Блог клуба - Литературно-исторический

НА ПРОМЫСЕЛ

Взмылив пеной вздыбленные волны,
Поднимая вихорь за кормой,
Далеко в моря на самом полном
Судно курс прокладывает свой.
И форштевнем гребни разрезая,
То на верх вздымается легко,
То в пучину моря зарываясь,
Оседает в хляби глубоко.
Пусть бушует злая непогода,
«Анвельт» вновь на промысел идет.
Как всегда, в любое время года
Полный груз он в трюмы наберет
И вернется труженик усталый...
Сколько здесь героев на борту!
Мы цветы им дарим у причала,
Руки жмем по-братски им в порту.
М. ТРАКТИН.

Мы были очень молоды, когда я столкнулся с Дмитрием в дверях Клайпедского Управления сельдяного лова. Тогда я только что вернулся из полугодичной Атлантической сельдяной экспедиции и поэтому ещё не успел сбрить жидковатую шкиперскую бородку, гордость рыбака, возвратившегося из океана. На руках у Димы был пятилетний разбитной сынишка. Неожиданно для нас обоих мальчик обеими руками вцепился в мою бороду и зашёлся в восторженном крике: 'Волосан!' Дима тут же объяснился: так, мол, меня самого всегда встречает сын по возвращению с моря. С легкого язычка сынка Дмитрия "Волосанами" стали звать кпайпедских рыбаков, только что вернувшихся в родной порт. Тогда, в Клайпеде, в глазах Дмитрия я был ещё щенком из нашей общей стаи, к резвой возне которого снисходительно присматривается матёрый морской волк. Морские дороги снова свели нас с Димой спустя почти десятилетие в Эстонском объединении "Океан", чтобы снова развести навсегда. Находясь на промысле в Атлантике, от сердечного приступа в 1963 году скоропостижно скончался капитан дальнего плавания Дмитрий Павлович Тихонов. Прожив всего 34 года, Дмитрий Павлович успел сделать многое, что не всегда даётся долгожителю: воспитал сына и взрастил целое поколение молодых специалистов рыбопромыслового флота, привил им любовь к морской романтике и стихам. Газета "Рыбак Эстонии" от 29 февраля 1964 года в "Литературной страничке" писала: 'Стихи Дмитрия Павловича Тихонова полны того обаяния, которое может дать поэзии только подлинный талант. Сдержанная и потому точная выразительность образов, мужественные и гибкие интонации сильного поэтического голоса, крепкий сплав мысли и настроения - вот что в них привлекает'. Поэт Д.П.Тихонов сегодня почти не известен читателю. Он не торопился публиковать свои произведения. И это делает их для нас ещё дороже... Мы уверены, что они найдут прямой путь к сердцам читателей моряков. Сам я слабо разбираюсь в поэзии, зато стихи Тихонова, сразу запав в самую душу, бередят её даже на склоне лет. Тоненький сборник стихов Тихонова калининградского издательства хранится у меня как семейная реликвия рядом с томами Гомера, Пушкина, Тютчева и Фета, Есенина.

Вилиор Левкович

Капитан дальнего плавания

Стихи Дмитрия
http://lit.lib.ru/t/tumanow_d_p/

Анатолий АКУЛОВ - постоянный автор рассказов на нашем сайте о флотской жизни, о других странах, о море. Он жил в Тихорецке и учился в школе 34. Сейчас живёт в Эстонии, Таллинне. Член Общества Русских Литераторов Эстонии. Недавно в Канаде, в Торонто, издали его книгу "Морские рассказы".



Видели ли Вы
. Как бежит по степи,
В туманах озёрных кроясь,
Железной ноздрёй храпя.
На лапах чугунных поезд?
А за ним
По большой траве,
Как на празднике отчаянных гонок,
Тонкие ноги, закидывая к голове,
Скачет красногривый жеребёнок?
Милый, милый, смешной дуралей,
Ну куда он, куда он гонится?
Неужель не знает, что живых коней…
Победила стальная конница?

С. ЕСЕНИН

В октябре 1977 года от причала судостроительной верфи города Штральзунд отошёл на ходовые испытания построенный новый рыболовный траулер "Атлантик" - супертраулер. Вышли в центральную Балтику, где в течение нескольких суток проверяли и отлаживали судовые механизмы.
После регулировки главного судового двигателя судно должно было поработать в режимах малого, среднего и полного ходов.
В однообразной судовой жизни любое событие судовая команда воспринимала с большим интересом. В данном случае речь пойдёт о весьма необычном соревновании трёх белых лебедей с супертраулером, идущим полным ходом.
Утром Михаил Синицкий поднялся в рулевую рубку. Посмотрел курс судна на репитере гирокомпаса - курс норд, скорость судна по показанию счётчика лага 15,6 узла (29,08 км).
Осенняя Балтика поднимала высокие, тяжёлые волны, раскачивая судно. Низкая облачность неслась над мачтами, ветер гнал волну в правую скулу. Кромка неба на востоке порозовела, и сквозь разрывы облачности просматривалось просветление неба…
С правого борта, по корме судна 120-130 градусов, на сером фоне неба летели три лебедя, догоняя судно. Первая крупная птица-вожак летела впереди, а за ней - лебёдка и лебедёнок. Вожак, поравнявшись с судном, громко прокричал, чаще замахал крыльями и пошёл на сближение с судном, стремясь пересечь линию курса судна. Михаил понял, что вожак вёл семью лебедей на обгон. Лебеди летели на высоте 15 - 20 метров.
Синицкий находился на правом крыле ходового мостика и был почти на одном уровне с летящими лебедями. На расстоянии 20 - 25 метров от правого борта судна лебеди начали его обгонять.
Главный судовой двигатель имел мощность 3880 эффективных лошадиных сил. И вот такой мощи, этому стальному плавучему гиганту, хрупкие белые лебеди бросили вызов! Глядя на это соревнование, Михаилу стало страшно за смелых белых лебедей. Если они столкнутся с судном, то разобьются насмерть. Такие случаи бывали с другими перелётными птицами в открытом океане, особенно в ночное время.
Михаил закричал:
- Отверните вправо!
Члены судовой команды тоже кричали:
- Отверните вправо!
Вдруг вожак крикнул резким голосом предостережения и повернул вправо, уводя за собой всю семью. Все три лебедя протяжно закричали, как бы сожалея, что не смогли обогнать судно и остались далеко за кормой!
К удивлению Михаила и членов команды, лебеди начали разворот вправо, и все подумали, что они полетят в сторону острова Рюген. Но они развернулись и снова начали догонять судно!
Вожак что-то несколько раз прокричал и увеличил скорость полёта. На этот раз лебеди держались ближе друг к другу. Очевидно, что более сильный вожак своим телом создавал разрежение воздуха и тем самым давал возможность не отставать от себя летящим за ним членам семьи.

Михаил замер, когда лебеди снова поравнялись с ним, и ему показалось, что вожак посмотрел на него и подморгнул.
Когда птицы поравнялись с носом судна, вожак опять громко закричал и увеличил частоту взмахов крыльями. Обогнав судно на 40-50 метров, он резко повернул влево, увлекая за собой всё лебединое семейство. Расстояние между судном и лебедями быстро сокращалось…
Михаил побежал через ходовую рубку на левое крыло ходового мостика и увидел, что лебеди перелетели линию судовых надстроек и почти на уровне глаз пролетели мимо него!
Крик радости у Михаила и у членов судовой команды подтвердил, что три прекрасных лебедя вышли победителями в этом неравном соревновании!
Поравнявшись с кормой судна, вожак закричал криком победителя, а за ним закричали лебёдка и лебедёнок!
Михаил и не заметил, что за время этого соревнования над горизонтом моря поднялось солнце и окрасило улетающих лебедей в розовый цвет. Они летели в сторону маячившего в утренней дымке острова Рюген. Вот их уже трудно стало различить, вот они уже точки. Скрылись.
Счастливого вам полёта в далёкие тёплые края, прекрасные белые лебеди, пусть вас хранит от всех бед ваш птичий бог и сопутствует удача. Больше не соревнуйтесь со стальными гигантами!
А ты, лебедь-вожак, очень смелая и мужественная птица, принявшая решение вести свою семью на смертельно опасное состязание. Ты показал своему птенцу, что он сильный и смелый.
Михаил подумал, что трудней всего было матери-лебёдке, но она поддержала своего лебедя-вожака в столь смертельной гонке!
Он подумал об этом как человек. Но лебеди, наверное, понимают и думают по-лебединому. Они - победители!

НИНA Леонидовна Дементьева начала писать стихи еще в 1954 году. А в Таллин она приехала в 1945, по комсомольской путевке. С тех пор вся жизнь ее связана с медициной. Нина Леонидовна — медсестра, по сей день работает она на этом благородном поприще.
В 1970 году Н. Л. Дементьева оформилась на производственный рефрижератор «Крейцвальд», на котором плавала два года. Сейчас она работает в нашей поликлинике, здесь, на южной стороне порта.
Сегодня мы предлагаем вниманию читателей некоторые из ее стихов. Нам кажется, что вы с удовольствием познакомитесь с ними.

ВЕСНА

Снег еще не сошел, но уж пахнет весною,
Солнце брызжет лучами, дразнясь надо мною.
И веселья капель из-под крыши играет:
Это значит, под солнцем зима умирает...
Сладок трепетный миг пробужденья природы.
У заборов проталин зеленые всходы...
Первый лист, прилетевших скворцов хороводы
Да бегущим потоком — шумящие воды.
Пряный воздух до одури сладок и нежен,
А простор голубой — необъятно безбрежен.
Небо ясное, словно умыто водою,
И на солнце играет своей синевою.
Каждый год наблюдаю природы рожденье.
Нет прекрасней момента весны пробужденья.

ВЕРНОСТЬ

Пусть бегут недели и года,
Скорее, чем хотелось бы другим...
Любовь не угасает лишь тогда,
Когда мы чувство верностью храним.

ТОЛЬКО МИГ

Ты пришел — и солнце улыбнулось.
Брызнув светом из-за серых туч.
Все на свете вдруг перевернулось —
Счастья миг всесилен и могуч!

Впервые поле предо мной,
А не листок бумаги.
Пишу я холмик земляной,
Разбитые овраги.
Пишу орлиных крыл размах,
Весенней речки холод,
И мир опять в моих глазах.
Как в детстве, перевернут.
А поле строгое лежит.
Как будто века маска,
Над полем бабочка кружит,
Как бабушкина сказка.
О чем-то давнем и родном
Под облачные своды
Кукушка, словно метроном.
Отсчитывает годы.


Прости меня, я ухожу в моря,
Земля мои вытягивает жилы.
Поднятые просохли якоря.
Заржавленные души обнажили.


Когда придет в далеком рейсе грусть,
И глупое сомненье постучится —
Наушниками я перевяжусь
И буду лишь морзянкою лечиться.

Сейчас ему не было бы и 45 лет, а умер он в море в марте 1963 года, почти десять лет назад. Мало жил, но много пережил Дмитрии Тихонов. Влюбленный в свою профессию моряк и талантливый поэт.
В прошлом наша газета не раз печатала его стихи, заимствованные из различных изданий. Сегодня перед нами небольшая книжечка «Подо мной океан». Изданная в Калининграде сестрой поэта Ириной Тихоновой. Из этого сборника мы и взяли это стихотворение, которое ранее в нашей газете не печаталось.

Бегут пути-дороги
От греков до варяг,
Хранят в дорогах боги
Поэтов и бродяг.

Бродягой и поэтом,
С билетами и без
Объехал я полсвета
По милости небес.

Дорога ты, дорога.
Прямая, как струна.
Люблю тебя, дорога.
За ветер из окна.

В окне мелькают ели.
Березки и кусты.
Шлагбаумы, тоннели,
Платформы и мосты.

Дорога ты, дорога.
Стальное полотно.
Люблю тебя, дорого
Я крепко и давно

Далёкие шестидесятые годы знаменовали собой расцвет рыболовного флота в Эстонии. Республика получила много новых судов из Германии, типа СРТР, а потом начала получать рыболовные траулеры типа БМРТ с судоверфей города Николаева.

Безумно жаль, что я не вёл тогда никаких дневников и записей, и многие события тех лет остались только в моей памяти, и многое забылось, стёрлось из воспоминаний. Но я постараюсь оживить страницы прошедших событий, которые ушли в небытие вместе с нашей молодостью, и только пожелтевшие фотографии помогают мне освежить здесь некоторые детали и прошлое, которое вернуть невозможно.

Сейчас с высоты прожитых лет как-то в другом цвете вспоминаются те далёкие события. Мне было всего 21 год, я недавно женился и уход в рейс считал каким-то временным эпизодом, который будет незначительным и недолговременным. Как я тогда ошибался - море возьмёт меня к себе на долгие и долгие годы, оно станет моей основной профессией и принесёт мне и радости, и познавание нового мира, и горе и всё, что сопутствует продолжительной работе в море.

В октябре 1962 года я принимал на Николаевской судоверфи новый БМРТ-355 «Антон Таммсааре» и отработал на нём 6 месяцев. На следующий год после отпуска, который я провёл в Тихорецке, на Кубани, меня направили снова в Николаев принимать очередной новый БМРТ-368 «Оскар Лутс».

Было лето, июнь, на юге в Николаеве стояла жара, и на приёмке пришлось покрутиться и попотеть. На судоверфи вокруг одно железо, грохот, туман от красок. Идёт предъявление уже смонтированного оборудования и механизмов. Меня повысили в должности, и я теперь четвёртый механик. Моя задача: принять в работе два паровых котла с приданным им оборудованием, автоматикой, опреснителями и другие механизмы котельной установки.


Четвёртый механик Анатолий Акулов

Приёмка судна длилась около двух месяцев, и на окончание приёмки судна нам прислали рейсовое задание. Траулер должен идти работать к берегам Северной Америки, на Джорджес-банку, ловить селёдку. Уже в Николаеве доукомплектовали экипаж и после проведения ходовых испытаний с выходом в море зашли в Одессу.

В Одессе приняли снабжение, топливо, провели последние приёмные испытания, подписали необходимые документы и ушли в море. По рейсовому заданию нам предстояло пройти Босфор, Средиземное море, пролив Гибралтар и выйти в воды Северной Атлантики, с последующим переходом к берегам Северной Америки, на Джорджес-банку.

В прошлом году мне уже пришлось проходить через пролив Босфор, когда я принимал БМРТ-355. И вот снова перед моими глазами возникают знакомые очертания берегов величественного города Византии - Константинополя, современное название - Стамбул.

Стамбул - единственный город, расположенный сразу на двух континентах. Взяли на борт лоцмана и ранним-ранним утром вошли в Босфор. Движение по проливу очень хаотичное. Куча маленьких и не очень лодок, катеров, яхт и кораблей снуёт по нему взад и вперёд, не соблюдая никаких правил движения, и подрезая друг друга. Всё это сопровождается большими волнами поднятыми ветром и движением проходящих лайнеров. Все дома на береговой линии, воды пролива были в розовом, чарующем цвете и вдруг сквозь розовую дымку пробили первые лучи солнца.

Потом начало выкатываться солнце, такое огромное, ласковое и тёплое. В этих тёплых лучах купались мы и проплывающие дома, дворцы, минареты мечетей. Первое название города - Византия. Он был основан греком Византом в 667 году до н. э. В 330-ом году нашей эры Римский император Константин Великий перенёс столицу Римской империи из Рима в Византию и переименовал её в Константинополь. В 1453 году турки захватили город и в очередной раз переименовали. Теперь это город стал называться Стамбулом, он стал столицей Османской империи.

Многие члены экипажа работали долгое время в рыболовном флоте на мелких судах типа СРТ, СРТР и кроме Балтийского моря никогда не видели ничего подобного. Выход в море, рыбалка, вытравливание и выборка сетей или тралов, а потом тяжёлая работа на палубе: шкерка рыбы, посолка в бочках и другие мелочи рыбацких будней.

Никаких заходов в иностранные порты, а из береговых пейзажей многие знали только шпили Таллиннских костёлов и казематы Батарейной тюрьмы. Часть экипажа работала на рыболовных судах, которые выходили работать в Северное море и многие запомнили берега Швеции и Дании с их северной красотой. Но такого колоритного и впечатляющего восточного пейзажа они ещё не наблюдали!

Почти весь экипаж на палубе и смотрит на это чудо - проплывающие мимо мечети и дворцы широко открытыми глазами! Перед глазами изумлённых моряков вырисовываются величественные картины Собора Святой Софии, Голубой мечети и других шедевров восточной архитектуры.
Cобор был построен Римским императором Юстинианом в 537 году и является самым большим и старым христианским собором. Он производит огромное впечатление в окружении мусульманских минаретов.

Собор назван именем святой Софьи, которая переводится как «Мудрость». И собор «Мудрости» - Собор святой Софии. После завоевания Константинополя турками султан Мехмед II приказал превратить собор в мечеть. К нему срочно пристроили 4 минарета. Минареты только подчёркивают величие собора, а ведь этой святыне уже больше 500 лет.

Именно после прихода Османов в Константинополе началось строительство мечетей. На сегодняшний день их насчитывается в Стамбуле более 2000. Одной из самых красивых и известных является Голубая мечеть, которая была построена турками и располагается напротив Святой Софии с шестью минаретами.





Экипаж на палубе в проливе Босфор

Вокруг нас шныряют мелкие турецкие лодки, лодочки, рыбацкие шхуны и наш новый траулер, горделиво расталкивая воды пролива, довольно уверенно проходит фарватером Босфора, оставляя за кормой бурлящие буруны морской воды.

Нам очень помогал попутный ветер: он всё время ровно, силой в четыре-пять баллов, дул нам в корму и надстройки.

Траулер догонял попутные волны, взлетал на их гребень и несколько мгновений мчался, как бы оседлав движущийся водяной вал, а потом медленно соскальзывал с него, чтобы взбежать на другую волну. Волны плевались солёной пеной и злобно шипели вслед траулеру, который оседлав вал, не мог быстро с него соскользнуть.

Вот так мы и скакали по этим горбатым спинам, не сбавляя хода, упорно пробиваясь к своей цели. Морская вода прокатывалась по палубе, заполняла собой все закоулки, а потом, забулькав, зашипев, выливалась обратно в океан через сточные отверстия, шпигаты. Однажды утром я с удивлением наблюдал, как у морской воды появился изумительный бирюзовый цвет. Я раньше такого цвета моря не видел.

На картинах Айвазовского море всё время какое-то тревожное, а здесь я его увидел таким праздничным. Ночью тоже проявилось одно из морских видений - чудесное свечение моря. Я любил в хорошую погоду посидеть у брашпиля на баке, и вот заглянувши вниз, увидел, как светились расходящиеся от форштевня барашки морской воды, а под звёздами это свечение было особенно ярким.

Прошёл на корму и наблюдал, как струился тихий и неяркий свет кильватерной струи. Загадочная вода - она не предсказуема, она - стихия, она - жизнь! Вода притягательна, бесконечна, в ней много тайн и загадок! Все эти морские чудеса особенно запоминаются в молодости, а на склоне лет выплывают из памяти, как кильватерная струя за кормой идущего на промысел траулера.

Продолжаем продвигаться к Большой Ньюфаундлендской банке и бурун из белой пены стелется за кормой…

Для того, чтобы рассказать о том, где мы собирались ловить селёдку, приведу несколько интересных сведений, которые мне удалось вычитать из документов, освещающих историю этого интересного и замечательного места в Атлантическом океане.

История Большой Ньюфаундлендской банки.

С севера, по мелководью, мимо Лабрадора, Ньюфаундленда, острова Сейбл, сюда доходят холодные воды Арктики. Даже иногда появляются айсберги, часты туманы.

Остров Сейбл - остров в Северной Атлантике, к юго-востоку от порта Галифакс. Он считается одним из самых таинственных и опасных для человека из всех островов, когда-либо нанесённых на навигационные карты. Этот «кочующий» остров движется в результате воздействия на песок встречающихся в этом месте тёплого течения Гольфстрим и холодного Лабрадорского течения.

Остров очень тяжело разглядеть с моря, особенно во время обычных для этого района осенних и зимних штормов, когда поднимаются 15-метровые волны. Ещё одна загадка острова: моряки утверждают, что песок острова подобно хамелеону всегда окрашен под цвет окружающего его океана или покрыт туманом так, что капитаны даже в ясную погоду зачастую не видят опасности до самого момента столкновения с островом.

Окрестности этого острова изобилуют рифами, из-за которых морские суда, случается, терпят катастрофу. Через несколько месяцев песок без следа засасывает обломки кораблей потерпевших здесь крушение. Остров был открыт португальцами и получил название Санта-Крус (остров Святого Креста), но полвека спустя ему дали более подходящее название - Сейбл.

Перевод этого слова остаётся спорным: не то «соболь», не то «сабля», не то «песок». Но некоторые моряки называют этот остров «Коварным» или «Траурным» - за то, что здесь нашли свою гибель многие сотни кораблей: португальских, английских, французских, да и пиратских. Пожиратель кораблей, коварный остров, проклятый остров - всё это об острове Сейбл.

Всегда скрытый туманами, невысокий и совершенно плоский, он как будто притаился в ожидании добычи в той самой точке, недалеко от канадского порта Галифакс, где встречаются тёплый Гольфстрим и холодное Лабрадорское течение. Где-то в этом районе, недалеко от Джорджес-банки, лежит на дне океана пассажирское судно «Титаник», на котором погибли сотни людей. Здесь, в этих водах, много корма и очень много рыбы! Часто Джорджес-банку называли рыбным «Клондайком».

Немного истории о развитии рыболовства на этой банке.

В конце XV в. начался активный промысел трески у побережья Ньюфаундленда (район Большой Ньюфаундлендской банки). В то время говорили, что в этом районе Северной Атлантики рыбы столько, «сколько песчинок на берегу».

Наверное, не столь многочисленному населению Европы богатейших уловов хватило бы «с головой», но чужой кусок всегда кажется слаще. В результате вспыхнула ожесточенная борьба между французами, англичанами, голландцами и басками, а позднее в нее вступили еще и американские колонисты.

Как и положено, сильные вытесняли более слабых. Для ловли в открытом море использовались самые разнообразные суда, но постепенно особенно широкое распространение получили шхуны, называемые «шхунами с берегов Терра Новы» (Terra Nova, в переводе «новая земля», - историческое название Ньюфаундленда, связанное с его французским освоением).

Они оснащались оборудованием, необходимым для засолки и хранения большого количества рыбы, которую затем доставляли в различные порты. К началу XX в. эти шхуны достигли подлинного совершенства, отличаясь не только рациональностью конструкции и быстроходностью, но и элегантным внешним видом.


Португальцы отправляются на ярусный лов

Горделивые шхуны, подобные этому португальскому судну, для многих поколений рыбаков были привычным зрелищем на Большой Ньюфаундлендской банке - одном из богатейших в мире районов рыболовства.

Когда на Большой Ньюфаундленской банке занималась заря, португальские рыбаки уходили на весь день на своих маленьких одноместных лодках ловить рыбу на ярус - старинный, постепенно исчезающий способ лова трески, позволяющий ловить рыбу, хотя и в меньшем количестве, чем промысловым тралом, зато более крупную.

А теперь немного об истории промысла и обработки сельди.

Первое упоминание о лове атлантической сельди встречается в монастырских хрониках Англии уже в 702 году и уже тогда сельдь служила источником благосостояния.

Солёная сельдь (сухим посолом) была важным источником торговли ганзейских купцов, и не менее 350 лет на базе этой торговли базировалось морское могущество Ганзейского союза городов. Вот, что значила эта рыбка в те далёкие времена. Она была поистине «золотой» рыбкой!

Но в XV веке подходы сельди к берегам Дании и Германии стали гораздо меньше и уловы стали катастрофически падать. Сельдь стала в огромных количествах подходить к берегам Голландии и Шотландии. Промысел сельди сыграл огромную роль в развитии экономики Голландии, которая освоила мокрый посол сельди в бочках, на кораблях.

С XVII столетия морской промысел сельди развивается в Англии, затем больше всего сельди стали добывать в Норвегии. Наконец, в 1950-1967 годах наибольшие уловы сельди брали уже и в Советском Союзе.

С юга, вдоль берегов Северной Америки, вдоль огромного шельфового мелководья, которое и называется, Джорджес-банка, проходит мощное тёплое течение Гольфстрим, отклоняясь крутыми обрывами шельфа, к северо-востоку.

Самое туманное место на планете Большая Ньюфаундлендская банка у острова Ньюфаундленд. Это отмель в Атлантическом океане рядом с островом площадью свыше 285 квадратных километров, в которой встречаются холодное Лабрадорское течение с севера и тёплый Гольфстрим с юга. Именно на этой долготе происходит образование большинства циклонов, которые потом идут на Европу.

А теперь немного об истории викингов и пиратства на банке.

На территории Северной Европы, в Скандинавии, жили викинги - народ мореплавателей, купцов, пиратов, путешественников. По одному из предположений, слово «викинг» произошло от слова «vik», что означает «залив, бухта».

Береговая линия Скандинавии сильно изрезана, море глубоко вдается в сушу, образуя многочисленные бухты. Викинги совершали пиратские набеги на страны Европы (европейцы называли их норманнами, то есть «людьми с севера»), основывали свои поселения в Исландии, Гренландии, добирались даже до Северной Америки.

За пять веков до того, как Христофор Колумб совершил свое историческое плавание через Атлантический океан, викинг Лейф Эриксон (Лейф Счастливый) высадился на побережье Северной Америки, в Ньюфаундленде, и даже основал там поселение.

В районах Карибского бассейна процветало пиратство, но оно процветало и в районе Большой Ньюфаундлендской банки.

Захватив крупный корабль, пираты делали его своим флагманом и перетаскивали на него всю имеющуюся артиллерию. Так, что вооружение больших кораблей могло достигать 40 пушек. Иногда большие суда попадали в торговый треугольник, совершая рейсы из Западной Африки на Карибы с грузом рабов, а из Карибского моря в Лондон с грузом сахара и рома. Они были сладкой приманкой для пиратских кораблей.

Пираты имели подавляющее численное превосходство над любым торговым экипажем. Даже небольшой пиратский шлюп с экипажем в 30 человек мог взять на абордаж большое торговое судно. Пираты - люди, постоянно рискующие жизнью, старавшиеся не задумываться о завтрашнем дне, и поэтому добытые в боях богатства с легкостью уплывали из их рук.

Чёрный Сэм (Сэмюэль Беллами) - один из самых известных пиратов XVIII века, был выдающимся персонажем, одним из его титулов был «Принц Пиратов». В апреле 1717 года ИМ БЫЛ захвачен корабль «Уайда» (восемнадцатипушечный английский трёхмачтовый фрегат «Whydah» водоизмещением в триста тонн).

26 апреля 1717 года «Уайда» уже была неподалёку от мыса Код; пиратам вновь повезло. Поскольку они захватили ирландское судно «Мэри Энн» и бостонский шлюп «Фишер». 27 апреля погода внезапно переменилась. Небо заволокло тучами, поднялся сильный шторм; корабли пиратской флотилии стало сносить прямо на отмель.

Кораблю Беллами не справиться со штормом. «Уайде» приходилось туго, поскольку манёвренность её была сильно ограничена из-за большого груза добычи на борту. В отчаянии, Белами попытался, невзирая на чудовищные буруны, стать на якорь, но всё его попытки оказались тщетными.

Одним из огромных океанских валов «Уайду» опрокинуло, и она пошла на дно.
Вместе с ним без вести пропали 144 пирата. Их пожитки, оружие и миллионы золотых и серебряных драгоценностей рассыпались по дну океана.

Сэм Беллами пошёл на дно вместе со своим кораблем и сокровищами. Некогда гордая "Уайда" исчезла навсегда. Так погиб «Принц пиратов», двадцативосьмилетний капитан Сэмюэль Белами, самый удачливый буканьер всех времён и народов и его непобедимая флотилия.

Он был сущий самородок: его карьера в качестве капитана пиратского корабля продолжалась всего… один год, в течение которого он со своей командой умудрился взять на «абордаж» более 50-ти судов.

Захватил колоссальную добычу около 120 миллионов долларов - это уникальное достижение и оно теперь едва ли когда-нибудь будет превзойдено. Однако истории Сэмюэля Беллами и его сокровищ на том не кончилась.

Около трёхсот лет «Уайд» лежал погребённый в песках на мелководье всего в нескольких сотнях метров от флоридского пляжа Кейп-Код в Маркони-Бич.

Вновь имя легендарного пирата появилось на слуху в середине 80-х годов прошлого столетия. Конечно же, о сокровищах знали и помнили, но установить местонахождение обломков затонувшего корабля не удавалось.

Однако в 1984 году археологу Барри Клиффорду удалось найти место, где затонула «Уайда». После продолжительных поисков им удалось отыскать и поднять на поверхность некоторую часть добычи пиратов. Общая сумма сокровищ, которые аквалангисты Клиффорда добыли со дна, достигла примерно 15 миллионов долларов.

Такую огромную добычу можно сравнить не с золотой рыбкой, а с целой стаей огромных золотых рыб!

Однако дальнейшие усилия ныряльщиков не дали желаемого результата, а Клиффорд основал в Провинстауне музей, посвящённый Сэму Беллами.

В нём много подлинных артефактов с борта «Уайды», включая палубный колокол.
Сокровища корабля помогут изучить жизнь морских разбойников - как они жили и как умирали.

История современного сельдяного лова.

15 стран, включая Советский Союз, ГДР, Польшу, а в последнее время и Японию, всё ещё соревновались друг с другом на этих «серебряных морских рудниках».

Вместо прекрасных шхун просторы Большой Ньюфаундлендской банки бороздили флотилии рыболовецких судов и плавучих заводов. Радары, эхолоты, воздушные разведчики объединёнными силами ведут наступление на рыбу!

Но вернёмся к нашему рейсу и к берегам Северной Америки. Через 12 дней мы пришли на Джорджес-банку и начали здесь настраивать промысловое вооружение. На траулерах комплектуются две разновидности матросов: матросы-добытчики и матросы рыбообработчики.

В бригаду добытчиков подбирали всегда физически крепких, сообразительных и ловких матросов, так как эта работа требовала определённой смекалки и недюжинной силы.

А в бригады обработчиков шла оставшаяся часть палубного рядового экипажа - сортировать рыбу и укладывать её в противни много ума не требовалось.
Настроить трал, чтобы он работал, т. е. при тралении рыба шла в него, а не проходила мимо - требовало большого опыта и знаний у старшего тралмастера.



Просушка трала

Часто траулеры так и не выполняли план по добыче рыбы и оставались в пролове. Считалось большой удачей, если в бригаду добытчиков попадал опытный мастер.

Пойманную рыбу из трала высыпали на палубу, потом высыпали с палубы вниз, в рыбцех, где её сортировали матросы-обработчики. Рыбу укладывали в противни по 11 кг, закрывали крышками, укладывали рядами в тележку. Потом тележку закатывали в морозильную камеру и закрывали дверь.

После морозильного цикла - 4 часа, замороженные брикеты укладывали в картонные короба; три брикета в один короб. Короба по транспортёру отправляли в грузовой морозильный трюм и укладывали в штабеля.

За смену в 8 часов матросы обрабатывали около 10 тонн рыбы, а за сутки 28-30 тонн. После набора груза 400-500 тонн траулер шёл на выгрузку к плавучей рыбной базе.

Выгружались в течение двух суток, обменивались кинофильмами, газетами, новостями. Для читателей приведу примеры вылова сельди. За одно траление в течение 3-4 часов при хорошо работающем трале в него попадало 35-40 тонн сельди.

Казалось бы, обработай этот трал, заморозь свои 30 тонн, свари из отходов сельди рыбную муку и всё! Нет! Капитаны просто очумевали от шальной сельди, ставили ещё один трал и вытаскивали снова до 40 тонн! Зачем, почему?

Мне не было это понятно ни тогда, ни сейчас, когда анализируешь их действия! Может быть мне, как механику, недоступны были высшие мотивы такого поведения? И так поступало большинство из них в этом сельдяном рейсе и в следующих рейсах, которые мне пришлось совершить на рыболовных траулерах, с другими капитанами.



40 тонн сельди в трале

Так было, такова была истинная горькая правда! Жадности их не было предела!
Так были загублены многие миллионы рыбьих жизней.

Оставшаяся на палубе рыба, которую уже нельзя было пускать на заморозку (бункеры для мукомолок также были полны сельдью), смывалась за борт.

И вот такая картина у берегов Америки: лежит в дрейфе траулер, вокруг бортов плавает загнившая, смытая с палубы рыба, а в небе тысячи бакланов, которые так благодарны советским морякам за лёгкие завтраки, обеды и ужины!


Чайки за кормой

Часто в приловы попадало много ценных пород рыб, но на них не было ГОСТа.
А если нет ГОСТа, то нет и цены. А если нет цены, то в Советском Союзе никто эту рыбу не примет.

И пускали эти ценнейшие породы рыб на муку, а мы делали из них себе всевозможные жучки, соленья и прочие деликатесы, которые хорошо подпитывали нас в скудном судовом рационе.

Машинная команда солила селёдку по самым разным рецептам! Мы ухитрялись из сухого молока делать простоквашу, охлаждали её в холоде - такой вкусной простокваши я на берегу не пробовал!

Нам выдавали сгущённое молоко, которое также было в меню наших изобретений:
в 1/3 стакана со сгущённым молоком добавляли газировку - чудный коктейль! Делали горячие и холодные «жучки».

Целую рыбину иногда даже и селёдку, но чаще из прилова, посыпали солью и специями, заворачивали плотно в пергамент и клали на горячий выхлопной коллектор.

Через небольшое время «жучки» снимались, разворачивались, не буду рассказывать, какой был вкус у этих «жучков». Сходите в рейс, сделаете такие «жучки» и узнаете какой вкус!


Рыбный цех полон, рыба лежит на палубе

Холодные «жучки» делали из прилова: скумбрии, ставриды или пеламиды. Рыбину разрезали, солили крупной солью и выдерживали некоторое время (6-8 часов), добавляли специи, лавровый лист, дольки чеснока; потом плотно заворачивали в пергаментную бумагу, перевязывали и помещали в морозильную камеру. Продукт был готов к употреблению, как только затвердеет!

Строганина - замороженную пеламиду строгали в глубокую миску, мелкой или средней стружкой, посыпали крупной солью, резанным репчатым луком, добавляли растительного масла, всё это перемешивали и тогда только успевай работать вилкой!

Я описал только простые, самые ординарные рецепты приготовления морских рыбопродуктов. Морепродукты были разные и столько же способов их приготовления!


4-й механик помогает матросам на палубе

Рыбацкий труд был не самым лёгким, что на палубе, что в рыбном цеху.

Но тяжёлый труд машинной команды, как ни печально, никому не виден, кроме нас самих. И это было всегда и везде. Я в этом убедился за долгое время работы в море.

Считалось, что рыбаки получают большие деньги. Но только со временем, когда я уже начал работать по контрактам на иностранных судах, мне открылась истинная картина оплаты труда советских рыбаков. Она была в десятки раз ниже оплаты труда рыбаков любого иностранного траулера.

Цифры зарплат, которые получали иностранные рыбаки, просто поражали! Ну, а пока мы были в неведении, трудились изо всех сил, чтобы выполнить спущенный нам государственный план. Подсчитывали, сколько будет на пай, сколько ещё осталось до конца рейса - обычные рядовые судовые хлопоты.


Американский патруль

С воздуха американские самолёты, которые патрулировали эти районы, всё это безобразие прекрасно видели и очень часто облетали советские траулеры. Они с рёвом проносились прямо над нашими головами, а мы глохли от такого шума и грозили кулаками им вслед.

Они заходили снова и снова, пока не надоедало, и потом улетали к себе на аэродром. Такие облёты были постоянной практикой, и мы со временем привыкли к ним и уже не обращали на них внимания. Спустя некоторое время американские власти стали высаживать на советские траулеры специальных инспекторов, которые контролировали и уловы, и ячею тралов, и вылов омаров. Очень часто в прилов попадали омары (морские большие раки). Ловля омаров в этих водах было запрещено морской конвенцией.

Поэтому омаров варили и съедали, а все остатки от трапезы выбрасывались за борт, желательно ночью. Было запрещено изготавливать из омаров чучело, так как если его обнаружит на траулере рыбная инспекция - судовладельцу грозил большой штраф.

Инспекцию мы в то время ещё не застали. Она появились позже, после нашей сельдяной экспедиции. В один из предпраздничных дней (7 ноября) на мою вечернюю вахту 4-го механика вахтенный моторист принёс пару бутылок сухого вина.

Мы всей вахтой (6 человек), особенно не интересуясь, откуда винишко, благополучно его выпили и, сменившись с вахты, ушли отдыхать. Утром по судовой трансляции громко объявили, что был ограблен судовой ларёк и похищено вино. Мне сразу стало понятно, откуда было вчерашнее вино, но не бежать же с докладом к комиссару!

Всю историю рассказывать долго. Финал - меня за покрытие истинных виновников похищения драгоценного напитка (все признались, а я молчал), «проработали» на комсомольском собрании и сняли с большой выборной политической должности: судового комсорга! Так бесславно закатилась моя звезда политического деятеля!

Это были мои первые морские политические и жизненные университеты. Но я остался при своём мнении, что в таких мелочах друзей не выдают!

Пришло время; уложили в трюм последний короб мороженой рыбы, убрали с палубы промысловое оборудование, закрепили траловые доски. Взяли курс на восток - домой!

Дельфины резвятся под форштевнем траулера, а другие несутся наперегонки с кораблём! Мы должны зайти в порт Гибралтар и отовариться здесь, т. е. истратить валюту, которую мы заработали за 6 месяцев рейса, и закупить колониальные товары.

Мы стали на якорь в бухте порта Гибралтара и ждём портовые власти. Гибралтар находится в самой южной точке Испании и находится напротив Северной Африки. Является Британской колонией с 1704 года и обладает своим правительством.

Гибралтар - это пятисотметровая гора обрывом в море и здесь вселенский базар, один из популярнейших в мире, имеет троих конкурентов по беспошлинной торговле в Бангкоке Сингапуре и на Филиппинах.

Над портом лежал густой туман, но вскоре он рассеялся, и можно было в бинокль рассмотреть панораму города, который раскинулся на склонах одного из Геркулесовых столбов. Весь старый город обнесён каменной стеной с встроенными в неё бастионами.

С рейда хорошо просматривается Скала, а Британским властям на протяжении веков удавалось удерживать Гибралтар в своих руках. Конечно, тут и природа помогла, создав такую скалу, которую саму по себе можно было использовать в качестве оборонительной позиции.

В Скале были вырыты тоннели, там устроены форты. Скала могла простреливаться со всех сторон, поэтому единственным выходом для защитников было вгрызаться в Скалу. Там же, рядом со Скалой сооружён аэропорт, и мы наблюдали, как прямо из Скалы один за другим вылетали самолёты. Очень необычное зрелище!

Прибыл портовый катер с властями, оформили приход и раздали всем увольнительные записки, а морские паспорта забрали портовые власти. Спустили на воду обе моторные шлюпки, и на них в город отправилась первая партия команды. Предварительно, на судне, всех разбили на группы по 3-4 человека.

Один из группы - старший, он отвечал за всех остальных и должен был привести из увольнения всю группу в комплекте. В городе по магазинам ходили всё вместе, группами, разделяться было строго запрещено. Такая была инструкция, а нарушишь - поплатишься потерей паспорта моряка в Таллине.

Как и во всех небольших портовых городах, через Гибралтар проходит одна длинная, двухкилометровая главная улица, Майн-стрит. Улица состоит из сплошного ряда лавочек и разных магазинчиков. А от неё отходит десятки коротких, узких, похожих друг на друга маленьких улочек, на которых слышна разноязычная речь моряков всех стран и флагов со стоящих на рейде военных и торговых судов.

Обвешанные пакетами, какими-то свёртками, с коврами на плечах, мы натыкались друг на друга на маленьких узеньких улочках. Рассказывали друг другу, где и, что можно купить и где и, что продаётся дешевле.

В то время в Гибралтаре было много разных маленьких магазинчиков с вывесками на русском ломаном языке, набитых платками, коврами, разными тканями. В основном покупали яркие ковры машинной вязки, максимум по два ковра на человека.
Были популярными и «половики», плюшевые ковры с русскими сюжетами - «Тройка», «Утро в сосновом лесу».

Нарасхват покупали косынки с видом Гибралтара, которые занимали малый объём, но на южных базарах и пляжах продавались в момент! Для женщин покупали часики с браслетом и дужками, похожие на краба и такие подарки в Таллинне были бесценными.

Продавцы: индусы, турки, испанцы тоже знали кое-что по-русски и затаскивали нас в свои лавчонки, тащили за рукава. Устоять перед таким напором было сложно, и мы скупали всё это барахло, зная, что в Таллинне быстро от него избавимся.
Мы толкались по всем этим магазинчикам, путались в узких улочках, искали свои «самые дешёвые» товары, пока не истратили всю свою жалкую валюту.

Часть мы продадим в Таллинне, где эти товары пользуются хорошим спросом, а суммы, которые мы за них выручим, будут солидной добавкой к нашему морскому заработку. Я оставил немного мелочи на пару кружек пива и присел в каком-то заштатном баре. Всё! Миссия была выполнена, товар закуплен! Осталось довезти наши колониальные товары на борт судна, которое стояло на рейде.

Уставшие, голодные, со сбитыми ногами и коврами на плечах вереницы членов экипажа спешили к шлюпке. Чуть не черпая бортами воду, шлюпка с колониальными товарами и «осчастливленными» моряками тяжело продвигалась в направлении траулера.

Только когда подошли к борту судна и выгрузили свои незатейливые покупки, стало грустно, что мы не «вкусили» никаких береговых прелестей, кроме испанского пива. Что можно увидеть за два часа? Хотя Гибралтар городишко неказистый, но так приятно было ощущать твердь земли под ногами и знать, что через несколько дней будешь ходить по улицам Таллинна!

Закончилась наша сельдяная экспедиция к берегам Северной Америки!


Столица Эстонии Таллинн

Осталось только пройти Бискайский залив, пролив Ла-Манш, Северное море, проливы Каттегат и Скагеррак.

Мы вошли в Балтийское море, и не верилось, что позади столько пройденных миль, столько прожитых в океане дней и ночей. Здравствуй, Балтика!

Траулер ещё никогда не швартовался в порту приписки Таллинн. Он пришёл не в гости, он пришёл домой. Ему предстоит ещё долгая рыбацкая жизнь.

Анатолий Акулов 2013-02-26

После окончания 3-го курса нашего Херсонского Мореходного училища, две группы механиков направили на преддипломную практику в славный северный морской порт Мурманск. Это был далекий и незабываемый 1961 год.

Мы так мечтали оторваться от училищных парт, мы так хотели самостоятельности, мы хотели зарабатывать деньги, мы мечтали уйти в море, мы хотели стать взрослыми.

Прошло много лет, и так трудно вспоминаются эти молодые и беспечные годы, когда казалось, что жизнь так прекрасна, что ты всё можешь, всё знаешь и нехватает только опыта, но этот опыт не за горами, уедем на практику в Мурманск и вернёмся морскими «волками» с тугими кошельками. Мечты, мечты, казалось всё так просто!
В Мурманск мы добирались группой из 4-х человек, через Москву и Ленинград.

Когда учились в мореходном училище, то дружили по каким-то неуловимым признакам, которые сближали или разделяли нас в группе.

Местные херсонские ребята жили своей жизнью, от субботы до субботы и потом мчались домой, а вот нам, иногородним, судьбой было предназначено устраивать свою юную жизнь по мерилам дружбы, кооперироваться и решать многие житейские задачи, приноравливаясь к требованиям наших командиров - старшинам и ротным офицерам.

Вот и на поездку в Мурманск мы тоже сгруппировались по взаимным интересам.





НА КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ В МОСКВЕ

Нам всем в то время очень нравилась наша курсантская форма, и мы ходили в ней везде и всюду. У меня сохранились фотографии, на которых мы в Кремле и на Красной площади в курсантской форме, там все мы так молоды, так красивы, так стройны!

В Ленинграде тоже посетили все исторические места, а ночевали у моих старинных знакомых, они нас приютили на одну ночь.

В курсантской молодости мы были почему-то всегда голодны, и в связи с этим, с нами в Ленинграде произошел один забавный эпизод.

Денег, как всегда, у нас было в обрез, питались чаем и хлебом с горчицей в столовых, где все это можно было получить бесплатно, кроме чая, но молодой организм требовал все больше и больше… На сосиски с капустой и на бифштексы мы смотрели с таким вожделением, что у нас случались легкие помутнения в голове, но, увы, не могли мы себе позволить такую роскошь, а есть очень хотелось!

Так вот, у моих знакомых стояла на кухне большая кастрюля с борщом и несколькими кусками мяса. Знакомые ушли в гости, и мы вчетвером остались в квартире с кастрюлей один на один. Мы открывали ее, вдыхали ароматы борща с мясом, смеялись, подначивали друг друга, подшучивали, но не осмеливались попробовать его на вкус.

Мы приплясывали вокруг кастрюли, вилкой вытаскивали капустные листья, а один кусочек мяса «распилили» на 4 части и моментально все проглотили, но сытости не почувствовали, кроме того, что совершили неблаговидный поступок и потом прятали глаза от возвратившихся домой хозяев.

До сих пор удивляюсь, почему они нам даже не предложили попробовать этого борща, хотя бы одну тарелочку на четверых!




ПАНОРАМА ГОРОДА МУРМАНСКА

Поездом из Ленинграда мы прибыли в славный рыбацкий город Мурманск и дружно пошагали в отдел кадров Мурманского тралфлота!

Мурманск - один из крупнейших портов страны, находится на скалистом восточном побережье Кольского залива Баренцева моря, крупнейший в мире город, расположенный за северным полярным кругом.

К 1958 году рыбная промышленность Мурмана располагала более 700 судами, на её предприятиях работали тысячи человек. Мурманская область вылавливала миллионы центнеров рыбы и занимала первое место по вылову рыбы в Российской Федерации. Его флот стал пополняться судами, и требовалось пополнение командных кадров, а мы и представляли будущих капитанов и старших механиков.

Нам необходима была плавательская практика, чтобы познать первые познания в работе рыболовных судов, узнать их специфику, получить необходимые каждому моряку морские уроки непосредственно в море, на кораблях.

Зарегистрировались в отделе кадров, стали в резерв, получили направление в ДМО, где нам и предстояло жить и дожидаться получения направления на судно.

Кто бывал в Мурманске в те годы, о которых я рассказываю, конечно, помнят, что тогда это был небольшой городок, а основными достопримечательностями были: площадь «пять углов», ДМО, стометровка, кинотеатр, ресторан «Арктика».

Рассказывать о том Мурманске, в котором мы тогда жили некоторое время, и о тех воспоминаниях, которые он нам оставил, я не буду писать в этом рассказе, пусть они останутся в нашей памяти.




СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ

Однажды вечером мы прогуливались по стометровке, это улица, где снимали проституток. И вдруг все озарилось вокруг необыкновенным светом от синего до розового и по времени продолжалось недолго, мы даже не успели понять, что это было.

Но разве можно передать краски северного полярного сияния, которое мы тогда увидели и были очарованы этой красотой?

Еще нас смущало, что постоянно было светло, и мы не могли вечером сразу уснуть, а возле ДМО и в полночь, и в 2 часа ночи играли в волейбол… сон не приходил!

Через несколько дней каждый из нас получил направление на корабли, а мне вручили направление в должности угольщика на один из рыболовных траулеров серии РТ. Это был один из паровых рыболовных траулеров-угольщиков, которых было в Мурманске в это время до 180 единиц.

Часть из них работала только в летне-осенний период времени, а зимой отстаивалась в Архангельске или на побережье Мурмана.

Основными районами промысла были Рыбная банка, Мурманская банка, Норвежский желоб, Кильдинская банка, район острова Медвежий. Ловили треску, пикшу, сельдь, морской окунь, зубатку, мойву, камбалу и другие породы.

Паровые РТ стояли в порту по несколько бортов (4-5 единиц) у причальных линий, и только опытные рыбаки могли определиться здесь, в этом корабельном хаосе: кто, куда и когда будет отправляться в рейс.





МУРМАНСК. ПЕРЕД ПЕРВЫМ ВЫХОДОМ В МОРЕ

В порту стоял неистребимый запах рыбы, а на самих РТ этот запах был еще круче, насыщеннее, но удивительное дело, через час-два к нему привыкаешь и совершенно его не чувствуешь и только когда ветер приносил струю свежего морского воздуха, тогда еще контрастнее ощущалась разница между свежим воздухом и этой отравой!

Честность среди рыбаков РТ была необыкновенная, никто и никогда не был замечен в воровстве, каюты не запирались, и только по громким крикам можно было определить, что на каком-то РТ проходит очередное застолье.

Можно было прийти ночью на свой РТ и обнаружить, что твое место на койке в каюте кем-то занято, приходилось искать свободное место рядом или идти на соседний траулер. Но все это было в порядке вещей, и никто не обижался, все к такому «гостеприимству» давно привыкли.

Теперь о кадрах, которые здесь работали.

Существовала практика, когда задержанных милицией пьяных мужчин иногда везли не в вытрезвитель, а на отходящий в море тральщик, выгружали на борт и только на следующий день бедняга узнавал, что теперь он матрос и будет работать на тральщике минимум две недели. По информации местных старожилов, редко кто из попавших в такую ситуацию «моряков» жаловался потом на нарушение прав человека.

Было очень много людей, которых осудили не за убийства и тяжелые преступления, а за воровство, хозяйственные махинации, спекуляцию, драки и прочие нарушения правил жизни советского общества. Морских кадров не хватало и вот этим людям давали возможность сократить свой срок наказания.

Вербовщики ездили по тюрьмам и лагерям, где они отбывали свои сроки наказания, и предлагали идти работать в море с условием, что один день работы в море приравнивался к двум дням срока, и очень многие, здоровые и крепкие мужики, соглашались идти работать на рыболовные траулеры.

Работали матросами, угольщиками, кочегарами и хорошо работали, но вот относительно соблюдения ими правил общежития без алкоголя они себе не представляли. В общем, после прихода в порт на траулере было поголовное пьянство, так как местные члены экипажа уходили домой, и вот тогда-то и начиналось раздолье…





МОРСКОЙ ОКУНЬ

Мне рано пришлось познакомиться с такими порядками, но после моего прихода на судно был объявлен отход и наш РТ отвалил от причала в сторону моря, на Медвежку.

Траулер шел в район острова Медвежий, на добычу морского окуня.

Прошло очень много времени, но вспоминать, как я впервые в жизни оторвался от берега, уходил в море, все это было так печально, так страшно, что в этом я мог признаться только самому себе.

На траулере были разные люди, как и везде, хорошие и не очень, плохие и мерзавцы, как раз из тех, кто сокращал здесь себе сроки отсидки. Когда я пришел в кубрик и увидел испитые и мрачные морды своих теперешних товарищей по работе, мне стало не по себе, и я впервые подумал, а правильно ли я выбрал свой жизненный путь? Но коней на переправе не меняют, а в море тем более, и мне с этими моряками еще жить и работать…

На РТ была котломашинная установка, т.е. если объяснять популярным языком, то был огнетрубный котел, который работал на угле, вырабатываемый пар приводил в действие паровую машину и через редуктор приводился в движение и вращался гребной винт. Парогенераторы: 16 КВт и 8 КВт, запас пресной воды - 50 тонн, для котла - 80 тонн.
Я не помню точно все характеристики траулера, но давление пара было 10-15 кг, мощность паровой машины 600-700 лошадиных сил и скорость от 8 до 10 узлов. Запас угля составлял около 200 тонн, этого хватало на 15-16 дней промысла, вместе с переходами. Водоизмещение около 1200 тонн, экипаж 45-50 человек.

Первую вахту в машинном отделении я буду помнить всю свою жизнь!

Моя работа угольщика заключалась в том, что нужно было загрузить тачку (с одним колесом) углём и подвезти к топке котла, сгрузить и возвращаться за очередной порцией угля. Все просто, да просто только на словах! Нужно было учитывать килевую и бортовую качку тральщика и везти уголь не «на гора», а под гору.

Конечно, я не знал всех этих тонкостей (мне их никто не объяснил) и первый час пёр эти тачки «на гора» и сразу же выбился из сил. Вокруг стоял угольный туман, состоящий из мельчайших угольных пылинок, и дышать было довольно трудно.

Кочегаром был дядя Миша, бывший уголовник лет 35-ти, здоровенный, мускулистый мужик. Когда угля стало не хватать, а я не успевал его подвозить, на меня обрушился такой трёхэтажный мат, которого я никогда раньше не слышал.




ТРАУЛЕР ИДЁТ НА ПРОМЫСЕЛ

Пар в котле необходимо было держать на марке, т.е. 15 кг и не меньше, иначе давала сбой паровая машина, и уменьшался ход судна, а еще и парогенератор… В общем нарушалась вся энергетическая цепочка, а из-за кого? Какого-то угольщика!

Вот отсюда и получил я по полной мере, но я только разозлился и, стиснув зубы, таскал и таскал этот проклятый уголь! Когда кончилась вахта, я был словно во сне, перед глазами был уголь и топка котла, уголь и топка котла. Добрел до душа, сполоснулся под слабенькой струей душа и упал в койку без сил. Проснулся от сильной тряски.
Когда я открыл глаза, то увидел коллегу-угольщика, который будил меня на мою очередную вахту, а мне казалось, что я только что прилег…

Вот так и прошли 4 дня нашего перехода на промысел, с тяжелейшим привыканием работать в качку, с сопровождением отборными матами, постоянным желанием спать и спать. Были минуты слабости, когда я всплакнул, вспомнил свою мамочку и много раз проклинал себя за то, что решил стать механиком, что выбрал себе такую незавидную судьбу. Мне казалось тогда, что я теперь всю свою жизнь буду таскать тачки с углем в угольном тумане, слушать трехэтажный мат, и впереди нет никаких перспектив…

Пришли на промысел, и это оказалось продолжением моих морских университетов.

После 4-х часовой вахты теперь нужно было идти на палубу и помогать матросам шкерить (потрошить) рыбу - морского окуня, за которым мы сюда и пришли. Вытащенную тралом рыбу вываливали на палубу и потом на деревянных столах производили шкерку - отрезали головы, вырезали внутренности, которые собирали в отдельном бункере, а тушки окуня сбрасывали в бочки, где пересыпали солью.

Бочки опускали вниз, в трюм, где их устанавливали друг на друга.

Морской окунь рыба донная, красного цвета, и когда его поднимали в трале наверх, у него вылезали глаза из орбит, и мы называли его пучеглазым.

Матросы не успевали перерабатывать улов и им помогали все остальные – угольщики, машинисты, механики, штурмана и все остальные, не занятые на вахтах и работах. Работа была непривычной, надо было обладать сноровкой, определенным опытом, чтобы успевать обработать рыбину и не отрезать себе пальцы.

А вот пальцы на свежем морском ветру очень быстро окоченевали, и было очень трудно заставить их гнуться и выполнять шкерку.

После этой 4-х часовой изнурительной и тяжелой работы можно было пойти поесть, 4 часа поспать и снова на рабочую вахту в машинное отделение.




БАРЕНЦЕВО МОРЕ. Я НА ПАЛУБЕ, ПЕРЕД ВАХТОЙ

Первая неделя была самой трудной самой невыносимой, но человек ко всему привыкает. Привык и я, и уже не такой страшной казалась моя теперешняя жизнь, и появилось время подумать о чём-то хорошем, светлом и чистом.
Но в моей рыбацкой жизни очень скоро появились новые испытания…

Все рыбные головы, потроха и прочие рыбные отходы сбрасывали и складировали в особом бункере, у фальштрубы, для того, чтобы потом все переработать на рыбную муку. И вот через некоторое время все это рыбное богатство стало загнивать и издавать невыносимый запах, невыносимый до тошноты, да еще подогреваемый теплом фальштрубы Это был ужасный запах и он был сигналом для мукомола, который вылезал из каких-то шхер и начинал варить рыбную муку.

Не буду описывать все муки сосуществования с этим рыбным крематорием на таком ограниченном пространстве траулера, но деваться было некуда, надо было терпеть и еще раз терпеть!

Кошмар с рыбным крематорием прекратился с окончанием промысла и набором груза морского окуня. Запасы угля, пресной воды тоже стали заканчиваться, так что мы были вынуждены уходить в порт.

Не буду описывать житейские отношения в команде, так как я был на самой низкой ступени этого морского братства, если этим словом можно было назвать это сборище самых разных людей, в большой степени неграмотных, грубых, с криминальным настоящим и прошлым, хотя и среди них были достойные и нормальные люди.

Единственными светлыми пятнами были среди экипажа кое-кто из командного состава, но они были так далеки от меня, а мне пришлось жить и постоянно общаться с этой, далеко не золотой частью нашей команды.




МОРСКОЙ ВОЛК

Через несколько дней мы вернулись в порт и пришвартовались к одному из стоящих в порту РТ. Это была середина дня, местные члены команды ушли домой, и на траулере осталась та самая часть команды, которая жаждала скорее добраться до алкоголя.

Они быстренько обсудили эту тему и решили послать на берег гонца за водкой.

Поскольку я был самый молодой и самый незанятый, то выбор пал на меня.

Никакие отговорки не помогли. Мне вручили старый объемистый чемодан, дали денег, объяснили, что на проходной они меня встретят и, моя участь в роли гонца за водкой, была решена!

Водочный магазин был расположен не очень близко от порта, и мне, затаренному бутылками, пришлось долго тащить этот тяжеленный чемодан до проходной, по пути проклиная и тех, кто послал, и свою жизнь, и все на свете…

У проходной меня встретили судовые алкаши, поделились бутылками на проходной и благополучно притащили чемодан на траулер.




ЗАКАТ СОЛНЦА НА СЕВЕРЕ

Прошло уже столько лет, а я до сих пор вспоминаю эту картину…

Кубрик, неимоверный шум, гам, мат, все в табачном дыму, на столе лежат вспоротые ножом консервные банки с жирной норвежской сельдью, куски черного хлеба, луковицы, горстки соли, баночки с тресковой печенью, водочные бутылки и граненые стаканы.

Я занимал в кубрике верхнюю койку и быстро вскарабкался туда, задернул занавеску. Идти было некуда, так как денег у меня не было, а аванс выдадут только завтра.

Сидеть внизу с этими «братанами» у меня не было никакого желания, они и в море мне уже достаточно опротивели, поэтому я закрыл глаза и постарался уснуть. Но куда там!

Шум и мат только усилились, и к ним добавился еще женский визг и дурацкий смех. Оказывается, моряки притащили на траулер портовых шлюх и праздник продолжался!

Кому-то пришла в голову идея, что молодого (т.е. меня) нужно посвятить в настоящие моряки и меня стащили с верхней койки вниз. Всю жизнь буду помнить, как мне насильно влили в рот больше полстакана водки и потом заставили, есть жирную селедку с черным куском хлеба.





ПЕРЕД НАЧАЛОМ ШТОРМА

Не буду утомлять читателей описанием дальнейших мерзких подробностей с насильным показом всех женских прелестей, но это не убило во мне любви к женщине, а только возбудило во мне в дальнейшем острое любопытство узнать все это поближе...

Опьянел я моментально и меня снова забросили наверх, где я благополучно уснул и проснулся только утром следующего дня.

После этого посвящения я возненавидел не только тех, кто меня напоил, но и запах и вкус водки и селёдки, и очень долго потом испытывал к ним отвращение.

После получения аванса и зарплаты, я пошел в отдел кадров и попросил, чтобы меня направили на какой-нибудь другой корабль.

В это время комплектовался экипаж на плавбазу «Северодвинск » и меня очень быстро перенаправили на это судно, чему я был несказанно рад.





В ДРУЖНОМ КОЛЛЕКТИВЕ ПЛАВБАЗЫ «СЕВЕРОДВИНСК»

Когда я прибыл на плавбазу и поселился в прекрасной каюте на двоих, спустился в машинное отделение - огромное, чистое, то я тогда впервые подумал: «Нет, не напрасно я пошел учиться на механика»!

Но я всегда буду с благодарностью помнить свои первые рыбацкие университеты на РТ, свою первую экспедицию на морского окуня, у берегов острова Медвежий!

Где вы, эти ужасные, прекрасные и незабываемые мгновения юности?

Где вы, красные морские окуни с удивлёнными, расширенными, выпученными глазами?

Ушли горечи обид, встреч и расставаний, остались суровые, полные северной красоты восходы и закаты, ярче и красивее которых я больше нигде не встречал!

Где вы, эти ужасные, прекрасные и незабываемые мгновения юности?

Полярный Север - ты был удивителен, чудесен и неповторим, как и молодость, которую уже не вернуть!

Анатолий Акулов

Анатолий Акулов 2011-06-05

Вдоль побережья вытянулась пустыня Намиб, достигающая в ширину от 50 до 130 км и занимающая 20% территории страны.

Ветер перемещает прибрежные пески с юга на север и образует бело-жёлтые дюны высотой до 40 метров. За прибрежными дюнами простирается цепь длинных узких лагун. Здесь встречаются также солончаковые впадины округлой или овальной формы.

С удалением о берега окраска дюн постепенно переходит в красную из-за увеличения содержания оксидов железа. Эта особенность является хорошим ориентиром для лётчиков. Дюны во внутренних районах пустыни Намиб поднимаются до 300 метров и являются самыми высокими в мире.

У Намибии очень богатая морская фауна в прибрежном шельфе, и здесь промышляет наш рыболовный флот - БМРТ, РТМ типа Тропик, производственные рефрижераторы и плавбазы, которые вылавливают и перерабатывают здесь всё подряд, всё, что в море плавает и ползает.

БМРТ «ПЕРЕПАХИВАЮТ» МОРЕ
За промысловыми судами тучами летают бакланы, которые подбирают всё, что смывается с промысловых палуб рыболовных судов за борт, парят мукомольные установки, которые перемалывают рыбу на муку и давят рыбий жир.
Рыбу вылавливали в таких количествах, что не могли всё это переработать и часто излишки рыбы просто смывали за борт. Конечно, не все капитаны так поступали, но большинство не задумывались об этом, выполняя рейсовый план любой ценой.

Наш БМРТ «Антон Таммсаре» выглядит красавцем среди облезлых, обшарпанных рыболовных траулеров, так как для нас это первый рейс после постройки судна на судоверфи Николаева и второй БМРТ среди больших траулеров, которые стала закупать Эстонская рыбопромысловая база.

Изредка проходят с тралами испанские и японские траулеры, но они выглядят как игрушечные, по сравнению с советскими рыболовными монстрами.

Капитан нашего траулера - Белогорцев Георгий Сергеевич, 30-ти лет, молодой, очень грамотный, энергичный, весёлый и удачливый. Команда его уважала, а он подобрал себе прекрасных траловых мастеров, и наш траулер всегда был с рыбой.

Но случилась незадача - на судне закончился мазут, остался аварийный запас, где-то около 5 тонн. К сведению: на траулере было 2 паровых котла, которые производили пар для подогрева жидкостей в ёмкостях, цистернах вспомогательных механизмов, отопления, камбуза и мукомольных агрегатов.

Так вот с мазутом видно не рассчитали механики своих возможностей или не пришёл танкер, но мы оказались вот в таком состоянии, и не могли дальше полноценно работать.

План был спущен на количество добытой рыбы, замороженной и переработанной на муку, а если в течение нескольких дней не выполнишь планируемых цифр по добыче рыбы, то нагнать, потом будет сложно!

Вот и решил наш капитан пойти в ангольский порт Лобиту за мазутом.

КАРТА АНГОЛЫ
Странное и неожиданное для того времени решение, так как у СССР не было тогда с Португалией дипломатических отношений, там правил «кровавый режим» Салазара, а Ангола была колонией Португалии.

Но капитан принял это рискованное решение, и мы направились в ангольский порт Лобиту. С кем он согласовывал это решение, мы не знали, да и неинтересно нам тогда это было, простым матросам и котельным машинистам (имею в виду себя!). Видимо все эти действия ему просто так не сошли с рук, так как его потом некоторое время продержали в береговом резерве, а при возвращении в порт Таллинн, после окончания промысла, произошло столкновение БМРТ-355 с иностранным судном.

Но об этом я расскажу в другом рассказе.

Итак, перед заходом в порт, взяли лоцмана, и вот она - бухта порта Лобиту, огромная водная акватория, расположенная дугой. На берегу красивейшие тропические коттеджи, буйная растительность, пальмы, цветы, и мы вдыхаем воздух этой бухты… Воздух напоен каким-то особым тропическим ароматом, пьянит голову и вызывает незнакомые нам чувства неведомого, необычного…

На причале, куда мы стали швартоваться, собралось много народа, в основном белые, мужчины и женщины и небольшие группки чёрных, портовых матросов. И вдруг мы услышали, что среди встречавших на берегу людей, раздаются возгласы на русском языке: «Привет Россия, привет русским морякам, добро пожаловать!». У многих из них в руках были цветы, корзинки с фруктами, какими-то бутылками, сигаретами.

Мы были очень удивлены этим обстоятельством, и уже начались переговоры через борт - кто такие, как сюда попали и т. д. Среди нас по палубе ходил злой и взъерошенный 1-й помощник капитана («комиссар») и шипел, чтобы мы прекратили общаться и разговаривать с береговыми. Но его никто не слушал и общение продолжалось!
Узнали, что среди встречавших на берегу людей были и бывшие белогвардейцы, и искатели приключений, уехавшие из России, и все каким-то образом попали в Португалию, потом переехали сюда, обзавелись семьями.

Дело в том, что они узнали, что в порт приходит русское судно, а сюда уже более 100 лет или больше, никогда не заходил русский корабль, к тому же ещё и советский!

Это для них была большая и радостная новость, которая облетела всех русских, живущих здесь, и собрала их здесь вместе, на этом причале.

Для нас, молодых, живших тогда в атмосфере изоляции и полнейшего отсутствия информации, все эти новости были очень странными, но и очень интересными!


НА ПРИЧАЛЕ ПОРТА ЛОБИТУ
Спустили трап и по нему на борт поднялись таможенные власти, пограничники, ещё какие-то чины в мундирах, и их было так много, человек 50 или больше, что для такого судна, как БМРТ было довольно много, но нас это мало волновало.
У нас были свои интересы по общению с берегом и находящимися там людьми.

На борт полетели пачки сигарет и на причале начали теснить встречающих местные полицейские, крики русских смешались с португальскими, вообще поднялся на берегу шум и гвалт. Все официальные и военные лица заполнили рулевую рубку, каюту капитана и часть находилась на шлюпочной палубе. Лица у многих были нормальные, даже доброжелательные, но несколько удивлённые, что видят так близко этих советских моряков. Да и мы были тогда тоже примерно в таком же состоянии.

Через некоторое время узнаём, что дана команда готовить к запуску Главный двигатель. Потом на бак и корму прошли боцман и тралмастера с матросами - раздалась команда «Руби швартовы» и моряки топорами стали обрубать швартовые концы!

Что тут началось! Весь «официоз» рванул на трап и сломя голову посыпался с трапа на причал, а уже в машине запустили Главный двигатель и траулер стал потихоньку отходить от причала. Последний официальный чин спрыгнул на берег, дали полный ход, над трубой повалили клубы чёрного дыма, и корабль, набирая ход, стал отваливать от причала, заметно увеличивая расстояние до берега!

С причала неслись крики: «Русские, мы Вас любим, мы Вас всегда будем помнить, будьте счастливы, успешного Вам рейса»! Мы всё это слушали со слезами на глазах, тоже что-то кричали в ответ и дружно махали руками на прощанье своим соотечественникам, которые казались нам теперь такими родными и близкими.

Прощай, Лобиту, прощайте русские люди. Пусть и у Вас всегда будет счастье и удача!

Берега бухты уменьшались в размере, тёплый ароматный воздух сменился на свежий, морской воздух! Будем искать счастья у других бортов!


Анатолий Акулов


P.S.
Мы все обсуждали тему о посещении Лобиту. Так как многие из нас были даже не младшими командирами, то и всех подробностей мы не могли знать, но по отдельным отрывкам разговоров бытовало мнение, что капитан испугался ареста судна и воспользовался нерасторопностью властей, возникшей суматохой, обрубил концы и увёл корабль из порта. Мы «перетёрли» эти слухи и по-своему одобрили решение нашего рискового капитана.
Анатолий Акулов 2011-04-22

автор - Sundown & ТОПОР

"МОРЯКИ" цикл расказов,о море, моряках, их похождениях в портах мира и у ся на родине. Всё приведённое ниже является чистейшей правдой, имена, отчества и фамилии нихуя не изменены. И все совпадения нихуя случайными не считать, нихуя!

Есть у моего отца кореш, капитан Павел Викторович Белоусов. Постебаться любит, выпить, работать умеет, да и как человек писдатый, не зазнаётся, как многие кэпы и простых морячков уважает. А байки травит, ето охуеть мона, даже скажу больше не мона, а нуна.Где он только не бывал, и чего не делал!? Создаётся такое впечатление, что всё умеет, всё могёт. Историю расказывал, как раз к олимпеаде подмажу, про олимпиаду в Мексике. Повествование от лица Паши:

Ну ловим вощем в канадском районе. Писдата идёт, план уже перевыполнили, всё в норме. А тут радиограмма мне приходит. Так мол и так,один боксёр получил травму, нада заменить, очень надеемся на вас Пал Виктрич. Ну я то мастер спорта, призёр множества турниров (хоть об етом никто и не слышал, Пашу во лжы уличать не стали). Посылаю ответ "за родину! ВСЕГДА!". Прилетает за мной вертолёт, скидывают лестницу, кой-как заползаю. Ну и в Мексику пиздуем, только приземлились, переоделся и бой уже сразу. Ну я ещё не адаптировался,первый бой только по очкам выйграл,ну уж потом разошёлся, одного за другим, всех валил. Одни накауты! Дошёл до полуфинала, а там кубинец, верзила, шо ниибаца.Такая скала, бля, два на два, если не больше. Не, думаю миня сука не возмёшь. Пиздились, пиздились...судьи-суки засудили на одно очко, ибанаты! Ну за третье пришлось драца. Вышел, за 1,5 минуты амерекоса уложил, шоб ни выёбывался, и на корабль абратна полетел.
Вот так, только бронза! Да еслиб я тренеровался, еслиб подготовленным поехал, ух! (машет рукой Паша) наливай давай! Золото, ебаныврот, как не хуй, а так токма БРОНЗОВАЯ МЕДАЛЬ.
Да! чё только в моей жизни не было! Всего насмотрелся. Про Вьетнам расказывал? Нет! ну и не буду, етож закрытая информация. Скажу только, что за вьетконг воевал, и пришлось там мне не сладко. Свист пуль, разрывы гранат, смерть друзей, пришлось мне повидать...пришлось. (Паша делает жалобное ибало). Ну да ладна, о грустном не будем. Раскажу я , как с Вьетнама домой добирался. Один шёл, сколько? уже и не помню, только каждый день, как на минном поле, не знаешь откуда пулю, иль штык ждати.Как на иголках добрался до Гималаев, ну горы такие. И через них уже в Россею-матушку направился. Холод собачий, особо после Лаоса-то, ой,блять, после Вьетнама. Пробираюсь я горными тропами, всё спокойно, как чу рычание впереди. И точно! Мать твою, медведь!ГИМАЛАЙСКИЙ! на меня идёт. На задние лапы встал, рычит, клыки выставил. А тропа-то узкая, слева-скалы, справа-обрыв, назад побежишь-в спину вцепиться. Ну думаю, помирать, так с музикой! Пошёл на него, он на меня. Мало што потом было помню...клыкы, когти, етот чудовищный хрип и рык. Очнулся в крови, плечо болело, да и щас следы остались (Паша закатывает рукав рубахи и показывает царапины недельной давности, все одобрительно кивают). Рядом ета туша валялась, ну гималайские не такие, как бурые, иль там белые, но тоже не хомячки. И што самое интересное, ГОЛЫМИ РУКАМИ удавил. Да! многого насмотрелся, многого.
Пашин пиздёжь доходил до таких умопомрачительных историй, что ибануться можно. Но он пиздел не только друзьям, знакомым, но и журналистам. Отец мне расказывал, что после одной статьи, в таллиннской газете "РЫБАК ЭСТОНИИ", весь ЭСТРЫБПРОМ над Павлом Викторовичем усцывался. Брали у него интервью, как у капитана только што вернувшегося корабля, перевыполнили план, то-сё, вощем герой, нах! Обычные вопросики, муть сраная, ну и под конец решили изюминку какую-нить вставить. Спрашивают: "товарищ Белоусов, а какой случай, из вашей морской жизни больше всего вам запомнился, а?". Паша улыбается, шешет репу: "хороший вопрос, хороший .Был такой, был.Поймал я однажды, целый трал летучей рыбы, тонн сорок. (как говорит, мой отец, моряк со стажем более 20 лет, что больше 5 ШТУК никогда не попадалось и што ета рыба большими косяками ваще не ходить). Ну и говорю тралмастеру, развязывай куток. Тот развязывает, и вся ета рыба...ВЖУХ И УЛЕТАЕТ! Вот ето было, ДА! Все