Не моя Россия. Продолжение7

Не иначе, как сам Господь подвиг его на подвиг - изменить систему политического сыска в стране и ликвидировать Тайную канцелярию. Так был отменён введённый Петром I институт доносительства. Но эта «культура» за десятилетия прочно укоренилась в сознании людей. Донос стал обычным, привычным делом. Стоило уголовнику или пьяному дебоширу выкрикнуть:- «Слово и дело», как окружающие цепенели в страхе, поняв, что теперь становятся клиентами, а в лучшем случае свидетелями в Тайной канцелярии, где опытные следователи разберутся и с теми, и с другими.
Не менее знаменитым оказался и Манифест Петра III «О вольности дворянства». Он не только освобождал помещика от повинностей военной и гражданской службы, но избавил его от обязанностей оплаты налогов. Раньше подушную подать платили все без исключения: крепостные и свободные крестьяне, холопы и дворяне не могущие служить. Служилые дворяне, приказные и духовенство службой обеспечивали внешнюю и внутреннюю безопасность и порядок в государстве, а крепостные и остальной «тягловый люд» содержали это сословие из расчёта на 100 человек податных плательщиков 14 дворян обоего пола.
С Указом «О вольности дворянской», снявшим все повинности с сословия, выходило, что и крепостное право теряло обоснование. Прежде труд крепостного на помещика объяснялся обязательными повинностями перед государством и тех, и других, то теперь двойное тягло на крепостного теряло правовые основы и в след за опубликованием Манифеста от 18 февраля 1762 года на другой же день должна была последовать и отмена крепостного права. Он и случилось на другой день, только спустя 99 лет - 19 февраля 1861 года.
Чтобы помещики в глуши имений не спились от безделья и до конца не погрязли в лени и в разврате, им поручили сбор податей в государственную казну с крепостных, это и останется их единственной обязанностью ещё на сотню лет. Так на Руси сложилось невиданное на белом свете дело: кроме подушной подати государству, крепостной был обязан ещё содержать сборщика налогов, его семью, дворню, выезд и псиную охоту в виде оброка или барщины, т.е. нести двойное тягло – за себя, и «за того парня…»
Вскоре «благодарная гвардия», получив от «недоумка» Петра III, то о чем могла только втайне мечтать, избавилась от горе-реформатора, придушив до смерти в своих объятиях. Кстати «недоумком» его обзывали современники, создавшие довольно карикатурный образ императора, что было в угоду его неверной супруге. Судя по тем законам, которые он успел и только намеревался провести, окончательным «недоумком» этот государь вовсе мог и не быть.

ВЕЛИКАЯ МАТЬ ОТЕЧЕСТВА.
Начитавшись передовых мыслителей европейского просвещения, и будучи по-немецки рационалистом, юная и неопытная императрица наивно полагала:- стоит лишь объяснить людям как выгодно и умно то, что она предлагает, и все тотчас кинутся выполнять разработанную ею программу, а в самой стране воцариться счастье. Насущной программой для самодержицы и просветителя, Екатерина II полагала непременное разъяснение подданным, в чём состоит их благо и как его достичь.
В концепцию европейских энциклопедистов: «Счастливо, то общество, где правят законы, которым подчиняется и сам государь» – поверила на слово не успевшая ещё набить себе шишек молодая императрица. Первые годы правления Екатерина, по собственному признанию была охвачена законодательной одержимостью, – «законобесием»- неустанно работая над юридической основой для создания новых государственных законов России. В разработанном ею «Наказе» русские умы призывались рассуждать о государственной вольности, веротерпимости, вреде пыток и понятии «гражданин». – Великое несчастье для государства, когда никто не смеет свободно высказать собственного мнения - утверждала вольнодумная императрица.
В результате двух летней работы Екатерины родился Манифест «Об учреждении Комиссии для сочинения проекта нового Уложения», а в Москве собрались депутаты от всех сословий, включая черносошных, ясачных и крестьян однодворцев, а также представители от всех осёдлых нацменьшинств вне зависимости от вероисповедания». В порыве всеобщего энтузиазма народные избранники преподнесли Екатерине титул «Премудрой и Великой Матери Отечества». В благодарность императрица пообещала дорасти до подобной почести и стать достойной «Матерью Отечества», однако насчёт «Великости», благоразумно предложила подождать до суда грядущих потомков.
Внутри Комиссии депутаты от дворянства вскоре сцепилось в спорах с купечеством, родовитые дворяне с мелким служилым дворянство и дни напролёт лаялись с упоением, а заседания нередко кончались мордобоем. Все сходились лишь в одном: каждое из сословий жаждало владеть собственными крепостными. Даже однодворцы и черносошные крестьяне были не прочь прикупить для собственных нужд крепостного. Когда же до депутатов дошёл смысл, и они разобрались в статьях «Наказа», то первыми завопили дворяне:- нас хотят разорить! Хотят отнять наши деревни. И тут же над «не вполне законнорожденной Матушкой-царицей» нависла дворянская угроза расправы. Тем временем с противоположной окраины общества назревала другая опасность. До крестьян дошли слухи о «Наказе», и о свободе. Тут и там в державе вспыхивали волнения, доходившие до стычек и убийств помещиков.
- Освободятся крестьяне, и что будет? – спросил озадаченный фаворит у «Матушки царицы».
- А будет то, что помещики успеют повесить нас, прежде чем освобождённые мужики прибегут спасать меня - ответила царица Орлову. В державе назревала Пугачёвщина, а под боком виднейшие вельможи в сговоре с великим князем, будущим царем Павлом I готовили государственный переворот. Оставался один выход у Матушки, заявить – она дворянская царица, идущая след в след за Петром Великим и почитает за честь зваться его внучкой и готова отказаться от реформ.
- И все же Уложённая комиссия не оказалась просто фарсом - утверждает А. Каменский в своём научно-популярном очерке «Под сенью Екатерины». Ленинздат.1992 г. – Это был шанс, предоставленный России историей, который не был и не мог быть реализован лишь ввиду обструкции «Наказа» дворянством. Для Екатерины роспуск Уложённой комиссии - прощание с собственными иллюзиями. Отныне императрица трезво оценила себя и свой народ: «с кем дело имеем и о ком пещися должно». Ей был преподан жестокий урок о полной невозможности реализации теоретических построений европейских философов на русской почве. Когда на помощь прикатил со своими поучениями, собственной персоной Дидро, Екатерина, внимательно выслушав, ответила философу.
- Вашими высокими идеями хорошо наполнять книги. Вы трудитесь на бумаге, которая всё терпит… Между тем как я, несчастная императрица, тружусь для простых смертных, которые чрезвычайно чувствительны и щекотливы.
Комиссия всё же успела одобрить правительственные Указы на стимулирование торговли и производства на принципе свободного предпринимательства, что способствовало ускорению развития Российской экономики на несколько десятилетий. Если при Петре Великом «при прямой военной оккупации страны собственной армией» крестьян грабил каждый как мог, и так сильно, как мог, то теперь радикальными реформами Екатерины крестьян передали помещикам в их полную собственность. Оказалось, что заделавшись собственниками, помещики имеют те же устремления, что были и у их крестьян: «позабыть все тяготы петровского царствования, выжить, и как бы зажить получше». И хотя не было такого Указа, позволяющего помещику торговать своими крепостными, но такая торговля «частной собственностью» вошла в быт, как особенность российского «права».
Эта была вторая после реформ Иоанна III ПРИВАТИЗАЦИЯ в России с привлечением частной инициативы, и она себя оправдала. Численность населения впервые перевалила за 20 миллионов и продолжала стремительно возрастать, и к концу царствия Екатерины приблизившись к 38 миллионам. За столетие государственный бюджет вырос в 25 раз. Военные расходы сократились до 45% и позволили содержать и перевооружить армию и флот. Поумнев, Екатерина впредь на крепостное право не замахивалась. И после Пугачёвщины из-за страха рецидива крестьянских бунтов установился политический застой в России. В гражданской войне дворянство победило, а «русский бунт, жестокий и беспощадный» сплотил крепостников у трона и кое-чему их научил. Теперь помещики побаивались лишний раз взмахнуть розгой в своей вотчине. Дворянство находило крепостной строй не только вполне естественным, но и справедливым, а всё, что было в нём жестоким и мрачным считало просто «искажением нормы на местах». Передовой дворянин на серьёзе считал себя отцом, а крепостных детьми, которые ввиду «крайнего невежества» нуждаются в опёке и надзоре. «Если помещик блюдёт свои обязанности, а крестьяне добросовестно исполняют свой долг в работе и повиновении, то все они пребудут в благополучии. И какая беда, если крестьянин перейдёт от одного хорошего помещика к другому тоже неплохому»- так оправдывалась торговля людьми, мало чем отличавшаяся от торговли скотом, цена на который зависела от масти «товара», его физической стати и целости зубов.
Так начав царствование с исповедования идей равенства и братства, стареющая императрица мирится с рабством, едва ли меньшим, чем на южно- американских плантациях. Неограниченная власть развратит, кого угодно и Екатерина, когда-то ненавидевшая и избегавшая употребления слова «рабство», к концу царствия раздарила своим фаворитам вместе с государственными землями миллион государственных крестьян, без колебаний превратив их в рабов. В таких же рабов были превращены свободные крестьяне из закрепощённой ею Малороссии и польских провинций.
- Она знала, что её любовники грабят страну и молчала – писал Пушкин. Отсюда пошли колоссальные богатства новой знати, отсюда же «и совершенное отсутствие чести и честности в высшем классе, от канцлера и до последнего протоколиста всё крало, и всё было продажно. Таким образом, развратная государыня развратила своё государство».
Тем не менее, среди либерально-демократических историков немало тех, кто восторженно оценивает эпоху правления матушки-царицы, называя её «Золотым временем» России, отмеченным расцветом государства и культуры граждан и блестящими победами русского оружия.
Надобно отдать должное, сделала императрица много, и судить следует по делам её. Екатерина Великая исправила Закон Петра Великого, пустившего было русский капитализм по пути крепостничества, положив начало «третьему сословию» в России. Навела порядок в законодательстве, административной системе и системе общего образования. Сняла страх плахи и дыбы, изъяла пытки и смертную казнь. Организовала издательство журналов и поощряла книгопечатание. При ней не существовало цензуры. А главное – ей не требовались покорные, а нужны были сильные и свободные люди.
И ещё одно важное достижение матушки-царицы: под принуждением ввела в народное употребление картофель и научила его взращивать. Даже страшно подумать, как бы жила Россия без картошки, и как бы мы без неё перебивались в годины войн и неурожаев хлеба? Да и чем были бы заняты умы студентов, профессоров и служащей интеллигенции, если бы их не привлекали к переборке картошки на овощных базах при советском строе? Чего бы могли они натворить, не займи мудрая власть их полезным делом. Да и грех забывать, про «второй хлеб» спасший от голодной смерти не одно поколение русских, не говоря уж о роли кормилицы – «бульбы» на Руси Белой.
Екатерине удалось, казалось бы невероятное - создать в угрюмой крепостнической стране атмосферу творческой свободы. Она буквально вытащила на себе столетие, и без её трудов не был возможен «Серебряный век» России. «Императрица». Ольга Чайковская. Москва. 1998 год.

То передовое и полезное, что привито было в блистательный век Екатерины усердно замалчивалось в программах по истории СССР, а ненависть к Екатерине и любовь к Петру прививалась нашему поколению со школьной скамьи только потому, что это полностью соответствовала идеологии и духу того времени. В результате стыдливого умолчания историков о 34 летней эпохе правления Екатерины явилась своего рода пустота в исторических знаниях наших современников, а вторая половина 18 века стала легкой добычей литераторов, превративших частную жизнь императрицы в малопристойные анекдоты. Советского читателя убедили, что Екатерина была глупая, развратная и безродная немка, узурпировавшая русский престол.
Во многом прав оказался её заступник и «присяжный на телешоу «Моя Россия»- губернатор Краснодарского края, Для только что обретенного Юга России, носившего название Новороссийского края, Екатерина Великая свершила добра столько, сколько может дать лишь заботливая мать своим буйным и капризным деткам. Переселение на просторы Кубани запорожцев из ставшей тесной и вечно бурлящей Сечи, по началу вольным казачеством было расценено как царская немилость. Но оглядевшись, и разобравшись, что получили множество льгот от государства, настроение переселенцев изменилось на противоположное. Вскоре благодаря трудам вольных землепашцев край расцвел и породил новый русский этнос – Кубанское казачество. Быстро растущую на степных чернозёмах столицу края благодарные потомки не мудрствуя лукаво, и в память о Матушке-царице, назвали «Екатеринин Дар», а про себя и неофициально: – «Маленьким Парижем».
Ещё одним из важнейших свершений Екатерины Великой явилось замирение и присоединение к России Крыма. К стыду мужского представительства дома Романовых, только у Матушки-царицы хватило мужества прекратить, выплату крымскому хану унизительных «поминок» для выкупа пленных соотечественников, уведённых для продажи в рабство. Как религиозный глава мусульман Крыма турецкий султан три сотни лет «крышевал» бахчисарайское разбойное гнездо, а сама Турция три века оставалась главным скупщиком пленных из Московии и Польши. Только в первой половине 17 века татары угнали «в полон» 200 тысяч человек, за которых Москва выплатила около миллиона рублей, огромные по тем временам деньги, на которые можно было выстроить четыре новых города. А набеги на Русь и Польшу татары совершали почти ежегодно, а порою и по два раза в год.

В наши дни кое-кто из бывших советских республик на полном серьёзе пытается предъявить России счёт за убытки от так называемой «оккупации и голодомора». В противовес им, и на таком же «серьёзе» стоило бы выставить и прошлые убытки самой России. Только «выкупы» татарам, и их подельниками из Литвы и Запорожской Сечи, которые в союзе с «погаными» не брезговали приторговывать своими же братьями во Христе, составляют в среднем по 26 тысяч золотых рублей в год. К ним надо добавить стоимость награбленного имущества, скота, сожженных домов и порушенного городского хозяйства, а так же моральные убытки населения. Если всю полученную сумму перевести на нынешний курс валюты, то получатся довольно внушительные суммы. А у современных татарских эмиров, да и у коррумпированных «незалежных» политиков денежки в наше время водятся.
Татары и не пытались осаждать крепостей, избегали сражений, имея одну цель пограбить мирное население, увезти награбленное и угнать пленных. Орда в поход набиралась из добровольцев. Из-за хронического отвращения к труду, нищеты улуса и ненависти к христианам, недостатка в таких охотниках не было. В последний раз 70 тысячная орда Крым - Гирея вторглась в Российские пределы в 1769 году после объявления Турцией войны России. Императрица в ответ приказала командующему второй армией князю Долгорукову, во взаимодействии с Азовской флотилией адмирала Сенявина овладеть Крымом. Меньше чем за месяц боёв пали Перекоп и турецкие крепости на юге полуострова, а турецкий флот подальше от греха, отплыл в Стамбул. Хан вынужден был бежать, а вновь избранный хан, поклялся в вечной дружбе и верности императрице. Победители же первым делом потребовали освобождения всех рабов из христиан. Тогда «чтобы не возбуждать недовольства у татарской черни», потерявшей способность обходиться без труда рабов, за отпущенного на волю христианина, выплатили каждому татарину-рабовладельцу за мужчину 100, а за женщину 150 левков. Вскоре рабов, искавших защиту у русской армии, сбежалось девять тысяч душ. Оказывается даже последняя «голь перекатная» из татарской «черни» была рабовладельцами, а всё земледелие и скотоводство в ханстве держалось на рабском труде пленных. И это когда весь мир уже окончательно убедился, что непроизводительный рабский труд не приносит и половины валового дохода, необходимого населению, чтобы не околеть с голоду. Однако всё крылось в том, что коренное население, испытывающее отвращение к физическому труду, основным способом производства практиковало грабёж соседей. Карл Маркс не постеснялся определить такой способ производства, как разбой, а самих татар в своих трудах назвал разбойниками.
Для умиротворения Орды явно не годилась устаревшая стратегия русских царей – пассивной обороны и дани. Эффективна могла быть только наступательная тактика. Причём все нормы военного и международного права к Орде неприемлемы, они годились, только для Европы. Окончательно покончить с тягой к грабежу, вошедшей в плоть и кровь разбойнического племени, можно было, только изолировав мужчин и ассимилировав женщин и детей с мирным населением. И всё же, традиционно отвергающая геноцид покоренных народов, Россия постаралась мирными способами приручить и образовать ордынцев. Из местного населения были поставлены военные и гражданские чиновники, а их мурзам императрица даровала дворянские права. В те времена в России ходила грустная шутка: «в Крыму дворянство давалась каждому, кто носил саблю на боку и мог громко орать по-русски, что он «балшой человек».
Татарам Екатерина предоставила собственное судопроизводство, а духовенство освободила от налогов. В Крыму не производились обязательные для всех российских губерний, рекрутские наборы. Служба в армии была добровольной и хорошо оплачивалась. Никто не покушался на их веру, их скот и их земли. Но у татар отняли главное право – грабить соседей и творить разбой. Вот этого они ни когда не простят русским!
И хотя на содержание 280 тысячного племени татар, не иссякал из Петербурга золотой ручеёк, деньги оседали в бездонных карманах мурз, а в мечетях продолжали молиться за здравие их духовного главы – турецкого султана. Несмотря на человеколюбивые усилия со стороны императрицы, нашлось немало историков, даже отечественных, осуждающих её «за лишение татар независимости». Да, ладно! - Ведь на каждый роток не набросишь платок – говорит народная мудрость.
Казалось, дело, за которое бились Дмитрий Донской и государь Иоанн III, удачно удалось разрешить лишь Екатерине Великой. За годы пребывания под царской короной не узнать древней Тавриды. Вместо Бахчисарая, что в переводе звучит как «юрта в садах» выросла новая столица Крыма - Симферополь. На девственно пустынных берегах Инкермана вырос красавец город – Севастополь, порт и крепость главной базы черноморского флота. Отстраивались приморские города и порты: Ялта, Балаклава, Феодоссия, Керчь и прокладывались подъездные пути к ним. На южном побережье полуострова выросли сказочные дворцы придворной знати. На склонах гор разбивались субтропические сады и виноградники. В степном краю в поместьях дворян и на фермах немецких колонистов собирали баснословные урожаи злаковых и паслись табуны высокопородистых скакунов и тонкорунные овцы.
Только за годы царствования Екатерины южная степь превратилась из враждебной и разбойной в Новороссийский край. Крым стал Российским, и между Днепром и Днестром не осталось ни пяди турецкой земли. Черноморский флот свободно вышел через Босфор в Средиземное море. Утихомирилась Швеция и не стало враждебной всему русскому Польши. Раздвинулся международный горизонт за пределы, о которых мечтала Россия со времён Петра Великого. По признанию канцлера Безбородко: - Ни одна пушка в Европе без позволения нашего выпалить несмела.
Да за такие заслуги перед Россией стоило бы заткнуть рты хулителям императрицы за «шалости» в личной жизни. И, прав Краснодарский «присяжный» столоначальник, постаравшийся напомнить беспамятным потомкам заслуги «пришлой немки», усыновившей российский престол и ставшей воистину Мудрой матерью Отечества.

РЕВОЛЮЦИИ СВЕРХУ
Вопреки воле Екатерины II российский престол наследовал постылый сын Павел I. От отца - голштинского «чёртушки» Петра III он унаследовал «завихрения» в характере и любовь к Прусской муштре. К тому же Павел оказался неординарно мыслящим государем и человеком. Ему претило всё, где видел дело рук «развратной» матери, а ещё пуще злили свершения исполнителя воли императрицы - князя Потемкина – Таврического, и Павел задался целью: «исправить всё зло, совершённое одноглазым». Подвернувшийся придворный тут же льстиво посоветовал: «Отдать Крым Туркам». Правда, до этого дело не дошло, ограничились Указом переименовать город Севастополь в Ахтиар. Придя к власти, Павел взялся за программу благих реформ, невзирая на то, что для осуществления перемен не было ни у России, ни у самодержца никаких сил. От Павла ждали многого, а мог он почти что ничего. Император первым делом объявил мир в державе истерзанной непомерными расходами на войну в Закавказье. Отмена рекрутского набора вызвал ликование на селе. А в столице перед дворцом был установлен особый ящик для прошений горожан и на все их жалобы царь отвечал лично. Чем дольше Павел управлял страной, которую вовсе не знал, тем больше росло его раздражение. Старые корабли сгнили, изношенные орудия требовали замены, стволы пушек разрывались при первом выстреле. Капитаны бражничали, офицеры и матросы увиливали от службы. Порт Кронштадт утопал в грязи. Воровство в армии и флоте приняло непомерные формы. На содержание полкам, не насчитывающим и половины списочного состава, денег отпускалось, как на полностью укомплектованные, а командиры сколачивали состояния.
За наведение порядка Павел принялся со всей строгостью, чем сразу же заслужил недовольство дворянства, привычных к расхлябанности на службе. Провинившегося, невзирая на его чины, заслуги и связи исключали из сословия и наравне с прочими виноватыми прилюдно пороли.
Великое всегда видится на расстоянии, а вблизи в глаза бросались смешной курносый нос императора, его необузданный нрав и до нелепости буйные приступы гнева. Однако при всей вздорности характера императора он заставил служить разъевшуюся от безделья гвардию и чиновничество, а не только числиться по службе и получать жалование. Дисциплина возросла, и неповадно стало воровать
За недолгое царствование Павлу удалось встряхнуть Россию, начав с наступления на анахронизм дворянских прав и улучшения положения крестьян. Считая себя правнуком Петра Великого, с Петровской прямотой Павел высказывался, что считает помещиков бесполезными паразитами в деревенском хозяйствовании. И грозился грандиозной аграрной реформой.
По проверенной в Европе агротехнике, для ведения индивидуального крестьянского хозяйства, среднестатистической нормой считалось 18 десятин пашни на три равных поля по шесть десятин. Наиболее прогрессивной нормой, с учётом усадьбы, подсобных помещений и выгона для скота, единоличному крестьянскому хозяйству требовалось приблизительно 35 десятин. Император же надумал обеспечить каждое крестьянское хозяйство 15 десятинами пашни.
Когда подсчитали возможности, пришли к конфузу. Выяснилось, что государственных земель не хватит даже при норме в 8 десятин, так как численность крестьян возросла почти вдвое, а все свободные государственные земли ушли на презенты фаворитам от обильной до любви матушки-царицы. Князь М. Щербатов писал в знаменитом труде «О развращении нравов в России»: - Многие деревни так безземельны остаются, что никаким прилежанием не могут себе на пропитание хлеба достать.
Вскоре реформаторские устремления императора Павла были пресечены гвардией, «нечаянным» ударом табакерки в царственный висок.
Известно, что Матушка - царица готовила к наследованию трона не сына, а любимого внука Александра. Для его воспитания, был выписан из Швейцарии вольнодумец и просветитель Лагарп. Будучи ещё наследником, Александр писал воспитателю, что мечтает над дарованием свобод и законной власти своей родине. С самодержавием он хочет покончить народным избранием законных представителей и свободной Конституцией. Таковы мечты ещё одного «революционера сверху». А вот реалии. На третьем месяце своего правления император поднял вопрос в Государственном Совете о запрете продажи крестьян без земли, но встретив жесткое сопротивление дворянства, был вынужден отступить. Следующее столкновение молодого царя с дворянским сословием произошло из-за законопроекта «О вольных хлебопашцах». Хотя Закон был принят, но в значительно усечённой формулировке. Разрешалось само выкупаться крестьянам из неволи только с наделением его землёй, и при обязательном согласии его владельца на операцию. В ответ помещики дружно проигнорировали исполнение закона.
Молодой царь упрямо возвращается в Госсовет с законом о вольных хлебопашцах, но смог добиться лишь запрета на освобождение крепостных без наделения их землёй. Это не очень-то задевало интересы помещика в настоящем, зато пресекала возможности сгонять с земли крестьян в будущем. Таким образом, закон запретил помещикам бороться с ростом аграрного перенаселения в собственных поместьях, но им оставалось выгодно положение, когда крепостных много, а земли ещё больше. Помещики, как и крепостные, тоже плодились, а земля дробилась между наследниками. Год от году становилось всё хуже и хуже и землепользователи стали задыхаться от тесноты. По закону помещик обязан кормить крепостных, а где брать хлеб, если земли не в достатке? Хорошо бы переселить лишних нахлебников из расплодившихся дворовых слуг на пустующие чернозёмы новороссийского края или в заволжские степи. Да, но закон не позволял продажу крестьян на вывоз. Так и пустовали обширные и малонаселённые территории степного юга, на Дону и в Сибири. Этот фактор не был учтён реформатором и, не сумев побудить помещиков к освобождению крепостных, Александр I буквально закрутил выпускные клапаны, уподобив помещичьи имения котлам, давление в которых нагнеталось с ростом числа жителей – практически до взрыва, который едва не произошёл накануне 1861 года.
В связи с вынужденным участием в наполеоновской континентальной блокаде экономическое положение России было бедственным, и последовало усиление налогового режима, придавив ещё больше недоимочные имения. Тут-то царю и была подана анонимная записка от имени дворянского сословия: «отняв у нас власть, монарх берет Россию на собственные плечи. Удержит ли? Падение будет страшным!».
Запахло крамолой, и было уже не до реформ, разрабатываемых Сперанским. К императору от бессилия приходят мрачные мысли. В письме к другу юности Кочубею он поклялся отказаться от высокого сана и по отречению поселиться с женой на берегах Рейна и жить спокойно частным человеком.
Нелёгка оказывается шапка Мономаха, если самодержцу по собственному разумению не дано сдёрнуть её с притомившейся головы.
К 1810 году Сперанский закончил проект реформ и поднялся вопрос о введении представительского правления и уничтожении крепостного права. Однако в угоду требований дворянства царь был вынужден подвергнуть реформатора опале и сослать его с глаз как «за государственную измену».
Освободившись от послевоенных дел в Европе, вернувшись с Венского конгресса Александр, поручает разработать конституцию и положение об освобождении крестьян. Он сам правит текст и наброски к «Государственной уставной грамоте». В ней предусматривалось введение двухпалатного парламента, создание местных представительных органов, свобода слова и печати, равенство граждан перед законом и неприкосновенность личности. Параллельно, но в тайне шла работа над положением об освобождении крестьян.