Мой Диксон продолжение 2

Швартово-буксирные операции
Одно из пришедших на рейд Диксона судов, теплоход Эстонского морского пароходства ВЫРУ на переходе попал в перемычку между двумя ледяными полями и получил вмятину корпуса в районе машинного отделения. Штабом ледовой проводки было принято решение разгрузить судно на Диксоне и отправить в ремонт. Постановка его в порт к внутренней стороне причала пришлась на мою вахту. Перед тем лоцман проинструктировал меня:
- Судно заведу своим ходом. Твоя задача при повороте упереться в корпус в районе первого трюма и работать машиной на прижим.
Задача была понятна. Самая сложность усматривалась в том, чтобы постоянно удерживать буксир перпендикулярно корпусу движущегося судна, каким бы ходом не работала его машина, иначе швартовка может кончится плачевно.
Логически ожидаемый маневр при моём "вступлении в игру" - машина судна работает на задний ход. При этом движение судна вперед замедляется и нос уходит вправо, что облегчает мою задачу. Лишь бы бурун от судового винта не снес буксир от корпуса. Это невольно вспоминались уроки управления судном из курса средней мореходки, которые читал нам капитан Аносов.
К счастью, все 300 лошадок моих двух двигателей и поворотливость буксирчика вкупе с шершавым носовым кранцем помогли исполнить работу.
Другой раз мне дали задание вывести от внутренней стенки причала порта в залив на якорную стоянку небольшой теплоход типа "река-море" порта приписки Архангельск. Многоопытный шкипер этого судна, соломбалец - я уговаривал его подарить мне один из берёзовых веников, которые висели у него перед входом в надстройку, - можно сказать, "разжевал" мне последовательность наших действий. Он отдает все концы и майнает якорь до грунта. Когда судно под действием отжимного ветра развернется носом на выход, якорь подбирается и мне остается только тащить его на буксире до места стоянки.
Это были единственные за всю навигацию мои буксировочные операции с судами.

Встречи с Великими Севера
Как-то уже посреди навигации я припозднился на вахту. У дебаркадера стоял швертбот класса М с двумя подвесными моторами. В кокпите свалено походное снаряжение. В кубрике буксира вместе с тёзкой-механиком сидят двое. Под виноградный спирт от гостей и закуску из оленины от хозяина идет оживленная беседа.
Тёзка представляет меня гостям, а их мне: известные на Северного Морского пути капитан и летчик. Сейчас они пенсионеры и на яхте посещают места былой службы.
Помню только одну их реплику: за свое путешествие они не смогли истратить ни рубля, потому что их знали по всему побережью Северного Ледовитого и каждый почитал за честь предложить им свои услуги и помощь.
Вспомнив этот момент, я обратился в интернет и нашел: капитан А. С. Янцелевич и полярный летчик А. А. Каш на парусно-моторном швертботе ПИНГВИН в 1969 посетили Диксон.
Мир тесен! "Ледовую книгу" нашего эстонского писателя Юхана Смуула о путешествии в Антарктиду на теплоходе КООПЕРАЦИЯ под командованием капитана Янцелевича мы с друзьями с восторгом читали ещё в 1958 году.
По возвращении из очередного похода в тундру за лесом имел удовольствие увидеть плавучую электростанцию СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ, которую ледоколы буксировали в район Зеленого мыса. Великолепное сооружение, только, по разговорам, имело конструктивные недоработки: металл корпуса был слишком тонкий и недостаточное количество водонепроницаемых переборок. В сложных ледовых условиях того года капитаны ледоколов не могли позволить себе риска довести её до пункта назначения. Штабом ледовых проводок было принято решение о зимовке станции на Диксоне.

"Наши" в Арктике
Когда на рейде появились первые суда каравана порта приписки Таллин, я надеялся увидеть знакомые лица, но увы. Раз во время моей вахты к берегу подошел мотобот одного из них, из которого выпрыгнул на берег, ба! механик Пушкаренко в реглане, хромовых сапожках с белыми отворотами, с "капустой" старшего комсостава на фуражке и портативной радиостанцией в руке. Я знавал его по теплоходу КАЛЕВ четвёртым механиком, когда был там на практике. Что-то доложив по "уоки токи", он приставил ладонь к козырьку и орлиным взглядом оглядел местность:
- Ну, где здесь ресторан!? Где б...ди!?
- Будет тебе и ресторан, будут тебе и б...ди.., будет тебе и Раечка-милиционерша. - меня покоробило от услышанного. А ведь лет шесть - восемь назад я был таким же "мореманом". К мотоботу подходить не стал.
Одно из судов стояло с внешней стороны причала под грузовыми операциями. Результаты выгрузки я увидел в магазине на другой день: водка нескольких сортов, настойки, вино "Мицне червоне" и "Мицне биле", колбаса твердокопченая, растворимый кофе и сигареты ПЧЁЛКА с фильтром, болгарского производства, четырежды обеспыленные. Для меня, избалованного таллинской ПРИМОЙ они были дразнилкой.
Вечер с тёзкой-электриком мы провели, как в таллинском кафе, только без ликера.
- Еще бы в баньку, - размечтался я в беседе с соседом.
- Приходи на ТЭЦ во время моего дежурства, - просто посоветовал сосед.
По возвращении из третьего рейса в тундру рейд был уже полон судов в большинстве своём Эстонского пароходства, у причала лагом стояли два ледокола. Среди прочей ежедневности нам было вменено обходить караван для доставки людей на берег и обратно, но желающих, кроме служебной надобности, практически не оказалось. Спартанский образ жизни Диксона не привлекал моряков "загранзаплыва".
В один прекрасный день тёзка-механик вернулся с берега и попросил меня помочь загрузить на буксир бочку с соленой нельмой. Этот доброхот поддался на уговоры какого-то промышленника: за вознаграждение пройтись по каравану и совершить обмен рыбы на пиво. Прикрытием авантюры был традиционный обход. Я управлял буксиром, а тёзка с промышленником торговались. Нашлись моряки, которые пожелали приобрести северный деликатес, но, в основном, за спиртное.
Я попрежнему пытался найти знакомые лица среди стоявших возле спущенных парадных трапов моряков, но соплавателей увидеть не пришлось.
Когда обошли все суда и торги закончились, мы вернулись к дебаркадеру, выгрузили бочку с оставшейся рыбой, чтобы не давать повода начальству к ненужным разговорам, и стали изучать выручку. Всего пол-ящика пива и ящик спиртного.
Заплатить пивом заказчик торгов отказался категорически. Порывшись в спиртном он протянул тёзке литровую бутыль датского спирта с черным крестом на белой этикетке. Мои уговоры поменять его хотя бы на голландский, ни к чему не привели, да и промышленник поспешил слинять с буксира.
Как не пытался тёзка хорохориться - спирт есть спирт - после первого глотка лицо его сморщилось, как будто полыни хватил. Я пить эту гадость не стал и посоветовал ему забрать бутыль домой для наружного потребления.
По возвращении из очередного похода в тундру, когда караван уже покинул Диксон, в фойе столовой на стене увидел большой стенд с десятка двумя фотографий. В аннотациях под каждой из них указывалась фамилия, имя, отчество изображенного, судно, должность, краткое описание хулиганства или преступления(!), карательные меры к ним: от 15 суток до возбуждения уголовных дел. В заключение информировалось, что вышеуказанные сведения отосланы в соответствующие организации.
К сожалению, среди прочих упоминались и курсанты ЛВИМУ.
Да, пришлось поработать Раечке-милиционерше на предмет удержания "наших" в рамках правопорядка.

Второй поход в тундру
Что принесло меня во внеурочное время на буксир, не помню, но весь наш буксирный народ был в сборе, уже погружена оснастка для плота. Командование смотрит на меня волком:
- Явился, однако, а мы тут горбатимся за него. Ушли бы - ждать не стали.
- Так не было речи о походе, - недоуменно промолвил я. - Всегда готов!..
- Раз готов, ступай на руль, - все так же сердито скомандовал капитан. - Поплыли!
Народ исчез в кубрике.
Когда я дошёл до острова, памятуя указание вызвать наверх знатоков местного плавания, открыл лючок кубрика и... отшатнулся от клубов папиросного дыма и сивушного запаха, ударивших в нос.
- Эй внизу! Дошли до острова! Кто будет лоцманить?!
В ответ - тишина. Минут через несколько появляется в хлам пьяная физиономия тёзки-механика и за ним не менее пьяная физиономия капитана. Утвердившись в рубке на своих двоих, тёзка оглядывает горизонт, капитан же с криком:
- Куда рулишь! - пытается положить руль на борт.
Буксир начинает нехотя поворачивать в берег. Я выправляю курс, но он с криком:
- Кто здесь капитан! - снова дергает за штурвал.
До тёзки, наконец, доходит смысл происходящего. Он легонько отстраняет старика и меня от штурвала
- Иди готовь якорь к отдаче, - говорит мне уже протрезвевшим голосом. - Здесь есть бухточка. Надо отоспаться.
Встали на якорь. Тезка открыл настежь двери рубки, люк кубрика и начинает делать проветривание помещения. Из кубрика извлекает ящик с пустыми бутылками "Мицне червоне" и выбрасывает его за борт. Так вот в чем был повод для возлияния: души северян истосковались по вину солнечной Украины.
К утру стал подниматься ветерок и за ним волна. В уже знакомой бухте он оказался прижимным, так что работы было решено отложить до благоприятной погоды. Народ отсыпался, а я маялся безделием. Невдалеке покачивался на волне буксир строительной организации. Он, как и мы, обеспечивал свою контору лесом.
- Не сходить ли к ним в гости, - подумалось мне, - Может книжечку какую раздобуду, - и спустил лодку на воду.
На корме ДИКСОНСТРОЯ стоял механик и гудела паяльная лампа.
- Что вас занесло сюда? - полюбопытствовал я поднявшись на борт.
- В вашей бухте волна меньше, - отвечал механик продолжая что-то опаливать лампой.
- Что палим? - продолжил я деловой разговор.
- Да вот, куличков настрелял. Кушать хочется. Не расчитывали на плохую погоду.
В кастрюле лежало с десятков пять общипанных огнем тушек величиной с воробья.
- Их настрелять просто, - продолжал механик, - Они толпой по берегу шныряют. Вот только хлеба нет.
- Вам повезло, - обнадежил я механика. - Меняю хлеб на книжку.
Мне принесли книжку, насколько помню, даже интересную, и я вернулся на буксир, чтобы взять хлеба.
- Конкурентов подкармливаешь? - сонно пробормотал тёзка. - Ладно, бери. Надо же людям в беде помочь. А не сходить ли и мне на охоту, - окончательно проснулся он.
Перекусив, тезка извлек свою двухстволку и отбыл в лодке на берег. Через несколько часов он появился с парой гусей через плечо, сбросил лодку с бревен на воду и сильными гребками погнал ее к буксиру.
Проснувшийся народ наш собрался в рубке готовый исполнить словославие кормильцу-охотнику, как случилось непредвиденное: волна подбросила нос лодки, порыв ветра поддул под её плоское днище и она через плоский транец перевернулась. Все охнули! Кормилец по грудь в воде подняв ружье над головой насколько мог быстро выгребал к берегу. Вот он нырнул в балок и минут через пять из печной трубы повалил густой черный дым. Один из трактористов вытащил прибившуюся к берегу лодку повыше на бревна. Куда подевались гуси - неведомо.
Поскольку ветер не утихал, утром подсохший механик прибыл на буксир с предложением перейти под южный берег бухты. Ветер там дул вдоль побережья, только глубина менялась резче. На этот раз работали все четверо часов двенадцать с короткими перерывами на обед по очереди. Конечно, вымотались и вымокли насквозь, однако усталость донимала меня уже меньше. Переход домой составил по непогоде около трех суток. По отчетности механика, было потеряно около сотни бревен.

Баня по диксоновски
Плот из бревен пришвартован возле лесопилки, буксир пришвартотован к дебаркадеру, на вахте капитан с мотористом, я отправился на ТЭЦ. Тёзка-сосед встретил меня, как будто утром виделись.
- Как насчет баньки с веничком?
- Подожди немного, - ответил сосед, - Сейчас человек закончит мыться и пойдешь. А насчет веничка у нас туго - на вес золота. Некоторые мокрым полотенцем парятся.
Из соседнего помещения вышел распаренный, сияющий от чистоты и удовольствия человек с голиком в руках.
- Ну, Анатолий, премного благодарен! Хорош парок!
- Не одолжите ли веничек, - робко спросил я человека, памятуя цену. Он с сожалением качнул было головой, но, посмотрев на зеленые прутики с парой листиков, махнул рукой:
- А, бери...
Анатолий завел в комнатку метров шесть квадратных, облицованой плиткой. На одной стене установлена мощная чугунная батарея отопления с вентилем. Интерьер дополняли краны горячей и холодной воды, деревянная лавка и тазик.
- Откроешь вентиль и грейся сколько хочешь.
Так я и поступил. Через несколько минут на теле выступил пот. Я махнул веником-голиком, но от прутьев жару не почувствовал - скорее боль. Рискуя обжечься стал плясать под струей пара из батареи. Тоже хорошо! Все удовольствие заняло с полчаса. Чистый и довольный предстал перед соседом.
- Газировочки испить не желаешь? - все тем же ровным тоном вопросил мой банщик.
Я поискал взглядом аппарат газированной воды, который, как правило, имеется в горячем производстве, но сосед налил стакан простой воды, снял с крючка углекислотный огнетушитель и, опустив шланг в стакан, приоткрыл вентиль.
- Прошу!
Да! В который раз убеждаюсь - изобретательности диксончанам не занимать.
Блаженство, которое я испытывал, должно быть оплачено по достоинству.
- А что, Толик, если я зайду в магазин за бутылочкой?
- Возражений нет, поскольку через час я сдаю вахту. За двенадцать часов успею привести себя в рабочее состояние.
Когда тёзка-сосед появился на пороге нашей комнаты, стол был сервирован не хуже, чем в таллинском ресторане "Глория". В качестве фирменного блюда предлагался вяленый омуль, к нему вишневая горькая, к кофе - опять вишневая, но сладкая.

Бочка бензина
Перед третьим походом в тундру, тёзка-механик с видом чрезвычайно занятого человека попросил меня позвонить на автобазу и заказать бочку бензина для трактористов. Приятный мужской голос на другом конце провода принял заявку и вскоре просимое было погружено на борт.
Однако, как только мы появились в бухте, из синевы вечернего тумана вынырнула лодка промышленника. Бочка перекочевала туда, а очередная партия омуля - оттуда.
- А как же трактористы? - удивился я.
- У них бензин есть, а промышленника кончается. Он нам рыбу поставляет постоянно, так надо же как-то отплатить за доброту. Помнишь, в кубрике аккумулятор стоял. Так это я возил его на зарядку. Автомобильные лампочки ему привозил, чтобы не сидел человек в темноте, - выдал тезка целую историю взаимоотношений с местным жителем. - А с трактористами разберемся.
Я положился на уверения механика и вроде бы забыл о бензине, но по возвращении в поселок мне о нем напомнили. Когда на очередной вахте болтал с диспетчерицей, зазвонил телефон и она протянула мне трубку:
- Вас просят.
Знакомый приятный мужской голос поинтересовался, зачем мне нужно было его обманывать? Трактористы ничего не заказывали.
Я растерялся.
- Указание о бензине я получил от механика...
- Ах, от меха-а-а-ника, - протянул голос. - Тогда все понятно!
Ему понятно...
Я разыскал снабженца местных промышленников, устроил допрос с пристрастием и услышал грустную историю. Все было бы хорошо, но после нашего отплытия ребята на тракторе по тундре и бездорожью рванули в поселок помыться, попить водочки и так далее. Мы-то об этом не знали. Дойти по морю нам требовалось несколько суток, а им на тракторе - несколько часов.
Теперь стало понятно всё: они посетили начальство, которое, между делом, доложило об исполнении их просьбы. Когда выяснилось, что о бензине не было речи, начальство решило уличить нас в нехорошем деле.
Как механик - друг промышленников вышел из положения, меня не посвятили, но омуля в бухте мы продолжали получать исправно.

На катере ПОРТОВИК
Разъездной катер ПОРТОВИК появился возле дебаркадера для меня как-то незаметно. Мы в то время ходили за лесом. Если мой буксир РБТ-58 принадлежал портофлоту, ДИКСОНСТРОЙ - строительной организации, то ПОРТОВИК - почтовому ведомству. Днем сходит на остров, привезет мешки с корреспонденцией и посылки, перегрузят все это хозяйство на принадлежащий тому же почтовому ведомству вездеход и море на замок. Иногда на нем попутно приезжали пассажиры.
Знакомство моё со шкипером катера было шапочное.
Ближе к сентябрю, когда участились туманы и аэропорт частенько закрывался, одному из пассажирских бортов повезло сесть в "окно" часа в два ночи. Телефонный звонок в диспетчерскую потребовал прислать катер за пассажирами, а наш буксир в это время стоял в ремонте - производили замену реверсивной муфты на одном из двигателей.
Почему не вызвали шкипера с ПОРТОВИК-а, не знаю, но диспетчерица поставила передо мной вопрос ребром:
- На ПОРТОВИКЕ-е можешь сходить на остров?
- Могу, - легкомысленно ответил я, - Но как без разрешения...
Коль скоро последовала команда - ИСПОЛНЯТЬ!, я взошел на борт. Прежде чем двинуться в путь, нужно было элементарно ознакомиться с ним - где есть что. Шерлок Холмс мог бы пожать мне руку за мой дедуктивный метод расследования.
Обе двери в рубку были закрыты на висячие замки. После недолгих поисков на корме был обнаружен аварийный люк в машину на задрайках. В машинном отделении при тусклом освещении разглядел знакомый главный двигатель 3Д6. Поднялся по трапику в рулевую рубку, осмотрел дистанционное управление, покрутил руль, нашел станцию ходовых огней. Ничего незнакомого не было.
Теперь надо запустить двигатель. Покачал ручку масляного насоса - давление пошло, значит система в работе. Интуитивно предположил, что подача топлива может быть перекрыта. По трубопроводу от топливного насоса дошёл до вентиля. Так оно и есть! Открыл его. Электричество на стартер тоже должно быть, судя по наличию освещения, и нажал на кнопку стартера. Запустился родимый! Выждал выход в температурный режим - двигатель продолжал устойчиво урчать. По контрольным приборам все системы функционировали нормально - можно трогаться в путь...
Пассажиры были доставлены в посёлок без проишествий. С чувством исполненного долга я привел все системы в исходное.
Утром при сдаче вахты ко мне подошёл шкипер:
- Ты мой катер угнал? - вежливо спросил он.
- Я, но по указанию...
- А как ты туда попал и что делал?
Я рассказал и показал свои действия, как детально описал выше. По выражению лица понял, что придраться ему не к чему - все было выполнено согласно регламента эксплуатации двигателя и "хорошей морской практики", как учил меня в Таллине дотошный механик лоцманского катера, с которым я одно время стоял вахту.
- Больше не угоняй мой катер! - попросил в заключение шкипер.
- Скоро на своем поедем, - облегченно вздохнул я.
В который раз утверждаюсь, что в Таллине у меня были хорошие учителя.

Заблудились
Во второй половине сентября Диксон затянуло туманом. Реденький поначалу, он позволял курсировать между портом и островом в пределах видимости одного из берегов, а остров Конус на полпути служил дополнительным ориентиром. Плавание это занимало минут пятнадцать по времени.
Одним поздним вечером, когда все трудящиеся уже отдыхали, а мы в диспетчерской готовились устроить пикник с беляшами и шампанским по инициативе шустрой диспетчерицы, появилось должностное лицо и попросило срочно доставить его на остров. Отказать ему мы не могли. Я порулил, а тёзка-механик с пассажиром, у которого в руках была двухлитровая пластмассовая канистрочка, спустились в кубрик. На этот раз туман оказался плотнее, потому как порт исчез, а острова еще не было видно. Конус позволил подправить курс и вышеупомянутое должностное лицо было доставлено по назначению.
На обратном пути, однако, Конус по прошествии минут пяти - семи из тумана не вышел, огня, что светил на причале порта тоже не было видно. Где я и как мне сориентироваться теперь? Вспомнил, что по пути на остров волнишка была в бейдевинд левого борта, значит теперь следует держать ее в бакштаг правого. Принял это в качестве ориентира, как неожиданно из мрака туманной ночи показались камни, похожие на зубья дракона. Я дернул рычаги реверсивных муфт двигателей на стоп и вызвал из кубрика тёзку:
- Куда нас занесло?
Он вышел на палубу, явно хвативши из канистрочки, долго осматривался и неопределенно пожал плечами:
- Ты судоводитель, а я механик, - и сполз обратно в кубрик.
Вот уж такого ответа я от него не ждал...
Решение, что делать дальше, приходило медленно: коль скоро ориентация потеряна, остановить машины, пустить буксир дрейфовать по воле ветра и волн, пока не найдется какая-нибудь зацепка за берег, а уж если произойдет какой-либо толчок о мель или камень, запустить дизеля и аккуратно задом-задом отойти. Самому неотлучно находиться в рубке.
Незаметно задремал и очнулся, когда стало светать.
Буксир беспрепятственно дрейфует...
Через час примерно по курсу дрейфа начинает сереть бережок с полуразвалившейся избой.
Снова кличу тёзку и снова получаю неопределенный ответ:
- Не знаю...
А капитан уверял, что знают округу, как свои пять пальцев.
Бросили якорь под береговым обрывчиком, чтобы спрятаться от неведомо откуда появившейся зыби. Тёзка подстрелил несколько уток, стайка которых прятались от ветра под тем же обрывом. Хлеб и чай оставались еще от походов в тундру. Пища телесная имелась, а мысль не работала.
Когда я проснулся ночью, небо оказалось ясное. Где-то вдалеке на его фоне темнели едва заметные мачты антенн. Немедленно поднятый наверх тёзка предположил, что это антенны метеостанции, которая находится севернее Диксона. Теперь мысль заработала. Движение решено было начать утром.
Однако, утро оказалось нерадостным. Снова всё затянуло, словно ночное небо мне приснилось. Едва только вышли из-за мыска, как берег стал растворяться в тумане да ещё встречная зыбь заставила повернуть обратно.
Неожиданно слышу гул самолета в стороне от нас...
Едва различимый в тумане на бреющем пролетел, а скорее взлетел, ИЛ-14 ледовой разведки...
Возвращается...
Теперь он летит нам навстречу и держит курс слегка покачивая крыльями. На языке сигналов бедствия это означает: "следуйте указанным курсом".
- Ну вот, нас увидели! - обрадовался я, - Правильно мы шли!
- А теперь доложат, что идем обратным курсом продавать солярку рыбакам, - безрадостно бормочет тёзка и еще что-то мрачное про волнение своей супруги.
Снова встаем на якорь за тем же мыском, снова ночь ясна, снова туманное утро, снова трогаемся в путь.
Видимость несколько улучшилась. Стараюсь держаться подальше от прибрежных бурунов, которые выдают подводные гряды. Тёзка настаивает вернуться, потому что вода, которую мы черпаем носом, может попасть через гуськи в масляные танки и тогда двигателям хана.
- Возвращаться не будем, - по-капитански решаю я, памятуя ночную фразу механика, - Неизвестно сколько времени туман продержится, а вот ход убавить до среднего стоит.
Буксир, стальной форштевнем разбивавший свинцовые волны, превращается в поплавок съезжающий с волны на волну.
Берег забирает влево, показался остров Сахалин, а вот и порт.
С дебаркадера взлетает зеленая ракета, я полагаю - "здрасте", и в ответ тоже пускаю зеленую ракету - "все в порядке".
Капитан с мотористом сидят в диспетчерской "на вахте". Бурные приветствия и упреки - все смешалось в один шумный гомон. Как-то незаметно в комнату вошел начальник порта с детьми, наверное был с ними на прогулке. Он выслушал мой короткий рассказ и попросил все-таки написать объяснительную.
- Это под меня копают за пьянку, - мрачно заметил тёзка, когда начальник ушел.
Действительно, последнее время он ходил какой-то смурной и пил в одиночестве больше обычного. Надо было как-то представить его в более светлых тонах.
В объяснительной записке я сухо изложил суть проишедшего, отметил отсутствие на буксире элементарных навигационных приборов, то есть магнитного компаса, и заключил примерно такой фразой: благодаря знанию местных условий и опыту механика Белькова буксир находится в рабочем состоянии.
На очередной вахте диспетчерица рассказала о "продолжении банкета". Примерно через час она начала волноваться - что-то долго нет. Решила позвонить мичману в гостиницу. Он попросил не шуметь, тихо поднял свою команду под предлогом ночных учений и вышел в залив, но по радару обнаружить буксир не смог. Утром она встретила на причале сына капитана ДИКСОНСТРОЯ, который отправлялся на службу в аэропорт, и попросила помочь. Сын передал просьбу летчикам ледовой разведки, которые, едва оторвавшись от полосы, доложили:
- Видим. На ходу. Идет курсом от Диксона.
На самом деле случилось вот что.
В такую шальную погоду нельзя доверяться волнам... - поётся в народной песне, а я доверился. Возле проливчика между островами Диксон и Сахалин, который считался непроходимым, ветер, а за ним и волна, изменили направление. Ангел-хранитель провел по этому проливу дрейфующий буксир без единого касания.
Дисциплинарных последствий этого вояжа не последовало. Правда, когда мне вскоре пришлось вечером выйти в залив в легкой дымке, поджилки дрогнули...
Но главное - это случилось за несколько дней до моего дня рождения, на которое были приглашены гости, а вернулись - в день рождения. Это дало мне повод объявить приглашенным:
- Праздник не отменяется!


Возвращение с Диксона
В первой половине октября резко похолодало, на море появилась снежура. Давно пора было возвращаться в училище - ведь я и так задержался на полтора месяца. Последний раз буксир РБТ-58 перевёз меня на остров, теперь как пассажира. Ёжась от дождя вперемешку с мокрым снегом поднялся по косогору к зданию аэропорта, откуда ИЛ-18 доставил меня прямёхонько в Ленинград.
Прощай Диксон, а может быть до свидания!?
В Ленинграде солнечная золотая осень. В кубрике помощника старшины роты Гены Богомолова под его приветствия с трудом стягиваю мокрую от пота форменку и начинаю приводить себя в надлежащий курсанту 4 курса вид.
Новость: на факультете деканом избран преподаватель Неволин. Значит мне не придется оправдываться перед Байрашевским. Однако, как встретит и что скажет новый декан?
- В академический отпуск, - кратко резюмирует Неволин, - Вы же пропустили половину семестра.
Оторваться от коллектива, с которым не один пуд соли съеден, - вот уж это мне никак не светило. После недолгих переговоров деканом принято радикальное решение: двойка на экзамене - отчисление из училища!
Ребята меня не подвели.
***
Да, я подумывал о возвращении на Диксон после выпуска и такая возможность была, но печальное событие в семье изменило мои планы и я по распределению вернулся в Таллин.

На этой фотографии я увидел печальное пристанище буксира портофлота РБТ-58. По ассоциации догадываюсь об уходе людей, с которыми я трудился в навигацию 1969 года.
Доброй памяти вам!
Оглядываясь на прожитое могу с уверенностью сказать, что эта поездка стала моим очередным познанием мира и себя в этом мире, за что спасибо, Диксон!