Морские байки Продолжение 3

Пари
Всем, я имею в виду мужчин, известно, что спорить с женщинами дело напрасное. Они просто не вникают в смысл наших аргументов, а наше упорство в споре только убеждает их всё более в их собственной правоте.
На теплоходе, напрвлявшимся из Владивостока к берегам Индии, наступило время обеда. За кормой, на спокойной глади Южно-Китайского моря, тянулась ровная дорожка вспененной винтом воды. Прекрасной погоде соответствовало и настроение сидящих в кают-кампании людей. Говорили о разном, но больше всего о предстоящем заходе в Сингапур. Кто-то рассказывал о прежних впечатлениях, кто-то ещё мечтал впервые увидеть этот экзотический порт. Второй помощник капитана сообщил, что уже сделан заказ на получение свежих фруктов и овощей. Тут же выяснилось, что одни обожают манго, другие бананы, третьи папайю.
Судовой врач Людмила, дама лет пятидесяти, крашеная яркая блондинка, заявила вдруг категорически, что вкуснее ананаса ничего быть не может.
- "Я целиком могу его съесть, без проблем."
Народ засомневался, многие знают, что сок ананаса довольно едкий. Могут быть весьма болезненные последствия. Однако врачиха упорно стояла на своём. И тогда капитан предложил ей по приходу в порт, когда получат заказанные продукты, выбрать ананас по вкусу и доказать свою правоту на деле. Все решили, что это справедливо. В случае успешного окончания эксперимента, капитан обещал Людмиле в качестве приза бутылку хорошего виски. Она толк в этом напитке знала.
Вот уже и Сингапур. Бросили якорь на рейде, на борт поднялись власти, агент и шипшандлер. Оформлен приход, часть команды на катере отправилась в город, другие несут вахту и принимают снабжение. К борту на лодках пристали торговцы, так что палуба на время превратилась в базар. Можно, и не посещая город, здесь купить всё нужное, летнюю одежду себе, сувениры для друзей и родных. К вечеру приняты топливо и вода, вернулись из города моряки, прибыл лоцман. Поднят якорь, и судно разворачивается носом в сторону Малаккского пролива.
На следующий день, во время обеда, наступает судный час. На десерт приносят фрукты. Людмила осматривает ананасы и указывает пальцем на тот, что поменьше. Его нарезают и подают ей на тарелке. Начинает она с видимым удовольствием. Все молча наблюдают, видя затем, что аппетит её начинает ослабевать, начинают подбадривать. Половины ананаса уже нет, но на лице докторши никакого восторга, скорее болезненная гримасса. Когда остаётся на тарелке всего лишь треть, Людмила встаёт и убегает из-за стола.
Двое суток она не появлялась вообще, отказавшись от приёма пищи. Народ качал головами, ведь предупреждали! Но вот наконец-то Людмила посетила общий стол. Видно, что губы ещё не совсем зажили, лицо слегка осунулось. Кто-то уже хотел ей посочувствовать по случаю проигранного пари и расстроенного здоровья, но не успел. Окинув всех победным взором и слабо улыбнувшись, она вдруг заявила :
- " А спор я выиграла всё же!"
Ну что тут скажешь? Женщина всегда права!

Пустозвон
Закончив ремонт в Находке, судно вернулось в порт приписки Владивосток. Здесь предстояла погрузка разнообразного груза для северного побережья Охотского моря. Но пока причал был занят, пришлось отдать якорь на рейде. Ожидание для моряков дело привычное, то погода заставляет ждать, то распоряжение начальства, то ещё что-либо. Зато есть возможность привести в порядок бумаги, а их и на судне куда больше, чем хотелось бы. А после ремонта ещё куча недоделок всяких, т.е. есть чем заняться.
После ужина капитан велел всем собраться в салоне, необходимо подвести итоги ремонта, да и о предстоящем рейсе поговорить нужно. Экипаж частично поменялся, а работа предстояла довольно сложная, с выгрузкой на необорудованном побережье своими силами. Люди слушают капитана, докладывают старпом и старший механик, другие командиры.
А на мостике несёт вахту молодой штурман. Он проверил по пеленгам местоположение и убедился, что судно не дрейфует. В эфире тоже всё спокойно, скучновато как-то. Вышел на крыло, вокруг тишина и темнота. Вспыхивают вдалеке огоньки маяков и буёв, чуть плещет у борта волна. Зашёл опять в рубку, походил с борта на борт, потом запахнул поплотнее куртку и стал устраиваться в уголке между радаром и колонкой машинного телеграфа. Хорошо устроился, грелка рядом овевает теплом, это так приятно в холодное ещё весеннее время.
Стоит штурманец, мечтает о чём-то. Но слышит,что внизу начался какой-то шум. Доносятся возбуждённые голоса, топот ног. На мостик вдруг влетает капитан, громко спрашивая:
- "Ну, что стряслось тут у вас?"
- "Да ничего, всё в порядке," - отвечает штурман.
- "А тревогу зачем объявили?"
- "Какую тревогу?" - спросил было штурман, и тут же сам сообразил, в этом углу мостика, прямо под его локтем находится кнопка аварийной сигнализации. И пока он тут стоял, облокотившись на неё, по всему судну раздавался звон сигнала тревоги. Капитан тоже всё понял, дал "отбой тревоги", и спустился в салон. А штурман остался краснеть и мучительно переживать свой промах. Он был не последним, но на ошибках учимся! И главное - в жизни не оказаться пустозвоном.

Вылетит - не поймаешь
Эту историю я услышал, когда служил в должности командира артиллерийской боевой части на одном из сторожевых кораблей советского Тихоокеанского Флота. Базы этого флота были расположены, как в самом закрытом для иностранцев порту Владивосток, так и в других гаванях обширного побережья.
В одной из таких гаваней и стоял, борт о борт с однотипными кораблями, эскадренный миноносец. Серые корабельные корпуса почти сливались с тёмной водой и окружающими бухту, тоже мрачноватыми, сопками. Вот утреннюю тишину разорвали сигналы рожков и на кораблях взвились кормовые флаги. Всё шло согласно распорядка дня, и настала уже пора приступать к осмотру и проверке оружия и технических средств. Это ежедневная процедура, когда каждый член экипажа осматривает вверенную ему боевую технику, проворачивая вхолостую механизмы. Молодой матрос-торпедист тоже развернул торпедный аппарат в сторону правого борта. Нужно заметить, что торпеды постоянно находятся в аппарате, но без взрывателей, их устанавливают только по "боевой тревоге". А выстреливаются торпеды двумя способами, или пороховым зарядом, или сжатым воздухом. Для последнего способа имеются баллоны на каждую трубу аппарата. О чём думал тот матрос не ведомо, кто его учил - не знаю, а только для чего-то дёрнул он за рычаг баллона. Громкий хлопок... и торпеда вылетела из трубы. Далеко она не умчалась, ударивши в борт соседнего корабля.
Это было ЧП, т.е. черезвычайное происшествие! Тут одними матюками не обойтись. Через какое-то время прибыла на борт флотская комиссия. Большие чины и корабельные офицеры собрались у торпедного аппарата. Тут же, понурив голову, стоял матрос - виновник ЧП.
- "Ну, и как это случилось? Покажите."
Матрос стал разворачивать аппарат. Комиссия посторонилась. Закончив вращать маховик, матрос подошёл к баллону.
- "А потом я дёрнул эту штуку."
И он её дёрнул. Опять был хлопок... и опять, теперь уже на глазах всего начальства, торпеда вылетела из трубы. Теперь члены комиссии точно знали, как это было!
А вот, что было за это им самим, я не знаю. Но думаю - тоже хлопнули не слабо.