Ошибка доктора Селивановой - Веселов Лев Михайлович 5 часть

Экзамен

Проснулась она, не понимая, где находится, а поняв, глянула на будильник. Он показывал половину шестого. Судно слегка покачивало. Не включая свет, она подняла штору иллюминатора. Было еще темно, ходовые огни едва высвечивали мачты и грузовые снасти. После вчерашнего бурного дня удивительно спокойное утро, подумала она, ощущая прилив сил, быстро привела в порядок волосы и вышла на шлюпочную палубу, которая была подсвечена не очень ярким светом. К ее удивлению на ней находилось более десятка моряков занимающихся зарядкой. - Что же вы не в форме, доктор? - весело окликнула ее повар. - Наши мужики мечтают увидеть вашу фигуру, особенно наш третий механик Яша. Он после вахты даже спать не пошел. Яша, высокий красавчик армянин, с фигурой профессионального спортсмена урезонивает игривую повариху: - Перестань Сильва. Я просто сказал, что наш доктор, наверное, неплохо играет в волейбол. - И не только, - вступает в разговор старый холостяк начальник рации. Думаю, она способна на многое. - Если это и так, то вам Маркони, ничего не светит. Наш доктор человек серьезный, и такие как вы не в ее вкусе. А вы, доктор, присоединяйтесь к нам, мужикам постарше. Они надежней, - стармех указывает гантелями на капитана. - Как любил говорить один из моих учителей, женщина на судне дальнего плавания, как маяк. Светит всем, но дотянутся и дотронуться до него можно только на берегу. Попытка сделать это в море приводит к кораблекрушению, - отвечает ему капитан. - Это из личного опыта? Неужели все так безнадежно, товарищ капитан? - язвительно спрашивает третий механик. - Есть люди, Яков, для которых отношения с женщиной, не являются предметом обсуждения, о чем вы еще пока даже не догадываетесь. Надеюсь, что со временем это дойдет и до вас. Капитан заканчивает зарядку и уходит в каюту. Не дожидаясь продолжения дискуссии, уходит и она, вспомнив слова стармеха о вчерашнем обмороке. Пройдя в амбулаторию, садится за санитарный журнал, надеясь найти там что-то интересное для предстоящей беседы с экипажем. Вопреки ее опасениям ни за завтраком, ни за обедом никто не вспомнил о ее обмороке, хотя разговоров о посещении рыбаков достаточно. Она не поверила, что все прошло незамеченным, и после обеда спросила об этом повара. - Не переживайте, посмеяться над этим может только ваш враг, а пока у вас их еще нет. Кстати, к вам в каюту ночью просился комиссар. Его спугнул вахтенный матрос, которого послал убираться на ваш этаж второй помощник. - Возможно, у вас я удивительно крепко сплю. Хороший кондиционер и пока никаких забот. Считаю, что мне жутко повезло. - Вот и хорошо. Только в африканских рейсах без приключений в вашей работе не обходится. Вот зайдем в первый порт, работы вам будет, хоть отбавляй. Черные ужас как любят лечиться, а наши дипломаты сердятся, если наши врачи им отказывают, а если поможешь, они всю деревню приведут. У Геннадия Ивановича в госпитале под койкой большой ящик стоит, в нем просроченные витамины, таблетки и моющие средства. Вы их проверяющим карантинным врачам не показывайте, они сразу все загребут. Говорите, что там спасательное имущество, а для убедительности положите сверху спасательный жилет. А к приходу возьмите у артельного немного сгущенного молока без сахара и брикетов горохового супа. Мы тут как-то везли из Франции гуманитарную помощь, так половину ее при выгрузке грузчики растащили. Французы это предвидели и дали нам несколько ящиков в запас, вот теперь мы этим и откупаемся. А если ничего не дать - неприятностей не оберешься. Правда, наш капитан с ними не церемонится, они за это ему кличку "инглизи" (англичанин) дали. Я перед этим на другом судне плавала, там капитан всего боялся, кормить их заставлял, а они нажрутся и давай по камбузу и кладовым шарить. А наш старпом им сразу объясняет, что у нас капитан очень строгий и даже своим без спецодежды заходить в кладовые и на камбуз не разрешает. Если зашумят, старпом капитана вызывает, а тот приходит, и давай разносить всех. Вы не смотрите, что он на вид хрупкий, а голос у него, если нужно, что у Шаляпина. - Вот уж не подумала бы. А с вами-то капитан строг, - не удержалась Селиванова. - Да как сказать. Спуску он, конечно, никому не дает, у него разницы нет - что матрос, что командир. Справедливый и хотя зря наказывать не станет, но после "первого звонка" предупредит. - А после второго? - Накажет, но на судне оставит. - А после третьего? - После третьего он в первом же советском порту списывает. - И к женщинам, тот же подход? - А чем же мы отличаемся? Устав на судне для всех один. Он ведь и себе поблажек не дает, не позволяет того, чего запрещает другим. - Если тебя слушать, уж больно идеальным капитан получается. Что ж у него и недостатков нет? - Есть, вздохнула Сильва. На меня до сих пор должного внимания не обратил. Я думаю, что любви у него на других не остается. Жена у него очень красивая, улыбка у нее хорошая, да и есть, наверное, в ней что-то особенное. - Значит, нравится он тебе? - А мне все нравятся и всех жалко. У меня квартира в морских домах и я насмотрелась на морских женушек. Может одна треть и ждет, а большинство себе ни в чем не отказывает. А вот наши мужики терпят, не все конечно, но большинство непоколебимы. Сильва хохотнула и внезапно, став серьезной, сказала с сожалением в голосе: - Вот и получается, что на нас, судовых женщин, только кобели и бросаются. А чем я плоха, - она подняла руками и без того высокую грудь. Знаете, что капитан мне ответил, когда я однажды сказала ему, что у меня очень красивая и большая грудь? Это невинная ошибка природы, архитектурное излишество и отсутствие гармонии, которое говорит о том, что внутреннее содержание значительно уступает. Я ему этого никогда не прощу. - Ну и зря, я думаю это ему безразлично. Он производит впечатление успешного человека уверенного в себе, и этого ему достаточно. Вероятно, он относится к мужчинам, у которых есть главное - убежденность в своей правоте. Для них чувства вторичны, соблазнить их даже вашими прелестями невозможно. Поверьте мне, Сильва, уж я-то их хорошо знаю. Не тратьте зря время, ведь вы уже не девочка. Внезапно щелкнул динамик и голосом старшего помощника известил: - Боцману и рабочей команде собраться на палубе у второго трюма. Судовому доктору срочно подняться в ходовую рубку. - Ну, вот. Опять что-то случилось. Бегите доктор, капитан ждать не любит. Пока она поднималась на мостик, двигатель сбросил обороты. Захлопали двери кают, экипаж спешил на главную палубу. В рубке находились все штурмана, старший механик и капитан, на крыле мостика суетился первый помощник. Капитан говорил по судовой УКВ-радиостанции на английском. Увидев доктора, кивнул головой - ждите. - Работа вам подкатила, доктор, - полушепотом проговорил старпом. - У одного французского рыболова акул ЧП, просит помощи врача, а кроме вас вокруг на сотни миль никого. Несмотря на многолетнюю практику на этот раз на душе у нее стало тревожно, судя по серьезным лицам, дело было нешуточным. - Кроме вахты и доктора прошу всех покинуть рубку, - скомандовал капитан и, немного подождав, подошел к Селивановой. - Извините, я не успел спросить, какой у вас стаж хирурга, доктор? - Более пятнадцати лет, а что случилось? - Вам приходилось заниматься тяжелыми производственными травмами? - Разумеется, а все-таки, что случилось. - Французский капитан сообщил, что тралмейстеру при выборке перемета затянуло руку в блок. Руки до локтя, как таковой, просто нет - блок ее зажевал. Пострадавший в коме уже несколько часов. Они как могли, пытались привести его в чувство, но не смогли. Освобождать руку боятся, и с невыбранным переметом следовать в ближайший порт на острове Фернандо-По не могут. Погода сейчас почти штилевая, мы подойдем к судну лагом, у них хорошие надувные кранцы. Вы, конечно, можете отказаться, но тогда пострадавший до берега не дотянет, да и на острове хорошей клиники нет. Капитан рассчитывает на вашу помощь, а у французских капитанов, поверьте мне, очень не плохая медицинская подготовка, ведь у них на флоте докторов нет. Возьмите с собой третьего механика Якова, он отличный санитар - дар от Бога и неоднократно помогал нашему хирургу Геннадию в подобных случаях. Работать придется в стесненных условиях, на жаре и, разумеется, в антисанитарных условиях. У вас на раздумывание есть минут десять. Селиванова растерялась. Что означает - руки нет, значит, вероятна ампутация в антисанитарных условиях. Боже, где-то она это выражение уже слышала. Ах да, это же у Аркадия Райкина. Десять минут, всего десять минут! Как в скорой помощи, только здесь океан, ужасная влажность и больной без сознания. Что же взять-то с собой, ведь в сумке инструментарий только на случай небольших травм, а здесь - руки нет! - Идите в амбулаторию, доктор, соберитесь и решайте. Я постараюсь немного потянуть время. - Потянуть?! Нет, товарищ капитан, этого не нужно. Постарайтесь быстрее переправить меня к французам, иначе можно опоздать. А вы, Яков, возьмите больше бинтов, шины для гипса, зеленые халаты, шапочки, перчатки, а я займусь подготовкой необходимых медикаментов и инструментария, - и она, не спрашивая разрешения, бросилась по трапу в госпиталь впереди расторопного третьего механика. - Вибрирует наш доктор, - произнес вслед ей старпом. - Не завидую я французу. - А вот я не завидую вам, чиф. Помолчите лучше, иначе придется выводы делать мне. Пора бы уже знать, что с таким подходом к своим подчиненным до капитанской должности вам и до пенсии не добраться. Оставайтесь на мостике для связи и, как только начальник рации свяжется с пароходством, сообщите мне. Я буду с доктором. - Можно, я с вами пойду? - просится второй штурман, который вот уже несколько месяцев усердно учил французский. - Даже нужно, только на это время французского вы не знаете и в случае если услышите что-то важное, запоминайте. Все что будем делать и говорить, коротко конспектируйте для составления акта. Нужно быть готовыми к тому, что в дальнейшем могут возникнуть серьезные проблемы с оценкой работы нашего доктора. Пока шли приготовления, матросы приняли концы у французов, и акулолов мягко лег на резиновые надувные кранцы. Это было новое судно подобное нашим СРТ по размерам, более красивой архитектуры, покрашенное в белый цвет. Удивительно чистое, все члены экипажа одетые в удобную робу оранжевого цвета. Деревянная кормовая палубы блестела и была чиста, как когда-то палуба на учебном паруснике "Вега". Ослепительно белая, видимо дюралевая надстройка без единого пятнышка. Молодой сосредоточенный вахтенный штурман "француза" открыл иллюминатор верхнего мостика на лобовой надстройке и дал команду боцману подать люльку для доктора и сопровождающих. Изящный гидравлический кран в носовой части, словно клюв аиста быстро и бережно перенес ее через релинги, мягко поставив на палубу рядом с доктором и капитаном. Так же аккуратно и бесшумно он доставил их на акулолов, где встречавший их капитан судна повел на корму, по ходу рассказывая о случившемся. - Жано поправлял трос перемета, когда тот соскочил с направляющего роульса, и дал команду "вира" на лебедку. Лебедка сразу не потянула, и лебедчик сделал рывок. Трос на место не стал. Жано решил подправить, трос резко проскочил, а он не успел убрать руку, и поводок с крючком втянул руку в роульс. Когда застопорили, было поздно, рука почти до локтя прошла роульс. Сначала он сильно кричал, а потом замолчал. Снимать направляющие роульсы и руку вытаскивать без доктора боимся, - по ходу рассказал капитан. - А ваш доктор имеет диплом и практику? Вы меня понимаете, я ведь обязан спросить. - Наш доктор - хирург со стажем работы в клиниках. В свою очередь я обязан спросить вас, поскольку потерпевший невменяем. Вы, капитан, берете на себя ответственность в случае любого исхода? - Да. Разумеется. Я уже проконсультировался с юристом компании по радио, и сделал запись в судовой журнал. Пусть ваш доктор делает все, что считает нужным. К этому времени Селиванова уже убедилась в том, что потерпевший жив и приступила к осмотру руки. Теперь, когда перед ней лежал человек, которому могла помочь только она, к ней вернулось спокойствие и ее интересовало только одно - определить то единственно правильное решение, которое позволило бы не только сохранить жизнь больному, но и нанести минимальный вред. - Руку по локоть все же придется ампутировать, кисть и все остальное раздроблено на мелкие кусочки, которые ни в какой клинике собирать не будут. Может быть, удастся сохранить локтевой сустав для протеза. Скажите об этом их капитану. Потерпевший долго лежал без оказания помощи, нужно срочно освободить его руку от этих роликов и доставить в операционную, важна каждая минута, - сказала она. - Пусть срочно подадут носилки. Второй помощник перевел ее слова капитану акулолова, тот что-то скомандовал своим рыбакам. Двое кинулись бегом в надстройку и через несколько секунд вынырнули с удобными носилками с колпаком из прозрачного пластика. - Есть связь с пароходством, что ему сообщить? - раздался голос старпома по судовой трансляции. - Что скажете, капитан, - спросил после приветствия как всегда немногословный начальник пароходства немало лет проработавший капитаном. - Положение серьезней, чем думали. Сохранить жизнь пострадавшему, по мнению нашего медика, может только ампутация руки по локоть, если конечно он ее перенесет. Французский капитан "за", он согласовал это со своим судовладельцем, а врач, который через два часа вылетает в Санта-Исабель на Фернандо-По и прибудет не раньше чем через пять-шесть часов. По мнению доктора, это слишком долго. Примечание: Здесь и дальше название о-ва Биоко и порта Малабо по картам того времени. Наступила довольно долгая пауза. - Добро. Возьмите письменное согласие французского капитана и родственников пострадавшего. Мы вызвали к аппарату главного хирурга Скорой помощи для консультации, который будет минут через двадцать. Если позволит связь, он поможет вашему хирургу. Удачи ей, капитан, и вам тоже. Будьте внимательны при оформлении документов. - Включите связь с диспетчерской через судовую трансляцию. Тогда переговоры будут слышать доктор, экипаж и мы на мостике. Записывайте все на магнитофон, - приказал капитан радисту и спустился в операционную. Яркий свет ламп над койкой-столом и склонившиеся головы доктора и "санитара" Якова свидетельствовали о том, что операция началась. Рядом стояли капитан акулолова и старпом. Полуобморочное лицо старшего помощника с черновым судовым журналом и карандашом в руках говорило о том, что ему с трудом удается стоять на ногах. Резкий запах хлороформа и спирта при выключенном для стерильности кондиционере смешался с запахом крови. Стало ясно, что посторонним здесь делать нечего, и радист вышел и поднялся на мостик. Операцию Селиванова закончила через два часа. За это время старпома сменили второй штурман и старший механик. Французский капитан три раза выходил, поднимался на мостик, где в очередной раз, выпив кофе и коньяк, заканчивал эту процедуру словами восхищением работой доктора, спускался в операционную. Но вот они поднялись вдвоем с Селивановой. Капитан глянул на часы, с начала операции прошло более четырех часов. - Все, - выдохнула она и попросила сигарету. Закурив, вышла на крыло мостика, очищая в чистом вечернем бризе легкие. Минут через десять она вернулась обратно. Увидев на лице капитана ожидание, улыбнулась. - Я сделал все, что могла, есть пульс и дыхание. Больше пока сказать ничего не могу. - Меня интересует одно - можно ли продолжать движение, нам предлагают следовать в порт. - Только чтобы не очень трясло, хотя у койки хороший подвес. Я, пожалуй, отдохну рядом в амбулатории. А ваш Яков молодец, зря он стал механиком, ему бы в хирурги. Кстати, армяне всегда были неплохими врачами. Если можно, пусть отпустят его отдыхать, он может понадобиться в любую минуту. - Никаких проблем доктор, я подменю его в машине, - улыбнулся стармех. - Можете забирать своего санитара хоть до конца рейса. Вам бы поспать. - Не беспокойтесь, хирурги делают это рядом с пациентом. Привычка. Посовещавшись с капитаном акулолова, решили, что начнут движение через час. К тому времени наступила темнота, экипажи обоих судов успокоились и разошлись по каютам, и только вахта оставалась в рубках, прислушиваясь к переговорам капитанов. Прозвенел звонок машинного телеграфа, тяжело вздохнул от сжатого воздуха в цилиндрах мощный двигатель судна и, вздрогнув палубами, теплоход послушно лег на заданный курс до порта Сант-Изабель. Только теперь, сидя на диване в своей каюте, впервые за долгие годы Селиванова испугалась за то, что она сделала. Нет, операция была проделана нормально, не такая уж она сложная, были и трудней, но в этот раз она решилась проделать это с иностранным гражданином фактически без его согласия. Получалось вроде бы по приказу, но ведь приказать врачу в таких случаях никто не имеет права. Выходит, что это ее инициатива, и в случае неудачных последствий она наказуема. - Что-то неважно выглядите, доктор, - отвлек ее от размышлений голос вошедшего стармеха. - Вот, капитан велел непременно угостить вас крепким кофе и хорошим коньяком. - Против кофе не возражаю, да и коньяка тоже. - Раз так, сотрите с лица озабоченность и улыбнитесь. Ведь сегодня вы спасли жизнь моряку. Еще немного и он бы умер от боли и потери крови. Сам бог послал ему вас. - Вы преувеличиваете, - смутилась она. - Да нет. Поверьте мне старому моряку. Это только ваш предшественник да вы и есть настоящие врачи-хирурги для работы на судах дальнего плавания. На моем веку было немало таких, которые от вида крови падали в обморок и накладывали гипс, не соединив правильно кости. Несколько лет до вас у нас была врач - специалист по инфекционным болезням. При поносе, который в нашей морской жизни и судовых не очень квалифицированных поварах да еще в тропиках неизбежен, она каждый раз требовала изолировать "больного" в госпитале и устраивала истерику капитану, требуя захода в первый порт. Сама при этом принимала хлорные ванны, переходила на сухое питание и дней десять ждала, чем кончится инкубационный период. - Ох, и "заливать" вы, старые моряки. Кажется, это у вас называется морскими байками. - Да нет доктор. За годы моей работы в порт привезли восемь умерших. Пусть не всех, но можно было спасти, только судовые доктора не решались на операции. Трое умерли от травм, вернее от их последствий, двое от прободения язвы, двое от поражения электротоком, да одна буфетчица от кровоизлияния поле самоаборта. Я еще не считаю тех, кто стал инвалидом. Какие уж тут байки. - Так может быть вы сами виноваты? Почему не требуете на судно хирургов. - Требовать? При назначении на суда, доктор, все специалисты проходят регулярные проверки на профпригодность и в случае сомнений, капитан может их на судно не принять. И только для двух должностей это не обязательно, и капитан не может от них отказаться без серьезных причин - это первый помощник капитана и доктор. Ну, с первым ясно - с партией не спорят, а вот квалификацию доктора до выхода в рейс не проверишь. - Выходит, такие же сомнения были у вас с капитаном и в моем случае? - Нет, капитан базы охарактеризовал вас с лучшей стороны, а мы морякам, тем более капитанам, верим безоговорочно. И потому нам очень приятно, что он не ошибся, вот давайте и выпьем сегодня за вас. Уверен, что теперь и у экипажа не останется никаких сомнений. Коньяк подействовал, и Селиванова почувствовала, как уходила из тела усталость. Глядя на стармеха, подумала, что в жизни ей хотелось бы иметь рядом с собой такого рассудительного человека, который оказался бы рядом в трудную минуту. А ведь и ее смешной Эдик был в какой-то мере таким же и всегда так же успокаивающе действовал на нее. Селиванова не выдержала и призналась: - А вы чем-то напоминаете мне человека, который когда-то был рядом, да только я тогда не придала значения и хуже того, фактически его прогнала. - В этом нет ничего удивительного. Женщины нередко расценивают заботу о них, как нашу слабость и выбирают тех, кто им кажется сильней, а сильные и красивые обычно не постоянны. - Но ведь вы сильный? - Но, как вы успели заметить, некрасивый. - Выходит вы постоянный? - Выходит, - улыбнулся стармех. - А куда денешься? Сын у меня да и жена красивая. Другой такой не найду. - Неужели на других женщин никогда не обращаете внимания. - Нет. Мне это уже не интересно. Лишний паз убеждаешься, что особого удовольствия от этого не испытываешь. Хватит ошибок молодости, всему свое время. Стармех встал и вышел, пожелав хорошего отдыха. На рейд Сант-Изабель подошли к утру. Катер капитана порта мягко ошвартовался к трапу и на борт поднялись доктор, санитары и сам губернатор. Состоянием больного прибывшие остались довольны, тот к этому времени хотя и пришел в сознание, но еще не понял сути случившегося. Оформив документы и передав на катер оперированного, дав три прощальных гудка, теплоход развернулся и лег на курс к берегам Нигерии. На судне вновь воцарилась обычная размеренная жизнь, когда дни рейса, чем-то похожие, но все же разные приближают не близкий путь возвращения к родным берегам. При этом все знают, что они будут нелегкими и все же надеются на лучшее. А как же иначе, ведь человек не может жить без цели и надежды.

Из дневника капитана.

Следуем в нигерийский порт Апапа, он же Лагос, только на другом берегу, почти в балласте.
Доставляем в первом и четвертом твиндеке автомобили "Газ-24" впервые в эту африканскую
страну. Видимо эти, называемые у нас представительскими, автомобили доставят нам
немало хлопот. С входом в тропики в их салонах появился ужасный запах свинарника, видимо
из-за клея обивки сидений. Не очень приятный запах источают и комбинированные резино-
матерчатые коврики, создавая такой букет, от которого даже неприхотливые африканцы
вряд ли останутся довольны, тем более что их получатели не совсем простые люди.
Успокаивает только одно - автомобили для нашего посла и торгпреда такие же "ароматные",
вот пусть они и разбираются с будущими владельцами. На всякий случай держим в них
опущенными стекла, поднятыми капоты и крышки багажников, однако это мало помогает.
Доставка и сдача груза для ответственных работников и титулованных особ в Африке дело
хлопотное и порой опасное - всегда оказывается виновным во всем капитан, а не
грузоотправитель. От этого не спится, да и плавание вблизи африканских берегов в ночное
время вещь неприятная по нескольким причинам. Одна из них и немаловажная - возможность в
любое время утопить рыбацкую пирогу, а в ней порой находится человек двадцать рыбаков.
Длинные, около восьми и более метров они не несут никаких огней, разве небольшой костер
на железном листе, да электрический фонарик один на всех. Крик даже десятка человек
глушится звуком главного двигателя судна и сильной влажностью, а радар не в состоянии
во время показать низко сидящую в воде пирогу. Да еще в это время года нередко над самой
водой стоит туман и тут уж никакой впередсмотрящий на баке не спасет. Приходится
полагаться только на интуицию или уходить дальше от берега. Но рыбы стало меньше,
и пироги уходят порой в море миль на тридцать. В прошлом рейсе в Габоне носили передачу
в тюрьму немецкому капитану. На его судне, быстроходном рефрижераторе, не заметили,
как утопили пирогу и человек двадцать рыбаков. Они-то не заметили, а портовые власти
при швартовке увидели на бульбе форштевня несколько скальпов и прилипшие куски одежды.
Другие рыбаки, которые все видели, рассказали об этом всему побережью, а расследование
установило, что вахтенный штурман и матрос включили авторулевой и сели играть в карты.
Засадили их в тюрьму вместе с капитаном, только тот сидел в камере, а они просто в яме,
вырытой на территории тюрьмы. Африканцы в то время никаких прав человека не признавали
и о них даже не слышали, а потому заключенных не кормили, так как обычно их кормят
родственники. После двух месяцев "сидения" на немецких моряков невозможно было смотреть,
к тому же они были уже не в себе.
А нам далеко от берега отрываться уже не резон, нас ждут в порту, а мы и так потеряли
время с французскими рыбаками. Правда, в знак благодарности они "отвалили" нам крупных
креветок, несколько лангустов, которых мы быстро съели, так как ловить их настрого
запрещено, и две рыбы-меч килограмм по восемьдесят каждая. Из этой рыбы выходят
шикарные балыки, как из семги, а готовить их мы уже научились. Но это всего лишь маленькие
радости морской жизни, которая скупа на них и приносит больше забот и неприятностей.
Вот и сейчас голова капитана занята другими мыслями. Пока только он да начальник рации знали, что грузиться им предстоит в нигерийском порту Сапеле на реке Нигер, а это в глубине страны почти в ста милях от океана. Плавание по глубоководным рекам Нигерии, где еще совсем недавно шла жестокая гражданская война, и разгуливали хорошо вооруженные банды, не сулило ничего хорошего. К тому же последние полгода свирепствовала в этих местах холера, от которой вымирали целые племена и деревни, а ООН-овские врачи ехать сюда отказывались из-за бандитов. Ему еще предстояло рассказать об этом экипажу и вместе с судовым медиком организовать профилактические мероприятия. И пусть это не первая эпидемия в их работе, всегда найдутся те, кто будет шумно выражать недовольство или "мутить воду", кому приятно ходить в двух шагах от мучительной смерти. А доктор - молодец, с удовлетворением подумал капитан, такую операцию провела без видимого страха. Вот и пойми женщин - на вид вроде хрупкая, а руки у нее сильные, как сказал Яков. Выходит, повезло с ней, ведь около месяца придется строго следить за экипажем в части соблюдения противоэпидемического режима. Хотя для многих не привыкать, а препротивное это дело - жить "в хлорке". Капитан обернулся и посмотрел на светящийся циферблат часов. Через пять минут его должен сменить на мостике отдохнувший старпом. Он прошел в штурманскую рубку, глянул на карту, до порта оставалось четыре часа ходу, и скоро должно было появиться зарево над городом. - Разрешите войти, - раздался голос Селивановой, - никого внизу нет, а я выспалась. Можно я из рубки на ночной океан посмотрю. - На ночной океан? - капитан улыбнулся. - А ночью все кошки серы и океан, если нет Луны, неинтересен. Разве что звезды? Но их знать нужно, тогда интересно и поговорить с ними можно, но сегодня небо в тучах. - Жаль, а я думала, в тропиках звезды всегда видны. - Это только в сухой сезон, а сейчас он только начинается. Да вы не расстраивайтесь, хотите я вам про Нигерию расскажу. Думаю, вам будет интересно, да и мне до утра не спать - скоро будем на рейде, а там глядишь, и лоцман не задержится, груз-то у нас деликатный и большим людям предназначен. Сейчас нам ребята из ночной вахты чайку организуют. У них есть отличный специалист по этому делу. Через несколько минут они пили в радиорубке, чтобы не мешать вахте, ароматный чай, с бутербродами огромной величины "а ля Курочкин", по имени матроса изготовителя, с рыбным "жучком" и луком, нарезанным крупными круглыми дольками, и с такими же дольками лимона. Смущаясь от того, что приходилось широко раскрывать рот, чтобы откусить это кулинарное произведение, Люба слушала капитана, которой привычно и удивительно легко справлялся с едой и при этом внятно и понятно начал свой рассказ. - Не буду вдаваться в исторический экскурс, скажу только, что с появлением в Африке европейцев территорию этой страны захватили англичане. Страна не маленькая и кусок очень лакомый, поскольку в Нигерии есть почти все известные полезные ископаемые и климатические зоны, которые позволяют выращивать все - от риса и зерна, до экзотических фруктов, какао, кофе и достаточно много хлопка. Это одна самых богатых стран Африканского континента, здесь достаточно развитая система дорог, полноводные реки судоходны, довольно современные порты, аэродромы. Здесь есть все: золото, алмазы, газ и нефть, при этом нефть залегает на небольших глубинах порою на глубине до десяти метров и просто сочится из земли, и она очень хорошего качества. Поэтому колонизаторы построили здесь современные города, хорошие дороги, наладили торговлю со всеми странами мира. Независимость нигерийцы восприняли по африкански - изгнали английских и европейских специалистов. К великому сожалению цивилизация научила детей джунглей лишь одному - делать деньги всеми доступными способами, при этом труд уже не являлся делом почетным. В стране развернулось повальное воровство, переходящее в отрытый грабеж. Люди состоятельней и близкие к власти предпочитают взятки и спекуляцию. Взяточничество стало не только популярно, его довели до искусства. Правительственный аппарат, погрязший в коррупции, является образцовым примером для всех слоев населения, им даже гордятся. Самая богатая страна Африки превратилась в страну контрастов. В стране ежегодно рождается более 100 миллионеров, и каждый день вымирают целые районы от эпидемий. В больших городах как грибы растут небоскребы, виллы и каждый день появляются новые тысячи безработных, джунгли наступают на плантации, закрываются предприятия. Во время первой эпидемии холеры в центре страны мы выгрузили в Лагосе для наших врачей в одной из провинций 12 фур медикаментов, а до места назначения через два месяца дошло всего две наполовину разворованные. Тысячи тонн грузов: стройматериалов, автомобилей, тракторов, станков, труб приходят в негодность на причалах потому, что деньги на строительство заводов, школ исчезли в карманах сильных и наглых, увеличив неравенство и провоцируя конфликты. Нищета остается по-прежнему неотъемлемой частью жизни этой страны. К сожалению, доктор, стоянка ожидается короткой и вам не удастся посмотреть город, в который экипаж уже не выходит - ничего хорошего нас там не ждет. Это лет десять назад здесь были баснословно дешевы маски и изделия из красного дерева. Человеку с белой кожей теперь там опасно даже в дневное время, думаю, что вскоре начнут нас похищать и продавать в рабство или возвращать за выкуп. Этому, кстати, они научились тоже у нас, у белых, ведь древняя Африка не знала рабовладения. Нигерия входит в числе стран, в которых еще в двадцатые годы были попытки завоевать независимость, но окончательно она освободилась от британского владычества после второй мировой войны в 1960 году, который вошел в историю Африки как "Год Африки", когда в ней возникло 17 независимых государств. Этих сведений вам для начала хватит, а поскольку мы в этот раз пробудем в этой стране долго, многое вы увидите и поймете сами. И советую вам обратить внимание на селение на левом берегу, так называемый, "боденвиль", в котором проживают те, кто составляет основную часть населения этой страны. Намек капитана об окончание аудиенции Селиванова поняла и, поблагодарив капитана за все, вернулась в каюту. Ожидания капитана оправдались. Едва судно ошвартовалось к причалу, как на борт поднялись власти. К великому удивлению в этот раз приход оформили быстро, и таможенники торопились и сошли на причал без обычного многочасового досмотра и вымогательства. - Не к добру это, - коротко прокомментировал старпом, и никто не стал возражать против такого предположения. Также быстро принялись выгружать автомобили и, когда первые два для нашего посольства оказались на берегу, испуганный стивидор принялся объяснять, что вскоре прибудут очень высокие военные лица и до их прихода он больше выгружать ничего не станет. Однако раньше военных прибыли наш торгпред и второй секретарь посольства. Оба поднялись на палубу и, пройдя в каюту капитана, сообщили, что из-за наших машин идет драка в верхних эшелонах власти. Поскольку и президент, и министры в прошлом генералы и полковники, командующий столичным округом никак не могут поделить автомобили. Нам же следует ни в коем случае не вмешиваться, отдав все грузовые документы первому, кто их потребует. - Однако кто-то должен подписать коносаменты, таков порядок, мне придется отчитываться перед пароходством, - заявил капитан, намекая на то, что подписантом должен стать торгпред, но тот отмахнулся и, не задерживаясь, заторопился на причал, сел в машину и уехал. Второй секретарь в ответ на молчаливый взгляд капитана только пожал плечами и для убедительности развел руками. Оставалось ждать дальнейшего развития событий. Ждать долго не пришлось. Сначала они услышали вой сирен на мосту через реку, а через пару минут колонна из восьми джипов, набитых устрашающего вида "гориллос" в касках (так называют прославившихся особой жестокостью военных африканских спецподразделений) выехала на причал и остановилась у борта судна. Выбежавший из черного лимузина огромный негр обвешанный оружием распахнул дверцу "Хамера" окрашенного в защитную краску и вытянулся в струнку, отчего стал еще выше. Из него не торопясь вышел высокий генерал в черной, сверкающей золочеными пуговицами форме в темнобордовом берете и золотой тростью под мышкой. - Ух, ты, - удивился старпом, - сам Черный Скорпион к нам пожаловал! Герой гражданской войны в Нигерии, второе лицо в государстве. Такие люди в порту появляются не зря, а поскольку военного груза у нас нет, то явился он явно за нашими "Волгами". Вот вам и ответ - почему все привезенные нами автомобили окрашены в черный цвет, видимо, все они предназначены военным. Только это не "Мерседесы" и кондиционера в них нет. Скоро начнется цирк. Между тем генерал, не взглянув на судно, ткнув тростью стивидора, направился к стоящим на причале автомобилям для посольства, а через минуту стивидор потребовал у второго штурмана ключи от автомобилей. Второй помощник вопросительно посмотрел на капитана. - Не вздумайте вступать с ними в пререкания, - промолвил капитан. - Отдайте ключи, если они у вас, пусть посольские сами разбираются с этим Скорпионом. Африканцы такого ранга признают только повиновение, и на будущее запомните, что этот генерал ввел после гражданской войны публичные расстрелы на городском стадионе, куда обязаны были являться в обязательном порядке и капитаны стоящих в порту судов. Это у него по-прежнему любимое наказание за малейшие провинности. В этой стране еще долго будет чрезвычайное положение. Слова капитана подтвердили последующие события. Когда были выгружены последние автомобили, в каюту капитана поднялся возмущенный адъютант генерала. Он бесцеремонно плюхнулся в кресло напротив и, вытащив из кобуры кольт, положил на стол, направив ствол на капитана. - Где еще четыре автомобиля, - спросил он, - нам нужно двадцать два. Сидеть под дулом пистолета неуправляемого человека из джунглей, было делом весьма неприятным, но лицо капитана осталось невозмутимым. Он взял с письменного стола коносамент и положил перед гостем. - Можете убедиться, здесь написано, что на мое судно было погружено только восемнадцать, причем два их них предназначены для посольства. Вам принадлежат только шестнадцать. - Генерал сказал, что ему нужно двадцать два, а с посольством мы сами разберемся, - офицер потянулся к пистолету. - У меня автомобилей больше нет, можете осмотреть судно. В этот момент вновь открылись двери, и на пороге возникла высокая фигура представителя Автоэкспорта известного эстонского автогонщика Аво. Он, ничуть не тушуясь, поздоровался сначала с офицером, затем с капитаном. - Ваши остальные автомобили прибудут через два дня с другим теплоходом, - он положил перед офицером бланк радиограммы. Пистолет исчез в кобуре, а его владелец, не читая документа, забрав его, а заодно и открытую бутылку виски, вышел из каюты. - Извиняюсь за задержку, но меня остановили при въезде в порт. С этими машинами много шума. Наш военный атташе высказал мысль наградить отличившихся в войне с Биафрой высших офицеров и, не согласовав ни с кем, сообщил об этом генералу. Теперь и не знаю, как буду выходить из положения. Посол делает вид, что это его не касается. Следующее ваше судно везет первые 40 "Жигулей", боюсь, что история повторится. Разбаловали мы нигерийцев, слишком многое давали в качестве безвозмездной помощи. - Я вам сочувствую, но честно говоря, мне важнее вовремя уйти отсюда, я и так задерживаюсь. Надеюсь, что вы подпишите коносамент. - Конечно, - согласился представитель, - но хочу предупредить вас, что там, куда вы следуете, свирепствует эпидемия холеры, правда последнее время обстановка улучшается. Помощь врачей ООН и СССР, дает свои результаты, но холера есть холера. Одним словом Афр