БЕРМУДСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК

Газета Заря Талдомского района 18 сентября 2009 годаВ1971 году БМРТ-431 «КАСКАД», закончив промысел в районе Лабрадора, шёл в рай- он Дакара, пересекая Атлантический океан по диагонали. Я в то время читал и вообще много чего знал про Бермудский треуголь- ник, но сейчас мы реально на полном ходу пересекали этот треугольник и отсекали от него западный угол. Капитаном был Лев Алексан- дрович Рябов, крупный, как лев, мужчина со страшным рыкающим голосом, человек большой силы и решительного, не терпящего ника- ких возражений характера (однажды он чуть не выкинул за борт морско- го инспектора). Когда мы вместе с капитаном обходили судно, вся команда БМРТ, более 100 человек, стояла на ушах. Это был самый доброжелательный капитан в моей жизни, он видел во мне одного из лучших профессионалов флота тех времён. Промысловая обстановка в на- шем районе была тяжёлая, рыбы не было, точнее рыба была, но она не группировалась в косяки. Суда по- пусту цедили воду с одной рыбиной на километр. Такое бывало в разные времена и называлось плохой про- мысловой обста- новкой. Только на утрен- ней зорьке я заме- чал в черноте помех самописца некую дымку и чуть дру- гой звуковой тон от неё на пределе по- следнего седьмого чувства. Ювелирно пройдя с пелаги- ческим тралом над скальным грунтом и оптимально по дымке, я поднимал к восьми часам утра порядка 30 тонн превосходной скумбрии. Этот подъём трала был по деньгам выше суточной нормы, при- мерно 110%. Если не верите, так я и не настаиваю, но Лев Александрович Рябов жив и здравствует, и я его иногда с удовольствием встречаю. Почти весь месяц я брал утром план одним тралением. Капитан-директор сказал, что я работаю так, как никто другой. И никто на судне ни разу не сказал мне грубого слова. Вновь пересекая Бермудский тре- угольник, я вспомнил, как несколько лет назад, где- то между Бермудами и островом Сейбл (кладбище парус- ных старинных кораблей) я пережил необычное видение. В сплошном тумане к нашему борту неожиданно подошла каравелла Фернандо Ма- геллана, и он поднялся к нам на борт. Кругом стоял такой туман, который бывает только там. Мы видели его на палубе, а очертания каравеллы рядом были расплывчаты. Капитана БМРТ он не заметил, пожал руку мне и тут же повернулся и спустился на борт своего судна. Я отлично увидел на спине его штормовой куртки вы- шитую надпись: FERNANDO MAGELLAN. Каравелла сразу подняла манев- ровые паруса и отошла от борта. Ма- геллан стоял на высоком кормовом мостике превосходного парусника, отделанном красным деревом, ря- дом со штурвалом, и в приветствии приставил правую руку к своей роскошной испанской шляпе из шкуры пятнистого ягуара, c перьями страуса, цветными лентами. Я при- ставил свою правую руку к своему рыбацкому морскому берету, тоже, как шкипер, отвечая на приветствие прославленного командора. Весь эки- паж следил за чудесным гостем, пока каравелла не скрылась в туманной дымке горизонта. На самом гори- зонте я на миг увидел вспыхнувший перламутр пера индийского павлина на великолепной шляпе шкипера, а потом исчезло всё. Фернандо Ма- геллан не оборачивался, ибо он уже заметил неясные очертания своего меридиана и был занят уточнением надлежащего курса. Я мысленно желал удачи прославленному велико- му шкиперу. При хорошей солнечной погоде мы любовались безукоризненным горизонтом и возникающими то там, то здесь изумительными дождевыми радугами, которых нет на земле. А самое главное то, что они возника- ли близко, их было и по две, и по три подряд, и несколько рядом, как дворцы морских богов и сказочных фантазий. Одна из таких радуг, неве- роятно сочная в красках и необычная, возникла очень близко справа по носу и выглядела, как реальный объект, напоминая великолепную арку, буд- то пригла- шая прой- ти внутрь. Лёва Рябов, п р е б ы в а я в р а с с л а — бленном со- стоянии, с улыбочкой предложил пройти под этой вели- ко л е п н о й аркой, подобной которой нет во- обще нигде. Рулевой выполнил команду, и мы подвернули градусов на 30.Таких красок нельзя создать даже в кино. Великолепное белое судно (БМРТ похоже на пассажирское) на сине- голубом море и ярчайшее солнце. Мы входили под такое творение природы, как радуга, красотой выше счастья. Капитан Лев Александрович Рябов, совсем не романтик, стоял с полуулыбкой. Внезапно Солнце и горизонт исчезли, будто кто-то выключил рубильник, исчезло всё…Я видел только капитана и рулевого, и только то, что было в рубке. За иллюми- наторами рубки не было ничего, я даже не видел бак и носовую мачту, которая бывает видна всегда. Это был такой туман, которого не бывает нигде и никогда. Мы бывали в раз- ных туманах, снежных и ливневых зарядах и шквалах, но это был не туман. Это было что-то новое и не- понятное. Не было ни воды, ни неба, мы были в незнакомом пространстве из непонятного состава типа тумана, который даже гасил звук и изменил привычное пространство. Нам как будто заткнули уши, или будто мы трое и рубка отдельно находятся где-то и в чём-то. Мы с капитаном думали одина- ково и моментально вспомнили про Бермудский треугольник, в котором находились сейчас и в душе про себя посмеивались до этого момента. Мы входили во что-то нереальное и необычное, и почувствовали это вдвоём с капитаном одинаково. Всё пространство вокруг нас было запол- нено каким-то напряжением, которое усиливалось по всем направлениям, которого никогда не было раньше. Откуда-то возник лёгкий, но реальный и острый ужас, что это не шутка, а что-то заслуживающее ува- жения, что с каждым оборотом винта мы выходим из нашего привычного мира навсегда и уходим во что-то неведомое. В тумане всегда нахо- дишься в напряжении и готовности. Так было и сейчас. Туман есть туман. Но это был не только туман, это было много хуже и опаснее просто тумана. Это стало сразу ясно нам. Вдруг чуть слева я достаточно чётко увидел встречный парусник типа «линейный галеон». Это па- русник прошлых веков, таких сейчас нет. Он шёл чуть пересекающимся курсом с большим креном, часть рангоута сломана и сорвана часть парусов, а также другие симптомы тяжёлого штормования. Ветер, на- дувающий паруса, был другого на- правления. Деталей в тумане не было видно, всё расплывчато. Таких судов сейчас нет. Я уже знал, что моё зре- ние превосходное и по сей день, даже этим летом на морской комис- сии поставлена единица и меня снова похвалил врач. Обычно я первый замечал объект на гори- зонте. Думаю, ч т о к а п и т а н тоже заметил парусник, но ситуация была такая, что признаться в такой мисти- ке никто не хотел. Этого парусника не должно было быть. Кроме того, у меня сработало седьмое чувство: ни в коем случае нельзя поддаваться контакту с мистикой. Войдёшь в кон- такт, поверишь в реальность и потом можешь оттуда не выйти. Такого судна в реальности не должно было быть. Но оно возникло и шло своим курсом. Всё-таки это мог быть толь- ко мираж, какая-то рефракция или что-то в этом плане. Виртуальный объект и ничего больше. Конечно, может быть, богатый капиталист построил что-то романтическое по своему вкусу и совершает путеше- ствие. Но не похоже, это древнее судно дальних столетий. Штормовые повреждения рангоута и парусов. Сейчас так ничего не строят. Я его видел достаточно опреде- лённо, мобилизуя вместе с глазами чутьё, память и высшую мате- матику для ана- лиза события. Я чувствовал, что это видит и ка- питан. Вдруг я заметил, что на этом паруснике подняли верхний прямой парус. Его только что не было, и рея стояла с перекосом, но сейчас всё стало идеально ровно и красиво. Это было у меня на глазах от начала до конца. Видимо, произвели ремонт такелажа и подняли парус. Я ходил на учебных парусниках и понимал такую работу. Но здесь паруса были почерневшие и ветхие. Всё судно со всем оснащением и ветхостью производило впечатление как из по- тустороннего мира. Мы сближались, и я заметил на марсовой площадке фок-мачты вахтенного наблюдателя, который смотрел в нашу сторону в под- зорную трубу. Одежда, при- чёска и весь вид мат ро с а б ы л, к а к и з к и н о ф и л ь ма «Остров сокро- вищ». И ещё видавшая виды подзорная тру- ба. Такую под- зорную трубу сейчас не найти нигде, кроме как в музее. Это был типичный момент, соответствующий всему по- нятию Бермудского треугольника. Наш рулевой матрос молчал. Совет- ский радар «Дон» у нас ещё только прогревался, ибо до этого времени не был включён. Лев Рябов, повернув голову ко мне, совещательно предложил: «Давай-ка выйдем отсюда». Я дал команду: «Лево 20 » и, добавив 180 градусов, сказал рулевому: «Об- ратный курс по гирокомпасу». При- боры работали, но как-то бесшумно и сомнительно. На всякий случай я засёк секундную стрелку на часах, время разворота я помнил. На разво- роте не появилось обычного крена и других инерционных моментов. При развороте я потерял из виду этот со- мнительный парусник и больше не видел его никогда. Развернувшись в этом непонят- ном тумане, мы легли на о б р а т н ы й курс и минут через 20 выш- л и и з э т о й арки- радуги. Снова засвер- кало солнце, вокруг было нормальное море и нор- мальная погода. На горизонте вокруг и за кормой судов не наблюдалось. Был ли тогда парусник на самом деле или нет; может, скрылся за горизонтом? Мы со Львом Александровичем подошли к карте, посовещались и решили выйти более коротким путём из этого Бермудского треугольника. В течение нескольких секунд было принято решение о манёвре для изменения неблагоприятных пара- метров и моментов, а через минуту было бы, вполне возможно, поздно. Про парусник мы не говорили вообще. Как будто я его не видел и он тоже. Я считал, что это в тот мо- мент была запретная тема, поэтому не стал спрашивать капитана, видел ли он парусник. Он тоже меня об этом не спросил. Я чувствовал, что стоит сказать о нём хотя бы слово, и он появится. И тогда будет то, что знает только Господь Бог. Парусник шёл за нами, чтобы затянуть нас в этот треугольник. У него не получи- лось, потому что мы не поддались мистике и шли курсом выхода из треугольника. Мы управляли судном ответственно и правильно. Это было судно, на котором капитан и стар- пом понимают друг друга без слов. Возможно, тот чёрный парусник видел только я, потому что только у меня было первоклассное зрение. Если что-то вижу я, то это совсем не значит, что это видит кто-то ещё. А потом капитан ушёл в свою каюту. Думаю, что он нуждался в отдыхе. Напряжение было существенным. Мы едва не загремели туда, где полная неизвестность и откуда не возвращаются.

Альберт ШАРОВ, старпом БМРТ-431 «КАСКАД»