как чёрт из ладанки, прямо из береговой черты, в расстоянии не более мили от нас. В бинокль командор мог рассмотреть даже сорт сигареты, которой затянулся я, поперхнувшись. Мне ни чего не оставалось, как крикнуть:- Хлопцы спокойно, доставайте "Приму" и дымите как можно гуще, расслабьтесь и делайте вид, что просто кайфуете на солнышке. Подойдя почти вплотную, сторожевик лёг в дрейф. На палубу и мостик высыпали молодые парни, одетые совсем не по форме, а кто во что горазд и, пялясь на нас, они что-то болтали между собой по-английски. Стараясь выглядеть как можно развязнее и, собрав из знакомых слов фразу, я выдавил из себя:- Хелоу, парни, не хотите ли хорошей селёдочки для аппетита?
Не знаю, что больше подействовало, содержание фразы или моё произношение, но заржав, и перекидываясь шуточками, со сторожевика подали бросательный конец на нашу палубу. Неизвестно, как и на каких языках объяснялись мои ребята с английскими парнями, но они прекрасно понимали друг – друга и работали слажено. Через пяток минут бочонок с отличной, малосольной, для себя приготовленной Лафотенской крупной "как лошадь" сельдью, был уже на палубе английского сторожевого корабля. Английские хлопцы, совсем как наши с Голой Пристани, шустро выбили донышко и тут же без хлеба солонцевали, уписывая селёдочку. Кто-то с миской сельди помчался к отдельно стоящей кучке офицеров сторожевика.
На крыле корабля возник командор, чтобы сказать своё, как истинный джентльмен:- Тенк ю. И как истинный англичанин, командор заострился на погоде. Я разговор поддержал:- Погода действительно великолепная, только вот прогноз не то, что надо. Возможно, чисто из вежливости, командор предложил:- Мы пойдем через пролив и на западе островов будем часа на четыре раньше вашего флота. Если хотите, следуйте за нами в кильватер. Вахтенный второй штурман уговаривал:- Не ходи. Там, в проливах они нас и повяжут! Откажись, пока не поздно!
- Успокойся. Если бы собирались вязать нас, то давно бы парочка Тонни с автоматами стояла в рубке рядышком с нами.
Так впервые в жизни я проскочил между островами Йелл и Хилдсуик. При расставании и обмене любезностями, нам перебросили на палубу сверток с надписью фломастером:- FOR MASTER SRT-4425. Сверток на мостик доставила целая делегация с просьбой прояснить ситуацию. Рыбный мастер настаивал, что сверток предназначен ему:- Так как он и есть мастер и мастерски засолил селёдку! В распечатанном виде сверток оказался двумя адмиралтейскими картами - крупномасштабными планами бухт и проливов Шетландских островов. А наш рыбный мастер, полагавший обрести календари с видами на Тауэр и Биг - Бен, страшно разочаровался. Пришлось растолковать, что по-английски его должность – «рыбмастер»- пишется как FISH MASTER SRT-4425, а я просто – «мастер», что в переводе с английского значит капитан. Так, благодаря презентованным картам, я стал здорово ориентировался в бесчисленных островных бухточках и проливах, куда "никто и носа не совал" по утверждению Альберта Ивановича. Эти карты я держал в каюте и в секрете. Время было такое! Этому я был научен раньше, ещё в Клайпеде. Там однажды ко мне ночью вломилось в каюту двое в штатском, и забрали карту- план порта Клайпеда (правда, надпись на ней была по-немецки не Клайпеда, а Мемель) и потом ещё долго допытывались, где я её взял.
Так случай сработал на мой престиж молодого капитана. И благодаря ему "Колбасный клипер" приобрёл надёжные и безопасные убежища от атлантической непогоды.
Во второй половине декабря года наш славный комсомольский экипаж вышел из порта Таллинн, направляясь на промысел в Северную Атлантику. В охлаждаемых трюмах находилось восемьдесят тонн скоропортящихся продуктов для коллективного питания рыбаков Эстонской сельдяной экспедиции. Вышли мы с расчётом прибыть на промысел загодя, ещё до Нового года, чтобы до праздника успеть снабдить флотилию свежим продовольствием. Профсоюз и администрация управления расщедрились, и на каждое судно был приготовлен подарок: новогодняя душистая ёлочка и по два ящика "Советского шампанского". На борту была почта: письма и посылки от родных и близких, а также обменный фонд кинофильмов.
Палубная команда "клипера" больше, чем наполовину была укомплектована студентами Таллинского Рыбного техникума. Все студенты были зачислены в штат судна матросами для того, чтобы, кроме возможности пройти практику, получить в виде зарплаты существенную добавку к стипендии. Но основной костяк палубной команды был из "старых морских волков": боцмана и двух матросов первого класса. Мы старались разбавлять молодёжь так называемыми "сильными кадрами", знающими дело и могущими быть примером в палубных работах.
Зимняя Балтика редко бывает спокойной. Сразу же по выходу за ворота мола море принялось испытывать на прочность гардемаринов. "Море их било". Как утверждают бывалые рыбаки:
- МОРЕ любит сильных, ну а сами сильные…любят выпить! После береговых прощальных застолий "сильные" тоже пребывали не совсем в своей тарелке, но вахту несли исправно.
За неделю и с грехом пополам добрались мы до выхода в Северное море. Всю неделю «сильные» безропотно несли службу не только за себя, но и «за того парня». И всю неделю не переставали «сильные» заботиться о «недорослях», потчуя их чем-то, ранее испытанном, кисленьким или солёным. Троих «гардемаринов» удалось выходить, но четвертый студент оставался безнадёжным. Безвольное нежелание превозмочь самого себя "пососать апельсинчик" и безудержная рвота обезводили его организм. Был он совсем плох. Это главная причина, по которой мы рвались скорее достичь Шетландских островов, где стояли спасительные плавбазы с их врачами и зондами принудительного кормления.
Наш жизнерадостный и не унывавший в порту кок Ян, тоже сник и оказался подверженным морской болезни, но старался не сдаваться и проводил время на свежем воздухе, на верхнем мостике судна. Это было единственное открытое место, куда не долетали солёные брызги и где не пронизывал штормовой ветер. Тут Ян умудрялся чистить картофель и мастерить свои фирменные бутерброды. Сюда же, на верхний мостик Ян затащил изнемогшего студента, обложил его матрацами и ватниками и пытался отпаивать его чаем с лимоном.
Напомню, что на «Колбасном клипере» не было ни радиолокатора, ни гирокомпаса, ни лага, ни эхолота с самописцем, ни прибора импульсной навигации – КПИ, ни визуального радиопеленгатора, а о системе спутниковой навигации джи-пи-эс, никто из моряков в те времена даже не слышал. Всё, чем располагали наши штурмана, состояло из главного магнитного компаса, установленного на верхнем мостике и такого же чуда в рулевой рубке, а также секстана с хронометром, хранившимися в штурманской рубке. Магнитный компас "Аскания", с виду был очень солидным и представительным, но точное направление на магнитный полюс показывал только в порту, на тихой воде гавани. При малейшей качке, в отличие от родного отечественного компаса ГУ–127, он начинал описывать эллипсы вокруг магнитного меридиана с амплитудой до двадцати пяти градусов. Взять отсчёт компасного пеленга с "Аскании" было искусством. При этом надо обладать выдержкой кота, охотящегося за мышью и уверенного в том, что с него не спускает глаз барбос, ждущий только удобного момента, чтобы свалить тебя с ног и хорошенько оттрепать за холку. РР-1270 уже почти пересёк Северное море и подгребал к Шетландским островам. Трое суток мы шли без обсервации, полагаясь только на счисление потому, как небо и днём, и ночью было затянуто тучами, не позволяя астрономических наблюдений. До желанных островов «на выпуклый морской глаз» оставалось миль 20-25, когда загудел в снастях встречный штормовой ветер, а на горизонте, мигнуло долгожданное белое зарево маяка Норт-Унст. Вахтенный помощник Альберт Иванович ринулся на верхний мостик с естественным и нормальным порывом взять на него пеленг.
Надо отметить, что нактоуз компаса "Аскания" был рассчитан на высоту роста человека с нордическим телосложением. Альберт Иванович был ниже среднего роста, и этот пунктик, серьёзно его волновал. Чтобы удобнее устроиться у компаса, он взял и подвинул к нему первую из попавших под руку подставу. Подставка выглядела мешком с картофелем. Известно, что в темноте все кошки серы. Серым был и чехол от нактоуза, в который наш кок бережно упаковал злосчастного студента. Последний не сопротивлялся и не проявил жизни, когда его волокли к компасу. Но когда на него встали рыбацкими болотными сапогами, студент воспротивился и зашевелился. Этим он поверг в изумление вахтенного штурмана, и тот, прежде чем удалиться, ещё разок потоптался на подставе. Вернувшись в рубку явно не в себе и стоя у лобового окна, Альберт Иванович как-то необычно хмыкал и крутил головой. На вопрос,- что там, ответил как-то неопределённо:- Да, там чёрте что твориться!
Не стоит называть, хотя я запомнил на всю оставшуюся жизнь, фамилию злосчастного студента. Неизвестно, удалось ли ему выплавать ценз на рабочий диплом. По окончанию техникума, он удачно пристроился в управлении флотом по комсомольской, толи по профсоюзной части. Потом он неизменно рос по службе и поднялся до административного работника. Будучи функционером, принимал активное участие в разгроме и распродаже рыболовного флота по бросовым ценам - не выше цены металлолома. Будучи человеком завистливым и злопамятным, многим трудягам, таким как Альберт Иванович, он попортил крови.
Третью ночь кряду клипер не продвинулся вперед, хотя до желанного берега оставалось не более двадцати миль. Рассвирепевшее Северное море показало мощь и проявило норов. Три ночи наблюдали мы проблески маяка и держали курс прямо на него, но не двигались с места. Главный двигатель работал на среднем ходу, и судно, не теряя управления, удерживалось носом в разрез волны. Из-за сильных ударов носом о гребень, а также из опасений потерять палубный груз промыслового вооружения, невозможно было добавить хода. А Северное море катило и катило один за другим валы, по прикидке на глаз рулевого:- выше крыши сельсовета!
0 Нет комментариев
ВОСПОМИНАНИЯ О ПОТЕРЯНОМ РЫНКЕ. Продолжение 3
Запросив и получив добро судовладельца, мы отказались от услуг Джонсона, как судового агента, и обратились к агенту Эстонского Морского Пароходства - Вазару, быстро наладившему нормальное обслуживание судна. Тем не менее, странной казалось позиция советского торгового представителя в Нигерии. Торгпред не только не одобрял моих действий, но настоятельно рекомендовал «решать всё вопросы миром с м-ром Джонсоном». А этот прохвост, открыто блефуя, на моих глазах выложил на стол торгпреда презент в виде археологической ценности древней Бенинской работы. Не стесняясь моего присутствия, торгпред вертел в руках покрытую вековой патиной головку из бронзы, потом со знанием дела рассматривал её через лупу. Налюбовавшись артефактом, удовлетворённо кивнув, чиновник спрятал его в ящик письменного стола. Не трудно догадаться, оба дельца полагали, что подобным приёмом они преподали урок строптивому капитану, показав как надо сотрудничать с местным бизнесом. Последней пакостью, устроенной однофамильцем американского президента, оказался набег на «Бору» таможенного отряда порта Лагос. Быстрый и неправый суд над капитаном Черноморского пароходства, только за то, что при повторном досмотре в кармане матросской робы обнаружилось две сверхлимитные пачки сигарет «Прима», потрясло и обеспокоило нас. Комиссар с судовыми активистами вовремя предпринял меры, перетрусив все возможные матросские загашники. Не обнаружив криминала, однако прихватив «на добрую память» пудового тунца и выдав своего наводчика Джонсона, разочарованный наряд таможни покинул «Бору».
На этом закончились мои африканские злоключения, утвердив во мнении: в Африке хорошо, но дома, всё же, как-то лучше. Хотя и дома не так уж всё выглядело благополучно. В стране запахло эпохой застоя. Первыми её ощутили домохозяйки, сетуя, на полупустые полки в магазинах, нехватку продуктов питания и товаров первой необходимости. Дефицит породил чрезмерную запасливость населения, теперь в каждой домашней морозилке вылёживались не меньше месячного припаса харча. Посему на извечный вопрос:- Кому живётся весело, вольготно на Руси? – напрашивался и ответ:
- Слава Богу, весело живётся и нам и Вам, дорогие мои земляки! Это, только, так кажется, что хорошо живется там, где нас нет. Не верите? Прослушайте пластинку фирмы «Мелодия» со шлягером Марка Бернеса, поддерживающим подобную точку зрения:- Не нужен мне берег Турецкий, и Африка мне не нужна!…

Жильцы скромной 32 метровой квартирки приняли новосёла как законного обладателя совместного жизненного пространства. Ему определили спальное место в кресле общей комнаты, а на кухне личную посуду с питьевой водой и миску для еды. День-деньской Роберт проводил на подоконнике кухонного окна, смотрящего в скверик напротив нашего дома. Отсюда хорошо просматривалась песочница с мельтешащими в ней детьми. Можно подумать, что детки помогали Роберту отвлечься от мыслей о джунглях и шумной компании родственников. Скорее всего, мартышку увлекло состязание скорчить друг перед другом рожицу, что выглядит пострашнее. Здесь надо отдать должное изобретательности детёнышей человека. В достижении страшилки они часто добивались результата пугающего даже бывшего обитателя джунглей. Тогда Роберт уединялся на верхушке полотна кухонной двери и с жеманностью провинциальной барышни строил сам себе глазки перед небьющимся зеркальцем, зажатым в крошечных как у негритёнка лапках. Внимание примата откровенно было зациклено на роскошных, прямо под стать старорежимному коллежскому советнику, бакенбардах. Бакенбарды были явной гордостью Роберта.
Так поживал подросток мартышки, пока о нём не дознались в 26-й спецшколе, что на противоположной стороне улицы от нашего дома. Юннаты и пионерская дружина пятого «А» класса обязалась принять шефство над ближайшим родственником человека, и для начала одарили его красным галстуком. В галстуке Роберт выглядел неплохо, однако отвечать на пионерское приветствие салютом он так и не научился, и был категорически настроен против затеи гладить его по шерстке. На больших школьных переменах к подъезду № 1 «рыбацкого дома» потянулся ручеек из одноклассников моей дочери. Дылды из старшеклассников, как правило, не придерживались живой очереди, и бесцеремонно распихивали малышню. Желая навести хоть какой-то порядок, дочь, до хрипоты надорвала свой голос:- Посмотрел? Выходи! Следующий!
Примату в галстуке надоела подобная карусель. Его раздражала бесцеремонность незнакомцев, и он устал отбиваться от угощений сластями из школьных завтраков. Кончилось тем, что Роберт расцарапал физиономию у особенно назойливой старшеклассницы. Оправдываясь, перед родителями потерпевшей ученицы я поклялся директрисе:- в корне исправить положение.
После рукоприкладства к прическе барышни из девятого класса, Роберт возненавидел косы, длинные волосы и заделался ярым жёноненавистником. Дурное расположение духа он стал срывать на стенных обоях. Вскоре наша квартира приобрела такой вид, будто претерпела маленький пожар или наводнение. На меня сыпались жалобы со всех сторон. А что и как сделать, да так, чтобы не обидеть, без вины виновного, бессловесного и беззащитного? Ещё вчера мы зачитываясь Антуаном Сент – Экзопюри, повторяя красивые слова из «Маленького принца»:- мы всегда в ответе за тех, кого приручили! А тут полный разлад в доме, и в школе, да такой, что в пору не только коту Рикки, а всей семьёю искать убежища в подвале жилого дома. К нашему счастью объявился сын начальника мореходки. У восьмиклассника Серёжи В. была редкая по тому времени роскошь - собственная комната в квартире родителей. К тому же Роберт и Сережа друг в друге души не чаяли. Могли спать на одной подушке, питаться из одной миски и мыться в ванне. Под клятвенное обещание никогда не расставаться с Робертом, мы отпустили его в дружную семью соседей по дому. Парочку лет я то и дело натыкался на Роберта, резвящегося во дворе или садике в компании подростков из нашего дома. Роберт меня не забыл, обнимал и шарил по карманам, но тут же пускался в след Сергею, стоило тому отойти на десяток шагов. К сожалению, счастливые денёчки наделены свойством быстротечности. После десятилетки, Сергей поступил в Ленинградское Нахимовское училище, а Роберт с семейством начальника училища несколько раз в году катался на «Москвиче» по шоссе Таллинн-Ленинград на свидания с нахимовцем. Возможно, поездки так бы и продолжались и при дальнейшем учёбе Сергея в училище Подводного плавания им. Ленинского комсомола. Но не судьба. Случилось так, что на половине пути из Таллинна в Ленинград от столкновения у «Москвича» разлетелось лобовое стекло, а Роберт с переднего сидения катапультировался на асфальт, и как очумелый скрылся в придорожном лесу. Его долго искали, пока не обратили внимания на стаю ворон, пикирующих на верхушку лохматой ели. Зацепившись поводком за сучёк дерева, из последних сил Роберт отбивался от агрессивной стаи. Человек в парадной морской форме чудом добрался до вершины ели, чтобы выйти на шоссе в изодранном мундире, улыбаясь от счастья. Его шею обнимали ручонки счастливого Роберта. Право, непредсказуемо поведение братьев наших меньших. Идиллия кончилась, стоило Роберту увидеть передок изуродованного автомобиля. Подобная реакция была бы понятна, случись подобное у неуравновешенного психопата шофера, не переносившем малейшей царапины на своём сокровище – Ролс - Ройсе. Но оказывается, от сходных переживаний не застрахованы и братья наши меньшие. Обезумевший от горя, Роберт стал бить по щекам водителя и рвать на его голове волосы. Истерика закончилась полной прострацией, похожей на летаргию. С той поры Роберт стал шарахаться от «Москвича» как от огня. Из-за капризов мартышки под вопросом оказались не только автомобильные поездки в Ленинград, но пропадал и традиционный семейный отпуск у деда Сергея на Селигере. Тут уж со слезами на глазах, Роберта сдали в Ленинградский зоопарк.

Прошло несколько лет. Будучи в командировке в городе на Неве, я посетил зоопарк и разыскал вольер с мартышками. Дожидаясь редко случавшегося безлюдья у вольера, я выискивал взглядом Роберта. Ни одна из мельтешащих перед глазами фигурок не проявила ко мне интереса, и ни одна не откликнулась на имя Роберт. Я ждал, когда очнётся сидевший в сторонке меланхолично размышляющий о чём-то самец. В конце концов, и он подошел к ограде из сетки и стал разглядывать заинтересовавший его пакет с арахисом в моих руках. Однако спина у самца оказалась другой масти, да и глаза его не были смышлёными как у Роберта.

Минули годы безалаберной перестройки страны. В разрушительном порыве энтузиасты перестройки поначалу выкорчевали элитные виноградники, а затем принялась «корчевать» богатства, нажитые коллективным трудом трёх поколений строителей. Распродав за бесценок и растащив по оффшорным зонам промысловый флот, прорабы перестройки «за здорово живешь» принялись раздаривать зарубежным покровителям рынки сбыта продукции и квоты на добычу морепродуктов. Но и этого Западу показалось мало. Тогда «друг Боб» подарил «другу Биллу» изрядный кусок берегового шельфа в море Беринга, искони принадлежавший России. Нынче на Тихоокеанском нерестилище практичные американцы черпают десятки тысяч тонн минтая, причём его икру лопают сами, а разделанные тушки рыбы меняют на миллиарды долларов в Корее. Российских рыбаков, осмелившихся сунуться в район, заделавшийся чужой экономической зоной, отлавливает американский фрегат. После скорого суда над капитаном, судно и улов арестовывается, а судовладелец облагается штрафом. Подобным образом, профукав ещё и многое из нажитого, Россия очутилась в положении мартышки с голым задом. Россияне теперь довольствуется лежалой норвежской сельдью и килькой по цене в десятки раз превышающей номинал. А тот глобальный рынок, куда в качестве партнера было обещано ввести Россию, обернулся пёстрым восточным базаром, с прилавков которого востребованы лишь минеральные ресурсы. Все этажи «нашего Европейского дома», куда манили страну два заурядных секретаря обкома, возомнивших себя «Всенародно избранными президентами», оказались уже заняты предприимчивым и пронырливым анклавом. А «наш общий европейский дом» стал ещё более недоступен для россиянина не имеющего вклада в зарубежном банке.
Национальное достояние России, прихватизированное олигархами, оказалось настолько большим, что у космополитического клана не хватало сил его полюбовно разделить. За циклопический кусок «русского пирога» в разы превышающий государственный долг Исландии намертво сцепились два нувориша. Разнять их под силу оказалось лишь международным адвокатам. Но, как бы ни велик был Российский «пирог», лучших его кусков не хватило на всех героев перестройки. Многие были обойдены на криминальных долговых аукционах. Несостоявшиеся олигархи притихли до поры, и только ждали сигнала на повтор передела. И, казалось бы, дождались. Окрылённые смутой на «Болотной», «лидеры оппозиции» принялись призывать так ничему и не наученных клиентов МММ, на новый штурм Белого Дома. В митинговых воззваниях опытные демагоги требовали не признавать легитимными ни выборы Госдумы, ни президента. Через сеть интернета крамольные мыслишки о захвате власти втемяшивались в головы юнцов жизнь познавших лишь из измерения, искривлённого кибер – пространством. Известная критикой правящей партии столичная телекомпания в качестве судьи «Кто виноват?» и советчика – «Что делать?» даже «догадалась» вытащить на телеэкран, жирующего на криминальном фонде своего имени, главного пахана перестройки. В громадной телекомпании не нашлось ни одного политтехнолога, осмелившегося подсказать замшелому «пророку»: - раз ты не желаешь всенародно покаяться за все беды и несчастья от неудалой «перестройки» - сиди и не высовывайся. Во всемирной истории ещё не известны случаи столь громадного по размеру предательства страны, собственным правителем. Поощряемые твоей вседозволенностью, до крови разодрались столетиями мирно проживающие народности, а общество разделилось на 10% богатеньких, и 90% влачащих жизнь за чертой бедности людей. Это по твоей воле появились в стране олигархи и невиданные раньше бомжи, и взросло молодое поколение «новых русских». Это ты заложил мину под державу и развалил её на ряд недружественных государств. За подобные заслуги перед Атлантическим альянсом тебе отвалили нобелевскую премию и звание «лучшего еврея года», но, очевидно, этого мало, и тебя обуяла жажда добиться от преданного тобой народа ещё и признания как «гениального государственного деятеля эпохи». Стыдоба одна, да и только!

Покуда память в состоянии восстанавливать сцены пережитого, долгом своим считаю обязанность, не прекращая листать «желтеющие страницы прошлого». Нельзя допускать до забвения тот факт, что с Великой Отечественной войны дееспособных мужиков вернулось раз, два… и обчёлся, а восстановление порушенного хозяйства легло на женские плечи да на рано повзрослевшую детвору. В ту пору никто и не подумал брать в голову предсказания зарубежных «оракулов» с их мрачными прогнозами на будущее России. И чудо свершилось: на глазах одного поколения страна поднялась из разрухи и утвердилась как ведущая мировая держава. Удалось это потому что, переживший военное лихолетье народ оказался далёк от искушений сиюминутной наживы и жил иными стимулами.
Наблюдая за теперешней Россией, трудно поверить, что в стране, потерявшей в войну пятую часть производительного населения, оказался возможен невиданный подъём коллективного бессознательного и подобный всплеск духовной силы. Обидно, что многое из этой колоссальной энергии, партия, как неотработанный пар, вхолостую израсходовала «на гудок», трубя на весь белый свет о победах социализма, и о неизбежном «загнивании и крахе мирового капитализма». Неумная и неумелая пропаганда лишь пробудила в умах насмешку, неверие в произнесённое слово и зарождение цинизма.
Не могу и даже не пытаюсь вообразить нынешнюю студентку как ударницу труда по восстановлению руин Севастопольской панорамы. Даже при разгулявшейся фантазии не могу представить себе и нынешнего футбольного фаната с мастерком каменщика или подносом кирпичей в руках вместо плаката с категоричным требованием: «Долой». А ведь именно так, с мастерком или носилками в руках их сверстники из студенческих отрядов, на моих глазах подняли из руин город-герой и красавец у моря Севастополь. Именно в трудовых студенческих отрядах выковывался дух созидания будущей советской творческой интеллигенции, вскоре покорившей мир своими достижениями в передовых отраслях науки.
А как требовать от современной молодёжи иного, если законодателем мод стала мировая попса, а «героями нашего времени» явились детки российской и мировой элиты, чьими портретами и смакованием их эксцентричного поведения заполонены лощёные журналы и экраны ТВ. Тем не иене и в век глобальной перекройки мира и всепроникающей поп культуры всё же основным стержнем в воспитании ребёнка, остаётся пример родителей. Эту избитую аксиому подтвердит и главный вездесущий свидетель жизни обеих столиц - телевидение. Именно телевидение проследило за процессом воспитания дочери известного всей страна адвоката - глашатая «гласности и перестройки», митингового трибуна. Дотошному телезрителю со стажем должна хорошо запомнится дочь мэра города на Неве. Оператор TV увековечил её малюткой, но уже мужественно отбивающуюся от толпы, пытающейся выдворить пятиклашку и её маму из автобуса. Вездесущие репортёры как-то дознались, что под видом дитяти Чернобыля, дочь мэра вместе с мамочкой заняли чужие места в автобусе. Автобус принадлежал финскому благотворительному обществу и прибыл в Ленинград для доставки детей Чернобыля на восстановление здоровья в санаторий Финляндии. Вскоре на выручку дитя и жены мэра прибыл наряд полиции, и приструнил распоясавшихся репортёров вместе с разгневанной толпой чернобыльцев. Но прежде чем захлопнулись дверцы, оператор крупным планом «усёк» два счастливых личика выглядывающие из автобуса с высунутыми язычками. - Накось вам, выкусите!
С взятым на вооружение слоганом: «Накось, выкусите!», под крылышками именитых родителей, созрела дива, с укоренившейся в сознании вседозволенностью:- Накось вам! Выкусите!
В понятиях дивы - лучшая защита – нападение. Снова и снова она бросается в атаку. - Вас интересует, почему я держу под матрацем свой миллион баксов? Так мне спокойней спится. Где его взяла? Заработала журналистским трудом. А вы скорее лопнете, чем докажете иное, а меня поддержит вся демократической общественность, и мама - федеральный сенатор. Накось вам, выкусите! И показала язычок заткнувшимся следокам.
Таковы нравы на сегодняшнем базаре российского Олимпа элиты. Здесь первостепенная задача с помощью СМИ добиться от охмуряемого совка полной амнезии прошлого. Требуется забыть и вычеркнуть из памяти все достижения и успехи, бытовавшие в социалистическом прошлом страны. Забыть о личностях, совершивших подвиг не за страх, а за совесть, не в рабском послушании из-под палки, а на подъёме духа. «За державу обидно» - сказано настоящим мужиком, а не заумным хлюпиком. Подтрунивая, над собой, герой моего времени мог и добавить:- Обезьяна всю жизнь химичит, но уходит с голым задом. Давно известно, что всё неправедно нажитое марает не только зад, но и душу. А о душе смолоду надо думать, ведь, ей за все наши «художества» ответ держать перед вечностью.
0 Нет комментариев