Женщины капитана - Лев Веселов 3 часть

К этому времени на многое в жизни я стал смотреть по-другому и склонялся к мысли, что настоящая любовь часто бывает без взаимности и нужно уметь ждать и терпеть, а нередко и прощать. Морякам чаще всего не свойственно чувство собственности на женщину. Если он умен, то понимает, что в его отсутствие и у женщин это чувство исчезает. Нельзя заставлять женщину ждать любимого ежеминутно - можно сойти с ума. Но ему я этого не сказал, да он, скорее всего, в этом и не нуждался. Вместо ответа ответил вопросом на вопрос - Но ведь что-то от прошлой жизни осталось? Видимо на этот вопрос он уже давно нашел ответ: - О чем вы, капитан? Что может остаться на земле у капитана без семьи. Отчий дом в Анапе, как ушла Настя, сгорел, а кладбище с могилой отца и матери перенесли в другое место, и их могил я не нашел. Здесь жизнь не сложилась - заводить жену было поздно, а подругами здешние женщины быть не желают. Вот и выходит, капитан, зря жил я на этом свете. Не остается после меня ничего на земле, а пепел мой по завещанию рассеют над морем, и не над Черным, где я родился. Нет больше на земле могил моих предков, выходит, и меня уже нет, ведь смерть наступает не от старости, а от забвения. И поверьте мне - самое страшное в конце жизни узнать, что она прожита зря. Он встал, выпил у стойки еще коньяка, расплатился и, не прощаясь со мной, ушел в штормовую темноту. Через несколько дней мы снова "заглянули" в этот ресторан и когда заказали ужин, бармен положил на стол конверт и поставил бутылку дорогого вина. - Сеньор капитан просил передать это вам. Я раскрыл конверт. Из него выпал листок бумаги, исписанный красивым каллиграфическим почерком: "Они где-то рядом и в тоже время далеко. Где-то через стену, в жаркой тьме, в полусне, в полусознаии. А здесь Я, желание покоя и его невозможность. А еще хочется войти в дом, где она, дети.... Хочется! А чего больше?- и не ответишь. И чем старше, тем сложнее. Мысли совсем не там, где можно разрешить вопросы. Они увязли в обидах, обмане, которых не удалось избежать при долгих расставаньях. Так зачем же думать о встрече? Чтобы вновь расстаться? Я пытаюсь заснуть и опять вижу их рядом... Но они далеко, а со мною только память, от которой некуда деться. Они тоже память... "


* * *

Прошел год, мы снова уже в который раз прилетаем на зиму в Торревиеху, но я капитана больше так и не видел. На скалистом берегу рядом с пляжем Плайя де Локос у самого среза воды стоит белая двухэтажная вилла с мезонином и площадкой над ним. Стены ее, покрыты толстым слоем морской соли, окна закрыты жалюзями. Поговаривают, что она принадлежит капитану, которого никто не знает. В том, что она построена по проекту моряка, сомневаться не приходится. Когда стоишь рядом с ней, кажется, что она что-то хочет рассказать тебе, но молчит, не имея права раскрыть свою тайну. Я не уверен, что это вилла капитана Старыгина, но почему бы и нет, ее мезонин с мачтой-флагштоком так похож на капитанский мостик. Желая узнать что-нибудь о моем знакомом, зашел в ресторан, но там хозяйничали китайцы, которые, пользуясь наступившим экономическим кризисом, успешно скупают недвижимость в Испании. Они, разумеется, ничего о нем не знали. А виллу, говорят, собирается купить местная знаменитость и владелец шикарных апартаментов кинорежиссер Никита Михалков. Мне стало очень грустно, возможно это последнее, что осталось от капитана на земле. Наверное, еще и потому, что и моя жизнь тоже клонится к закату, и теперь я все чаще сомневаюсь в том, что знаю для чего жил и живу еще на свете.