НА ТИХОМ И БАЛТИКЕ продолжение 1

ДВЕ СТОРОНЫ МЕДАЛИ
У четвёртого причала Владивостокского Морского Торгового Порта стоит под погрузкой теплоход. Свою гавань он посетил после долгого рейса по северным морям. А нынешняя стоянка коротка, всего трое суток отведено на приём груза и они уже подходят к концу. Вот потому, семейные моряки отпущены по домам, а вахту несут холостяки из молодых. Возглавляет эту вахту третий помощник капитана Виктор, у которого забот - "полон рот". Ещё бы, и погрузка на все четыре трюма идёт, и снабжение всякое подвозят. Вот и мечется он по палубе, с носа в корму и обратно.

На грузовых лебёдках
Но беготню эту прервал звонок вахтенного у трапа. Ну, кого же принесло, так некстати? Оказалось, что прямо по его душу проверяющий прибыл, а именно главный штурман пароходства. На время пришлось отложить грузовые заботы. Вместе поднялись на мостик, в штурманскую рубку. Проверили наличие карт и пособий, всё в наличии на предстоящий рейс. С корректурой тоже порядок, есть и предварительная прокладка курсов. Но лицо проверяющего остаётся хмурым, оно почему-то даже кривится как-то. Вдруг этот суровый начальник проводит рукой под светильником и показывает её Виктору:
- У вас тут пыль годами не убиралась! За этот бардак получите выговор по пароходству.
Никакие объяснения начальство слушать не стало, да и не хотело. Расстроенный Виктор проводил главного штурмана до трапа. Настроение упало до ватервейса. Ведь понятно должно быть вроде, при такой суматошной стоянке: не до уборок в штурманской рубке. А по трапу уже поднимался старший механик Захарыч, его тоже дела заставили заскочить на минуту в порт. Старый моряк, всеми в экипаже уважаемый, заметил кислое лицо юного штурмана. Узнав о причине, велел не слишком-то огорчаться.
- Ты что, не знаешь что ли, у начальства твоего давняя язва желудка. Потому и не плавает. Мучает его болячка, отсюда и придирки идут. На вот, лучше почитай - тут и про тебя есть!
С этими словами "дед" протянул штурману газету. На второй странице "Дальневосточного моряка" красовалась статья под заголовком "Комсомольцы впереди". В ней говорилось о том, как славно потрудился их экипаж зимой на японской линии. Про заслуги Виктора так красочно упомянули, что ему и читать стало как-то неловко. Он даже покраснел, но газетку отнёс в каюту, на память пусть останется. А в голове почему-то возникли слова поэта-классика: ...Хвалу и клевету приемли равнодушно...
Этому он, однако, научится ещё не скоро. Жизнь закаляет нас, но не сразу. А пока, его снова закружили дела и заботы. Время отхода всё ближе, скоро порт растает за кормой. Растают все мелкие обиды, от них море быстро лечит. И майское, внезапное потепление обещало, что лучшее ещё впереди!

ГАБАРДИН
Великолепна природа Приморского края. Сопки, густо поросшие лесом, круто спускаются к водам многочисленных, таких живописных, заливов и бухт. Их названия, как и названия здешних островов, говорят о русских первооткрывателях этих мест или о кораблях, что когда-то впервые бросили свои якоря у пустынных в ту пору берегов. А теперь, крупные морские порты стали здесь воротами России, открытыми в широкую даль Тихого океана.

Подъём флага.
Из флотской газеты тех лет...
В одном из здешних заливов располагалась база флота, корабли которого охраняли дальневосточные рубежи громадной страны. А городок, где проживали семьи моряков, располагался в десятке километров от пирсов, в красивом распадке между сопок. Вроде бы и не такое большое расстояние, но, так называемого, общественного транспорта не имелось и в помине. Да и служба не оставляла практически молодым офицерам времени для свидания с семьёй. Потому-то дорожили они каждой свободной минутой, не боясь махнуть пешком под вечер по лесной дороге.
Вот так однажды, молодой лейтенант получил "добро" на сход только в 19 часов. Не мешкая, сбросил с себя рабочий китель, облачился в габардиновую тужурку, поправил перед зеркалом в каюте галстук, надел белую фуражку и быстро взбежал по трапу на верхнюю палубу. Козырнул флагу на сходне, пробежал по пирсу и проскочил проходную, ещё раз козырнув, дежурившему там офицеру. К шоссе пошёл тропою, несколько сократив себе дистанцию. А там, как ему показалось, повезло! Подвернулся сразу попутный грузовик. Водитель тормознул в ответ на поднятую руку, но сразу предупредил, что места в кабине нет, рискни, дескать, в кузове прокатиться. Лейтенант спешил и на слово "рискни" не обратил особого внимания. Только на ходу уже заметил, что до него здесь перевозился, видимо, цемент в мешках. Теперь ветерок шустро кружил цементную пыль, которая не только лезла в глаза, но и покрывала серым налётом мундир. В городке спрыгнул наш герой на землю, поблагодарил водителя, а тот только улыбнулся и покачал головой. Теперь до дома пару минут быстрым шагом.
Конечно, лейтенант пытался отряхнуться, но габардин - это такая ткань, которая хорошо в себя впитывает и гораздо хуже отдаёт всякую пыль. Жена слегка ахнула, увидев горе-муженька. Остальной вечер был посвящён чистке мундира. Вытрясти цементную пыль до конца так и не удалось. Попробовал лейтенант убрать её влажной тряпочкой, но это только усугубило дело. Был испорчен и мундир, и вечер!
Утром офицер постарался проскочить на корабль, как можно быстрее и незаметнее. Какое-то время пришлось ему походить в кителе, а там пришла пора и шинель одеть. Тужурку позже пошил новую, к тому же на погоны ему звёздочку добавили. И теперь, когда воспитывал своих матросов, используя выражение: "поспешишь - людей насмешишь", всегда вспоминал с улыбкой про свою зацементированную в спешном броске домой габардиновую тужурку.

НЕЛЕПЫЙ СЛУЧАЙ
Когда-то, семейные обстоятельства заставили меня уйти с "большого моря". Оставив солидные теплоходы и рейсы в дальние страны, переключился я на портовую работу, позволявшую отныне больше времени уделять своим детям. Сутки теперь я проводил на буксире, занимаясь перешвартовкой судов в гаванях большого судоремонтного завода, заводкой их в доки. А два дня после этого были посвящены отдыху и семье.
Старшим механиком буксира был опытный моряк, много лет ходивший в океан на рыболовных судах, но со временем, как и я, перебравшийся ближе к дому. За годы совместной работы нашей, он поведал мне многое. В частности то, как пришлось ему со своей командой спасать тонущий в шторм теплоход. Судно затонуло, но всех членов экипажа удалось снять со спасательных плотов, а затем и доставить их в ближайший порт. Не без гордости показывал он и свою медаль "За спасение утопающих", заслуженно полученную им за проявленную тогда отвагу.
А вскоре, уже нам вместе пришлось выручать попавшего в беду на воде человека. Весной море уже начало освобождаться из ледового плена, но в глубине залива лёд ещё держался. Поздним вечером диспетчер сообщил, что в соседней гавани кто-то слышал крики со стороны залива. Необходимо выйти в акваторию и самим посмотреть, что случилось. Стармех быстро запустил дизеля, а я направил буксир к выходу из гавани. Подошли к кромке льдов, и, освещая её прожектором, пошли вдоль. Ни на льду, ни на воде пока ничего не видно. Стармех стоит рядом со мной на мостике, мы с ним рассуждаем: нет отдельных льдин, на которых могло унести кого-то. А в холодной воде человеку не продержаться даже десятка минут. Видимо показалось кому-то насчёт криков-то. Хотели мы, было, возвращаться к причалу, но решили ещё, на всякий случай, осмотреть и швартовные бочки в центре залива на стенде для размагничивания кораблей. И вот на белой, обледеневшей бочке высветилась вдруг тёмная фигурка человека. Подошли осторожно бортом и вытащили к себе на палубу совершенно закоченевшего бедолагу. В салоне отпоили его горячим чаем, и постепенно он начал приходить в себя. Выяснилось, что это рыбак-любитель. На свою беду не заметил в сумерках, что кромка ледового поля, в том месте, где он присел со снастями, откололась. Льдину, на которой он оказался, быстро потащило в море. Ужас произошедшего ещё больше усиливала наступавшая быстро темнота и то, что льдина на волне стала ломаться на куски. Пробовал кричать, но вокруг никого не видно, а берег уже далеко, чуть ли не в километре. Ему крупно повезло всё же. Льдина проходила вплотную к бочке, собравшись с силами, прыгнул и удачно. Уцепившись за рым, сумел он как-то на накренившейся бочке удержаться. Льдина, со всеми его снастями, быстро растворилась во мраке. Потом он опять громко кричал, не очень-то уже рассчитывая на помощь, пока не сорвал голос. Таким образом провёл он около трёх часов, ещё немного и его замерзшие руки не смоги бы больше удерживать слабеющее тело.
Так что, успели мы очень даже во время. Но вот уже и порт. Ошвартовались у причала, высадили спасённого рыбака после недолгого прощания. Он всё благодарил нас и клятвенно обещал никогда больше рыбной ловлей не заниматься.
Прошло ещё какое-то время. Стармех мой пенсионером стал, но иногда наведывался к друзьям на завод. Тогда и случился с ним этот нелепый и трагический случай. В предновогодние дни он заглянул на плавучий кран к механику. Сидели у того в каюте, ведь старым морякам всегда есть, что вспомнить, о чём поговорить. Есть ещё и возрастная проблема - чаще по малой нужде бегать. Вот и направился стармех на палубу. Его приятель вскоре заволновался, что-то долго гостя нет. Поднялся тоже по трапу, вышел на воздух и услышал слабый крик с воды. Вернее уже не с воды, а из ледовой каши за бортом. Заметался механик по палубе, ни багра, ни конца подходящего не найти в темноте, нечего подать другу. Но вот уже с соседнего судна прибежал вахтенный матрос, вдвоём сумели всё же с трудом, но вытащить упавшего за борт. Тот уже не мог говорить и начал терять сознание. Вызвали скорую, пытались сами растирать холодное тело и делать искусственное дыхание. Увы! Того, кто сам спасал людей когда-то, спасти не удалось. Нелепо, обидно до слёз, но так бывает. Подкараулила моряка не грозная волна в море, а просто темнота, да скользкая зимняя палуба.


БУХТА ЛАВРЕНТИЯ
В комнате пенсионера, на книжных полках, среди томов лежат и мелкие безделушки, вроде морских раковин, подобранных на берегах разных морей и океанов. Они напоминают старому моряку о тех местах, где ему привелось побывать во время дальних плаваний. Вот, к примеру, маленький овальный камешек, галька, обкатанная прибоем. С одной стороны на серой поверхности её видны белые прожилки, напоминающие парящую чайку. На другой надпись - бухта Лаврентия, 1964 год. Она лежит на ладони, а немного согревшись, рождает воспоминания...
В тот год наш теплоход доставил груз в совсем маленький порт Эгвэкынот, что расположен на Чукотке в заливе Креста, у самого полярного круга. После выгрузки пришлось, однако, чуть задержаться. Пропали люди со стоящего там же судна, капитан Веранд и ещё несколько человек. Они пошли на шлюпке порыбачить у косы Двух Пилотов, на другой стороне залива, и не вернулись. Погода резко переменилась, что здесь не редкость, и видимо стряслась беда! А у нас на борту имелись две самоходные баржи, на случай выгрузки в тех местах, где и причалов-то нет, на необорудованный берег. Вот и попросило начальство порта, помочь им в поисках пропавших. Тяжеловесной стрелой опустили баржи на воду, и пошли вдоль побережья на поиск. С воздуха тем же занимался вертолёт.
Одной из барж пришлось управлять мне, молодому в то время штурману. За двое суток обшарили мы всё ближайшее побережье, но, увы, никаких следов людей не обнаружили. Были только найдены выброшенные на берег, телогрейка и весло. Вот и всё. Нам казалось, что произошла нелепость. Капитан Веранд прошёл все моря, даже в войну судьба была к нему милостивой, а тут - погибнуть чуть ли не на глазах у всех. Но бывает и так!
Получен приказ продолжить рейс, баржи подняты на борт и закреплены. Перед самым выходом капитан пригласил меня к себе. В кабинете у него, на диване сидел человек лет сорока, небольшого роста, сухощавый и жилистый. При знакомстве сильно пожал руку. Капитан пояснил, что незнакомец пойдёт с нами до бухты Лаврентия и его нужно устроить. Ну что ж, диван в каюте у меня вполне подойдёт для ночлега, а вдвоём всегда веселее, чем одному.

Это было здесь...
Так познакомился я с интересным человеком, которого буду далее именовать просто Геологом. Я окончил среднюю школу в Ленинграде и законно считал себя питерцем, хотя морское образование получил позже в Таллине. Геолог же был коренным москвичём, но уже давно обитавшим в этих суровых северных краях. Оба, как выяснилось, любим историю, природу и литературу, так что нам было о чём поговорить и что вспомнить. Летом бродил Геолог по бескрайним просторам колымского края и Чукотки, зимой в Магадане обрабатывал с коллегами те материалы, что собрали за летний период. Жена его трудилась здесь же, занимаясь в полётах аэрофотосъёмками. Как и многие, хотели они вначале заработать на квартиру в Москве, а ещё прикупить обстановку и вещей, чтобы вернувшись на "материк", зажить по-людски. Но время шло, появилась трёхкомнатная квартира, подросли дети, воспитанные бабушками. А они всё тянули с возвращением назад, во время отпусков, чувствуя себя уже, вроде, как чужими в своём родном городе. И люди здесь были другими, и дети не совсем понимали, прилетавших издали родителей.
За трое суток, пока мы огибали Чукотский полуостров, переговорили о многом. Люди здесь сходятся быстро. Нам казалось, что мы давно знакомы и близки.
Запомнился мне рассказ Геолога о том, как приручил он гусей и что из этого получилось. Геологическая партия, в которой он был за старшего, как-то разбила лагерь на берегу ручья у подножия сопки. По два человека отправлялись на несколько дней по маршрутам, а начальник охранял палатку с имуществом, добывал рыбку для пропитания вдобавок к надоевшим консервам. Неподалёку обосновалась и стая гусей, которые постепенно привыкли к человеку, подкармливающему их хлебом. И гусям неплохо, и ему не так тоскливо в одиночестве. Прошёл месяц, и геологи стали собираться в путь, на новое место разведки. А там и осень подошла, пора было лететь в Магадан. Собрался народ и из других партий, разговоры, обмен впечатлениями о результатах трудов за лето. И тут кто-то поделился такой историей:
- Заканчиваем мы работу, а похолодало уже, гуси потянулись на юг. Так одна стая странная к нам подлетела, не боятся, прямо в руки идут. Мы их и перестреляли, конечно.
Тут Геолог прервал рассказ и вздохнул. Потом добавил, что те парни работали южнее его партии, и он догадывается, что гуси-то были наверняка, прирученные им.
А теплоход наш уже оказался в самом узком месте Берингова пролива, где-то справа Аляска, а слева открылась бухта Лаврентия. Отдали якорь. Снова спущены на воду самоходные баржи - необходимо выгрузить на берег снабжение для местных жителей и погрузить на борт партию бочек с китовым жиром. Стал собираться и мой Геолог. Двое матросов помогли снести вниз его имущество, а я направил баржу в глубину бухты. Неподалёку от посёлка упёрлись носом в галечный берег. Опущена рампа, выбираемся на пригорок. Обнялись на прощание, как старые друзья. Геолог навьючил на себя тяжёлый рюкзак, повесил на плечо карабин и двустволку, махнул рукой и неспешно зашагал в сторону посёлка. Я долго смотрел ему вслед - было грустно на душе. Перед тем, как взойти на баржу, я наклонился и поднял небольшую гальку. Пусть будет памятью о хорошем человеке, о здешних суровых, но по-своему красивых местах!

ЗАВТРАК НОЧНОЙ ВАХТЫ
На нашем судне ночная, она же "собачья", вахта завтракала по сложившемуся ритуалу. Первым в столовой появлялся моторист, добрейшей души человек, добровольно ставил электрочайник и накрывал на стол. Следом, по мере сдачи вахты, подходили вахтенный механик, за ним, померив льяла, появлялся сменившийся с вахты матрос. Последним спускался с мостика вахтенный помощник. Попьют чайку, перекурят под легкую морскую травлю и расходятся отдыхать с чувством исполненного долга.
Однажды, явившись в столовую, народ кроме штатного меню завтрака видит на столе миску, укрытую чистым полотенцем из-под которого курится парок и разносится приятный запах... вареной картошечки. Моторист, лукаво улыбаясь, приглашает всех откушать, чем Бог послал! Завтрак удался на славу, и народ засиделся дольше обычного.
Ночное застолье стало входить в традицию, как в честную компанию неожиданно затесался капитан. Что его подняло на мостик до 4-х часов? Молча покурил, через полчаса после смены вахты спустился вниз, заглянул "на огонёк" в столовую, увидел хлебосольный стол и... стал почти еженощно появляться на мостике. В принципе, народ был не против его посещений - чая и картошки на всех хватало, только одна мелочь стала мешать застолью - капитанская болезнь. Симптомы её - недержание речи. Никто не мог в его байки слова вставить, уже не говоря о том, чтобы перевести беседу на другую тему или на другого рассказчика. Первым выказал своё неудовольствие механик и, если ожидался визит капитана, старался поскорее проглотить завтрак и сникнуть.
Помог случай. Камбузник пожаловался старпому, что ночная вахта после картошки оставляет много грязной посуды, а тот в свою очередь посоветовал ему камбуз запирать на ночь. Моторист оказался смекалистым парнем - картошка со стола не исчезла. Вот капитан подсел к столу и смачно глотнул из поданной ему кружки.
- Что-то чай сегодня с каким-то привкусом?..
- Да я в чайнике сначала картошку сварил, а потом сполоснул и воду для чая вскипятил, - признался, не лукавя, моторист.
Капитан отставил кружку в сторону, помолчал и под благовидным предлогом ушёл к себе в каюту.
- Ну, Витя, - улыбнулся механик, не успевший в этот раз сбежать до прихода капитана, - хорошее дело ты сотворил. Теперь и поговорить можно нормально.
Ритуал завтрака вошёл в привычную колею. А чтобы камбузник не кобенился, посуду стали после еды споласкивать. Вскоре камбузная дверь перестала запираться, но капитан больше к застолью не выходил.

КАК ПОДАРОК ВЫБИРАТЬ
Все девушки любят получать подарки, а подарки эти желательны быть оригинальными и даже исключительными. Так думал молодой моряк "загранзаплыва", когда из разговора "о том и сём" со своей подружкой узнал, что она хотела бы приобрести сумочку к лету, но не может ничего подобрать в местных магазинах.
- Может заграница нам поможет - с этой мыслью он отбыл в короткий рейс на Данию.
На торговой улочке Копенгагена, среди пестроты магазинов увидел он лавочку с искомыми предметами в крохотной витрине. В небольшом помещении этой лавки за прилавком высился стеллаж во всю стенку, высотой почти до потолка, уставленный различными по форме, цвету и размерам дамскими сумками, так, что в глазах запестрело. Моряк упал духом - чтобы все это только осмотреть потребуется немало времени...
На звонок дверного колокольчика из-за портьеры вышла средних лет хозяйка и поинтересовалась чем-то у посетителя. Моряки, посещая разные приморские страны, в общем-то, понимают стандартные вопросы продавцов на любом языке, но отвечают на единственном доступном: по-английски. Так и поступил наш моряк, на что хозяйка, всплеснув руками, произнесла фразу, из которой стало ясно, что английским она владеет плохо, однако помолчав, нашла выход из затруднительного положения:
- Я позову девушку.
Из-за портьеры вышла или скорей выскочила невысокого росточка девчушка в брючках, на вид ровесница моряка и на понятном, как учили в школе, английском обратилась с вопросом:
- Что господин желает?
- Я хотел бы сделать подарок своей девушке...
Девчушка повела рукой в сторону стеллажа:
- Господин выбрал что-нибудь?
"Господин" по-прежнему пребывал в тупике: что и как выбрать в этом обилии... Ага! Коварная мысль мелькнула в его голове:
- А какая сумочка Вам нравится больше всего?
От этих слов у девчушки разгорелись глаза. Она, не спеша осмотрела весь товар, нырнула в подсобку, вынесла оттуда стремянку, взобралась по ней чуть ли не до самых верхних полок и поставила на прилавок строгой формы белую сумку, украшенную тиснением...
Похоже то, что надо!..
- Вы говорите - это подарок!? Позвольте, я заверну, - её ловкими руками сумка была обёрнута в бумагу с неброским узорчатым рисунком и обвязана тонкой узорчатой ленточкой с пышным бантом в углу.
- Как жаль, что такая красивая упаковка доживёт только до таможенного досмотра, - вздохнул наш герой, рассматривая своё приобретение на судне...
...В каюту входит таможенник в погонах майора, известный среди моряков, как "порядочный мужик". Он просит предъявить к осмотру наличные деньги и товары, приобретённые за границей. Сдержанно восхитившись красотой упаковки, интересуется, что в ней?
- Женская сумка. Подарок везу, - отвечает моряк. - Позвольте, я сниму...
- Не надо. Я поверю вам, - взяв пакет в руку и подумав пару секунд, решает майор, - жаль портить такую красоту.
Не стоит описывать, какое впечатление произвел на подругу подарок, но присутствовавшие при этом её умудренные жизнью родители, несмотря на все уверения, долго не могли поверить, что таможня пропустила его в таком экзотическом виде.
P.S. Когда мой старый друг прочёл эту историю, вспомнил, как сам посетил подобный магазин в одном из портов Японии, а упросила об этом судовой доктор: молодая дама, впервые попавшая за рубеж. Выбор женских аксессуаров обычного здешнего магазина оказался таким, что поверг неизбалованную советскую женщину в жестокий шок! У неё потекли не только слёзы, и пришлось штурману срочно выяснять нахождение ближайшего туалета. Доктор привела себя в порядок, но долго не могла ещё успокоиться. Штурман же про себя рассуждал:
- Выбор то здесь есть, но, к сожалению, денег у нас таких, увы, нет!