КАКОВО ЭТО БЫТЬ ДИРЕКТОРОМ продолжение 1

ТАЙМ – ЧАРТЕР. ОПЯТЬ НА ЛОВЦА И ЗВЕРЬ БЕЖИТ.
Постепенно образуются почти нормальные финансовые взаимоотношения с «Океаном», правда, для этого пришлось ещё парочку раз продемонстрировать забастовку буксиров по-итальянски.
На МБК «Тасуе» ударными темпами подвигалось переоборудование и казалось, что дела в компании наладились и все идёт по плану. Однако меня стали терзать ночные кошмары. Снилась уже полностью переоборудованная и готовая совершать трамповые рейсы по Европейским портам, но так и оставшаяся безработной «Тасуя». Все наши потуги, чтобы найти и взять напрокат в тайм-чартер подходящую баржу-площадку кончились провалом. На брокерском рынке баржи-площадки превратились в дефицит. Уловив моё состояние, дочь вызвала на откровенность и, посочувствовав, сказала, что подумает как мне помочь. Не придав этим словам значения, я вскоре забыл о нашем разговоре. Забыл и про спасительную поговорку:- на ловца и зверь бежит.
- Па, когда у тебя будет время встретиться с К.? – спросила дочь. Оказывается с семьёй К. у неё ещё со времён парусной регаты Олимпиады восьмидесятых остались добрые приятельские отношения. К. был тренером по парусному спорту, и курировал группу переводчиков с английского, в которой халтурила и моя дочь. У К. была масса зарубежных приятелей яхтсменов. Один из них шведский судовладелец Вирен просил его найти приличный буксир для совместной работы с его старенькой баржой-площадкой, довольно потрёпанной ещё при десантной операции союзников Оверлорд в Нормандии. Как бы в предчувствие подобного оборота, в штат «Тасуи» была включена совмещённая должность электросварщика-моториста, и, как потом выяснилось, сварщик не оставался без работы, а баржа – ветеран «молодела» не по дням, а по часам.
К. устроил для заморского гостя «смотрины» нашей компании, буксира и его команды. Швед был настолько от всего в восторге, что тут же взялся агентировать интересы ЕПКЛ в зарубежных портах. Нас бы вполне устраивали все его условия, кабы не постоянные задержки с оплатой по счетам. Однако и здесь чрезвычайно сгодился накопленный опыт с забастовками по-итальянски.
Грех жаловаться, дела компании уверенно пошли в гору. Уже близился конец года, когда бухгалтер доложила о первом миллионе рублей на счету ЕПКЛ. Эстония последний год жила по советским законам. И было так принято, что если предприятие не в состоянии освоить к концу года денежные средства, они изымались в государственную казну. Занервничав и забив тревогу, на совете директоров исполнительный директор предложил пока ещё не поздно израсходовать всё до копеечки на закупку второй лебёдки, навигационного оборудования и конвенционного снабжения для второго линейного буксира. Остальные деньги надо распределить и выдать в виде авансированной премии всем работникам нашей компании в счёт будущего года. Однако тут же получил отпор от коллег, у них, оказывается, всё уже спланировано.
- Негоже исполнительному директору представлять компанию на видавшем виде «Москвиче». Разумные люди говорят, что человека встречают по одёжке, а директора по марке автомобиля – в два голоса твердили оба директора.
- Ребята, я давно мечтаю о «Ладе», да все никак не скопить мани, вся «лишняя копейка» уходит на строительство дачи.
- Учитывая заслуги перед компанией, правление постановило: приобрести для исполнительного директора «Ладу» и оплачивать его расходы на бензин – торжественно зачитал проект очередного постановления коммерческий директор.
Мне бы тут же вспомнить предупреждение Гомера: «бойтесь данайцев, дары приносящих», и наотрез отказаться от подобного «подарка», а не радоваться «подвалившему счастью». Надо откровенно признаться, слабый я человек, и ещё не выветрился из моего нутра менталитет родимого советского Шурика – незадачливого персонажа из «Золотого телёнка», не сумевшего распорядиться свалившимся на него богатством. Человек – дитя эпохи, в которой он родился и вырос и само собой оказался я безоружным против жёстких постулатов рынка. Тогда как мои молодые коллеги слишком легко и быстро адаптировались к новым условиям и частенько забывали этические нормы.
Представив счастливые лица домашних, которым надоели капризы изношенного «Москвича» и моя возня с ним, даже не задумываясь о последствиях, я подписался на постановлении. К сожалению, не ведомо было мне, что из Соединённых Штатов уже плывёт заказанный автомобиль для генерального директора, а то, что останется на счету после расчётов за «Шевролет» и его доставку, пойдёт на дивиденды акционерам. Так на денежной почве произошла первая стычка интересов директоров компании, в которой исполнительному директору была отведена роль бунтующего меньшинства. Теперь по отношению ко мне оба директора стали держаться особнячком, и частенько замолкали, стоило внезапно появиться в кабинете.

ТАК ВОЗИЛИ ЛЮДЕЙ НА КОЛЫМУ.
Капитан «Веги» привёл в контору потенциального клиента - заместителя начальника Таллинского ОВСГ капитана первого ранга Никаношина. Страна должна знать не только своих героев, но и людей предавших и торговавших ею в розницу. Думаю, что настала пора, не взирая ни на какие ранги, называть их по фамилии. К тому времени ОВСГ уже расформировалось и, собирая остатки основных средств продолжало ретироваться по Российским портам. Каперангу требовался буксир для буксировки номерного плавучего крана. Сговорившись о цене за буксировку плавкрана до рейда порта Балтийск и получив предоплату в долларах, коммерческий директор спровадил клиента ко мне. Что-то не понравилось мне во всёй этой затее. Зная обычную скудость в военном ведомстве на инвалютные средства, было подозрительно, что за плавкраном не пришёл из Балтийска базовый буксир ВМФ. Чем-то не нравился и сам «чёрный полковник», легко оперировавший инвалютой. Однако, зная, что с железным доводом коммерческого директора: «деньги, не пахнут» не поспоришь, для начала делового разговора пришлось дать каперангу ксерокопию Международного Договора Морской Буксировки. Заверив клиента, что после приведения плавкрана в требуемый по Договору вид, кран будет подвергнут моему досмотру. А первоначально потребуется Акт Морского Регистра с разрешением на разовую буксировку плавкрана с Таллина до Балтийска. О точной дате начала операции сейчас нет смысла говорить, она будет зависеть от долгосрочного прогноза погоды. На этом мы распрощались.
Через три дня на столе исполнительного директора обнаружилась заявка на буксировку плавкрана с подколотым к ней Актом Регистра. Пришла пора обязательных действий.
На плавкране не обнаружилось ни одной живой души. По крутому с хлипкими поручнями трапу с карманным фонариком в руке пришлось с предельной осторожностью спускаться в гулкое от пустоты чрево машинного отделения. Где-то, невидимая в темноте, плескалась забортная вода. Наконец по обеим сторонам трапа из темноты проявились блеклые световые пятна от двух иллюминаторов. В них вместо стёкол был вставлен мутный плексиглас. Технологичный вырез в палубе, из которого в машинное отделение идут рабочие троса от гака крана тоже просвечивался и не был заделан. На входной двери в машину не работали задрайки, а уплотнительная резина местами вздулась и отслоилась. Положенной по «Договору о буксировке» конвертацией объекта, здесь даже и не пахло. В таком виде, не только в море, но и на рейд Таллина нормальный инспектор Регистра не дал бы добро на выход. Надо думать, что предъявленный нам Акт Регистра был явно липовым.
К концу рабочего дня у моего рабочего стола возник каперанг с вопросом:- когда начнется операция. Прочитав перечень замечаний по конвертации объекта, главными из которых было поставить на сварке заглушки на иллюминаторы, заглушку на технологический вырез в палубе, и отремонтировать входные двери в машинное отделение, хмыкув, клиент удалился.
Всю неделю «работал» крепкий северо-восточный ветер, поэтому нас не беспокоили. Утром у проходной порта всех удивил необычно громадный лимузин, со шведскими номерами. В пустом салоне на заднем сидении маячила вальяжно развалившаяся неясная фигура. Начальник караула объяснил, к нам прибыл важный «варяжский гость».
В кабинете дирекции ЕПКЛ обнаружились оба директора компании, каперанг и ещё тройка лиц кавказкой наружности. Молодой кавказец сидел за моим рабочим столом, небрежно развалившись в моём кресле.
- А вот явился и главный саботажник - объявил каперанг – деньги взял, а с работой тянет резину.
Вслед за мною в кабинет вошёл и стал за спиной тот, кого величали «варяжским гостем». Правда, облик вошедшего с варягом вовсе не вязался, а скорее всего походил на цыганского барона. На пальцах «гостя» играли блики от камней на золотых перстнях, а из заколки галстука выпирал громадной величины бриллиант. Молча, кивком головы, «гость» отказался от предложенного ему стула и застыл у входной двери.
- Вот она какая, чеченская мафия,- первое, что пришло в голову,- а это их пахан.
Молодой чеченец вынул из кармана старенький милицейский револьвер и положил «пушку» на письменный стол дулом ко мне. Без предисловий этот «добрый молодец» начал с вопроса:
- Когда начнём буксировку?
- Начнём, как только доложит капитан первого ранга, что все наши требования по конвертации плавкрана выполнены и как скоро позволит погода.
- Это отговорки. У вас есть Акт Регистра – настаивал молодой.
- Этим Актом каперанг не в состоянии заткнуть дырку в палубе. Акт липовый и годится только для затычки каперангового срамного места - парировал я.
- Мы пришли не шутки шутить – возмутился «гой-еси молодец» и стал играть барабаном револьвера.
- А мы не привыкли шутить с морем. Начинается зима, на хорошую погоду нечего рассчитывать, а надо думать случится так, что волна, за волной будет вливаться через не заделанное отверстие в палубе, пока не зальёт весь отсек. Моя бы воля, хорошо бы заделать на сварке и входные двери в машину, уж больно они хлипкие, хорошая волна вполне может слизать их.
- Заделать двери? А как же тогда люди?
- Какие люди? – удивилась разом вся троица директоров.
- Нормальные люди, пострадавшие от войны в Чечне.
- Сколько их? И что, среди них есть женщины и дети?
- Конечно, среди сотни людей наберётся с десяток малышни.
На невозмутимой нордической физиономии генерального директора появилась детская беззащитная улыбка, он весь как-то съёжился и потерял вид уверенного в себе человека. А своей реакции коммерческий директор и не пытался скрыть. Со словами: - Вот, кажется, мы уже приехали, – обхватив руками голову, со стоном он стал раскачиваться из стороны в сторону.
- На конвертированном кране не должно быть ни одного человека, это одно из условий «Договора о буксировке». Каперанг получил копию этого Договора и если вы заказчик, то обязаны с ним ознакомиться под роспись – пришлось напомнить о существующем правиле.
- Хватит ссылаться на законы, вы предоплату взяли, теперь выполняйте наши условия – взорвался буйный молодец, снова хватаясь за револьвер.
- Меня родившегося и выросшего на Кавказе с детства приучили вежливости при разговоре со старшими по возрасту. И вероятно, как старшему из присутствующих, мне первому предстоит отчитываться за загубленные души перед Всевышним, как бы он ни назывался Аллахом, Христом или Брахманом. Поэтому не надо меня пугать. И повернувшись к «варяжскому гостю», продолжил:
- Так в годину репрессий сталинские выкормыши в битком набитых тёмных и холодных трюмах по колено в воде перевозили на Колыму политических заключённых. От качки кого-то стошнит прямо себе под ноги. Станет невозможно дышать испорченным воздухом, и кто-то откроет дверь на палубу, а она открывается навстречу носовой волне. Ледяной душ от первой же волны посеет панику. Вы представляете, что там будет твориться в тесноте и темноте. За гибель ста человек ни нас, ни вас не в состоянии будет защитить ни один из международно признанных адвокатов.
- Что ты предлагаешь - впервые открыл рот пахан.
- Предлагаю вернуть вам предоплату и забыть о наших переговорах.
Что сказал по - чеченски пахан, никто из директоров, не понял. Двое клиентов потянулись за ним к выходу, а буйный – молодец, схватив за шиворот каперанга, выволок его в коридор. Оттуда послышались глухие удары и жалобные стоны. Больше мы никогда не видели ни одного деятеля из этой шайки, но прослышали о продолжении одиссеи несчастных беженцев.
На пассажирском пароме «Георг Отс» из контейнера, перевозимого в Хельсенки, раздался отчаянный стук. В железном «мешке», разогревшемся на зимнем солнышке нечем стало дышать и людям сделалось дурно до обмороков. Когда открыли контейнер, из него выбралась солидная группа людей бежавших от войны, но попавшая «из огня, да в полымя».
КАК ХОРОШО БЫТЬ ГЕНЕРАЛЬНЫМ…
- Как хорошо быть генеральным…- переиначив слово в шлягере «Как хорошо быть генералом!», пробубнил я сам себе под нос, спускаясь по трапу с «Волгобалта-104». Представляю, какую физию скорчит завтра генеральный директор, в ответ на моё: «опять ничего нового». Вернее это произойдёт уже сегодня, взглянув на часы, поправил я себя, садясь за руль видавшего виды «Москвича».
Пятые сутки уже пошли, как вышел из Таллина в Пярну буксир «Калевипоэг», но до сегодняшнего дня от судна ни слуха, ни духа. Долгосрочный прогноз погоды не оправдался, а разразился, встречный штормовой ветер с морозцем и всеми естественными условиями для обледенения судна. Потери плавучести буксирного катера из-за обледенения, вот чего мы всегда опасались. Оно и понятно, при сокращённой до минимума численности экипажа портового буксировщика, организовать эффективную борьбу по скалыванию и уборке десятков тонн льда весьма проблематично. Поэтому с каждыми сутками неведения о месте и положении судна возрастало и наше беспокойство.
В год, когда «перестройка» порушила все структурные взаимосвязи в государстве, закрылась и береговая радиостанция, сломав традиционную и надёжную связь берега с флотом. Четверо суток ни я, ни моя семья не знали покою. До поздней ночи обзванивались порты, и портопункты побережья Эстонии с единственным вопросом, не намечается ли к вам заход какого-либо судна, следующего с запада. Получив сведения о прибытии такого судна, приходилось сломя голову мчаться к заветному причалу, чтобы помочь портнадзору принять швартовы и первым ворваться на борт судна с единственным вопросом:- «Не слышали ли вы по радиотелефону УКВ позывных буксира «Калевипоэг». Нам уже чудилось наихудшие варианты.
В памяти всплывала последняя сцена обработки капитана «Калевипоэга». Тогда Анатолий С. сопротивлялся, пытаясь доказать нам никчёмность и слабую экономическую эффективность предстоящей работы буксира в Пярну. Напрасно он тратил красноречие, директорам тоже хорошо было известно, что ледокольные работы, подвергают износу корпус судна, а его механизмы столкнутся с неизбежными перегрузками, поэтому хороший хозяин должен беречь своё достояние. Инициатором посылки буксира на ледокольную работу в Пярну был ни кто иной, как я - тогдашний исполнительный директор. Генеральный директор колебался между здравыми доводами капитана «Калевипоэга» и нашим вкупе с коммерческим директором мнением. В два голоса мы утверждали, что подписание договора на аренду буксира, заключённого до конца ледовой обстановке на реке Пярну, снимет опасения в реальности выплаты очередной зарплаты экипажам судов и возможную напряжёнку в приобретении партии дизельного топлива.
Кроме как «Калевипоэга» послать в Пярну было некого. Щеголеватый на вид буксир польской постройки «Вега» был слабачком и по корпусу и по машине. А самый новый и мощный буксир «Тасуя» был уже занят работой по тайм-чартеру на шведскую компанию. На однотипном с «Калевипоэгом» буксире «Мынту» я оставался капитаном. Это не мешало мне вести все дела исполнительного директора компании в свободное от вахты время. Исходя из чистой справедливости, «Мынту» тоже числился в числе кандидатов похода в Пярну. Однако против посылки «Мынту» в Пярну восстал генеральный, мотивируя тем, что исполнительный директор обязан быть постоянно под его рукою.
Перебирая возможные варианты ситуации с потерей связи, у меня ни разу не возникло сомнений в способности капитана «Калевипоэга справиться с любыми неожиданностями преподнесёнными погодой и морем. Как говорится, «ещё с детских пелёнок» мне были известны морские качества этого парня, не раз проверенные на деле ещё два десятка лет назад.
Тогда из троицы практикантов, присланных на танкер «Александр Лейнер» Анатолий С. выделялся ростом, спортивным сложением, независимостью суждений и был явным заводилой и авторитетом среди товарищей. Навскидку было видно, что у парня широкая душа нараспашку, и в любую минуту он откликнется и придёт на помощь каждому нуждающемуся. Всех троих тут же зачислили в штат палубной команды танкера: острослова и холерика Гену с экзотической фамилией Недай-Каша, и интеллигентного Володю Курилёва матросами второго класса, а Анатолия назначили боцманом. И не ошиблись. Известно – боцман – правая рука старшего помощника капитана. За год совместной работы на танкере мне ни разу не пришлось пожалеть о выборе. Набираясь опыта на палубных работах, Анатолий на глазах матёрел, и превратился в настоящего, требовательного и делового, такого же, как в рассказах Станюковича, «боцмана Дзюбу» и морского волка.
Естественно, набрав плавательного ценза и получив штурманские дипломы, вся троица получила новые назначения, уже по своей специальности, и разбрелась по разным судам «Эстрыбпрома». Не могу сказать, что кто-то из троицы незаслуженно быстро продвигался по служебной лестнице. Даже Анатолий как-то задержался в должности старшего помощника транспортного рефрижератора. Полагаю, в этом повинны не деловые качества парня, а вновь обретённые черты в его характере. Помню, как удивили появившаяся жёлчность в его суждениях и чрезмерная упёртость в отстаивании собственного мнения, причём, не всегда безошибочного. Да и в наружности Анатолия проявились изменения. Пропала врождённая статность фигуры, и сам он как-то высох и чуть приметно ссутулился.
На вопрос:- что с тобой Толя? Анатолий сослался на открывшуюся язву желудка.
А злые языки причину болезни Анатолия усматривали в неординарности событий имевших место ещё полтора десятка лет назад. Не только друзья, но и знакомые, если не в глаза, то за спиной Анатолия осудили его поступок, а бывшие не разлей - вода друзья стали врагами. А во всем, как утверждают французы, напрямую замешана и виною тому была женщина – бывшая жена его лучшего друга Генки. На полных правах «молодого перспективного и уже семейного специалиста» Геннадий получил в «рыбацком доме» отдельную однокомнатную квартиру. Уходя в очередной рейс, ключи от квартиры он доверил лучшему другу Анатолию. Через сто сорок пять суток возвратившись домой Гена убеждается, что его жена больше не желает носить не вполне удобную фамилию Недай - Каша, и к тому же она и Толя любят друг друга. Забрав чемодан с вещами, Геннадий без лишних слов перебирается в номер гостиницы для рыбаков, навсегда порывает с морем, и устраивается на судоремонтный завод в отдел технического контроля. С ним я частенько сталкивался у проходной на южной стороне порта. Он всё такой же остроумный и жизнерадостный, только иногда при виде старого знакомого какая-то тень нет, да нет, промелькнет на улыбчивой физиономии, а мне на ум приходят слова из песенки Артура Айдиняна: «Если к другому уходит жена значит, тебе повезло». Кстати Геннадию действительно повезло с работой, с жильём и с новой семьёю.
С Володей Курилёвым, спустя почти два десятка лет, мы нежданно столкнулись на соседней автостоянке. Оставлять даже старое авто без присмотра на ночь на улице было опасно, в те годы свирепствовала городская шпана и к утру можно было обнаружить своего любимца «разутым» и выпотрошенным изнутри. Володя тоже «завязал с морем». Какое-то время он увлекался компьютерной техникой и программами, но прогорел при коммерческих операциях. На уцелевшие средства Володя приобрёл пустырь на развилке городских дорог и оборудовал под платную стоянку. Большую часть будки вахтёра он оборудовал под ларёк с товарами ежедневного потребления, пользующихся постоянным спросом. У него не раз я покупал контрабандные сигареты. При каждой встрече Володя включал кофейник. Мы не спеша курили и «вечеряли» под воспоминанья давно минувших дней. Он уже тогда прихварывал. Его одолевала какая-то экзотическая нервная хворь. Об Анатолии Володя только разочек и как-то вскользь заикнулся:
- Думаю, из него получился достойный капитан.
На что я ответил:- в небрежении капитанскими обязанностями или в элементарной халатности его невозможно даже заподозрить, да только бы хотелось, чтобы Толя имел хотя бы чуток больше доверия к старым знакомым.
Уже в наши дни, проходя мимо пустыря, где ещё десяток лет назад была Володина платная стоянка с ларьком, я наглядно убеждаюсь в том, как коротка и полна неожиданностей человеческая жизнь. Нет уже, и ушли из жизни Володя и Анатолий и давно я не видел Геннадия. Особенно диким и нелепым мне видится уход из жизни молодого и полного творческих планов человека, вступившего в этот мир на твоих глазах и под твоим патронажем.

А в ту декабрьскую ночь, перебирая возможные ситуации с потерей связи с «Калевипоэгом», я всё больше склонялся к такому варианту событий. Столкнувшись со встречным штормовым ветром, вопреки наставлениям идти в Пярну Ирбенским проливом и, невзирая на уже снятое на зиму навигационное ограждение фарватера, Анатолий решил пройти Моозундом. Так, избежав риска обледенения, значительно сокращался путь судна. Однако здесь он вполне мог просчитаться. Его опередило поле дрейфующего льда, нагнанное ветром из Рижского залива в узкое горло на выходе из Моозунда. Возможно, где – то в районе паромной переправы Виртсу-Куйвасту «Калевипоэг» застрял во льду и кукует без связи, харча и воды. Надо бы срочно связаться с диспетчером паромной переправы.
Диспетчер подтвердил лишь часть из моих догадок. Действительно, трое суток тому назад «Калевипоэг» появился на УКВ связи и просил консультации по поводу ледовой обстановки на выходе из гирла пролива. Капитаны паромов в два голоса подтвердили, что ещё вчера были разводья в ледяных полях и паромы беспрепятственно ходили по обычному маршруту. Однако за ночь нагнало ледяных полей, начались подвижки и торошения льда, паромы, пробившись в укрытия, прекратили работу. Поблагодарив за консультацию, капитан «Калевипоэга» сказал, что уже повернул назад и пойдёт в Пярну Ирбенским проливом.
Тут не выдержал и матюгнулся мой внутренний голос: - До чего же ты Толя задубел душой, чтобы не испытывать заботы о людях, работающих с тобой в одной упряжке. Что стоило попросить диспетчера звякнуть по телефону в Таллинн:- Дескать, не беспокойтесь, у нас всё О*кей,- посетовал внутренний голос на чёрствость пришедшего нам на смену нового поколения капитанов.
- Хватит эмоций, лучше давай займёмся раскладом наших с тобой действий в аналогичной обстановке – оборвал свой внутренний голос. Очевидно, мы бы поступили так: не подвергая судно ледяным брызгам, под прикрытием острова Хийума добежали бы до портопункта Кярдла и там уточнили прогноз и переждали непогоду. Благо продуктовый магазин под боком у порта, а в магазине есть телефон-автомат. – Это первый вариант.
Второй вариант: под прикрытием острова Хийума можно спокойно дойти и до его западной оконечности – мыса Ристна и там ждать на якоре малейшего послабления ветра для следующего «броска» к бухте Тага-Лахт – любимого прибежища рыбаков прибрежного лова. Там шикарный продуктовый магазин с телефоном-автоматом. Кстати, позавчера в ночь зюйд-вестовый ветер перед своим заходом к зюйд-осту сделал передышку и стих, чем мог воспользоваться Анатолий.
Вот, кажется, мы тебя и вычислили, Анатолий! Набираю номер телефона портнадзора портопункта Тага-Лахт. Всё правильно, наши расчёты точны как весы в аптеке. Дежурный портовый надзиратель подтвердил:- Стоит ваш «Калевипоэг» на якоре в глубине бухты и капитан запросил место у причала для закупки продовольствия.

ДОЗВОЛЕНО ВСЁ, ЧТО НЕ ЗАПРЕЩЕНО.
В конечном счёте, история с «Калевипоэгом» оказалась последней каплей в терпении моих домашних и закончилась бунтом в собственном семействе:- на хрен такая работа, когда нет покоя ни тебе, ни людям, ни днём, ни ночью. Погляди на себя в зеркало, на кого стал похож. Раз не желаешь расставаться с капитанским мостиком, так сидел бы спокойно на своём «Мынту». По твоим летам за глаза достаточно одного буксира, так нет, он взял и затесался ещё в какую-то гоп-компанию.
И в самом деле, не бесследно минула для меня недельная нервотрёпка с «Калевипоэгом», и я заделался настоящим психом. Сам не могу понять, как и зачем сыграл дурака, когда сорвался и по чистой глупости повздорил с клиентом, представлявшим коммерческий интерес для нашей компании. За такое упущение, под одобрительное хмыканье генерального, меня принялся воспитывать коммерческий директор. Надо сказать, что к тому времени ещё не забылись страсти по поводу наших разногласий в финансовых вопросах. Не один раз, выступая против траты денег по мелочам, настаивал я на вкладывании каждой копеечки на развитие компании. Примером для подражания приводилось успешное развитие наших соседей из буксирной компании ПКЛ, с исполнительным директором которой Григорием Онищенко мы поддерживали контакт.
Не выдержав нотаций коммерческого директора, я взорвался и накатал заявление о выходе из правления компании. Как, оказалось, этого давно ждали, и это требовалось в задачке.
На вопрос коммерческого директора, что мыслю делать с акциями компании и во сколько их оцениваю, честно признался, что пока точно не определился. Своей долей, считаю одну треть. Как понимаю, если заберу свою долю, у ЕПКЛ не хватит средств рассчитаться за приобретаемый у военных буксир с крыльчатым движителем. Но ведь я не враг своей компании и хочу продолжить работу на «Мынту», поэтому не стоит пока дёргаться с деньгами.
Вскоре в приватной беседе меня просветили: - налогами обложена сумма, выделяемая на питание команды «Тасуи», в то же время на дивиденды налог не распространяется, так почему бы нам этим не воспользоваться убеждали меня оба директора, подсовывая на подпись денежный чек. Такие же чеки на моих глазах директора подписали сами. Так как деньги на питание команды требовались ежемесячно, то ежемесячно мы подписывали чеки на получение дивидендов.
- Так мы уходим от нелепых налогов – заверял, улыбаясь, коммерческий директор. Теперь компании часто требовались наличные деньги, то для приобретения у военных комплекта навигационных карт, а то гидрокостюмов или надувной моторной лодки для той же «Тасуи». Мне и в голову не могла прийти мысль, что операции с чеками – заурядная афёра с подделкой документов, что на подобный шаг способен пойти мои коллеги, а тем более, старушка – бухгалтер, хотя и с разбойной фамилией - Лихобаба.