На перекрестках морских дорог - 4. Д. Рожанский– 05 04 1967

4. «Булш и племянник Ваня».

В Дакаре нас почему-то поставили к топливному причалу, хотя я и объяснил, что топливо нам не нужно.
Лоцман ушел. Не успел я еще сойти с мостика, как в каюту набилось человек семь сенегальцев. И все, как мне покачалось, говорили на разных языках. Трое из них суют мне в руки какие-то бумаги.
Вдруг до моего слуха донеслась речь на ломаном русском языке. В коридоре я заметил пожилого человека в шортах. Прошу войти его в каюту. А сенегальцы еще стремительнее набрасываются на меня.
— Я шипчандлер. Наша фирма — «Булш и племянник Ваня», — сказал вошедший.
— Что им надо? — спрашиваю у шипчандлера и показываю на сенегальцев.
— Это мои конкуренты, местная государственная фирма по снабжению судов.

Мистер Булш

Надо оформлять документы, но конкуренты-сенегальцы не дают работать. То снизу под руку суют рекомендательное письмо нашего консула, то сверху, через плечо, подают какую-то бумагу, то показывают на печать консула и говорят «штамп». Месье Булш сейчас за переводчика.
Ушли представители властей, остались конкуренты — Булш и пятеро сенегальцев.
Прошу прейскурант. Подают оба конкурента. Сопоставляю цены. Если у национальной фирмы одно яйцо стоит 80 сенегальских франков, то у Булша — 20, килограмм свинины 400 франков, у Булша — 275, капуста у государственной фирмы стоит 80, у Булша - 45. У кого же покупать?
Цену деньгам мы должны знать, поэтому мы и предпочли Булша и его племянника Ваню.
Оформление закончено, конкуренты ушли, страсти улеглись.
Часов в десять вечера пришел человек из порта и сообщил, что после окончания приема воды будет перешвартовка. Хорошо бы поставили поближе к проходным воротам.
Только он ушел, как явился юноша лет семнадцати и сказал, что если у нас все готово, то лоцмана надо вызывать тремя длинными гудками. Потом он заметил у меня в руках пачку сигарет, попросил ее себе и тут же добавил: «Чжеб — чжеб». Для большей убедительности жестами показывает, что хочет есть. Я подозвал третьего механика и попросил провести его в столовую и накормить.
Еще не было восьми утра, а месье Булш уже доставил заказ. Пунктуальность — это черта торговцев всего мира, ибо конкуренция — стимул сильный.
Среди заказанных продуктов были кокосовые орехи. Здесь они стоят столько же, сколько открытка с видом города — тридцать франков.
Нетерпеливые тут же начали делать исследование. Орех — величиною с детскую голову. Он в мягкой, словно волосяной «упаковке».
Оболочка ореха настолько крепка, что разбить молотком ее нечего и пытаться — ребята колют кувалдой.
Утром, в ожидании автобуса на котором предстояло ехать к консулу, прошел по причалу. Рабочий день уже начался, но докеры все еще шли на работу. Одеты они в темные, почти до пят и с разрезами внизу балахоны. Если в Касабланке арабы ходят в белой одежде, то здесь такой цвет почти не встретишь. Многие рабочие набожны — в руках четки.
В десять часов, как и обещал наш агент Фрейт, подошел небольшой красный автобус, я оказался последним пассажиром и сел рядом с шофером. В машине сидели несколько молодых японских моряков и капитан с западногерманского судна.
Сначала остановились, как объяснил наш гид, у больницы, сошли японцы. У немецкого консульства сошел немец. Советское консульство - далеко от порта, километрах в десяти. Район, где оно расположено, показался мне наиболее привлекательным: здесь больше зелени, больше пальм.
Консула не оказалось, и мне пришлось оставить свой письменный рапорт.

поденщики из Дакара

(Продолжение следует).