Ералашный рейс 1/13 или первый День Рыбака 2 часть продолжение 2

Не пройдет и полгода, как я возвращусь,
Чтобы снова уйти на полгода…
(Высоцкий. «Корабли постоят, и ложатся на курс»).

БАЙКИ ИЗ КАЮТ-КОМПАНИИ СРТ.

В середине прошлого века рыбаки Прибалтийских республик вышли в Северную Атлантику для освоения океанического лова сельди. Мой первый рейс в зимний океан длился ровно шесть месяцев, из которых на штормовую погоду пришлось не менее трех месяцев. Выходит, значительную часть промыслового времени мы то и дело штормовали носом в разрез волны, удивляясь поразительной верности рыбацкого фольклора:- Рыбу стране, деньги жене, а сам носом на волну.
Кто-то крепко перестарался, назвав рыбацкое судно этой серии Средним Рыболовным Траулером или - СРТ. Явно не заслуженное – «Средний» прилепилось к СРТ, чтобы так зваться, не мешало бы этому малышу «подрасти» хотя бы в разика два.
Рассчитывая остойчивость крохотного океанического сооружения проектанты СРТ явно уповали на эффект игрушки Ванька–встань-ка. Однако же корабелы перестарались, наградив траулер чрезмерной остойчивостью. Резкой и беспорядочной качкой СРТ изматывал тела и души экипажа, но зато обладал способностью выпутываться из любого положения, в каком бы его не застигли водяные валы. Океанские гребни случались и круче американских горок, но и такие - нипочём малышке, и кончики его мачт всегда устремлялись в небо, а никогда не наоборот. Беспорядочная болтанка СРТ вязала команду по рукам и ногам, заставляя пробираться в тесноте судовых коридоров широко расставляя конечности и хватаясь за подвернувшиеся предметы закреплённые к стальным переборкам. Эта привычка настолько укоренялась, что возвратившись на тверди земные, бывалый рыбак не скоро избавлялся от манеры ходить, широко расставляя ноги. По видимому отсюда и пошла гулять по свету поговорка:- Рыбак рыбака видит издалека.
Добравшись до кают-компании и устроившись по диванчикам, не следовало расслабляться. Если ты не расположен таранить лбом стол, а затылком стальные стены переборки, то держи обе руки в постоянной готовности. Самый заурядный и дохленький западный циклон разгонял через безбрежную Атлантику дичайшую волну, учиняющую болтанку судна с амплитудой 25-30 градусов с борта на борт. Коротенький период качки судна в 8 секунд отбирал у экипажа не только возможности, но и желания читать, писать, сгонять партию в шахматы, а тем более в домино. Из всех доступных развлечений для команды оставались кино, а после него - здоровый морской трёп. Если бы в кают-компании траулера, штормующего в дрейфе носом на волну, каким-то чудом оказался сторонний наблюдатель, он сразу бы и не понял, от чего так сотрясаются стопы посуды на полках. Бряцает ли они в унисон с оголившимся на волне и пошедшим вразнос судовым винтом, толи происходит это синхронно с гомерическим ржанием из пары дюжин молодых глоток. После кино, зрители не торопились разбрестись по местам обитания. Переполненная кают-компания теперь крепко смахивала на сборище остряков с любимого миллионами зрителей телешоу «Кабачок тринадцать стульев. Подкорректировать бы рыбацкий юмор, а вместо солёных словечек, проставить купюры, то хоть напрямую в теле эфир запускай трёп из кают-компании.
Так коротались штормовые вечера в первой половине рейса СРТ-4425. Правда, день ото дня настрой в кают-компании заделывался всё серьёзнее, и нам было уже не до высоких раздумий «за жизнь», протекавшую где-то за туманными горизонтами, когда всё чаще разговоры кончались суесловием о женской коварности. Как это не редко случается, повод нашёлся и зацепил за живое не успевшие зачерстветь в житейских бурях сердца молодёжного экипажа. На наших глазах сник, скис и загрустил самый юный и самый восторженный из судовых молодожёнов. А всё из-за письма, в котором супруга сообщала, что её брак оказался дикой ошибкой, и оставаться на полгода в положении «соломенной вдовы» больше нет сил. В заключение юная леди настаивает на срочном выборе:- либо я, либо - море!
Не успела стихнуть полемика «по делу молодожёнов», как полыхнули страсти из-за «информации» от незваных «доброхотов», но уже главе семейства со стажем - мотористу Н…. Соседи по лестничной клетке доносили на мать его троих детей:- «презревшую стыд и устроившую на дому «Содом и Гоморру». Моторист заделался сам не свой, замкнулся и, спрятавшись за слесарными тисками, с маниакальным выражением на физиономии, в ночные вахты мастерил что-то, скрываемое от любопытных глаз.
- К калёному лезвию финки он уже набирает ручку - докладывали старшему механику, те, кому было поручено присматривать за судовым «Отелло», чтобы тот окончательно не свихнулся.

Именно с этих дней на нашем траулере зародились и обрели целенаправленный характер заседания судового «кабачка 2 на 13 стульев». Почему и вдруг 2х13? В кают-компании СРТ наглухо закреплены два обеденных стола по 13 посадочных мест у каждого. За открытие кабачка «2 на 13» взялся старший механик Евгений Александрович Тункевич, самозвано представившись «Паном председателем».

На борту СРТ-4425 Е. А. Тункевич объявился за десяток дней до выхода траулера в рейс и сразу отличился нестандартным поведением. Дважды на день менял он обличие и характер деятельности. Явленная в рабочие часы импозантная внешность старшего механика пуще подошла бы босяку из произведений Горького. Но стоило старшему механику сбросить промасленную робу, деревянные клуни и затасканную кепку букле, как он тут же преобразился в франтоватого карбонария, чем-то напоминавшего героя кинофильма «Овод». Судовая команда величала нового механика по-разному и бесспорно в зависимости от времени суток. В рабочие часы он чаще всего откликался на «товарищ старший механик». Зато в вечерней кают-компании предпочитали звать его по отчеству - «Александрыч».
Возможно, фокусы стармеха с переодеваниями и сменами «грима» воспринимались бы как заурядная театральная показуха, не прояви он качеств трудоголика. После утреннего чаю, во главе с «маслопупой компанией» стармех торопился исчезнуть в машинном отделении. В судовых коридорах он лишь изредка мелькал с очередной папкой, схем, спецификаций и заводскими инструкциями по обслуживанию механизмов. Тем временем в каюте старшего механика его жена Эльвира стрекотала на пишущей машинке, создавая очередную копию рабочей инструкции по обслуживанию механизма или энергоносителя. Хотя из диплома механика-дизелиста III разряда следовало что, будучи практиком, стармех обошёлся без системного теоретического образования и о законах термодинамики только наслышан, но это не помешало ему вызубрить и свято блюсти правила эксплуатации судовых дизелей и систем электроснабжения. Почтение и привязанность к главному двигателю стармех проявлял не меньшую, чем к чарам собственной супруги. Не раз мне случалось быть свидетелем проявления этих чувств. Подобно врачу диагносту или опытному ветеринару прикладывающему ухо к брюху дорогой и породистой лошади, старший механик отслеживал процессы жизнедеятельности, в «крупе» главного двигателя. Сходству с практикующим конским эскулапом не вредили ни отсутствие медицинского халата, ни исполинская отвертка вместо стетоскопа зажатая в правой руке механика, и ветошь в другой. Жестом, схожим на поглаживание он то и дело ветошкой смахивал с чугунных боков дизеля потёки масляного пота. Казалось, что так механик снимает и успокаивает рабочую дрожь двигателя. Как бы в ответ на эту ласку тот откликался синхронным восьми цилиндровым фырканьем.
– Поёт, чисто хор Пятницкого!- с упоением меломана предложил механик и мне насладиться внутри цилиндровой спевкой.
Как шаман с бубном, весь день не расставался старший механик с амбулаторной чистоты салфеткой из мешка с ветошью. Усаживаясь за обеденный стол, стармех жестом аристократа засовывал салфетку за воротник. В часы вечернего досуга он неожиданно преобразился в этакого рубаху парня, поэта, балагура и выдумщика. С такими всегда и везде легко и весело. Опять в его руках промелькнула салфетка, но прежде чем расстелить на коленях, Александрович смахнул ею с клавишей трофейного «Вестминстера» воображаемую пыль.
Судя по прожитым годам Е. А. Тункевичу ещё далековато до «сорокота», но успел он повидать уже таковое, чего и врагу не пожелаешь. Не сразу, но в конце - концов стало известно, что в бою под Кенисбергом чудом удалось ему выбраться из горящего танка. Как память об этом свидетельствуют, едва заметные шрамы на щеке и шее, не безобразящие, а скорее придающие его профилю шарм завзятого дуэлянта. Так уж случилось, что парнишка-водитель танка Т-34 попал в любимчики хирурга из ожогового центра. Как обещал, тот и старался «слепить вьюноше лицо писаного красавца». В перерывах между серией операций по пересадкам кожи, Евгений перечитал всех отечественных классиков, обучился лихо перебирать клавиши трофейного аккордеона и сочинять бардовские песни. Война кончилась, но не скоро вышел из госпиталя Евгений. А когда вышел, был он уже не один. Под ручку с ним по жизни пошла медицинская сестра, выходившая солдата и ставшая женой Евгения. Демобилизовавшись Евгений поступил на курсы судовых механиков, а с морем познакомился и полюбил его на прибрежном лове салаки в Балтике. В Атлантический океан моторист Евгений вышел с первой сельдяной экспедицией. С получением диплома МД-III ходил в Атлантику третьим и вторым механиком на Калининградских сейнерах и средних траулерах.
На борт нашего СРТ-4425 Евгений Тункевич поднялся с «Направлением отдела кадров» в кармане и с красавицей женой под ручку. Вновь назначенный старший механик, вечером представил кают-компании свою супругу. Правда, не совсем в обычной форме, назвав не по имени, отчеству, а «Моей Лошадкой».
Дни и ночи подготовки судна к рейсу, старший механик не расставался «с Лошадкой», и даже в контору ходил с ней под ручку. Смотрелись они несколько необычно. Эльвира – голубоглазая, с румянцем на щеках, с заплетённой в узел льняной косою, высокая и предрасположенная к дородности типичная русская красавица явно верховодила над ни чем в особенности непримечательным мужичком.
В том далёком 1958 году я готовил СРТ-4425 к своему первому самостоятельному рейсу. В недавно организованной и бурно развивающейся рыбопромысловой компании оказался я самым молодым капитаном. Мыслил я тогда с комсомольской категоричностью и мне претили любые «нежности на показ». Не удосужившись вникнуть в биографию «сладкой парочки», тут же зачислил старшего механика в рядовые «подкаблучники». Только что обретший капитанскую самостоятельность, не без оснований я опасался, что партком расстарается «укрепить наш комсомольско-молодёжный экипаж занудной партийной прослойкой». Нетрудно было догадаться, что на роль «дядьки при недоросле», как «недозрелому капитану» постараются подсунуть мне собственного кадра.
Плетью обуха не перешибёшь, а выступать супротив системы себе дороже, поэтому скрыв задетое самолюбие, я заранее предугадывал неизбежные стычки с «партийным ставленником и дамским угодником», да ещё отмеченным дуэльным шрамом.
Но не прошло и недели рейса, как эти опасения уже смешили нас обоих. Все свободные от вахт вечера на переходе к промыслу мы коротали под вздохи и вариации аккордеона и самопальные песенки старшего механика, проявившего талант массовика – затейника. Жаль, что записать слова его песенок я тогда не догадался. А надо было бы. Одна песня из репертуара «Александрыча» зацепила за живое, и без передыху «прокручивались» в мозгах на мотив вальса: «Я тоскую по Родине…» А припев:- хочу, чтобы ты меня встретила, обняла, и без излишних слёз, седины бы моей не заметила и морщинки, что с моря принёс… оказался особливо липучим. Припев этот самопроизвольно и бесконечно воспроизводился, повторяясь где-то в подсознании, как при затупившейся игле с заигранной пластинки патефона. Это можно и понять. О подобной встрече с любимой явно мечтал каждый, пребывавший на борту траулера, не исключая, выглядевшего с каждым днём всё мрачнее моториста.
Всю сложность ситуации, в которую попал этот отец семейства, первым раскусил, оказавшийся ещё и самобытным психологом неш старший механик. Он правильно рассудил, что утешать мужика, усомнившегося в верности своей половины – самое последнее дело. В таких случаях необходимо предпринять нечто иное. И Евгений Александрович специально под замкнувшегося и ушедшего в себя моториста затеял новые байки в кают-компании. На судовой доске объявлений появляется анонс:- Экипаж приглашается на диспут: «О семье и браке». Желающим выступить, просьба записаться у старшего механика.

Со вступительным словом к переполненной кают-компании обратился инициатор диспута. Из замусоленной, смятой тетрадки, предназначенной для записи песен и виршей посвященных «Лошадке», зачитал нам Александрыч самые потаённые мысли, когда-либо высказанные классиками русской литературы о женщине и о браке.
Автор «Анны Карениной» выразился так озорно и жутко, что на минуту стало тихо в кают-компании и замолкло даже дребезжание пустых алюминиевых мисок на полках. «А я про баб скажу правду, когда одной ногой в могиле буду – скажу, и пригну в гроб, крышкой прикроюсь – возьми меня тогда!»…
Насладившись произведённым эффектом, «пан председатель» перевернул страничку и обратился теперь к высказываниям «Буревестника революции»:- Человек переживает землетрясения, эпидемии, ужасы болезней и всякие мучения души, но на все времена для него самой мучительной трагедией была, есть и будет – трагедия спальни…
- Однако всё только что процитированное выглядит ягодками в сравнении с реальностью наблюдений моего самого любимого писателя А. П. Чехова – пугнул примолкнувшую аудиторию Александрыч.
Царская цензура просто не осмелились пропустить в печать «учёную статью «К сведению мужей», тогда ещё мало известного молодого писателя и врача по специальности. Цензура испугалась массового оскорбления чувств обманутых мужей, усмотрев в статье «практическое пособие из пяти довольно циничных и безнравственных способов покорения чужих жён». Почти сотню лет провалявшись в архивах, этот рассказ увидел свет совсем недавно и лишь в академическом издании.
К злободневной во все времена теме супружеской неверности не раз возвращается Чехов в своём творчестве. В коротенькой юмореске «Жизнь прекрасна», увещевая обманутых мужей покушающихся на самоубийство, писатель успокаивает их патриотическим призывом:- Если жена тебе изменила, то радуйся, что она изменила тебе, а не отечеству!
- К сожалению, призыв этот не потерял силу и до настоящих времён:- спрятав в карман тетрадку, и раскрыв на закладке том А. П. Чехова, добавил уже от себя Александрыч.
- Вот здесь, в рассказе «Несчастье», А. П. Чехов с профессиональной анатомической точностью, в предельно сжатой форме и с медицинской и психологической точек зрения разворошил семейную постель. В этой новелле А. П. изобразил всю подноготную внутренней борьбы между супружеским долгом и заурядным дачным увлечением. Автору удалось раскрыть чувственные влечения, и несчастье падения глубоко порядочной замужней женщины и матери, вскрыв при этом всю животную сторону интеллигентного человека. Кажется, самого автора поразила и напугала эта сила животной природы в человеке и бессилие перед ней высоких слов и помыслов о чести, семейных основах, о силе воли и других не менее разумных доводах. Если довериться новелле, читатель может зациклится на мысли, что вся наша жизнь – пустая и глупая шутка в которой нет места ни нравственности, ни логике, а только одна случайность. Как не найдено приёма против лома, так и лучшими умами человечества не найдено ещё способа уберечь семейный покой от происков опытного соблазнителя. Тысячелетиями орудует наглый обольститель по проверенной методике обольщения, в полной уверенности, что достаточно разбудить в чутком женском сердце жалость к своим показным страданиям, как эта жалость тут же отзовется сочувственными колебаниями в женской душе. Колебания он старается постепенно и методично превратить в наваждение сострадания, внушая мысль о себе как о несчастном человеке, больном душой и не находящем себе места. И делает это так что, не замечая расставленных сетей, жертва должна постоянно думать только о нём: «Из простого человеколюбия следует отнестись к нему серьёзнее»… А он продолжает работу над женской душой, как гипнотизёр зомбирует подопытную, затягивая её в пасть соблазна как удав кролика. Кажется, в новелле все развивается по плану соблазнителя, но на крепкий орешек попал решившийся раньше времени на открытый абордаж жены соседа и давнего друга падкий до чужой клубнички антропос. Умная, не успевшая до конца потерять голову женщина, почуяв подвох и опасность, просит мужа уехать: - Если ты со мной не поедешь, то рискуешь потерять меня!- признаётся она.
- Фантазия – в ответ зевнул муж…- и тут же - высказал свой взгляд на семью, на измену, поговорил вяло минут десять и лёг…- спать.
- К сожалению, так обычно отмахиваются от «надуманных бабских проблем» все счастливые, ничему не наученные, самодовольные и обленившиеся мужья,- сетует автор.
- Ты спишь? Я иду пройтись. Хочешь со мной?- Не получив ответа,… и не чувствуя ни ветра, ни темноты она шла, шла… прямо к дому своего соблазнителя. Непреодолимая сила гнала её…
Шла, сгорая от стыда, не ощущая под собой ног, но то, что толкало её вперёд, было сильнее и стыда, и разума, и страха…- Так шла бывшая ещё сегодня с утра порядочной женщина. Шла на встречу с непреодолимым вожделением, хотя ещё несколько часов назад была твёрдо уверена, что скорее убьёт себя, чем станет причиной несчастья для любимого и уважаемого мужа и дочери.

В следующем рассказе на тему о супружеской неверности, меньше письменных строк затратил Чехов, на не заслуживающий добрых слов, тип замужней женщины. Прежде чем подколоть на коллекционную булавку зоологический вид самки – стрекозы, Антон Павлович с пунктуальностью препаратора-натуралиста описывает её психологический портрет в рассказике «Ниночка».
Мямлю и рогоносца мужа, годами дурачат порочная жена с его приятелем - близким другом семьи. Играя на слепой любви и пользуясь добротой супруга, эта парочка для удобства своих интимных встреч, отселяет несчастного рогоносца в дальний угол дома в полутёмный чулан. И поделом ему! Нисколько не сочувствует писатель мужу - подкаблучнику.
Не лучше выглядят и герои классического «треугольника» из поучительного рассказа писателя «Живой товар». Здесь «за счастье обладания» весьма расхожим товаром – миловидной, с кошачьим личиком, но пустым и глупым созданием, влюблённый в неё растяпа - муж жертвует собой и состоянием.

Убедившись, что окончательно завладел вниманием аудитории, Александрович перестал говорить по писаному, а обратился к аудитории с собственными мыслями. - Надеюсь, юноши, вам понятно, что рассказы Чехова это не просто художественный вымысел талантливого писателя, а добросовестное психологическое расследование врачом загадочной женской души. Его анализ наталкивает на неутешительный вывод:- ежели женщину обуяло непреодолимое наваждение «мотнуть хвостиком налево», то ей вовсе без разницы, в отсутствии или под боком у неё спит свой благоверный. И единственно, что я смею рекомендовать молодым мужьям, внимательней относитесь ко всем фантазиям и капризам своей лучшей половины. Ибо…«Крепок дух, но слабо тело человеческое»… сказано в писании. А ещё - «не искушай без нужды» - и посему я большой противник легкого и свободного доступа к семейному очагу так называемых «друзей дома». Тем более не подпускайте к нему «свежих и интересных личностей». Не искушайте добрую, но слабую женскую натуру, чтобы ненароком не разбудить мохнатого, затаившегося в глубине самости казалось бы ангельского создания, чтобы не пришлось пережить происшедшего в новелле «Несчастье» Чехова – голосом ветхозаветного пророка громыхнул «пан председатель».
- Вот вам мой совет холостяки и молодожёны:- Читайте и набирайтесь ума у Чехова! Этот земский врач плохого не посоветует! И ещё один совет для неженатых: брак – это лишь лотерея с надеждой на выигрыш, поэтому так необходим трезвый расчет и предосторожности. «Не зная броду, не суйся в воду», а как разведчик в иноземный стан войди другом в семью невесты и присмотрись к тёще, вот и увидишь, во что превратится твоя жена на склоне лет.
- Женившись, не обольщайтесь призрачной прочностью брачных уз, а помните: обычное и житейское это дело, когда при длительной семейной разлуке случается на стороне физическая связь у одного, либо же и у обоих, даже из благополучной супружеской пары. Такая связь мимолётна, не разглашается, и быстро закончившись, не ведёт к семейным разладам. В буржуазном прошлом, в благородном обществе на «залёты» с красивым названием адюльтер старались не обращать внимания, лишь бы соблюдались внешние приличия. Да и в наши дни в интеллигентных семьях не делают трагедий и «Много шума из ничего».

Отдать должное, наш «Пан председатель» в вопросах о семье и о браке был хорошо подкован. Оперируя не привычными словами «полигамия и моногамия», он быстро доказал, что в определённые эпохи развития брака, многобрачие оказалась единственным средством выживания человечества.
- Кстати, у наших братьев мусульман, так и прижилось многожёнство и это укрепило их семьи, а у вымирающих северных народностей иная методика, у них бывало в обычае предлагать гостю на всю ночку до утра свою супругу.
Культ любви прочно связан с инстинктом продолжения рода человеческого и заложен в нас с сотворения мира. Известно, что в древних месопотамских храмах обожествляли и поклонялись символу плодородия мужскому фаллосу – вещал окрепший голос с председательского места. - А дочери из лучших семейств допотопных Вавилонии и Шумер прямо таки ломились в храмы, чтобы стать там добровольными и бесплатными жрицами любви. Поведав нам о брачных отношениях в Элладе, Древнем Риме и Киевской Руси, «Пан председатель» довёл лекцию по истории семьи и брака и до нашего столетия. Теперь он заострился на попытке внедрения в молодой Советской республике революционной теории «Стакана воды», до которой додумалась известная немецкая революционерка и суфражистка Клара Цеткин. «Теорию» подхватили, две самые яркие и знаменитые русские женщины того времени - комиссары: Евгения Колонтар и Лариса Рейслер. Они бурно пропагандировали на открытых митингах для «раскрепощённых революцией женщин», теорию безбрачных связей, предлагая внедрять её на практике подобно «стакану походя испитой воды».
- Вот бы и жили эти суфражистки в заснеженных ярангах, обучая там самоедок теории «стакана воды»,– взревел моторист Н…
- Все современные разговоры о физической измене, как об обязательной причине разрыва брака, это чистой воды отрыжка от крепостного сознания – продолжал гнуть своё Александрыч, не обращая внимания и не беря в голову раздражённый ропот и реплики с места.
- Современному грамотному и воспитанному человеку нельзя забывать о физиологии, от которой никуда не деться, она неотвратима как гомеостазис, хотим мы или не хотим, а обмен веществ в нормально работающем организме происходит помимо нашей воли. Но, - тут «пан председатель» сделал передышку и поднял вверх указательный палец:- как и с вульгарным голодом не каждому человеку разумному дано стоически справится с излишком или недостатком гормонов в организме. И если быть объективным, то необходимо отметить: во всех грехах и искушениях человека виноват взыгравший в его крови избыток тестостерона. Не зря этот гормон монахи и пустынники изгоняли длительными постами, молитвой и телесными истязаниями в виде самобичевания, ношения вериг, или власяниц. Так уж получается, что по рецепту и методике, священнослужителей изобретших церковную епитимию, как возлагающую половое воздержание на греховодника, и наш родимый Минрыбхоз на нас - грешных - возложил строгое полугодовое испытание. Вот и советский рыбак, находясь в безбрежном океане подобно праведнику в пустыне, непомерными трудами и психическими перегрузками вынужденно изгоняет из телес излишний жирок, а с ним сжигает и тестостерон. Хотя и «трудная это работа, бегемота тащить из болота», надо признать – нам - рыбакам в море всё же легче, чем нашим жёнам, брошенным в мире полном соблазнов. А ещё надо сказать, что гораздо тяжелее, чем в патриархальном сельском быту, терпеть разлуку городской женщине. В городе, как в погожий день у улья, жужжа комплименты, так и кружат и вьются трутнями безответственные прохиндеи, выискивая среди зазевавшихся простушек лёгкую добычу.
– Прошу вас, джентльмены, заострить внимание и зарубить на носу вывод, за тысячелетия выверенный на общественной практике: «что бы ни случилось, но главным в семейной жизни были и всегда остаются доброта, умение прощать и готовность жертвовать собой ради ближнего». Не зря в Евангелие сказано, что нет выше жертвы, чем отдать жизнь «за други своя».
Так, обрядившись в рясу доброго пастыря и в евангельском духе «Пан председатель» проповедовал нам - «молодым язычникам» о всепрощении и смирении перед готовой вот-вот взорваться в негодовании кают-компанией.
Однако Александрыч вовремя сориентировался и понял, что не нашёл ни малейшего отклика в суровых морских душах и поэтому вернулся на землю, пытаясь воздействовать на аудиторию уже с противоположной точки зрения.
- Вот вы молодняк, скрупулёзно ведёте счёт датам рейса, чтобы радиограммой уточнить день и час возвращения домой. А ведь так поступают лишь эгоисты, берегущие свой покой и не доверяющие ни себе, ни собственной половине. Предупредив супругу радиограммой, вам хочется быть уверенным, что дали ей фору: сделать генеральную уборку в квартире и выкинуть пустые бутылки, чтобы не приведи Господь, не застать близкого вам человека врасплох. Я же, никогда так не поступаю. О приходе в порт сообщаю «Лошадке» из телефонной будки за углом дома. Потом мчусь не к парадному, а к чёрному входу. И ни разу не промахнулся. Не было ещё случая, чтобы я не закатал в лоб бегущему по лестнице переполошенному прохиндею, получаю двойное удовольствие: дал этому хлюсту по морде, а потом пью принесённый им коньяк! – заканчивает Александрыч под дружное и одобрительное гоготание, доброй половины кают-компании, разделившей эту концепцию.
- Пошлость! Пожав плечами, скажут добропорядочные жены и мужья. Они может быть и правы. Однако в нашем случае Евгений Александрович добился главного, впервые за месяц в вымученной улыбке расплылось лицо моториста Н... и не только мне одному стала очевидна и понятна причина словоблудия «Пана председателя». Словоблудие оказалось оправданным, так как оно проросло на почве «лжи во благо», лжи ради моральной поддержки ближнего, в отчаянные для того моменты жизни. Окончательное оправдание подобной уловке на благо ближнего испытал я позже во время разговора по душам с мотористом в каюте старшего механика, когда услышал признание Н…, что охотничий нож он давно обещал сделать в подарок свояку, мечтавшему к осени получить лицензию на отстрел лося.

Так или иначе, но альковному направлению баек в кают-компании был дан «зелёный свет», и пошло - поехало. Одна за другой по кругу стали выдаваться одна забавнее другой адюльтерные истории. Редко когда они случались с самим рассказчиком, а всё чаще с другом или соседом по лестничной клетке. Дошла и очередь и до меня. Пришлось извиниться. - Опыт моей семейной жизни слишком мал, а мои соседи коллеги-рыбаки в основном находятся в море и редко когда бывают дома, поэтому с ними мало что приключается. Признав мои доводы уважительными, «Пан председатель» предложил сделать для меня исключение и разрешил заменить байки «по аналогичному случаю» новеллами Боккаччо из Декамерона. Новеллы имели некоторый успех, и когда их запас исчерпался, то мне позволили пересказ из «Одиссеи». В «исторических» байках старался я передать бытовавшую в древнем обществе всю простоту нравов, и поэтому у меня царевны сами ходили с вёдрами по воду, а цари знали счёт своим баранам. Такой мир импонировал моим слушателям, а хитро мудрые проделки находчивого морского бродяги и скитальца Одиссея пришлись кают-компании по вкусу. Когда же настало время поведать о кровавом пире, учинённом рассвирепевшим мужем в родном доме, то дошло до меня, что такое описание окажется вовсе и не к месту. Криминальная сцена расправы разгневанного Одиссея над бесстыдными соперниками, домогавшимися благосклонности от его верной супруги Пенелопы, показалась мне крайне непедагогичной, и её пришлось опустить.
Моим слушателям не терпелось знать, как сложилась дальнейшая судьба морехода, после счастливого возвращения домой, а особенно «после списания на берег» по возрасту и состоянию здоровья. Но об этом в эпической поэме ну, ни одного словечка. Отлично понимая, что традиционный хэппи энд, как в сказках у Шехрезады в стиле: «Одиссей и Пенелопа прожив долго и счастливо, умерли в один и тот же день», ни за что не устроит слушателей, я прибег к смеси из собственного вымысла и читанного из эпизодов о Троянской войне.
Тема Троянской войны оказалась нескончаемой.
Кроме хлама, не пользующегося спросом у столичных читателей, в передвижной судовой библиотечке оказалась книга «Мифы и легенды древней Греции», а среди кучи макулатуры из соц. реализма нашлись обе поэмы: «Илиада» и «Одиссея». К тому же, в журналах «Знание и сила» на тему реалий и вымыслов о Троянской войне была раскопана и вычитана серия статей известных учёных с их историческими версиями. Войдя во вкус, и подделываясь под стиль древнегреческих певцов-сказителей, продолжил гнуть несказанную чушь я из смеси читаного и собственных выдумок. И, в конце концов, добрался до неизбежного - старости нашего героя. Теперь, в завершении моих россказней, Одиссей предстал одиноким старцем, коротавшем вечера, у разведенного костра на берегу родного острова Итаки. Вполне вероятно всё так и было. И если реальный «Одиссей» не нашёл упокоения в очередной стычке с мечом в руке, то закат суматошной жизни старца, немудрено и предугадать. Даже и выдумывать не к чему. За пяток минувших тысяч лет в человеке мало что изменилось. Любого скитальца по белу свету, начиная от допотопного Гильгамеша, всех бродяг на склоне лет непременно ожидала схожая судьба – одиночество и желание выговориться перед случайным встречным. Видимо старческая болтовня Одиссея наскучила его домашним, вот и затянул эпический герой на огонёк костра свеженьких слушателей. За старцем неотлучно следовал дряхлый неопределённой масти пёс. Улегшись у ног хозяина и, положив голову на вытянутые лапы, не мигая, смотрел он в пламя костра. Стайка босоногих эллинских сорванцов, слонявшаяся по пляжу, заинтересовалась парочкой, всякий раз появляющейся на склоне дня, чтобы проводить за горизонт колесницу Геоса.
- Кто ты? Почему грустно и всегда в одиночестве провожаешь ты Геос и терпеливо ждёшь встречу со златокудрой и румяной Эос?- задал вопрос разбитной и любознательный пацан из босоногой ватаги.
- Одиссей,- представился компании старец,- сын Лаэрта и царь некогда славного народа Итаки. А со мной мой верный кормчий Еврилох, чародейкой Цирцеей в пса превращенный, только за то, что сучкой обозвал богиню, наших матросов в свиней волшебством обратившую. Еврилох тут же хвостом дважды вильнул, как бы подтверждая слова Одиссея: – Да, всё так и было!
Погас костер, от моря потянуло теплом и сыростью, ковш Большой Медведицы на небесном своде указывал уже за полночь, но никто не порывался уходить. Много чудесного поведал старец мальчишкам о своих злоключениях в странствиях.
- Разгневанный бог Посейдон мстил мне, десять лет нося по бескрайнему морю, закрывая дорогу к милой сердцу Итаке, сыну и верной жене Пенелопе. Но не понапрасну прозвали меня "хитро мудрым Одиссеем". Благодаря своей находчивости и моей заступнице, светлоокой и мудрой богине Афине, дано мне было непременно найти выход из самого, что ни на есть закрученного положения и счастливо избежать опасности.
Старость, даже в лице мифических героев, всегда болтлива и любит, хотя бы малость, но прихвастнуть. В повествованиях Одиссея реальные герои и исторические события переплетались с чудесными вымыслами о вмешательстве богов. Так и повелось со времён Одиссея, рассказывая байки салажатам, бывалые моряки обязательно раскрасят их небылью и страшилками про вмешательство всякой нечести, и свою находчивость и смекалку, чтобы совладать с нею.
Самый любознательный из эллинской пацанвы не пропустил ни одной посиделки у костра, и жадно впитывал каждое слово старого болтуна. Когда малец окреп и возмужал, то не только на весь белый свет поведал услышанное, но ещё и приукрасил его в своих поэмах. Многое из этого эпоса погибло, а сохранились из устных преданий лишь "Иллиада" и "Одиссея". Высказываются предположения, что сам певец был современником описываемых событий, но сведения эти скудны и ненадёжны и не подтверждены источниками. Видимо только потому, что не был этот народный сказитель ни царём и ни героем, к нему относились не больше, как к затейнику, равному по статусу простому лекарю, прорицателю или плотнику – корабелу, а о простолюдинах тогда мифов и поэм не слагали.
Лишь спустя века средневековый философ и дипломат Макиавелли, догадался и подметил:- Не великие дела увековечивают людей, а прекрасные произведения, в которых эти дела прославляются.
Всё так и случилось. Настали дни, когда названия творений певца стали произноситься чаще имен героев, в которых он их прославлял, а за право признания родиной певца рассорилось семь эллинских городов. Никак не могу припомнить, где вычитал, а возможно просто сам додумался, что босоного и любознательного мальчика подсевшего к костру и впитывавшего каждое слово Одиссея вполне возможно и звали Гомером.