Мой Диксон

Воспоминания курсанта ЛВИМУ

Пишу - что видел
Мой читатель, не суди строго. Я не склонен к писательству - мне больше по душе техника, а побудило к этому очередная встреча с однокашниками. В традиционной морской травле о былом за "чашкой кофе", когда мне было предоставлено слово, неожиданно для себя начал свой рассказ фразой:
- А у нас на Диксоне был случай...
Мои друзья, теперь капитаны и пенсионеры в одном лице, с интересом выслушали несколько баек, остальные же предложили изложить в письменном виде, чтобы и остальные наши могли подивиться моим хождениям.
Прежде чем "взяться за перо", возникло желание узнать, а каков Диксон сейчас?
В интернете среди множества других я открыл сайт dikson21.narod.ru, в котором нашлись ответы на многие мои вопросы. Одни описания и изображения были до боли знакомы, в других находились уже новые, незнакомые мне детали. Тронула теплота отношений бывших и доселе живущих там диксончан, любовь к своему краю и горечь за его упадок.
Я привожу лишь наиболее запомнившиеся эпизоды моего хождения на Диксон, которое имели место быть в навигацию 1969 года. Они не имеют ни капли вымысла. Последовательность событий тоже относительна. Вот таким он предстал перед моими глазами сорок с хвостиком лет назад. Подтверждением сказанному служит эта фотография:

Время, к сожалению, стерло из моей памяти имена людей, с которыми пересекался там мой путь, но и по прошествии многих лет я продолжаю вспоминать их образы с уважением и в некоторой мере - с улыбкой.
Некоторые из фотографий сайта я позаимствовал, чтобы проиллюстрировать свой рассказ о тех временах, за что приношу их авторам свои извинения и благодарности.
Чтобы было понятно, кто есть я, привожу некоторые автобиографические сведения.
Рождения 1941 года. Всю сознательную жизнь прожил в Таллине.
Закончил Таллинское мореходное училище по специальности судовождение в 1961 году. Ходил на судах загранплавания Эстонского морского пароходства. После крупного разговора с зам начальника пароходства по кадрам переведен на работу в портофлот Таллинского морского торгового порта, где занимал должности: матрос портового буксира, сменный помощник капитана лоцманского катера, исполняющий обязанности капитана лоцманского катера, резерв на должность сменного помощника капитана портового буксира.
Поступил в ЛВИМУ имени адмирала С.О. Макарова на радиотехнический факультет в 1966 году.
Предложение
Учился я на радиофаке Макаровки не сказать, чтобы хорошо - года уже не те, но старался "хвостов" не иметь, ибо от этого зависело получение стипендии. Возможности вложить свою лепту в семейный бюджет подзаработав на практике по радиоспециальности не предвиделось и тогда решил я попробовать воспользоваться своим дипломом штурмана малого плавания. Предпосылкой этому явилось выступление начальника ОРСО, капитана 3 ранга Сухорукова на собрании старшинского состава училища, где он заверил, что в качестве поощрения за хорошую административную работу, при необходимости, окажет нам помощь в направлении на хорошую практику.
К удивлению моему, Сухорукову, в прошлом командиру тральщика, сухарю и педанту, не пришлось долго объяснять своих желаний. Он попросил зайти к нему в кабинет начальника практики училища Василь Василича, который в свою очередь после двух-трех вопросов о моих возможностях и визе, пожевав губами выдал резюме:
- Диксон, сменный помощник капитана портофлота - и, помолчав, добавил: - Ребята не жаловались.
Такое предложение меня вполне устраивало, поскольку совпадало с профилем моей работы в портофлоте порта Таллин.
Что до далекого Диксона, сведения о нем у меня были скудными: остров где-то возле полуострова Таймыр, на котором располагается мощная радиостанция Северного Морского пути. Дополняли эти познания романтические кинофильмы о Севере. Занятый сдачей зачетов и экзаменов за 6 семестр заглянуть в библиотеку, чтобы пополнить их, было недосуг.
При оформлении командировочных документов моей сверхзадачей стало обойти декана радиотехнического факультета профессора Байрашевского, известного среди судоводителей того времени учебниками по радиолокации, который считал, что курсант радиофакультета и судоводитель - это нонсенс. К моему счастью, он был в отъезде, а замдекана, недавний флотский офицер, для ОРСО - свой человек. Так образом всё было проведено без лишних проволочек.


Путь на Диксон
Жарким днем начала июля, закончив очередной курс своего образования, обливаясь потом я поднялся на борт АН-24 следовавшего в Архангельск. То, что билет выкуплен только до Амдермы, а далее по каким-то неведомым мне причинам Аэрофлот не гарантировал мое продвижение, меня пока не волновало. В гуле турбин слышалась популярная песня:

Поёт морзянка за стеной веселым дискантом,
Кругом снега, хоть сотни верст исколеси...
Архангельск встретил меня вечерним холодом ранней весны. Пришлось под форму пододеть спортивное трико и развернуть из скатки бушлат. Ночь стуча зубами провел на скамейке в зале ожидания и утром, в соответствии с расписанием, вылетел на Амдерму.
Под нами тундра. С высоты полета ИЛ-14 сквозь редкие облачка по всему горизонту на бурой поверхности земли были видны лишь белые пятна снега, между ними поблёскивали под солнцем лужицы воды и никаких следов присутствия человека.
Едва самолет пробежался по широкой бетонной полосе и отрулил в сторонку к зданию с надписью на крыше АМДЕРМА, как по той же полосе с рёвом промчалась на взлёт пара истребителей-перехватчиков. Погода лётная - учебные полёты. По всему видно, что здесь они хозяева, а гражданские самолеты - гости.
Зал ожидания встретил гулом толпы пассажиров. В службе перевозок, куда я обратился с просьбой о билете до Диксона, меня огорошили двумя известиями: одно плохое - билет до Диксона стоит 15 рублей, а это ровно столько, сколько наличности осталось в моем кармане, другое хуже - отправление откладывается по метеоусловиям на неопределенное время. В сумме получается: придется голодать неопределенное время!?
От нечего делать сижу на скамейке, разглядываю публику и невольно слушаю реплики праздношатающихся "подшофэ" пассажиров. Оказывается, наступил отпускной сезон и все они летят на юг. Под югом здесь понимается всё, что по широте ниже тундры. Всё шампанское в буфете на исходе и отпускникам остается только тоскливо ожидать своей очереди на отлёт. Возле меня останавливается один из них, долго меня рассматривает и тоже от нечего делать интересуется:
- Куда летишь, курсант?
- На Диксон, - отвечаю.
- О! А я оттуда - обрадовался он. - Слушай, когда прибудешь, позвони в гидробазу моей жене и скажи, что встретил меня в Амдерме и у меня все в порядке! А то она волнуется за меня.
- Да как-то неудобно. Ведь мы не знакомы.
- Вот и познакомишься! - он достает клочок бумаги, пишет номер телефона и имя. - Только обязательно позвони! - в голосе его звучит такая искренняя просьба, что я забираю записку. Разберемся на месте...
За отсутствием любых новостей пристраиваюсь ночевать на скамейке на голодный желудок.
Утро будит гулом турбин перехватчиков - у них попрежнему погода лётная.
Голод притупился, только неопределенность давит. В очередной визит в службу перевозок женщина-диспетчер с состраданием советует:
- На Диксон идет транспортный самолет со спиртом. Поговори с командиром, - она показывает на могучего телосложения летчика в кожаном пальто со Звездой Героя.
Командир выслушивает просьбу, взглядом оценивает мою комплекцию и отрицательно качает головой:
- Я вместо тебя пару лишних ящиков спирта погружу.
Странно, транспортник на Диксон идет, а пассажирский - нет!? Однако утром следующего дня слышу:
- Объявляется посадка на Диксон.
Быстрее лани подлетаю к кассе и выкладываю всю свою наличность.
На самолет ИЛ-14 полярной авиации с красным хвостовым оперением со мной поспешают всего три человека: морской офицер-пограничник да молодая супружеская пара: она - врач, после института направлена туда на работу, он - при ней, готов на любую работу, как представились они знакомясь.
Через пару-тройку часов полёта самолет делает разворот и идет на снижение. В иллюминатор видна поверхность моря, покрытая льдом и узкая полоска песчаного пляжа. Между льдом и берегом чернеет полоска воды. Казалось вот-вот должна появиться взлетно-посадочная полоса, но самолет бойко катит по этому пляжу у самого уреза воды, разворачивается и двигатели смолкают. Командир извещает, что Диксон не принимает и приглашает пассажиров пройти в службу перевозок.
Выходим. Шасси самолета покоятся на трех металлических листах, разложенных по песку под каждое колесо. Рядом со стоянкой - прозаическая автомобильная бензоколонка. В стороне несколько замшелых одноэтажных домиков, а дальше - огромное поле ржавых бочек, надо полагать, из-под горючего. Именуется этот аэродром - Мыс Каменный.
Как ноги принесли меня в столовую, не припоминаю. Помню только, что подошел к раздаче и попросил у дебелой поварихи пару кусочков хлеба. Моя курсантская форма, видимо, выдала ей все мои злоключения и она, вынув из-под прилавка картонную коробочку, - в таллинских кафе в такие укладывают пироженые - положила штук восемь котлет с пылу-жару и несколько кусков хлеба.
- Кушай, милый, кушай!
- Много это! - попытался я умерить её хлеб-соль, но отказываться было бесполезно. Оставалось только поблагодарить добрую женщину. Обдумывая, как съесть это обилие после суточных воздержаний, на выходе встречаю своих попутчиков.
- Сейчас служба перевозок подыскивает нам места для ночлега и потом выдаст талоны на питание, - информирует меня офицер-пограничник.
- А пока можно и перекусить, - в тон ему подхватываю я тему и протягиваю коробку. - Пожалуйста, берите, не стесняйтесь, мне этого слишком много.
Попутчики сначала вежливо отнекиваются, но по моему настоянию, подивившись моей пронырливости, принимают угощение.
Определили с ночлегом в бараке-общежитии. Стучусь в дверь указанной мне комнаты. Раздается металический лязг, дверь открывается, захожу в комнату, дверь с таким же лязгом закрывается. На одной из двух кроватей полулежит парнишка моего возраста, в аэрофлотовской форменной полурасстегнутой тужурке. Прошу разрешения войти, здороваюсь и представляюсь. Хозяин отвечает тем же и указывает на пустующую койку:
- Устраивайтесь.
Похоже, такие, как я, перелетные посетители здесь не впервые.
Первое, что бросилось мне в глаза - стол, заваленный радиодеталями, блочками и прочими аттрибутами, указывающими на сродство радиотехнических душ. Над кроватью хозяина комнаты на расстоянии вытянутой руки к стене привинчена кнопка дверного звонка, провода от которой идут к двери, на которой прикреплена хитроумная самодельная система "Сим-Сим, открой дверь!". От нее и исходил этот устрашающий лязг.
Да, он недавний выпускник авиационного училища, работает здесь по направлению, радиометрист, мечтает поскорее уехать отсюда, чтобы на большой земле заняться наукой.
Впоследствии выражения - "большая земля" или "материк" - будут часто упоминаться в разговорах с людьми, живущими в этих краях.
Я кратко рассказываю о себе. Так в беседе пролетает около получаса, когда он спохватывается:
- Сходите поужинайте, а то столовая у нас работает по расписанию.
В уже знакомой столовой встречаю офицера-пограничника, который приглашает меня сходить в кино. Билеты он уже приобрел.
- Неужели это ответный ход вежливости за.., - мелькает у меня в мыслях.
Фильм, хоть и старый, но популярный. Зал полон зрителей, которые дружно отзываются на происходящее на экране. По окончании фильма на улице встречаю супругов-попутчиков:
- Наконец-то мы вас нашли! Пойдемте в кино!
Я безмолвно подчиняюсь. Вновь зал полон, снова дружные отзывы на происходящее на экране.
На следующее утро наш краснопёрый ИЛ-14, также бойко пробежав по узенькому пляжу, как по взлетной полосе, наконец-то берет курс на Диксон.
Первые шаги по Диксону
Мы, четыре пассажира рейса Амдерма - Диксон, стоим возле здания аэропорта.
- Как же нам попасть в поселок? - как бы про себя роняет вопрос офицер-пограничник оглядывая пустынную улицу. Мне же попутно объясняет, что и моя контора находится "на материке".
- Хм, - я взглянул на часы. - Только заполдень, а не души.
Тем временем попутчица наша незаметно исчезает в дверях аэропорта, минут через пять выходит и как-то стеснительно сообщает:
- Сейчас за нами приедет вездеход.
Такого поворота событий не ожидал никто!
Не прошло и часа, как лязгая гусеницами к зданию аэропорта подкатил изящный вездеход на базе ГАЗ-а и замер перед нами, как Сивка-Бурка. Водитель, обращаясь к даме, ведь ради нее он примчался сюда, помогает ей взобраться в кабину, укладывает в кузов ее немудреный багаж и в последнюю очередь интересуется у мужчин:
- Не в поселок ли?
Получив утвердительный ответ, приглашает рассаживаться.
Двигатель наполняет ревом крытый брезентом салон. Наше "такси" лихо под горку срывается с места. Не уменьшая скорости ныряет в промоину возле берега, рыкнув взбирается на лед и довольно урча мчится к далекой полоске берега впереди. Все цепляются, кто за что могут, чтобы удержаться от толчков и бросков. Таким же лихим маневром вездеход взлетает на косогор другого берега, круто разворачивается и останавливается.


Вот так выглядело наше "такси".
Фотография хорошо передает динамику лучшего из вездеходов Севера
- Вам туда, - махнул мне рукой водитель в сторону двухэтажного здания с башенкой.
Улица, как и на острове, пустынна, только одинокая женщина идет мне навстречу.
- Это управление порта? - спрашиваю я поравнявшись с ней.
- Да. Только там никого нет. Рабочий день окончен.
Мои часы показывают третий час дня.
- Вы наверное новенький. У нас с Москвой разница в четыре часа. А кто вам нужен?
- Отдел кадров. Я направлен в портофлот.
Теперь женщина смотрит на меня внимательнее:
- Я начальник отдела кадров. Вам повезло, что задержалась на работе. Пойдемте.
Оформление на работу, а главное - направление в гостиницу, не заняло много времени. Холодок пробежал по спине от мысли, что я делал бы в незнакомом мне безлюдном поселке, если бы не встретил эту добрую женщину.

Здание управления порта Диксон.

Первые знакомства
Итак, я сменный помощник капитана портового буксира РБТ-58.
Старые мореманы помнят, наверное, шмыгавшие по аккваториям портов низкосидящие буксирчики с угловатым корпусом и крохотной квадратной рубкой. Чтобы представить его, привожу тактико-технические данные проекта:
Тип судна: буксир-кантовщик
Водоизмещение полное: 43 тонны
Класс Регистра: Р 1,2 (лед 20)
Длина: 14,0 м
Ширина: 3,8 м
Осадка: 1,6 м
Главные двигатели: 2 дизеля 3Д6 с приводами на два винта в насадках
Мощность ГД 3Д6: 150 л.с.
Дальность плавания: 1600 миль
Запас топлива: 5 тонн
Скорость: 9 узлов

Так буксир выглядел в проектной документации
С управлением, я был уверен, - справлюсь. Слабым местом был сам процесс буксировочных операций, которому начал было учиться ещё в Таллине. Правда, в Макаровке один из преподавателей философски говаривал:
- Курсант, окончивший радиофакультет, умеет все!
- А у меня за спиной всего этого уже больше половины. Ну да вытянем! - подумал я выходя следующим утром на крыльцо гостиницы.
Поселок располагался на склоне холма. Внизу залив, как на Мысе Каменный, покрыт льдом. Двухэтажные домики шпалерами сбегают по склону. Между ними обшитые досками короба - коммуникации теплоцентрали. Снег уже сошёл, но земля представляла собой жидкую грязь. Спустился вниз по этим коробам, кое-как, выбирая сравнительно сухие места в широких колеях от автомобильных шин, перешёл прибрежную улицу и вышел на берег.

Таким запомнился мне поселок в 1969 году, только снег уже растаял.
Метрах в пятидесяти от уреза воды прямо на ледяном поле на ровном киле стояли два буксира и катер того же проекта, что мой лоцманский в Таллине. На рубке одного из них значилось: "РБТ-58". Взобрался по круто стоящей сходне на борт и вошел в рубку.
- Кого чёрт принес? - раздался голос откуда-то снизу.
Спустился в кубрик. Там на топчанах сидели и полулежали три человека: один из них - сухощавый, почтенного возраста, другой - крепыш примерно моих лет и третий - тот алкаш, что шарился вчера вечером по гостинице. В углу пыхтела "буржуйка" нагоняя приятную теплоту.
Представился.
Человек почтенного возраста, расспросил меня, кто я и что и в свою очередь представил присутствующих: он - капитан, крепыш - механик, алкаш - моторист.
Фамилию и имя механика я помню - Анатолий Бельков, фамилия капитана, не могу утверждать, - Дегтярев.
По окончании "официальной части" взимного представления механик достал из кармана десятку и протянул её мне со словами:
- Ты самый молодой - тебе и бежать. Магазин знаешь где? Две и закусь на свое усмотрение!
В магазине по утренней поре было малолюдно. Полки сплошь уставлены консервами на любой вкус, при виде которых вспомнился бортпаек N 3 на большом ракетном катере. На прилавке пышные буханки белого хлеба утренней выпечки, неприглядного вида сушеная картошка и лук в больших металлических консервных банках, бирка с надписью: молоко 36 копеек литр. Некоторые хозяйки, отоварившись продуктами, добавляют:
- И бутылочку.
Когда я вернулся на буксир, столик посреди кубрика был готов принять застолье по случаю прибытия нового члена экипажа.
- Ты спирт пьешь? Чистый или разбавляешь? - интересуется капитан. Его явно тянет на разговор со свежим человеком с материка.
- А как у вас принято? - простодушно вопрошаю я. К этому вопросу я уже был подготовлен, но решил прикинуться неофитом в усладу собеседникам.
- У нас разводят "по широте". Ты знаешь, на какой широте Диксон?
- Где-то около семидесяти...
- Правильно, семьдесят три.
- Крепковато, - замечает неофит.
- А еще разбавляют "по уму".., - продолжает капитан, но механик прерывает его.
- Хватит курсанта голодом морить. С утра не ел, наверное. За знакомство!
После третьей языки развязываются.
Словоохотлиый капитан - местный старожил. Он помнил войну, визиты "миноносок" союзников и нападение немецкого линкора АДМИРАЛ ШЕЕР.
Механик, по словам капитана, - добрейшей души человек и руки у него золотые. Остался здесь работать после демобилизации.
Моториста капитан обозвал шалопутом, но тот не обиделся и только часто поглядывал на пустеющую бутылку.
Так началась моя служба, но выпивка, увы, в этот день не закончились. Должны были состояться похороны работника автобазы, который по причине долгого "сухого закона" на Диксоне злоупотреблял одеколоном. Капитан высказал мнение, что все мы обязаны проводить в последний путь одинокого человека.
Вот на улице появился кортеж. Гроб везет грузовик на сверхбаллонах. За ним бульдозер на прицепе тащит волокушу, в которой расположились провожающие. Хватило места и нам. Пешком дойти до кладбища по распутице было бы невозможно. Видимого внимания к себе я не заметил.
Народ здесь дружный и деловой, но касательно ритуала погребения не очень сведущ. В то время не было здесь ни священника, ни церкви.
Возник вопрос, как опустить покойника в могилу - головой на восток или на запад? Сошёлся круг. Перво-наперво налили по стакану, потом начали дискутировать. К исполнению приняли мнение большинства.
Опущенный в могилу гроб покрылся тонким слоем земли, брошенной тремя прощальными горстями провожавших. Лопатами подхватить мокрый суглинок оказалось невозможно. Народ снова собрался в круг, предварительно остаканившись.
- Теперь можно и бульдозером, - вставил я свое слово.
Предложение моё, как ни странно, было большинством принято и похоронный ритуал завершился. Все провожавшие отправились в автобазу справить поминки.
Я уже чувствовал себя прилично хмельным и решил пить "по уму": незаметно налил полный стакан воды и пару капель спирта. Потому, как никто не обратил внимания на мой образ пития, при следующем поднятии повторил маневр, но тут на плечо легла чья-то рука. Передо мной стоял человек с "капустой" капитана на фуражке.
- Я давно за тобой наблюдаю, курсант. Что же ты делаешь? - с усмешкой спросил он.
- Пью "по уму".
- Это похвально. Я капитан гидрографического бота. Не желаешь ко мне? Рейсы у меня интересные и платят хорошо.
- Предложение хорошее, но я в портофлот нанимался и деньги на проезд получил от порта, - с сожалением отвечаю ему, - Что обо мне подумают, да и о Вас тоже.
- Жаль, - грустно покачал головой капитан и протянул мне руку.
Возвращаясь в гостиницу, улицу я видел, словно сквозь метровую толщу воды, а горка была такая крутая...
Объявляю себе "сухой закон", а если обстоятельства вынудят, то пить только "по уму".
Обживаюсь
Обживание начались с устройства в гостиице: на следующий день меня из временной ночлежки определили в двухместный номер во вполне приличной, просторной комнате на втором этаже. Соседа дома не оказалось. Сопровождавшая меня горничная объяснила, что он работник ТЭЦ и большую часть времени проводит там. Здесь только отдыхает. Тумбочка возле его кровати завалена книгами. Перелистал одну из них - из книжки посыпались десятки. Взял другую - то же. Что это за сберкасса?
На стене ворковал трансляционный приемник. Вещание из Красноярска шло с таким эфирным шумом, что я физически ощутил, как же я далек от "большой земли"!!!
После бурного вчерашнего дня привел себя и свою форму в порядок, приготовил робу.
Тем временем появился сосед. Мы познакомились - он тоже Анатолий. Высокого роста, сухощавый. Черты лица выдавали в нем человека с востока. Вечер прокоротали в разговорах за кружкой чая.
Он - татарин. Приехал сюда на заработки и весь его распорядок дня подчинен этой цели. Работает на ТЭЦ электриком. Работа не пыльная, но требует постоянного внимания - от ТЭЦ зависит жизнь поселка. Зимой случился пожар в помещении дизель-генераторов, так жители были на грани эвакуации. График работы 12 через 12. В поселок выходит редко. Водку пьет, но тоже редко, в меру и смотря с кем. Его спокойный, негромкий голос указывал на уравновешенный характер. Считаю, что мне повезло с соседом. Мой финансовый вопрос он решил просто - выдал взаймы вытряхнув из книжки несколько десяток. На вопрос об оригинальном хранении накоплений кратко ответил:
- Так надежнее.
На следующий день получил рабочую одежду: черная добротная фуфайка, ватные штаны, сапоги на два размера больше, теплые портянки и огромная зимняя шапка с черным кожаным верхом - мечта морских офицеров-щеголей. В такую шапку можно и уши спрятать, что я в своё время оценил зимой на военных сборах.
Механик битых несколько часов, как солдата-первогодка, обучал меня правильно наматывать портянки. Когда процесс, наконец, был освоен, я почувствовал все достоинства такого рода обувки.
Что касается финансов, он посоветовал выписать аванс, что и было в скором времени сделано.
Каждое утро мы собирались на буксире, а чаще - на берегу в мастерской, обсуждали погоду, находили каждый свое неотложное дело и расходились в разные стороны. Все судовые работы откладывались до спуска на воду.
Ознакомление с буксиром много времени не заняло. Дистанционное управление двигателями было знакомо по аналогии с лоцманским катером.
Механик рассказал мне, что второй буксир ДИКСОНСТРОЙ принадлежит местной строительной организации. Командует им мужик из Архангельска, чистых кровей соломбалец. "Соломбалец" - слово ругательное - у таких зимой снега не выпросишь. Лоцманский катер - пограничный. Командует им мичман, у которого в подчинении команда из нескольких моряков.
* * *