Памяяти ПР "Альбатрос" и его экипажей. У ТРИДЦАТЬ ПЯТОГО ПРИЧАЛА - 23 06 1965

В самом конце причальной линии Калининградского рыбного порта , сплошь занятой судами всех классов, типов и назначений, свободен лишь один крайний причал - тридцать пятый. Сюда вот-вот должен подойти возвратившийся из далекой Антарктики наш производственный рефрижератор "Альбатрос".
На верхних палубах - десятки черных от тропического загара моряков, а над их головами - громадное красное полотнище с двумя словами: "Здравствуй, Родина!".
- Здравствуйте, здравствуйте, дорогие друзья, поздравляем всех вас с окончанием большого и трудного пути!
Заместитель начальника ТБРФ И. Томберг, председатель базового комитета профсоюза В. Хейнмаа крепко пожимают руки морякам.
Трудный и большой путь, равный четырем рейсам из Таллина на Джорджес-банку прошел "Альбатрос". При подходе к Калининградскому порту приборы показали 32.070 миль. Корабль побывал в двух океанах и четырех морях, дважды пересек экватор, заходил в австралийский порт Аделаиду, куда не заходило ни одно суда Эстонской флотилии. "Альбатрос» бороздил воды Индийского океана во всех направлениях, оказывая помощь китобойной флотилии «Юрий Долгорукий».
И пока длится таможенный досмотр, мы сидим в каюте капитана Юрия Скучалина и рассматриваем каргоплан.
В трюмах — китовое мясо во всех его видах: пищевое, кормовое, в том числе около трех тонн сердец усатых китов. А в бидонах, очень похожих на молочные, — одиннадцать с половиной тонн витамина "А" в жире. Всего "Альбатрос" доставил груза на несколько сот тонн больше запланированного.
Закончены нее формальности, в коридорах и на палубах снова засуетились моряки: родная земля! После пяти с половиной месяцев горячих ветров Красного моря и Индийского окена, после «ревущих сороковых", после туманов Антрактики - так хорошо почувствовать под ногами
твердую почву! Моряки скинули с себя рабочую одежду, остригли бороды, сбрили усы, привели в порядок свои взлохмаченные гривы, оделись в белоснежный и голубой нейлон и с чувством выполненного долга, не торопясь, стали спускаться по трапу на пирс.
Здравствуй, долгожданная Родина!



ДАРОМ ВРЕМЯ НЕ ТЕРЯЛИ.

ГЛАВНЫМ чертом у Нептуна был по совместительству главный механик «Альбатроса» Владимир Моисеевич Островский. Основная же его работа протекает, главным образом, в чреве корабля, среди мощных двигателей—дизелей и электрических машин. 27 механиков, мотористов, электриков обеспечивают нормальную работу громадного корабля с четырьмя главными и двумя вспомогательными двигателями.
- Даром время не теряли, - говорит Владимир Моисеевич. — На промысле поочередно полностью разбирали двигатели и ремонтировали. Заменили много труб, составили дефектацию для будущего заводского ремонта, произвели перерегулировку схемы электродвижения...
— Для машинной команды это был очень трудный рейс, — продолжает главный механик. — Температура в машине достигала 56 градусов жары. Не помогал душ, проведенный прямо в машину. Тогда под руководством старшего рефмеханика Бориса Павловича Хвастунова в машину был проведен охлажденный воздух. Температура сразу же упала на шесть градусов. Немного, но уже стало легче. Но, не смотря ни на что, машинная команда с честью справилась со своими обязанностями.
Под стать машинной, самоотверженно трудилась и палубная команда под руководством старшего помощника капитана Ульяна Никитича Мельникова и боцмана Вальтера Хермановича Ниноса. Слово «самоотверженно» я употребил вовсе не для красного словца. Когда в самом конце декабря «Альбатрос» уходил из Калининграда, представителям портнадзора не понравился цвет краски, которой была окрашена труба. За одну ночь в проливной дождь с ветром и снегом матросы перекрасили трубу.
Сорок суток бились волны разных широт о борта судна. Нещадное тропическое солнце выжигало краску палубных надстроек, соленые океанские брызги тучей носились над палубными механизмами, оседая на них ржавчиной, шторма сороковых широт трепали и рвали брезент на спасательных шлюпках ... Да мало ли невзгод пришлось испытать «Альбатросу» за эти сорок суток перехода на промысел! Но когда судно, наконец, обогнуло с юга остров Кергелен, отыскало матку китобойной флотилии «Юрий Долгорукий» и ошвартовалось к ней, чтобы передать грузы, сверху, с мостика матки, кто-то из штурманов окинул «Альба-трос» внимательным взглядом и спросил вахтенного штурмана:
— Новенький пятиалтынный, а не пароход! Наверное, только что из завода?
- Три года плаваем! - ответили удивленному штурману.
После сорока суток обратного перехода в Калининград "Альбатрос" мы встретили таким же "новеньким пятиалтынным", каким он ушел на промысел. И, казалось, ничего его не берет - ни волна, ни солнце, ни ржавчина. Но это только казалось. Как и все корабли, «Альбатрос» испытывал на себе ярость стихии. Но люди не дремали. Не зная подчас ни сна, ни отдыха, в жаре и холоде, они наводили идеальный порядок, боролись за чистоту своего судна.