Блог клуба - Литературно-исторический

На шоссе, обработанном "хенкелями", слышались женские командные голоса, натренированные на ещё в мирном домашнем хозяйстве. Здесь всем распоряжались молоденькие санитарки. - Чего рот раззявил, пострелец? Лови-ка лошадь. Да не путайся в постромках! Сама запрягу!– командовала санитарная инструкторша в выгоревшей гимнастерке с закатанными рукавами. А другая, перевязывающая раненого, приказала: - Эй шпана, тащите носилки!
- Не зря Россию прозвали Матушкой! Куда бы мы без русской бабы? Хоть ложись и помирай!- прохрипел голос из санитарной повозки.
До полуночи громыхало ещё где-то далеко. А перед рассветом заухало, завыло, словно нечистый из преисподней на шабаш выскочил. Заполыхало всё небо. Страшное зрелище, когда небо, от края и до краю горит. Хвостатые огненные чудовища располосовали небо над станицей от краю и до края. Что это? Неужто, конец света, как описал его в апокалипсисе апостол Иоанн? Ревела скотина, гоготали гуси, кудахтали куры, визжали свиньи. Заскрипели ворота, женские голоса гнали со двора скотину, а на камышовых крышах загонов уже зашлось пламя.
- Уходим в лес, гоните туда скотину,- поставленным, хорошо знакомым станичной ватаге, голосом бывшего есаула и объездчика колхозной бахчи, командовал дед Гришка. Без седла гарцевал он на уцелевшей от мобилизации колхозной кляче, по кличке "Красавка".
- Да заткнись, Лукерья! Никакой это не конец свету! То наши из-за Терека "Катюшей" по шоссе вдарили! Значится, Бог миловал, есть ещё там у нас живые!
С наспех собранными пожитками, а кто не успел собраться - налегке, население станицы бросилось в лес. В толпе из людей и домашней скотины, в суматохе только дед да ещё пацаны не потеряли головы. В тачки сложено наспех схваченное из одежонки, да из постели. На «тачанках» с одним колесом и на босоногой тяге с гиком и улюлюканьем покатила станичная ватага по хорошо знакомым и не раз исхоженным лесным тропинкам.
Три дня дрожала земля междуречья Терека и Малки. Разлёгшись на панцырной броне катило загорая и горланя разухабистые песенки развесёлое войско. Ох, и муторно глядеть на полуголых солдат, с кокетливо завязанной на шее бабской шёлковой косынкой. Не сосчитать со скольких плеч были сорваны ставшие синонимом пролитых женских слёз эти «синенькие, скромные платочки». Бессильные «сухие слезы» наворачивались на глаза пацанвы, и не хотелось верить, что всё это не во сне, а наяву.
- Разве выстоишь супротив бронированного чудища с винторезом, штык которого выше головы моего батьки? Да, покуда с чудо пищалью развернешься, целый взвод успеет уложить из автомата такой вот рудый детина! – рассуждала босота, разглядывая часового, выставленного у комендатуры под флагом со свастикой.
В нашем доме поселился офицер из комендатуры. Осмотрев обе комнаты и покачавшись на панцирной сетке семейной кровати, одним словом «век!» обер лейтенант выпер из спальни меня и мать на холодную, не отапливаемую веранду. Неприятный был немец. Постоянно недовольный, с поджатыми губами.
Его денщик Пауль - рыжий, нескладный, похожий на станичного десятиклассника - пытался быть со мной за приятеля. Денщик явно подворовывал из пайка офицера, но всегда честно делил добытое на три дольки, приговаривая:- это для мамки, а это для Вилли – так на свой лад Пауль переделал моё имя. Ему по вкусу пришёлся наш борщ, Не раз он просил мать приготовить "русиш зуп" из неизвестно откуда раздобытого им набора. Офицер ужинал отдельно и уже затемно, когда над станичными крышами затарахтят самолётики ПО-2, ведомые девчушками, воспитанницами аэроклубов. Немцы их очень не уважали, обзывая «ночными ведьмами». Однако ничего не могли с этим поделать, и зря палили из личного оружия в белый свет, как в копеечку. Заслышав треск мотора обер лейтенант бормотал немецкие ругательства и у него мгновенно проявлялась «медвежья болезнь». Обер громко портил воздух на бегу до самого бомбоубежища. Мы прозвали его «пердун - лейтенантом», а он, не поинтересовавшись значением слова «пердун» и полагая, его уважительным титулом, наподобие - «господин», снисходительно кивал головой, повторяя:- ja, ja - да, да.
О школе никто даже не вспоминал. В ней расположилась конюшня для рослых артиллерийских битюгов-тяжеловозов. Мою любимую учительницу Агрипину Виссарионовну забрали заодно с её отцом - директором лесхоза и вместе с группой активистов и евреев расстреляли в карьере.
Свободная от школы станичная ватага не осталась без занятий. Днями мы шныряли по окопам «передовой», собирая и перепрятывая всё, что может сгодиться. Арсенал собрался у нас богатый вплоть до противотанковых ружей ПТР с зажигательными патронами. Собранного боеприпаса на целый взвод хватит сутки отстреливаться в окружении.
Пауль, догадывался о моём времяпровождении и выговаривал мне при редких встречах. Перетряхивая мою постель, мать уронила на пол осколочную гранату РГД- 1, так называемую «лимонку». К её ужасу это случилось на глазах у Пауля. Тот лимонку подобрал, покрутил головой и спрятал в карман. Вечером на моей койке я обнаружил Пауля. Он поджидал моего прихода. Рядом лежал широкий ремень с надписью на солдатской бляхе: «С нами бог».
– Кам! Кам! – голосом, не обещавшим ни чего хорошего, подзывал он меня поближе. К гадалке ходить не надобно, чтобы не догадаться: - намечается "родительская суббота", уж больно замашки у него были знакомые. Я не успел дернуться к выходу, как был скручен. Затем мы втроём горячо дискутировали, высказывая свои доводы за и против. Я и мать по-русски, Пауль что-то по-своему. Стало понятнее, когда он перешёл на язык жестов:- Гамбург - сказал он и ткнул в себя пальцем – драй - и показал три пальца,- кляйне и рукой над полом показал, какие они ростом – киндер, - и озабоченно покачал головой. Фатер - он ткнул в себя пальцем - нах фронт. Дальше без слов стала понятна озабоченность молодого отца немецкого семейства – некому у него дома проводить воспитательную работу. Так как мой отец тоже в отсутствии, и тоже - "нах фронт"- посему Пауль решил ему помочь. Ну, раз есть серьёзные возражения... Пауль ушёл спать разобидевшись.
Случилось, что и следовало ожидать. В руках у меня воспламенилась сигнальная ракета, опалив лицо, так, что кожа повисла клочьями. К счастью, обгорели только брови, веки и ресницы, сами глаза не полопались! До скончания века будут помниться сильные руки Пауля, бережно как сына, несущие меня незрячего к своему немецкому приятелю фельдшеру. Неведомо как и откуда обретённый фельдшером, красный американский стрептоцид, спас мне лицо от безобразных шрамов. Наклеивая маску из широченного пластыря, фельдшер на чистом русском заверил: - всё будет хорошо, даже следов не останется. На месте рта в маске он сделал вырез. Чтобы:- курить и материться,- так пояснил он. А я понял, что и среди немецких солдат попадались нормальные люди, а не только озверевшие поддонки. Страшны и незабываемы воспоминания о бедах творимых ими на русской земле. На совести этих нелюдей миллионы, не просто убитых, а зверски замученных безвинных людей. Кое-кого в Нюрберге осудила мировая общественность, и какая-то часть из верхушки наци получила по заслугам.
Говорят – время залечивает любые раны и пришла пора всепрощающего забвения. Но никак не могу заставить свою старческую память забыть про ЭТО. Да и не должно быть прощения ВАРВАРСТВУ И ДУШЕГУБСТВУ за давностью лет, как по справедливости рассудил Нюрбергский процесс. Надеюсь, кроме суда человеческого существует ещё Суд высшего порядка, а он неизмеримо выше и авторитетней Международного Трибунала. Ведь реки крови и ручьи детских и женских слёз не просто водица. По закону кармы подобные страдания не забывается и не могут остаться безнаказанным, и должны аукнуться сторицей. Как бы ни старался «добропорядочный обыватель Дойчланда» откреститься от злодейств наци лепетанием о собственном «неучастии или полном неведении», возмездие за бесчинства нацизма настигло и его. Возмездие оказалось страшным! Убедиться в этом довелось мне шесть лет спустя после войны. Сокращая дорогу к вокзалу, заблудился я в развалинах бывшего немецкого города Кёнигсберга. До этого мне уже пришлось повидать руины Минска, Харькова, Керчи, Ростова и Севастополя. Тем не менее, развалины Кёнигсберга потрясали меня масштабами. В жутких завалах каменных джунглей, успевших зарасти кустарником, я буквально ломал ноги, а в душе цепенел страх, от мысли, что мне уже никогда отсюда не выбраться и не вернуться в нормальный мир к людям и чувство «Праведного удовлетворения» вскоре сменилось состраданием к бедствию мирного населения, застигнутого этим адом. Я уже достаточно был наслышан об акции возмездия обрушившегося на головы жителей Кёнигсберга, Гамбурга и особенно Лёйпцига. Буквально под завязку войны каждый из 700 четырехмоторных «Ланкастеров» сбросил на мирный город по восемь тонн взрывчатки, стерев его с лица земли. Так немецкий народ рассчитался за нацистские злодеяния сотнями тысяч погибших стариков, женщин и детей. В памяти всплыла фотографию рыжего денщика Пауля. Его облепили троица немецких мальчишек, уставившихся в объектив. Белобрысых мальчишек обнимала улыбчивая немецкая фрау. – Ведь семья Пауля - она из Гамбурга, а там творилось нечто ужасное – всколыхнулось в сознании. Огненный смерч прошёлся над этим городом в результате ковровой бомбардировки с летающих крепостей. По смертельной мощи этот огненный смерч мог тягаться с атомным грибом Хиросимы. Полыхал не только город, горел сам воздух над ним! Огненный торнадо несколько суток бушевал над городскими кварталами и пятьдесят тысяч женщин, стариков и детей сгорело заживо.
С тревогой за судьбу семьи Пауля выбрался я из развалин мёртвого города. Хотелось бы знать, дожил ли солдат до конца этой безумной войны? И что он нашёл, вернувшись в родной Гамбург? И почему такие, как мой отец, Пауль и миллионы простых людей должны отвечать за идиотизм и безумства своих правителей? Когда же, наконец, люди станут умнее и не позволят поддонкам манипулировать нашим сознанием? Однако позволят ли людям поумнеть?- вот в чём вопрос - зашевелилось сомнение, порождённое собственным опытом и оглядкой на историческое прошлое человечества. Это может оказаться опять не в чьих-то интересах. Такие сомнения порождают средства массовой информации, выполняющие заказы тех, кому выгодно пичкать нас переписанной историей и двойными стандартами восприятия прошлого и настоящего.

О «ВАРВАРСТВЕ» РУССКОЙ ДУШИ.
Недавно по программе Дискавери цивилизейшен крутили телефильм о прошлой войне. Со смешанными чувствами соболезнования, горечи и протеста, смотрел я фильм о гибели немецкого лайнера «Вильгельм Густлов». Создатели фильма его главную идею протащили в уверенности в неосведомлённости телезрителя в вопросах международного морского права и Гаагской конференции. Играючи на человеческих чувствах, постановщики фильма односторонне навязывают нам своё видение и отношение к событиям второй мировой войны. Просмотрев телефильм, исподволь напрашивалось негодование "варварской акцией русской подводной лодки С-13, торпедировавшей пассажирский немецкий лайнер, забитый мирными беженцами, спасавшимися «от зверских расправ наступающей Красной Армии».
У любой войны жестокое лицо. Сознавая это, ещё в 1907 году на Гаагской международной конвенции были оговорены и приняты чёткие правила по защите госпитальных судов, обладающих правом перевозки раненных и беженцев. Однако с одним условием:- наличие на борту военного снаряжения, оружия, или хотя бы одного вооружённого солдата, лишало такое судно иммунитета. И кроме того каждое госпитальное судно, рассчитывающее на защиту «Красного Креста» обязывалось нести опознавательные знаки и быть выкрашено в белый цвет с зелёной линией на бортах. Ночью такое судно обязано быть ярко освещённым, а лучи его прожекторов должны быть направлены на опознавательные знаки «Красного Креста».
О том, что к "тотальной подводной войне" прибегла ещё кайзеровская Германия с потопления в Бристольском заливе двух английских лайнеров, забитых ранеными, авторы фильма почему-то «забыли» упомянуть. Промолчали они и об известном приказе адмирала Дейница расстреливать безоружных торговых моряков в спасательных шлюпках. Как воды в рот набрали и о «подвигах мальчиков Дейница» с охотничьим азартом топивших судна с красными крестами на бортах. Молчали и о нацистской пропагандисткой утке, о якобы массовых расправах Красной Армии с немецким населением. От страха за возможное возмездие за преступления Вермахта на оккупированных территориях, мирные люди хлынули на запад, переполняя все возможные средства передвижения.
Отправляя лайнер "Вильгельм Густлов" наци использовали в качестве живого щита мирное население, прикрыв им эвакуацию школы подводников. Дивизия школы подводников с комплектом учебного и боевого оборудования, заполонила пассажирские каюты и рестораны. Всё незанятое пространство: трюмы, плавательный бассейн, открытые палубы, коридоры, служебные помещения, аварийные проходы лайнера забили стариками, женщинами и детьми. «Гюстлов» загрузился в три раза выше допустимого числом пассажиров. На борту лайнера находилось более десяти тысяч человек. К такому выводу пришли независимые корабельные инженеры-конструкторы, построившие компьютерную модель гибели лайнера.
Затемнённый, без опознавательных знаков госпитального судна, подобно ночному вору мчался «Густлов» в сопровождении эскорта военных судов. Конвой соблюдал полную светомаскировку и радиомолчание.
В перископе советской подлодки распознавался лишь силуэт громадного, хорошо охраняемого и шедшего со скоростью боевого корабля объекта. По усиленному конвою напрашивался вывод о большой значимости цели. Командир подлодки пошёл на осознанный риск быть заранее обнаруженным, или сесть самому на мель. На атаку он зашёл с неожиданной для конвоя стороны – с гибельного для самой подлодки мелководья. Эта была честная дуэль. Командир лодки проявил выдержку и высокое мастерство. Перед тобой враг, беспощадный и опасный! Идёт война! Враг должен быть уничтожен.
В документах Краснознамённого Балтийского флота за 1945 год нашёл я скупое сообщение. «Подводная лодка С-13 действовала на прибрежной коммуникации между Данцигской и Померанской бухтами. Ночью 30 января 1945 года она обнаружила огромное судно, шедшее на запад с сильным охранением, которое держалось главным образом с севера. Лодкой командовал капитан 3 ранга Александр Иванович Маринеско. Лодка пошла полным ходом 18 узлов вдоль береговой черты с большим риском сесть на мель и находилась там, где по здравому смыслу её не могло быть. Противник не заметил, как она вышла на позицию к атаке. В 23 часа 05 минут, когда дистанция сократилась до 5 кабельтов, лодка произвела трех торпедный залп "веером". Все три торпеды попали в лайнер "Вильгельм Густлов" водоизмещением свыше 25 тыс. тонн. Лайнер быстро затонул, унеся на дно свыше 6 тысяч человек, в том числе 3700 специалистов из школы подводного плавания».
Поднято и спасено из ледяной воды было 960 человек. По убеждению специалистов спасённых могло быть намного больше, если бы хватило на всех спасательных средств и не были бы забиты людьми все трапы и проходы, ведущие на палубы. В панике, в давке в темноте в переполненных людьми коридорах и лестницах было растоптано и погибло множество народа, затрудняя живым выход к шлюпкам.
На следующее утро немецкая пропаганда выплеснула по радио: "новые факты варварского ведения войны русскими". По погибшей дивизии подводников был объявлен национальный траур. Фюрер на весь мир объявил командира русской подводной лодки своим личным врагом и поклялся повесить его на фонарном столбе ленинградской улицы.
Тягостные чувства вызывает этот фильм-реквием по безвинно погибшим мирным людям, заложникам нацизма. Однако психологическое воздействие фильма направлено не против истинных виновников трагедии, а довольно искусно перенесено с больной головы на здоровую. Любители двойных стандартов понимают, что делают: ведь капля за каплей воды камень точит, а реквием по «Густлову» лишь одна из капель на мозги современного обывателя.
Следует непредвзято рассудить, возможно ли в чём-либо упрекнуть командира подлодки С-13, с позиции современного блюстителя пресловутых "прав человека"? Начнём с вопроса: как бы на его месте поступил любой другой, союзный командир подводной лодки: американец, англичанин или француз?! Безусловно, если бы у союзного командира хватило смелости на подобный риск, и он бы сумел профессионально проделать по уму, всё то, что получилось у А. И. Маринеско, то он, не колеблясь, совершил бы то же самое. Сегодня этот союзный командир выглядел бы героем, и никто не посмел заикнуться об его варварстве. И не было бы телефильма о трагедии «Вильгельма Густлова» по «Дискавери Цивилизейшен».
Так, говоря полуправду, переписчики истории, намеренно искажают её, применяя проверенную тактику двойных стандартов. Трудно воздержаться, чтобы не сказать пару слов о "варварстве русской души", термине, как бы ненароком, но всё чаще проскальзывающем в западном мире. У командира подлодки С-13 А. И. Маринеску личная судьба сложилась трагически. Хотя, спустя годы и уже после войны справедливость восторжествовала, и за свой подвиг Александр Иванович был награждён Звездой Героя, он, как говорится "потерял себя", запив чисто по-русски горькую. Был уволен из ВМФ, перебивался заработками грузчика в лесной гавани Ленинграда. И всё из-за неё, "неприкаянной русской души". Узнав, что среди потопленных им гитлеровцев находились женщины и дети, Александр Иванович в душевном надломе забросил службу и находился в глубокой апатии. Возможна ли подобная реакция для западного военного?
Что-то не слышно покаяний тех, на чьей совести души сотен тысяч мирных жителей, женщин и детей: жертв налётов на Гамбург, Лейпциг, Кёнигсберг, Хиросиму и Нагасаки. Очень хотелось бы знать, не одолевали ли перед уходом в мир иной раскаяния престарелого баптиста президента Трумэна, отдавшего приказ на атомную бомбардировку ещё не проснувшихся двух японских городов. Или "мальчики кровавые в глазах" это только удел для русской души и "варварской совести"? Интересно знать, чему будут учить своих детей пилоты, проводившие "точечные" бомбардировки спящих городов Белграда, Багдада или свадебной процессии арабской деревни? Или ради привнесения в "варварские страны" понятия о пресловутой западной демократии можно списать и эти злодеяния против мирных жителей?

НАШИ ОТЦЫ ЗА ЦЕНОЙ НЕ ПОСТОЯЛИ.
Был яркий солнечный майский день, когда пришла в станицу долгожданная весть о нашей Победе. Без остановок, стуча колёсами на стыках рельс, пролетали эшелоны на восток. Опять, говорят война! только теперь с самураями настала пора разобраться. До темноты станичная ватага просиживала на платформе железнодорожной станции, пытаясь высмотреть промелькнувшие в открытых настежь дверях теплушек знакомые лица.
В станицу вернулся живым, но покалеченным однополчанин моего отца, свидетель его последнего боя. Вот, что он рассказал. - Прямо с колёс наш 768 полк бросили в бой. Мы удерживали берег большой излучины Дона у хутора Красный Яр в расположении 138 дивизии. Здесь две недели шли жестокие бои, дивизия обескровела, но держалась. Утром 10 августа немцы остервенели, и попёрли всеми силами. Вначале наш полк обработала немецкая авиация, потом накрыл артобстрел, а затем на миномётный батальон полка полезла пехота под прикрытием танков. Миномётному батальону поступил приказ отойти на заранее подготовленные позиции, а короче отступить. Я тащил станину мимо того места, где только что был расчет твоего отца, а на этом месте лишь дымилась воронка от гаубичного снаряда. Твой отец погиб 10 августа 1942 года в бою под хутором Красный Яр, в этом нет никаких сомнений - заключил, ставший седым как лунь, его бывший однополчанин.
В 1945 повторно пришла похоронка: «В бою за Советскую Родину пропал без вести Левкович Вячеслав Иосифович». Однако надежда умирает последней, и я верил в чудо и отказывался признать, что отца у меня больше нет, а всё ждал его возвращения.
Потом, уже юнгой в Таганроге я читал письмо от владикавказской тётушки Антонины. В нём сообщается о гибели многих из родных и близких. С болью и отчаянием пишет она, что в марте 1943 года на адрес тёти - Юлии, пришло свернутое в треугольный конверт, последнее письмо моего отца. У тёти Юлии был постоянный адрес на улице Тенгинская 19, где она проживала с семьёю в собственном доме свекрови. Этот дом стал как бы почтовым ящиком для разбросанных войной и лихолетьем родственников. На листке из школьной тетрадки отец карандашом отписал прощальные строки.
«10 августа в бою под хутором Красный Яр я попал в плен. Нас гонят в лагерь на Миллерово. Сил больше нет. Отощал и изнемог. Очень хочется пить. Мне уже не дойти. Прощайте и не поминайте лихом. Вячеслав».
Я часто мысленно перечитывал это письмо. В минуты, когда ты не занят и без определенного дела остаёшься наедине сам с собой, когда в голове, как на письменном столе хочется навести порядок и выбросить ненужные бумаги, в "страницах памяти" всплывает необычайно жаркий август 1942 года. От этого воспоминания уже не избавиться. Я приговорен жить с ним до естественного конца.
Уже неделю, как наша станица под немцем. Издалека, с востока, со стороны гор донёсся необычный звук. Был он похож на шорох, потревоженного ветром леса или на шум падающей с высоты воды, смешанный с полными тоски криками чаек. Понятно лишь одно: эти звуки несут с собой осознание неизвестной беды и горя. Они приближаются. Уже явственно слышно собак и лающие команды на немецком языке. Потревоженная станица: старики, бабы и мальцы – все как один высыпали к шоссе. По шляху гонят на запад по направлению к станции Прохладной советских пленных. Их гонят, как еще тысячу лет назад, дикие орды завоевателей гнали табуны полонённых людей. Но, тем не менее, степные орды не обращались с пленными, как это делали немцы, ведь пленных вели для продажи, а здоровый раб чего-то, да стоил, и его и хотели продать за достойную цену! Поэтому степняки пленных кормили, поили и старались довести до рынка сбыта в здравии и в свежих силах. Теперь же в ХХ веке оказалось, что человеческая жизнь не стоит и полушки. Ценой жизни оказалась норма в стакан ржаной похлёбки на день, да случайная корка хлеба.
Как бы в доказательство сказанному, в босоного парня без пилотки и в гимнастёрке без ремня, на лету подхватившего горбушку хлебца, конвоир всадил очередь из автомата. Прежде чем рухнуть лицом в щебёнку, парень с русым ежиком на голове засунул хлеб под полу гимнастёрки и сделал ещё шаг вперёд босыми ногами. Казалась, смолк даже собачий лай. Только колонна людей, беззвучно, как в немом кино, механически переставляя ноги, продолжала двигаться вперёд, а по обочине с автоматом наизготовку к нам приближался убийца.
Громкое: «шайзе!» заглушило шарканье сотен ног. Уличный заводила и гроза колхозной бахчи Артём повторил ещё громче:- Шайзе сакрамент! Голова и автомат конвоира дёрнулись в сторону замершей на обочине ватаги. Пушок на румяных щеках конвоира мог бы показаться принадлежащим старшекласснику из соседней немецкой колонки, если бы его не выдали холодные глаза зомби. На таких подчёркнуто дисциплинированных, аккуратно одетых и причёсанных всегда поддерживался порядок и в нашей школе, и из такой среды назначались пионервожатые. Схлестнувшись с прищуром Артёма, ледяной взгляд вспыхнул ненавистью, а палец конвоира дёрнулся к спусковому крючку. Неизвестно, чем бы всё кончилось, не подоспей пожилой конвойный увлечь за собою ублюдка.
Босого парня с русым ёжиком на голове и с зажатой в кулаке краюхой хлеба мы опустили в не успевшую раскалиться землю.
- Упокой, Господи, невинно убиенного раба твоего - перекрестился дед Гришка, а ватага заработала лопатами, засыпая прикрытый бабским фартуком белобрысый ёжик. Над холмиком, обложенным дёрном, дед Гришка поставил наскоро отёсанный крест с фанеркой и вырезанной на ней эпитафией: «Неизвестный Красноармеец. Погиб в августе 1942 года».
Из предсмертной весточки отца понятно, что и он не дошел до лагеря. Как не дошли и полегли вдоль обочин дорог миллионы советских военнопленных. Из скрупулёзных немецких архивов известно, на февраль месяц 1942 года через немецкий плен прошло уже около ЧЕТЫРЕХ МИЛЛИОНОВ красноармейцев, и к тому времени погибло от голода, холода и болезней ДВА МИЛЛИОНА ВОСЕМЬСОТ ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК. Эти страшные цифры отражают лишь первые восемь месяцев войны, а скольких соотечественников не досчиталась страна за четыре года, узнать этой правды мне уже не дадено.
Чрезвычайно громадное число советских солдат попавших в плен объяснимо лишь грубыми просчётам Верховного командования Красной Армии в подготовке и проведении крупномасштабных военных операций. Подсчитано, что в районе противодействия 4-й танковой и 6 армии вермахта, из шести наших дивизий попавших в окружение, смогло вырваться лишь пять тысяч бойцов, т.е. 8,5% от всего численного состава дивизий.
Чтобы представить себе события тех августовских дней, приведу рассказ участника боёв в большой излучине Дона, командующего 138 дивизией полковника Людникова И. И. Той самой героической 138 дивизии, которой за оборону Сталинграда одной из первых было присвоено звание гвардейской. В этой дивизии и принял свой первый и последний бой отец.
«Линия обороны дивизии тянулась на 75 километров от станицы Верхне-Курмоярская до хутора Красный Яр, что на левом берегу Дона, южнее станицы Цымлянской. В этом месте сейчас плещется Цымлянское море»... «Десятитысячный состав дивизии никак нельзя было назвать войском. Мы располагали всего тремя сотнями винтовок и тридцатью автоматами...- делиться страшными по своей правде воспоминаниями комдив. - В высших штабах армии уже знали направление главного удара немецкой армии Вейхса. Нас снабдили оружием, а неплотные боевые порядки дивизии усилили четырьмя отдельными полками»… Одним из этих четырёх полков пополнения оказался - 768 стрелковый полк, в минометном батальоне которого служил мой отец. Полк пополнил дивизию в первой декаде августа. Прямо с колёс его бросили в бой против танков, основным оружием против которых служили бутылки с горючей смесью, с так называемым "коктейлем Молотова". Вот маленький отрывок из воспоминаний комдива 138 об одном из боёв в излучине Дона. «В тот день мы истребили девять немецких танков. Пять танков сожгли, забросав бутылками с горючей жидкостью»... Заметьте, с пятью танками из девяти расправились благодаря отваге и мужеству рядового солдата с «чудом оружия в руках»- бутылкой с зажигательной смесью - «коктейлем Молотова».
За 19 дней упорных сражения к 10 августа немцам удалось продвинуться лишь на 60-80 километров и выйти к внешнему оборонительному обводу Сталинграда в районе Калача и Абганерово. Здесь немцы выдохлись и вынужденно остановились, по объяснению геббельсовской пропаганды – «чтобы перегруппироваться».
С горечью добавляет комдив Людников И. И.- «Трудно воевать на широких Донских просторах, когда танков у тебя нет, а противник маневрирует ими на ровной и открытой местности. Когда его самолёты безнаказанно пролетают через линию фронта, проникая в наши глубокие тылы... Потери были огромные, за 19 дней боёв - в самом многочисленном 344-м полку насчитывалось всего четыреста четыре активных штыка». Дорого досталась советскому народу Сталинградская победа. Воистину, наши отцы за ценой не постояли, расплачиваясь жизнями за чужую гениальную близорукость и просчёты.
Находясь вдали от берега, в часы досуга, когда разгулявшийся океан не позволял ничего другого делать, как только думать и вспоминать, строились планы на то, как соберусь я и однажды,… забросив всё к чертям, выберусь туда, в эти бескрайние как море, Донские степи. Это обязательно случится в конце лета. В августе я приду пешком с заплечным вещевым мешком, а в нём будет лежать только самое необходимое в дороге. Сойдя на станции Котельниково, там, где выгрузился с платформ 768 стрелковый полк, отправлюсь я по заросшей ковылём степи на запад, туда, где полк принял свой первый и неравный бой. Сейчас там плещется Цымлянское море, а раньше была большая излучина Дона. Дойдя до берега, с которого можно ближе подойти к затопленному хутору Красный Яр, переночую у костра, чтобы видеть звезды и небо такими же, какими они были в ночные часы затишья августа сорок второго. Хорошо известно, что немцы ночами не воевали, в этом они пунктуально придерживались своих порядков. У костра открою бутылку «Цымлянского». Виноград, из которого выходилось это вино, впитал вместе с Донским солнцем пот, кровь и силу духа защитников этой земли, сломавших у "белокурой бестии" безумную идею сделать из русского человека раба при их "новом порядке".
А на утро на безлюдных перегонах заросшего ковылём старого заброшенного шляха Красный Яр - Миллерово спутниками будет мне песнь жаворонка из знойного марева неба, а из тенистых балок жалобный крик перепела – пить пойдём... пить пойдём...
Я должен пройти пешком от начала и до конца эти 243 километра до Миллерово. Ровно настолько протянулся тернистый путь на Голгофу лагеря для военнопленных из 768 стрелкового полка. Иногда я буду останавливаться, чтобы передохнуть в редких населённых пунктах, и разговаривать со старожилами, с погонщиками отар скота и с шоферами грузовиков на их донском диалекте, близком к тому, на котором в детстве говорил и сам в терской станице.
Пусть этот "Хадж" кому-то покажется несерьёзным. И пусть говорят, что этим никому и ничего я не докажу. Пусть. Но мне верится, что вместе с дорожной пылью, я отряхну пыль со своей души, набрался которой в суете современного быта: хлопотах о хлебе насущном, жилищном комфорте и приобретениях - "чтобы все было не хуже, чем у людей". Думаю, что после такого очищения мне лучше будет понять своего отца однажды ответившего на этот не вполне детский вопрос:- Пап, ну зачем вы с дядей Станиславом делали революцию? Ведь мы же и так жили хорошо!
- Да, в нашей семье был свой кусок белого хлеба с маслом. А революцию с твоим дядей мы делали, чтобы такой кусок был и у каждого родившегося в нашей стране! – так в другой, ещё довоенной жизни, ответил восьмилетнему сыну его отец.

КАКОВО ЭТО ОКАЗАТЬСЯ РЫБОЙ, ВЫБРОШЕННОЙ НА БЕРЕГ.
Человек только предполагает, однако располагает всем случай и обстоятельства, порою загадочные и необъяснимые. Оглянуться не успеешь, как взвешенному и хорошо продуманному тобой предприятию, что-то да помешает. Порой случается такое, чего и в дурном сне невозможно предвидеть. Нечто нежданное свалилось на когорту капитанов дальнего плавания, когда по авторитетному заключению «руководящей и направляющей», всем наперечёт капитанам вдруг стало недоставать знаний, полученных в мореходке, а срочно потребовалось высшее образование. Причём вовсе не обязательно, чтобы высшее образование было морским, главное чтобы оно было высшим. Востребованным оказались экономическое, а ещё лучше - политическое образование, полученное в заочных университетах Марксизма-Ленинизма. Можно подумать, что труды основоположников в состоянии указать мореплавателю кратчайший и безопаснейший путь к «сияющим вершинам» пункта назначения судна. «Там, на верху» и не подумали, что обучение в ВУЗе обернётся серьёзным испытанием для моряка и сократит и так довольно редкое его общение с семьёй, побывки дома станут ещё короче, отрываясь на неизбежные консультации, сдачу зачётов и выезды на две учебные сессии в году.
Всё это испытал я на собственной шкуре. За пять лет учёбы на заочном отделении калининградского технического института по курсу "Судовождение на морских путях", с грехом пополам осилил я три курса института. В результате получил массу ненужных в работе и в жизни знаний. Не без потуг удалось столкнуть в зачёт математический анализ бесконечно малых и интегральное исчисление, аналитическую геометрию, теоретическую механику, матрицы, диалектический материализм, металловедение и ещё многое из кое-чего. Единственное, что пригодилось мне разок в жизни, так это техническое черчение. Подобное «трудное счастье» выпало не только мне одному, в те сумбурные годы всем нам капитанам-директорам покой только снился!
Однако учёба оказалась цветиками, по сравнению с ягодками, случившимися по воле медицины, дознавшейся о моей язве желудка и тут же лишившей меня медицинской книжки. Всё бы ничего: язва желудка, она как профессиональная отметина у каждого пятого бывалого рыбака. И как насморк, сегодня она есть, а завтра нет её. Мне же крупно не повезло. Я угодил под свеженькое предписание Минздрава и ЦК профсоюза: «В целях экономии инвалюты не выпускать в заграничное плавание моряков страдающих желудочными кровотечениями, до оперативного вмешательства и окончательного излечения». Случилось это потому, что не ко времени поступил денежный счёт из порта Лас-Пальмас на съеденный мною в морском госпитале шашлык. Как известно, за всё хорошее надо и расплачиваться. Этой ценой для меня оказалась Санитарная книжка моряка.
Итак, как говорится: «в расцвете физических сил», на 43 году жизни оказался я без работы, к которой готовился с юности и на собственной шкуре прочувствовал, каково оказаться рыбой, выброшенной из родной стихии на берег. Даже в портовый флот без санитарной книжки не принимают. Ссылаясь на инструкции Минздрава, медицина стояла насмерть!:- Приходите после операции, тогда, возможно будет можно вернуться к рассмотрению допуска вас в море.
- Скотобойня! - возмущалась жена - им лишь бы во внутренностях человека поковыряться! После ножа вашей именитой дамы-гренадёра, обязательно жди бяки, либо стрептококк занесет, а то просто швы заживать не будут.
По знакомству и по блату супруге удалось провернуть консультацию у республиканской знаменитости в онкологической больнице. Там были врачи от Бога, а не формалисты, прикрывающие зад инструкциями. Обследования передовыми диагностическими средствами через все «капитан - директорские» входы и выходы прояснило: необходимо лечение слизистой желудка, а хирургическая операция бесперспективна и противопоказана.
Защищая честь мундира клиника, помочь ничем не могла, но не думая сдаваться, кивая на спасительную роль домашнего режима и пагубность вредных рыбацких привычек, твердила:- приходите ещё, но только после операции.
Настали трудные времена. Полагая, что всё хорошее ещё впереди, в семье не задумывались о сбережениях на чёрный день. Все накопления ухнули в автомобиль, «свалившийся» на меня в качестве поощрения вместе с медалью «За отвагу на пожаре». Да и других расходов было по горло. Только что нормализовались жилищные условия, и появилась необходимость обзавестись обстановкой, и прочей домашней рухлядью. Как и большинство послевоенных пар, мы начинали семейную жизнь с чистого листа, без наследства и без помощи старшего поколения. Честно выстояли свой срок в очереди на жильё как молодые специалисты, а потом ещё в очереди для ведущих специалистов, и нам ещё повезло, что не пришлось выстаивать в очереди, как ветеранам производства. А легенды о сказочных заработках рыбаков, пускай останутся на совести завистников и вербовщиков кадров по захолустьям страны.
Без Медицинской книжки я, как отработанный материал оказался исключённым из плавсостава и жил теперь бобылём в лесу, хотя и рядышком с морем. Два года такой жизни запомнилось как время ссылки в места не столь отдалённые. Это было неплохое местечко для любителя экзотики и дикой природы на самом краешке северо-западной Эстонии, где промеж корабельных сосен затерялся рыбацкий порт Дирхами. Вполне заслужено это местечко звалось «Эстонской Сибирью».

Упразднив княжества, Витовт вместо потомственных русских князей посадил послушных наместников. Теперь польский язык и польское культурное влияние играет все большую роль в среде литовской и русской аристократии. Часть русской аристократии принимает католицизм, но большинство остаётся верным православию, языку и культуре. Так в большом и мощном литовско-русском государстве возникает национально - религиозная вражда.
– В новом государстве создались обстоятельства, дурно отзывавшиеся на его политическом могуществе. Вследствие национального и вероисповедного внутреннего разлада Литва начинает клониться к погибели в то самое время, когда она достигает, казалась бы, полного расцвета сил – заключает историк С. Ф. Платонов.
Усобная борьба за великокняжеский престол между русской партией и Сигизмундом - ставленников панов закончилась победой Сигизмунда. Теперь привилегии на занятие высших государственных должностей существовали только для католиков. Так к унии государственной была добавлена ещё и уния церковная. Этим Сигизмунд возбудил ненависть русской знати и был убит заговорщиками. Великим князем литовским и королём польским был избран Казимир Ягелончик. Русская аристократия, возмущенная унией составила заговор против короля, но он был раскрыт, главные зачинщики казнены, а предводитель промосковской партии - князь Бельский бежал в Москву. Примеру Бельского последовали многие русские князья. Так начался распад великого княжества из-за отъезда русских князей к Москве. Этот отток был узаконен юридически «по старине» - древнему русскому «праву боярства на отъезд», или по так называемому «рыцарскому праву смены неугодного сюзерена».
Эпохи, как и люди - смертны. Почти одновременно сходят с исторической сцены Новгородское вече, Большая Орда, и самостоятельная Литва, превратившаяся в окраину королевства польского. На европейской карте появляется новое суверенное государство, названное государем Иоанном III Россией. Освободившаяся от трехсотлетнего ордынского ига Россия расправила свои плечи от Наровы и до каменного пояса Урала. В результате продуманных и умело проведённых земельных и судебных реформ Россия быстро набирала силы, богатела и отстраивалась. Москва с жадностью воспринимала все ценности эпохи европейского средневекового Возрождения и строилась заново, теперь уже не деревянной, а «белокаменной». При государе Иоанне III с древнерусской традицией вечевой вольности и княжеских усобиц было покончено. Заменили их нормы поведения заимствованные у монголов: дисциплиной, этнической терпимостью и глубокой религиозностью. Главными цементирующими силами в новом государстве стали Православная Церковь, единый государственный язык и Государь Всея Руси.

Напротив, борьба внуков Гедемина за престол Литвы – это цепь убийств, предательств, измен, а стремительный взлёт государственности Литвы кончился окончательным присоединением её к Польше. А всё из-за того, что титульная нация, подогреваемая национальным чванством правителей, погрязла во внутренних противоречиях с национальным большинством, состоящим из русского населения. Не желая, мирится с неравенством, одно за другим западные русские княжества порывали с Литвою и уходили под власть Москвы.
На этой ноте заканчивался конспект моей неудавшейся лекции. Оказалось, что её содержание не соответствует духу времени, а тема оказалась "неактуальной и идеологически неверной". Даже сегодня, на девятом десятке лет, мне не хочется расставаться с полюбившимися с подросткового возраста героями. Как старым друзьям, радуюсь я каждой исторической строчке с поминанием имён князей литовских - русских Довмонта, Андрея и Дмитрия. Эти имена прочно заняли в моей памяти место рядом с Ярославом Мудрым, Александром Невским, Дмитрием Донским. Мои герои порою заблуждались, бывали излишне гневливы, и не всегда правы, но крепко держались заветов православия, могли прощать обиды, хранили веру, слово и рыцарскую честь. У литвинов Довмонта, Андрея и Дмитрия Ольгердовичей русского духа оказалось больше, чем у иного русского князя, бахвалящегося своей родословной от Рюрика. Девизом на боевых хоругвях Александра Невского, Дмитрия Донского, Довмонта и братьев Ольгердовичей был православный крест. Став под сень креста, эти защитники земли русской не сразу и не вдруг стали такими. Православие и преданность земле Русской зрело и укреплялись в их душах под влиянием подвижников русской Церкви митрополитов: Кирилла, Святого Петра, Алексия и Сергия Радонежского.

Посмеиваясь и теребя кончик римского носа, дядюшка выговаривал юнге: - Юность обычно склонна к преувеличениям. Как опара из горшка, из тебя так и прёт щенячья восторженность перед идеализированными тобой героями. А они вовсе не нуждаются в подобной любви и таком поклонении. Вспомни Евангельскую заповедь: «Не сотвори себе кумира…». Принимай их такими, какими их сделала эпоха, вовсе не святыми, а живыми людьми со всеми страстями, ошибками и заблуждениями.
На такой ноте закончился я конспект лекции об историческом прошлом двух ветвей одного народа, об их предводителях и общих врагах и о тяге к воссоединению, которое и могло бы состояться при одной из трех попыток:
Если бы скоропостижно не скончался сын короля Галицкого Данилы в 1266 году.
Если бы бес не попутал великого князя литовского Ягайло, и он не порвал своей помолвки с дочерью великого князя московского Дмитрия Ивановича в 1382 году. Прояви бы Дмитрий Иванович побольше такта и дипломатической изворотливости, он не потребовал бы от Ягайло шокирующего требования Москвы целиком «Быть в её воле».
Если бы не провалился заговор русских князей против короля Казимира под водительством князя Бельского в 1480 году...
Но, повторимся:- история не любит сослагательных наклонений, а бес как ладана боится согласия в православном мире!
Так и продолжали жить в разводе две ветви одного народа, некогда вышедшего из единого лона - Киевской Руси. Подобно детям, не поладившим в песочнице, они то ссорились, то замирялись, то опять ссорились. И всё из-за корысти и честолюбия своих предводителей, а то и просто из-за дамских капризов музы истории Клио. Если Клио и бралась рассудить, в чём причина разлада и кто виноват, она, как давняя мастерица двойных стандартов, сводила объяснения к упрощённому выводу:- беда, в том, что не сошлись де родственники характерами! Известное дело:- вместе тесно, а врозь скучно! Хотя не секрет, что житель Белой Руси отродясь покладист и терпелив, а чтобы завести москаля и вытащить его из берлоги, его надобно предварительно хорошенько "раскочегарить". Остыв же, он быстро забывает обиды. Поэтому, кто из двоих больше прав или виноват, рассудите сами по совести, но не по законам нашего времени.
Конспект моей лекции лежал на столе зав. учебной частью. Ожидая окончательного приговора, я подпирал стену нижней частью спины и теребил ленточки бескозырки. То, что я услышал, запомнилось на оставшуюся жизнь.
- Как же, прочитал! Можно полагать, что писано сие камикадзе. О чём только думал твой дядюшка? Он что запамятовал, как Энзейштейну за фильм об Иване IV Грозном мозги вправили?
- Дядя в деревне, пчёл на зимовку устраивает. Он не виноват. Он только книги доставал, а писал я один, по ходу дела смекнул юнга, как надёжнее откреститься от групповухи.
- Как бы пчеловоду не схлопотать зимовку туда, куда Макар телят не гонял. Здесь - завуч ткнул пальцем в тетрадку - оспаривается официальная точка зрения на историческое прошлое России. А вопрос о западной ветви родственных народов уже навеки решён в 1939 году и бессмысленно к нему возвращаться.
- Всё дело в том, что корни моего отца восходят к шляхетству Полоцкой земли, а по линии матери - к терскому казачеству, и в моей психике не редки проявления вывихов то одной, то другой крови - заюлил юнга. - Дядя говорит, что главная вина моих умственных заскоков живучесть генов наших заводных предков. Мне же просто хотелось узнать, что пишут и думают о жизни наших западных пращуров известные русские историки. История казачества - тёмный лес и плохо исследована, поэтому ждёт своего описания специалистами. А по истории Белой Руси сохранилась масса материала, недостаточно освещённого в школьных программах. Из случайно попавших в мои руки материалов наглядно просматривается, как у заурядного ландскнехта-литвина вызревало патриотическое сознание, выросшее до радетеля за землю русскую. Это хорошо прослеживается в жизнеописаниях Гедеминовичей, Довмонта и сотен других безымянных их соратников,- оправдывался я.
- Тем не менее, лекция отменяется - поставил точку ещё один "тёртый жизнью калач"- мой тебе совет, сынок, спрячь тетрадку и не показывай её до лучших времён.

ТЕМА СТАНОВИТСЯ АКТУАЛЬНОЙ:- Кто мы? Откуда мы? Чаще и настойчивее возникают эти вопросы.
Минуло более полувека, но лучших времён я так и не дождался. Правда, уже не та идеология нынче насильничает над историей. Теперь история сама, как продажная девка согласна лечь под борзописца. Пишут нынче, что хочу и как хочу, лишь с оглядкой на обеспечивающего издание, и главное, был бы доволен заказчик.
Конспект моей лекции не дожил до лучших времен и сгинул. Когда и где, сам не помню. В памяти остались лишь имена, позабыть которые невозможно, отдельные эпизоды из суматошной жизни героев моего детства да редкие судьбоносные даты. Целая жизнь минула с той, неудачной попытки рассказать сверстниками версию на исторические связи двух ветвей одного народа, бытовавшую у «могикан» прошлого века, каким и оставался мой дядюшка. Но не довелось. Не актуальная тема! - приговорила эпоха. Зато прошлое нежданно приобрело актуальность в моём семействе. К увлечению юности вернула дочь, порадовав меня приходом на смену безучастной и безликой массе «Ивашек, не помнящих родства, личностей, которым не безразлично знать: "Кто мы? Откуда мы? и зачем пришли в этот мир? Нелишне сегодня вспомнить слова из дневника выдающегося историка Ключевского:
- Изучая дедов, узнаём внуков, то есть, изучая предков, узнаём самих себя. Без знания истории мы должны признать себя случайностями, не знающими, как и зачем пришли мы в мир, как и для чего в нём живём, как и к чему должны стремиться…».
В последнее время по РТВ не раз демонстрировали документальные ленты из жизни известных в стране людей искусства, занятых поиском своих фамильных истоков. Их открытия поражают неожиданностями и привлекают прямо таки детективными сюжетами. Обращение ко времени прошлому всё больше становится характерной чертой времени настоящего, а общество наконец пришло к выводу, что генеалогические связи с предками играют немаловажную роль в становлении характера поколений. По утверждению учёного Н. Гернета человек начинает получать воспитание ещё за сто лет до своего рождения. Иначе говоря, в основу воспитания человека кладется прошлое предков, летопись событий родины и ещё до конца непонятая, и не всеми признанная, так называемая генетическая память поколений. Память эта заложена в глубоких слоях человеческого подсознания в виде закодированного памятного фонда, как результат жизненного опыта прошлых поколений. Эта инстинктивная память клеток и организма в целом, как автопилот автоматически ведёт нас через все проявления жизни, управляя при этом сложнейшими регуляторами систем организма: нервной, химической, электрической…
Вот так! Под воздействием интереса дочери к предкам, а, следовательно, и к историческому прошлому, в котором они жили, воскресло и моё давнишнее увлечение родной историей, удачно названное поэтом «любовью к отеческим гробам».
Оказалась моя дочь наделена способностями завзятого следопыта. За новыми государственными границами ей удалось разыскать, давно растерявшиеся фамильные связи. В благодарность за такой подарок я поддался её понуканиям записать то, что известно мне о прошлом моих родителей и их предков, а за одно, и то, чем жил когда-то и я сам.
Начали мы с того, что разослали запросы по компетентным учреждениям на розыск исчезнувших из виду родственников, а дочь не переставала «рыть свою родословную» в интернете. Первыми «ласточками» оказались отписки, из бюрократических инстанций. А когда уже потерялись наши надежды, в домашнем почтовом ящике обнаружился пакет с интригующим обратным адресом ФСБ России. «Дело» подследственного открывала справка о реабилитации безвинно, и по явному навету репрессированного отца моей супруги, деда моей дочери.
Капитан Красной Армии Бачинский Ромуальд Станиславович вместо предписанного по закону и присяге исполнению воинского долга, всю войну без суда провел в ГУЛАГе по нелепому и из пальца высосанному обвинению: «шпионаж в пользу бело панской Польши». Кроме как польского происхождения за Ромуальдом Станиславовичем так и не обнаружилось иной вины. - Из таких "шпионов", как я - вспоминал Ромуальд Станиславович - горбативших всю войну на лагерных лесоповалах, можно было бы скомплектовать не одну, а сразу несколько полнокровных профессиональных армий. К вечернему отбою на нарах в лагерном бараке сбивались военспецы от всех родов войск, в званиях от солдата и до генерала. Все мы болезненно переживали неудачи на фронтах и поголовно готовы были тут же стать под ружьё в любом воинском звании.
Читая протокол допроса капитана РККА Бачинского, невозможно представить что-либо абсурдней этой казённой бумаги. Пребывающий в явных неладах с криминалистикой, следователь шьёт обвинение на слухах по известному базарному принципу ОБС – «Одна Баба Сказала». Даже не знаешь, смеяться или плакать надо. Не утешила нас и справка о полной реабилитации Ромуальда Станиславовича.
Спустя пару месяцев, в почтовом ящике снова обнаружился казенный пакет. Обратный адрес опять принадлежал ФСБ, но теперь республики Алания, бывшей Северной Осетии. В пакете обнаружилась копия уголовного дела по той же 58 статье на брата моего отца, бывшего командира эскадрона Первой конной армии Станислава Левковича. Дядя к счастью остался на свободе потому, что его дело оказалось в руках грамотного следователя, и обвинение было признанно недоказуемым. Оказывается, такое было ещё возможно в начале тридцатых годов, задолго до обрушившихся на страну повальных политических процессов.
Когда пришёл третий пакет с обратным адресом ФСБ, теперь уже из Нальчика, на меня стали коситься соседи по дому и по вполне понятным причинам, ведь им могли закрасться подозрения,- не являюсь ли я резидентом трех разведок, из трех бывших Союзных республик? Но нам было не до смеха. В «Деле» оказалась справка о реабилитации, на моего отца Левковича Вячеслава Иосифовича осуждённого в 1935 году на пять лет исправительных лагерей, а также протоколы допросов и показания свидетелей. Вчитываясь в пожелтевшие от времени документы, я так и не мог сообразить за какие грехи моему отцу, и ещё троим членам семьи ломали жизнь? Выцветшие чернила, полуграмотный язык, неразборчивый почерк обер - уполномоченного Бергмана, трудно поддавались расшифровке, а глаза мутили невольные слёзы. Их не под силу унять не раз трёпанному атлантическими штормами старому морскому волку. Чьи-то жёсткие, костлявые пальцы не поддаваясь ни валидолу, ни карвалолу, ломали моё горло. Хотелось закричать, вскочить и немедля, дать кому-то по его гнусной харе.
- Значит, вот так стряпались политические процессы! Так шились из пальца высосанные дела, а в лагерях гнили невинные люди! Так поддонки били разрывными пулями в упор и наверняка. Били в первую очередь по тем, кто не дрожал, не шептался за углами, а честной критикой хотел помочь бороться с искривлениями власти на местах. Такое возможно только лишь "в стране рабов", где новые господа из оборотней и недоучек, ханжески упражняясь в словоблудии, творили беспредел, прикрывшись маской: "Слуга народа!"
С лупой изучаю каждую строку протокола допроса и пытаюсь вникнуть в суть дела. Шёл 1935 год. Только что отменили карточную систему. Коммерческие цены, т.е. нерегулируемые государством цены на продукты питания, разом взвинтились втридорога. Руководство железной дороги повысило себе зарплату в пять раз, а рабочим и служащим добавили от 20 до 50% к зарплате. Нелепо выглядит то, что наиболее квалифицированная группа специалистов - радиооператоров, принимающие азбуку Морзе на слух, получила добавку лишь в 20%, зато телеграфисты, читающие машинописный текст с бумажной ленты телеграфа, получили наивысшую добавку в сетке зарплат. Чтобы исправить вопиющую несправедливость, группа радиооператоров станции Прохладная выступила с инициативой коллективного ходатайства перед руководством дороги об упорядочении зарплаты. Мой отец оказался застрельщиком. Посланная отцом по внутренней железнодорожной связи, телеграмма состояла из точек и тире азбуки Морзе. Телеграмма была понятна только радистам, но вопреки логике расценивалась в суде в качестве «прямого доказательства открытого и публичного выступления против советской власти». Да и в самом тексте не видно даже намёка на антисоветские призывы. Полностью и без купюр привожу текст этой злополучной радиограммы.
«Товарищи радисты! Пишите начальнику отдела связи и электротехники Управления Северно-Кавказской железной дороги заявления с просьбой причислить радистов к ведущей профессии, как числятся телеграфисты, работающие на быстродействующих аппаратах Бодо. Мы тоже посылаем заявление.
С приветом. Радиотелеграфисты станции Прохладная».
О том, что радисты не просили лишнего, выплывает из судебного процесса. Выясняется, что цена килограмма хлеба резко поднялась на 100%, когда зарплата радиотелеграфиста повысилась лишь на 20%. На месячную заработную плату квалифицированный радист мог купить 140 кг хлеба. При составе семьи радиста в четыре человека, на одного едока отпущено 1 кг 150 грамм хлеба на день. Но это всё! На приварок, чай, сахар, лекарства, одежду, коммунальные услуги и другие нужды денег просто не остаётся! Но ведь «не хлебом единым жив человек». И выходит вовсе не с жиру запросили прибавки к зарплате радисты.
Дорого обошлась отцу сорвавшаяся фраза:- Ну что ж, будем вместо хлеба кормить детей кукурузным чуреком. Оброненная при свидетелях она явилась основным доказательством антисоветских выступлений отца. По условиям того времени, в каждой компании сослуживцев затёрся собственный стукач, и следователь шьет дело на основании доноса. Обвинив отца в публичной антисоветской пропаганде, он и само «Дело» начинает вести так, будто следствию удалось вскрыть вражью вылазку недобитого класса.
Меня восхитило поведение отца. Понимая, что следователю доподлинно известна вся семейная подноготная, а отрицать очевидное,- себе дороже, отец и не пытается ничего скрыть:- Да, по национальности он поляк. Да, по происхождению он из дворянской семьи. Да, старший брат Викентий в первую империалистическую войну, движимый патриотическими чувствами, из студентов третьего курса университета перевелся в юнкерское училище и стал боевым офицером. Он и второй брат Иосиф ушли с белой армией за границу. Да, ещё один брат Евгений, в крещении Юзеф, был членом ВКП(б) с дореволюционным стажем и комиссаром политотдела по связи во Владикавказе, и "за сношение с бело бандитами" по постановлению ревтрибунала был в 1922 году расстрелян.
Но по основному делу ответы моего отца хорошо продуманы. Он никого из «компании организаторов телеграммы» не выдал, а взял всю вину на себя. И кроме него, не был привлечён и не пострадал ни один человек.
Строки, имеющие указание на дворянское происхождение отца, в протоколе допроса жирно подчеркнуты красным карандашом. А в графе «социальное происхождение»: где значилось - «из дворян», стояло три жирных восклицательных знака. Как это и бытовало в духе революционного сознания того времени, три восклицательных знака и предрешили приговор в полном соответствии с наставлениями "Демона" революции товарища Троцкого. Призывая к красному террору, Лев Давидович наставлял подручных:- Бывший мастер часовых дел из Бердычева или бывший провизор из Жмеринки, пустив кровь у дворянского отродья, убедится, что из дворянского нутра польётся не голубая, а алая кровь. Об этом «бесе – пассионарии» октябрьского переворота и гражданской бойни в России стоит сказать пару слов. Отец Льва Троцкого - Давид Бронштейн был скупщиком земель и владельцем громадных латифундий юга России. Сын спекулянта землевладельца - Лейба Давидович Троцкий сформировал свое мировоззрение на "Капитале" Маркса и был вторым после Ленина теоретиком и практиком большевистской партии. Он обладал магическим воздействием на массы и слыл пламенным трибуном. Чёрный паккард Троцкого мотался по самым ответственным фронтам гражданской войны. Пламенными речами товарищ Троцкий овладевал толпою и оперировал людьми не хуже экстрасенса Анатолия Кашпировского. Он мог зажигать массы плохо кормленных, плохо одетых, плохо обутых, и плохо вооружённых людей. Ради обещанного Рая на земле и счастливой, сытой жизни своих детей, эти массы поднимались и рвались в бой. И как ни странно, били сытых, хорошо вооружённых, хорошо обученных, хорошо одетых в английские шинели и французские френчи своих же отцов и братьев.
Вот что значит пассионарность личности в период массовых возмущений общества. Такой толпою может безгранично руководить любой беспринципный поддонок: Троцкий, Гитлер, Муссолини, … и иже с ними прорабы перестройки. В растерзанной гражданской войною стране, только-только слегка оклемавшейся при НЭПе, обострилась борьба за власть между "бесами". Тут же, как два паука в банке, сцепились два "вождя пролетариата"- Лев Троцкий и Иосиф Джугашвили-Сталин. Оба не брезговали ни чем. Начались партийные дискуссии. Нависла угроза раздела страны на два непримиримых лагеря: «троцкистов и ленинцев». Железной логикой победил восточный сатрап, изобретший формулу: «с победой социализма обостряется классовая борьба». Так началась война восточного деспота с подвластным ему чужим народом. Эта война забрала как минимум 10 миллионов трудоспособного населения, в основном крестьянства, а потери дворянства и творческой интеллигенции пока никто не подсчитывал. Все подозреваемые в несогласии с линией "Отца народов", уничтожались или пополняли трудовые лагеря, ещё одно «ценное» изобретение незабвенного Льва Давидовича. «Дело моего отца» было очень похоже на сотни тысяч дел, стряпавшихся на скорую руку по необъятной стране. «Дела» эти мало чем отличались друг от друга, поэтому приведу обвинительное заключение суда по делу отца, в сокращенном виде.
- Высказал недоверие к мероприятиям правительства по отмене карточной системы и выступал против раздачи пайков коммунистам. Призывал к коллективным выступлениям трудящихся.
Приговор: на основании 58.10 ст. Уголовного кодекса – 5 лет лишения свободы.
Председатель Линейного суда города Ростова на Дону: Фрейдсон. 19/III-35.
С таким же успехом «слуги народа» готовы были упрятать за решётку первого попавшегося человека за любое, самое, невинное коллективное обращение к трудящимся. Достаточно по собственной инициативе крикнуть в толпе лозунг: «храните деньги в сберкассе», как за призывы в общественном месте тебе можно пришить «Дело».
Судей не тронула медицинская справка: «Двое малолетних детей т. Левковича В. И. больны хронической малярией и нуждаются в уходе, лечении и нормальном питании». Не помогли отличные производственные характеристики с места работы подсудимого. Не смягчил приговора и известный Приказ бывшего командующего Кавказским фронтом тов. В. Гиттиса и члена Реввоенсовета тов. В. Трифонова о благодарности т. Левковичу В. И. за энергичную работу под огнём противника по восстановлению разрушенной связи на участке Грозный, Беслан, Прохладная. Этот Приказ подлежал широкому распространению среди рабочих, мастеров и служащих Северно-Кавказской железной дороги и хранится в её архивах с 20 декабря 1920 года.

- А судьи кто?- Взорвался мой внутренний голос и не мог успокоиться, пока не вспомнил рассказ отца:- В скорости судьи: Бергман и Фрейдсон сами займут скамьи подсудимых. Эти "бесы" намеренно и пачками стряпали надуманные процессы против специалистов Северно-Кавказской железной дороги. Их вскоре возьмут с поличным и обвинят в заговоре против советской власти, подготавливаемом троцкистами. По решению суда высшей инстанции, мой отец освободился из лагеря через семь месяцев больным, но несломленным. Он не разуверился в идеалах социализма и не затаил обиды на власть. Хорошо запомнились его слова:- Всё происшедшее со мною - извращения местного руководства из настоящих врагов народа, а не вина партии трудящихся.
С началом войны, отец оббивал пороги инстанций, просясь добровольцем на фронт. Но у него, как у квалифицированного радиста была бронь от призыва в армию, а в военкомате уважали законы военного времени. Лишь после катастрофы под Ростовом, когда прорвав фронт, немецкая танковая армия Клейста покатила на Грозный – Баку, а 4-я танковая армия Вейхса завернула к Волге, отцу удалось сломить сопротивление бюрократии. В короткий срок – за половину месяца был сформирован стрелковый полк, и бывший радист заделался бойцом минометного расчёта. Прямо с колёс брошенный в бой, с бутылочкой «коктейля Молотова» вместо противотанковых орудий, наспех сформированный 768 полк свою задачу выполнил – две трети его полегло в Большой излучине Дона, но полк помог сорвать план прорыва 6-й армии Паулюса и 4-й танковой армии к внешнему кольцу обороны Сталинграда.



ЭТО БЫЛО НЕДАВНО, ЭТО БЫЛО ДАВНО.
Хорошо запомнилась мне лето 1942 года. По радио только что сообщили, что наши войска оставили Крым. Но при этом никто не предполагал, что немцы смогут докатиться и до Кавказа. Все ждали: вот-вот их попрут туда, откуда они пришли, и будут добивать на его собственной территории. Вопреки здравому смыслу, по которому школьная детвора на лето разъезжалась из городов по пионерским лагерям и весям, второй год к ряду меня отправляли на «летние каникулы» в город. На этом настаивали мои владикавказские тетушки, убедившие родителей:- срочно требуется обтесать деревенщину! Хотя на самом деле «криминальных» дел за мною числилось не так уж и много. Разве что разок крепко опростоволосился за столом, накрытым для городских гостей. Слопав десерт из любимого мною ванильного киселя, и забыв о присутствии городских тёток, я дочиста вылизал языком собственную тарелку, а потом полез, правда, не руками, а ложкой, в тарелку брата. Тётя Юлия, закрыв глаза, прошептала:- Матка Бозка! А тётя Антонина заявила:- Дальше так дело не пойдет, иначе это чудовище опозорит весь наш род!
Я знал, что в городе меня ждет "солдатчина" днями и ночами меня будут муштровать, сменяясь по очереди обе тётки:- За столом сидеть прямо. Не горбись. Убери локти со стола. Кушай ножом и вилкой. Не шмыгай носом. И, не приведи Господь, случайно высморкаться в накрахмаленную салфетку, а ещё, не спросив разрешения выбраться из-за стола даже по собственным неотложным надобностям… и т. д. и пр.
Значит, прощай моё босоногое станичное лето. Прощайте, набеги на ядрёную клубнику, что уже вызрела на грядках лесхоза "Аболенский". Не объедаться мне черешней и курагой с колхозного сада. Не валяться на горячем песочке на берегу Терека, не прыгать в ледяную воду с перил его моста, а потом не есть запечённых над костром голавлей. Прощай лес с его орехами, дикими грушами и яблоками. А зрелые кавуны с колхозной бахчи, предусмотрительно засунутые с солнцепёка в прохладные струи Терека? Их будут, но только уже без меня, лопать мои приятели да так, чтобы сок на голое пузо капал, оставляя следы налипшего речного песка! А мне только что и остаётся, мучиться с интеллигентными ломтиками арбуза на тарелке с голубой каёмочкой на накрахмаленной скатерти стола. Не таскать нынче мне из подводных нор в обрывах речки уже отлинявших раков, а заготовленные на сазана снасти так и простоят без дела в сарае. И не дано мне теперь повидать чучела тропической рыбы с крыльями, о котором поведал подружившийся с огольцами заезжий штурман дальнего плавания. Ведь никто из нас всерьёз не поверил байкам штурмана об океанской рыбе, которая может парить по воздуху, хотя тот и божился, что в следующий отпуск привезет напоказ её чучело.
Мать облегчённо вздохнула, когда отец затолкал меня к знакомому проводнику в прицепной вагон "Ростов-Владикавказ" скорого поезда "Ростов-Баку". Распрощались мы без излишних церемоний - наскоро, ведь неведомо было нам, что на этом свете мы с отцом больше не свидимся!
Владикавказ жил по закону мирного времени и благоухал так, как будто и не было никакой войны. Рано по утрам, как по заказу, с тучки, свисавшей с горы Столовая, проливался дождичек и обмывал тротуары. Свеже умытые трамваи бодро катили с горки Молаканской колонки, весело позванивая на перекрёстках. На прилавках городского рынка горами возвышались фрукты и овощи, правда, за всё эти прелести необходимо расплачиваться наличностью, которой никогда не бывает в достатке. В кинотеатрах демонстрировались фильмы мирного времени, и странно было слушать довоенную песню: "если завтра война, если завтра поход, будь сегодня к походу готов!", когда в хронике показывали "Разгром немцев под Москвой". Вечерами в городском парке громыхал духовой оркестр, местные барышни кружились под вальс "На сопках Маньчжурии" с ладными курсантами пограничного училища. Однако, тем не менее, сводки Советского Информбюро становились всё тревожнее. После известия о прорыве немцев под Ростовом, беспокоясь за мать, я покатил домой на крыше плацкартного вагона первого попавшего под руку поезда. Этот облепленный безбилетными пассажирами поезд до конечного пункта назначения так и не дошёл. Навстречу ему уже лязгали гусеницами по шоссе Ростов – Грозный танки фельдмаршала Клейста. Другая, 4-я танковая армия Гота, заворачивая влево, нацеливала направление главного удара через донские степи на Сталинград.
В день, когда на последнем Ростовском поезде я добирался домой, отец уже грузился в эшелон, идущий из Моздока навстречу танкам Гота, рвавшегося к Сталинграду. Так я разминулся с открыткой, посланной отцом из Моздока во Владикавказ. Как случилось, что открытка нашла своего адресата лишь спустя 65 лет? Пока я шлялся по морям, по волнам не удосуживаясь не то что заглянуть, но даже отписать во Владикавказ, тётя Юлия всё это время бережно хранила последний привет отца к сыну. Да только не довелось мне свидеться с тётей. И виню в этом я только самого себя. Эту первую и последнюю фронтовую весточку от отца к сыну счастливо обнаружила в бумагах покойной матери кузина Рита. Так уж повелось, что за все юношеские упущения рассчитывается старость. С седой головой похожей на колосящийся одуванчик и со слезами на глазах старик-сын вчитывается в прощальные строки, адресованные ему от молодого, во цвете сил ушедшего из жизни отца, чтобы как бы с помощью утопической машине времени снова и снова очутиться в прошлом.
В августе сорок второго, стояла необычная для юга страны жара. По шоссе Ростов – Грозный, мимо казачьей станицы, который уже день двигался не воинский строй, а седая от пыли понурая толпа измождённых людей. Не многим из бойцов хватало сил, нагнуться, чтобы подобрать путавшиеся в ногах солдатские обмотки. И кое-кто просто волочил по земле то, что должно называться личным оружием - учебную винтовку с просверленным стволом.
Для подростка не бывает хуже зрелища, чем битый и униженный отец. Босоногая ватага тащила к шоссе всё, чем сами были богаты, и могло сгодиться к случаю: ведра с колодезной водой, табачок-самосад, домашнюю выпечку, фрукты и овощи. Припав к ведру с колодезной водой, боец не мог уже остановиться, и пил без меры, пока не свалится с ног, как запаренная лошадь. Санитарки ногами расшвыряли наши вёдра.
- Тащите соль – распорядились они, объяснив, что из обезвоженного организма соль вместе с солдатским потом выпарилась в задубевшие гимнастёрки.
Над шоссе безнаказанно кружило несуразное устройство, скорее похожее на сдвоенную кочергу, чем на самолёт. Возникало даже недоумение, на каких принципах эта «ступа с бабой Ягой» удерживается в воздухе. За самолётом-разведчиком Фоккер-Вульф, прозванным бойцами "Рама", наверняка жди налёта пикирующих бомбардировщиков. И те не заставили себя долго ждать. Рев выходящих из пике самолётов, свист и завывание бомб оказывали воздействие на психику сильнее, чем от взрывов и фурчания осколков. Если вместо бомбы падал кусок рельса, создавалось особенно действующее на нервы завывание. С незапамятных времён, ещё с "псов рыцарей", эти вояки любили воздействовать на психику и, по выражению станичной босоты, "брать нас на понял". Вот так: «взяв на понял» и докатились фрицы и до моего дома!
- А где же наши танки, у которых "броня крепка", и наши самолеты, которые, как пелось в довоенных песнях, летают "выше всех и быстрее всех"?
Не видно у отступающих даже противотанковых ручных гранат - РПГ, изучение которой на уроках военного дела полагалось в средней школе. Оказалось, на всех даже не хватает трехлинейных винтовок образца 1898 года, принятых на вооружение, дай бог памяти, ещё со времён царя батюшки. А с учебными винтовками против танка не попрешь! Вот и додумались умельцы до "коктейля Молотова"- до бутылочек с зажигательной смесью, в неограниченном количестве их можно было производить их в кустарных условиях колхозной фермы. А пустых поллитровок после праздничных маёвок и октябрьских демонстраций мирного времени мужики насдавали миллионы штук. Если подобные вопросы мучили уличную пацанву, что же тогда приходило в головы наших отцов? Ведь война не свалилась с неба неожиданно, как снег на голову. Самые обычные и простые люди предвидели и предсказывали время германского нашествия, как это было с пророчествами деда Гришки у станичного колодца с "журавлём". Сняв казацкий картуз, служивший ему ещё в турецкую компанию под Карсом, дед перекрестился на храм Архангела Михаила и, уставившись на круг гало вокруг весеннего Солнышка, перекричав причитающих баб, вещал:- К войне это! Не даст Герман нам нынче хлебушко собрать, попрёт загодя! Не зря он так торопился нашим зерном запихиваться. Чуете? Вот и счас по чугунке паровик пропыхтел: "Хлебб везу!.. хлебб ввезу!" А як до дому товарняк пошкварит пiд горку, то будэ дзинькать: "винтики, болтики... винтики, болтики".
Нахлобучив фуражку, дед напутствовал:- запасайтесь солью и спичками, а зерно схороните до случая. Сам Христос-Спаситель нам знак с неба подал. Не миновать ноне голоду и мору! Дед ровно накаркал. Парочка месяцев не успела минуть после небесного знамения - радуги при ясном небе, как диктор Левитан подтвердил предсказания деда Гришки:- сегодня без объявления войны фашистская Германия бомбила мирные, не пробудившиеся от сна города.
- Деда надобно бы в генштаб в советники,- ахали станичницы,- да не привёл Господь деду грамоте подучиться!
Простому человеку говорить открыто о скорой войне с Германией можно было только на кухне и то с оглядкой. Официальная пропаганда убаюкивала народ даже в песнях: "Мы врага встречаем просто, били, бьём и будем бить!" Помню вырвавшуюся у отца фразу: - эта война будет страшной. Дай Бог, чтобы как обещают: "Будем бить врага на его территории!"

Мне казалось, что эта лекция тоже удастся. Но ошибся здорово. Лекция не состоялась. Тема оказалась не актуальной и идеологически поставленной неверно. По совету завуча конспект я отложил "до лучших времён".
Конечно, всё течёт и изменяется. Настало время, когда не только царя Ивана Васильевича Грозного можно, вымазав дёгтем обкатать в перьях, но и самого…
Был бы только заказ! Но конспекта не стало. Куда я его забросил "до лучших времён", не помню. Наконец настали времена когда идеология перестала прямо и в открытую насильничать над историей, и такие авторы как С. Пушкарёв, Б. Рыбаков Ю. Лощиц, В. Каргалов, В. Пашуто, Л. Гумилёв, Греков, Сахаров… и др. много чего из раннее неизвестного поведали нам о той эпохе, а содержание их книг почти один к одному сошлось с дядюшкиными лекциями по историческому ликбезу. И тема стала интересной и актуальной для всех пожелавших ознакомиться с воззрениями на родную историю, среди людей незашоренных классовой борьбой и национальной политикой.
В нашей истории много белых пятен. Многое сознательно замалчивалась в школьных и университетских программах. В учебниках только одна Москва рассматривалась как единственная наследница и преемница древней Киевской Руси. Изучив такую «историю», так и ничего не узнаешь о четырех веках жизни западной ветви русского народа. И это невзирая на то, что эта ветвь народа оказалась хранителем культуры древнерусского государства, источником просвещения и культурных новаций для дремучей, затерянной в лесах крошечной Московии.
Из ликбеза дядюшки почерпнул я иное видение на историю этого необычного государства, симбиоза народов, заселявших тогда полоцкую землю. Дядюшке повезло прослушать университетский курс лекций старорежимных профессоров, не успевших свихнуться на марксизме. Тогда было принято за правило не судить о поступках личности, повязанной требованиями и условностями своего времени, не постигнув морали эпохи и не разобравшись в общественных взаимоотношениях. Оно и право же, недопустимо, спустя столетия, осуждать поступок человека и выносить ему приговор на основании современной морали.
Не одним желанием получения привилегий надо объяснять откат части западной русской аристократии от религии дедов, родного языка и культуры, а постоянной обработкой умов со стороны правящей верхушки, выходцев из "нации, правящей бал". На это были брошены такие мощные силы духа и власти, как Ватикан с его нунциями, искусно обученными проникать во все сферы общества и уголки души. Поэтому потомки могут гордиться западной ветвью русского народа, сумевшей сохранить язык, религию, культуру и себя как народ при многовековом, массированном идеологическом и экономическом бремени титульной нации. О том, что изначально древняя Русь была Киевской, а с её погибелью на смену ей заступила Русь Северо-Восточная – Московская, как и большинству из моего поколения, мне было вдолблено ещё в школе. Но, оказывается, жила-была и даже процветала кроме крошечной Московской Руси ещё и многолюдная и обширная Русь Западная в составе Великого княжества Литовского. А погибель Киевской древнерусской земли произошла не только по вине злых соседей или монгольского нашествия, а вследствие естественного исторического процесса - вырождения и старения этнической системы и отсутствия единой скрепляющей этнос идеи.

РУСЬ, КАК ТОРГОВЫЙ МОСТ ВОСТОК – ЗАПАД.
Продолжение домашнего ликбеза.
Своему материальному благосостоянию Русь Западная обязана географическому положению и широко разветвлённым речным системам. На дремучих лесных её просторах не было никаких дорог. Торговые пути шли по рекам и волокам. В области великого княжества Литовского располагались четыре оживлённые речные системы: днепровская, вислинская, неманская и западно-двинская. Здесь соединялись реки русские с реками польскими и связывались в единый транспортный узел четыре славянских народа.
Известно, что торговля сближает между собой народы, облегчает их нужды и способствует обогащению. Но она же, вызывает у соседей самые низменные чувства: жадность и зависть, которые и приводят к разрушительным войнам за передел рынка и стремлению к наживе богатств не трудом, а оружием.
Когда европейскую торговлю через Средиземноморские порты порушили мавританские пираты, по рекам Руси, от Балтики до Царьграда протянулся торговый путь "Из варяг в греки", а на речных перекрёстках, на местах обмена у аборигенов импортных товаров на меха, мёд и воск и возникли первые русские города: Новгород, Киев, Полоцк и др., то вслед за купцами по рекам двинулись варяжские дружины. Они покоряли прибрежные славянские племена и в городах сажали на правление своих князей. На землях, издревле принадлежавшим кривичам в Полоцке, первым сел варяжский муж Рогволод. С Рогволодом покончил Киевский князь Владимир и этим расширил свои владения за счет кривичей и дреговичей, а дочь - Рогнеду силой взял в жёны. Их сын – Изослав и стал родоначальником князей Полоцких в нынешней Белоруссии.
Торгуя с Европой, богател и приобретал всё большую независимость Полоцк, здесь было сильно боярство, богатое купечество и поддерживающее их городское вече. Ещё за сотню лет до нашествия Орды, Полоцк номинально обособился от власти Киева, а великий князь полоцкий Владимир славился могуществом и господствовал до самого устья Двины. Князь содействовал распространению христианства и настолько был уверен в собственном могуществе, что позволил выброшенному сарацинами из Палестины бездомному и оказавшемуся без работы Ордену крестоносцев построить на своих землях монастырь. Этот рыцарский и полу монашеский сброд живо принялся за дело. Вслед за монастырём Орден отгрохал и крепость, а укрепившись в ней, зажёгся идеей экспансии «Драх нах Остен». Поощряя завоевания земель в Прибалтике, папа Римский отпустил грехи каждому "Христову воину", огнём и мечем, крестившему местных язычников. Своей буллой папа взывал к «королям Руси» во избежание полного их уничтожения покориться и влиться в лоно «истинной церкви». Однако Рюриковичи оказались благоразумнее прорабов перестройки, они не клюнули на навешивание лапши на славянские уши – с прельстительными сказочками папы римского о «Европе,- нашем общем доме», как поверила российская демократия словам незабвенного Остапа Бендера, что «Европа нам поможет». Запад силой пытался навязать народам Руси, полякам и литовцам баснословные выгоды от такой идеи, однако все напрасно. Словам никто не верил, а дела говорили об ином. Католическое рыцарство как жило разбоем, так и продолжали грабить и убивать ставших единоверными католиками славян Польши, Богемии, Мазовшии.
Что ещё, кроме «расширения жизненного пространства», так притягивало благоденствующую в эпоху Возрождения Европу в дикую, таёжную Русь? Всё дело в том, что грабежи крестовых походов привнесли городам и замкам Европы так называемый добавочный продукт. С его появлением интенсивно строились города и замки, появились предметы роскоши у разбогатевшей знати, хотя её моральные ценности так и остались на древнеримском уровне восприятия мира, культуры и идеологии. Тысячелетнее приобщение к морали:- после нас хоть потоп!- свели на нет лесные богатства Европы. Дров и древесного угля катастрофически недоставало, а такое непреложное условие цивилизации, как огонь в домашнем очаге, оказался дефицитом.
В величественных дворцах высокородные обитатели всю зиму дрожали от сквозняков и стужи, и поэтому от Севильи, Гренады и до самого Царьграда, родовитая знать ценила меха, как единственное спасение от промозглой дворцовой сырости и щедро расплачивалась за них серебром и золотом. А лето с его теплом заносило в дворцы иную, но крайнюю неприятность. С насекомыми-паразитами дело оказалось ещё сложнее. Они заедали знать и смерда. От невозможности почесать спину под латами или собственную черепушку под шлемом рукой в стальной перчатке, больше всех страдало благородное рыцарство. Страдали и куртуазные кавалеры, и жеманные дамы. Остывая после танца взопревшая под корсетом и гирляндой юбок придворная особа, настойчиво гонялась за доставшим её насекомым и прямо на глазах сочувствующих давила его пальчиками, унизанными перстнями. Для этой цели во дворце короля-Солнце - Людовика Х1У, на самом видном месте, выставлялось серебряное блюдо, служившее кладбищем кровососам.
В отличие от европейцев, население Руси до изнеможения хлестало себя берёзовыми веничками и от души парилась в бане-каменке изобретённой, толи Русью, а толи соседней чудью. Письменное свидетельствование этого действа обнаружено в «Повести временных лет» у Нестора. Здесь приведён красочный пересказ впечатлений от бани, потрясший святого апостола Андрея Первозванного во время посещения славянских земель.
Европа скатилась до того, что знатный европеец мог позволить себе вымыться лишь пару-тройку раз в году. Процесс банной процедуры протекал в деревянной лохани с горячей водой, доставляемой от кухонного очага. Следом за главой семьи, в той же, но уже остывшей воде плескались остальные домочадцы.
- Это не моя выдумка,- клялся дядюшка – если пожелаешь, можешь проверить. Свидетельство этому найдёшь в западноевропейских литературных произведениях эпохи Возрождения, хотя бы у Боккаччо. В Европе из-за сложностей с топливными ресурсами напрочь забыты римские термы и бани с тёплым полом, калорифером, горячей и холодной водами в бассейнах, в которых отмокали патриции после чрезмерных возлияний на ночных пирах. Да и "удобства" не предусмотрены были не только в домах простых европейских горожан, но и во владетельных замках все нужды справлялись за ближайшим углом. Даже законодательница европейских мод - столица Франции не имела канализации, ею служили сточные канавы вдоль городской мостовой. Зачастую ночные горшки опорожнялись прямо на головы случайных прохожих, кравшихся в тени зданий по неосвещённым улицам Парижа. Миазмы и «здоровый дух» от здоровых тел нежные носики пытались заглушить духами и розовой водицей, поэтому дамы и кавалеры парфюма не жалели и его требовалось много. Духов «Шанель» Европа ещё не производила, и все благовония доставлялись с далёкого восточного рынка. И оттуда же завозился дорогой шёлк, хотя накладные расходы по их доставке превышали все разумные пределы. Трудно поверить, но килограмм шёлка приравнивался по цене одному килограмму золота. И не мудрено, ведь шёлк служил единственным спасением от паразитов. В белье из шёлка паразиты не заводились. Правда, лишь только очень состоятельные особы могли позволить себе спать на таком белье. И не каждый королевский двор мог похвастаться оббитой шёлком спальней.
Древний как сам мир закон рынка: «Спрос определяет предложение» уготовил возникновение Великого шёлкового пути. Когда его прихлопнули завоевания ислама, его заменил - сарацинский путь по Каспию и Волге к Новгороду Великому. И тут уж на границе всякого уважающего себя удельного княжества путь преградил латник, предтеча современного таможенника, требуя тамги - десятину с товара у проходящего каравана.
- Прикрыли бы на пару лет шлагбаумы перед караванами, и прекратились бы сразу войны в Европе, вынужденной отложить меч и чесаться обеими руками - съехидничал я.
- Да и так, сколько существует Россия, столько лет от неё чешется Европа - подвёл черту дядюшка. - Тема следующего урока «Великий шёлковый путь». Не могу припомнить, в чьих профессорских лекциях содержатся сведения о нём. Ищи сам, не маленький.

ВЕЛИКИЙ ШЁЛКОВЫЙ ПУТЬ.
Трудно предсказать какой бы была Россия, если бы её просторы мог бы обойти, торговый путь с Востока в Европу, и не окажись Русь «мостом» на этом пути. Рыцарь-пилигрим Николло Поппель, открывший Московскую Русь, неведомую для Европы, как и заокеанская Америка, дивился её богатству не только мехами, непуганым зверьём и корабельным лесом. Поппеля ослепил блеск золочёных маковок и внутреннее убранство православных храмов. О сундуках с казной великого князя, за одну коллекцию изумрудов которого можно было приобрести небольшое европейское княжество, он докладывал императору и папе Римскому шёпотом. Драгоценные камни, золото и серебро – эти сказочные богатства осели на Руси за столетия в виде таможенного сбора с торговых караванов. А караваны столетиями всё шли и шли по путям, проложенным смелыми, предприимчивыми и рисковыми людьми с давних и незапамятных времён. Великий Шёлковый путь был известен ещё до возникновения Киевской Руси, когда степью от Волги до Днепра и Крымом владели хазары. Шёлк поставлялся в Европу из Китая купцами хазарского каганата, затем булгарами, уйгурами, а позже иудейскими купцами. Обескровленная восстаниями и войнами с тюрским каганатом китайская династия Тан, стремясь пополнить казну, мудро снизила цену на шёлковые ткани. На юго-востоке империи возникли торговые колонии-сеттльменты, или говоря по-современному - оффшорные зоны. Правительство империи Тан обеспечило режим наибольшего благоприятствования торговцам Согдианы и рахдонитам, так звались «люди знающим путь»- хазарские купцы из иудеев. Этот "блуждающий этнос", пришёл в Хазарию из Ирана. Иранские цари Сасаниды к новым торговым кадрам относились покровительственно. Так бы продолжалось и до скончания века, если бы из-за дефолта 491 года эта богатая община рахдонитов, прихватив свои капиталы, не сбежала из Ирана в Византию. Завезённым финансам ромеи обрадовались, и тут же предоставили пришельцам режим наибольшего благоприятствования. Но «недолго музыка играла, недолго фрайер танцевал», обнаруженные злоупотребления заставили Византийские власти принять меры, и купцы «знающие путь» срочно перебрались в Хазарию. Иудейская община правила Хазарией 150 лет и так было вплоть до нашумевшего и ставшего знаменитым:- «Иду на Вы!»- Киевского князя Святослава и его разорительного похода на Хазарский каганат. Когда все улеглось по Великому шелковому пути снова пошли караваны, но теперь ведомые булгарскими и уйгурскими купцами. Не смотря на смену монополиста, шёлковый путь оставался всё тем же. Через степи уйгуров, Семиречье, мимо озера Балхаш к Аралу, через плато Устюрт и реку Яик выходил Великий Шёлковый путь к Волге. 12 тысяч верст, 200 дневных переходов по 25 километров за день. По всей длине трассе на расстоянии дневного перехода стояли караван-сараи для ночёвок и колодцы с водою. Только сверхприбыль от торговли сверх дефицитным товаром могла оправдать такие расходы.
В дельте Волги скрещивался восточный путь, по которому шли в обмен на золото шёлк и благовония в Европу, и северный - из Ирана на Каму, по которому текло серебро в обмен на меха. Оба эти пути в умелых руках оказались курицей, несущей золотые яйца и лакомым куском для завистливых глаз. Само собой разумеется, на него не мог не покуситься хозяйский глаз из Каракорума, бросивший тумены Орды на половцев и на волжскую Булгарию.

ОТКУДА ЕСТЬ И ПОШЛА РУСЬ ЗАПАДНАЯ. Продолжение домашнего ликбеза.
Полоцкое княжество граничило с литовскими племенами, жившими ещё при общинном строе. Отбиваясь от наседавших немцев, литовцы заслоняли соседнюю Русь и нередко объединялись с нею в общей борьбе с рыцарскими орденами. Под угрозой полного уничтожения, как это случилось с пруссами, литовцы и жмудь сплотились под властью одного князя. Объединяясь, Литва усиливалась, а Полоцкая земля дробилась и слабела. В конце концов вотчиной супруги Александра Невского - Полоцком завладел литовец Тевтовил. Случилось это не без «братской помощи» от свояка Тевтовила - Даниилы Галицкого, короля русского. Четыре столетия исконной Русью была Полоцкая земля, а стала теперь Литвою.
- Как случилось, что народ бедный, дикий, плативший несколько веков дань России, и более ста лет умевший только грабить,.. в грозном ополчении выступил из тёмных лесов на театр мира, и быстрыми завоеваниями основал державу именитую?- задаётся вопросом Карамзин и не находит на него ответа. Зато Платонов, усмотрел причину в перевороте во внутреннем строе Литвы. Из разрозненных шаек литовцы организовались в дисциплинированное войско, обученное осаде городов. Такая перемена произошла от прилива в литовское государство русских, в котором удельные русские князья правят войском и посольствами и влияют на внутреннее управление Великого княжества... Главным советником у великого князя литовского стал русский - Давид - воевода Гродненский. С помощью Давида, как агитатора - пропагандиста, Литва присоединила к своим владениям: киевскую, полоцкую, минскую, туровскую, пинскую и витебскую области, ни разу не воевав, ни с одним из русских княжеств. Так под угрозой завоевания от внешних врагов: Золотой Орды, Ордена крестоносцев и Московии возникло добровольное объединение удельных русских княжеств в Великое княжество литовское - русское. Мудрый литовский князь Гедимин мог ладить со всеми, даже с Ордынским ханом, хотя никогда не платил тому дани. При Гедимине мирно уживались два мировоззрения: западное – католическое и восточное - византийское, православное. Мирно жили в одном государстве и оба народа. Казалось, и делить им было нечего. Русские вошли в Великое княжество со своими территориями, превышающие земли литовские на две трети, а самой титульной нации насчитывалось в нём меньше трети части населения. У вышедших из лесных чащоб племён не было своей письменности, и, естественно, официальным государственным языком княжества стал русский язык. Знатные литовцы обучились русской грамоте. В княжих хоромах говорили по-русски. Князья одевались по-русски, женились на русских и давали своим детям русские имена. Большинство литовских князей приняло православие. Русское культурное влияние подчинило себе в государстве господствующую народность. Сам Гедемин именовал себя великим князем литовским – русским. Правил он благоразумно, уважая гражданские права всех подданных. Покровительствовал православию и не мешал зависимости церкви от митрополита московского. Призывая льготами иностранных ремесленников, великий князь освобождал поселенцев от дани. Ганзейским купцам было позволено торговать беспошлинно, и Литва завалила свои города импортными товарами со всего света. В городах было введено самоуправление на гражданском Магдебургском праве. Для христиан строились церкви, и Гедемин не мешал распространять православие. Хранил он верность слову и обещаниям и сам был примером честности. Нынешняя Белоруссия целиком была под его властью, но великий князь не притеснял потомков Святого Владимира. В результате такой политики Литва стала притягательным центром, около которого группировались русские удельные княжества. Сам Гедимин и его сыновья были женаты на русских княжнах. Своего первенца, малолетнего Ольгерда, он посадил на княжение в русском городе Витебске, а перед смертью поделил великое княжество между сыновьями, Ольгерду отдал восточные земли, а Кейстуту – западные.
Ольгерд не случайно взял в жены сестру великого князя Тверского Михаила - Ульяну, получив дополнительный политический вес и виды на княжество, враждовавшее с Москвою. Постепенно отвоевал он у Польши полдюжины волынских княжеств, затем освободил от татар Киев и посадил на тамошний стол сына Владимира. Завоевал Чернигово-Северскую и Смоленскую земли, а вконец прославил себя победой в Подолии у Синей Воды над ордынцами, расширив при этом Великое княжество Литовское - Русское от моря и до моря. От Балтийского и до Чёрного моря раскинулось при Ольгедре его княжество. Подобные успехи объясняются тем, что желая избавиться от засилья татар и немцев и уйдя под Литву, русские княжества не испытывали никакой ломки в устройстве жизни, никакого религиозного или национального гнёта.
- Мы старины не рухаем, а новин не уводим - мудро провозгласили обрусевшие Гедиминовичи, гордясь тем, что коренное русское население не ощущает свою подвластность. - Живут во льготах, больших, чем жили в старо-киевские времена. Великокняжеская рука не давит всевозможными поборами. А за что любить Москву? За то, что со времён Калиты гребут три шкуры хлебным оброком, подёнщиной, меховой шкуркой да серебряной гривной? А хану всё мало, потому как половина оседает в руках сборщика дани - великого князя московского.
Всё хорошо у великого князя литовского и достаток, и любовь, и слава, и почёт, но "не хлебом единым жив человек". Как бес попутал, потребовалась Ольгерду под руку сила всесильная, какая есть у великого князя Московского Дмитрия Ивановича в лице её митрополита. Взял да отписал Ольгерд цареградскому патриарху: - Не поставишь на Вильно нам собственного митрополита, в римскую веру, дескать, перекинемся. Этот умный, удачливый и образованный политик, даже на "нюх не выносил спиртного", знал и с умом пользовался пятью европейскими языками, нутром чуял политический расклад, а тут как приспичило:- Хочу митрополита! Вот и получил, наконец "карманного" митрополита от патриарха константинопольского, да не такого, как Богом избранный, митрополит Московский, и пошли от него лишь тяжбы да головные боли у престарелого князя.
После трех разорительных походов на Москву – «трёх литовщин», Ольгерд наконец замирился, с великим князем московским Д. И. Донским, и пристроил свою дочь Елену за его верного сподвижника и брата - князя Владимира. Дмитрий Иванович стал сватом литвину, а Владимир зятем, а его старшие сыновья Андрей Полоцкий да Дмитрий Брянский - теперь шурины. Кажется, можно теперь зажить всем «бессоромно да согласно!». Но чёрт попутал вечного смутьяна на земле русской князя Тверского Михаила. Трижды зазывал он литовцев воевать землю русскую. Москвы им за каменным кремлём так взять и не удалось. Спалив посады и деревеньки, пограбив и захватив пленных и скотину, убиралась Литва с Тверью восвояси, натворив бед в княжестве Московском похлеще Орды Батыя. Разочаровавшись в литовцах, Михаил кинулся с дарами, к Мамаю, вымаливая ярлык на княжество над всею Русью. Мамай рассудил по-хански: - пусть русские грызутся друг с другом, всё легче будет потом скрутить обоих, рано или поздно придётся разбираться с русским улусом.
Покой теперь только снится москвичам и их молодому князю. Всё более тревожные вести идут из Орды! Мамай поносит москвича - Обещал Митька платить дань ежегодно, а заплатил лишь разок! Отдам ярлык Тверичу Мишке! А тот ликуя, объявляет войну Москве. Эта новость возмутила всю русскую землю и поднялась она на защиту Москвы. У литовцев хватило ума и сердца не встревать в заступ своего союзника, Мамай был далеко, а стен каменных у Твери не было, и Михаил отдался полностью в великокняжескую волю. И был опять прощён отходчивым Дмитрием Ивановичем. Но становится всё тревожнее. А из Вильно весть: умер Ольгерд и не знамо печалиться надобно или радоваться.
- Литвин не тугарин и не немец, веры одной с нами - православной и язык один, всегда без толмача договаривались.- Заседали бояре в Кремле, думали и считали, кто из дюжины сирот мужеского рода будет править. Так кто же у Ольгерда любимейший из двенадцати сыновей? В Вильно неразбериха, но как будто в силу входят сторонники Ягайло и его матери Ульяны.
Из Пскова сообщили, что туда с просьбой о "политическом убежище" прибыл со своей дружиною Андрей Ольгердович, князь Полоцкий. Псковичи испокон века покровительствовали обиженным и попавшим в нужду и, вводят Андрея в храм Святой Троицы и перепоясывает его довмонтовым мечом. Дмитрий Иванович не возражает:- какой - никакой, а родственник и раз хочет князь Андрей послужить по русской правде, он согласен отдать знаменитому воину Андрею Псков в кормление. События близятся такие, что вот, вот пригодится боевой опыт князя. Разведка все чаще доносила о передвижении значительных сил Мамая за Окою к южным окраинам рязанской земли.
О князе Довмонте и его мече много поведал Карамзин. В главном храме Пскова хранился этот меч. Многими подвигами бывший литвин Довмонт оправдал доверие псковичей, одерживая победы над соплеменниками и немцами. Грозясь сравнять с землёю Псков, магистр ордена привёл под его стены 18.000 рыцарей и множество осадных орудий. Досадовал магистр на Довмонта, за то, что тот истребил с горсткой Псковичей крупный немецкий отряд мародёров. Многих он посёк, а иные утонули, а иные укрылись на острове. Тогда Довмонт велел поджечь траву на острове: "всполоша огнём и власы на них и порты, и тако победи их". За это магистр поклялся живьем зажарить Довмонта. Десять дней бились псковичи с немцами. "Довмонт же во множести ярости мужества своего с малой дружиной, с мужи псковичи, выехав изби полки их, и самого магистра рани по лицо".
В последний раз Довмонт уже старец летами, но ещё воин пылкий, сразился с немцами на реке Великой, смял их в реку, и взял в добычу множество оружия, брошенного рыцарями в бегстве. Тридцать три года служил Богу истинному и второму своему отечеству добрыми делами, и мечём Довмонт. Удостоенный сана княжеского, он не только прославлял имя русское в битвах, но судил народ право и любил помогать бедным. Граждане Пскова любили Довмонта более всех князей. Так рассказывается в Истории государства Российского об одном из литовцев, принявших православие, радевших за русскую землю больше, чем некоторые русские наследные князья о своей отчине. И такими же славными защитниками Руси от неверных оказались и два брата литвина - сыновья Ольгерда – князья Андрей и Дмитрий.

ПОЛЕ КУЛИКОВО Продолжение домашнего ликбеза.
О битве на реке Вожа говорят редко. Её заслоняет сияние победы на Куликовом поле. Но здесь, на Воже, за два года до Куликовской битвы, уже оттачивалось русское оружие и мастерство полководческого таланта Д. И. Донского. Впервые русские побеждали в открытом поле самих ордынцев. Многие десятилетия приходилось бежать и рассыпаться при одном виде старинного ворога, но осилить его, да ещё гнать требовались и привычка, и навык. В битве на Воже полк правой руки возглавлял князь Андрей Ольгердович, это было его первым испытанием на верность русскому оружию. Вскоре ему предстояло иное испытание. Московское войско воевало брянское княжество, принадлежащее Литве. Андрею пришлось выступить против родного брата Дмитрия, запершегося в Трубческе. К великой радости князя Андрея, брат Дмитрий не стал на бой:- ...со многим смирением выдя из града и з детьми своими, и з бояры, и приде на Москву в род великому князю... Это волеизъявление ещё одного литовского князя было дороже иной воинской победы. Оно укрепляло надежду на то, что русско-литовскому соседству удастся со временем придать духовную общность содружества.
Княжеская разведка доставила "языка", от которого выведали:- Мамай идет на Русь, сладившись с рязанским и литовским князьями, но не спешит, ждёт Ягайло, с ним он сговорился об открытии «второго фронта» с запада. Встреча союзников намечалась где-то у Дона. Рязанский князь Олег явно выжидал, чья возьмёт, и готовился таскать каштаны из огня чужими руками.
Поднабравшись воинского опыта, великий князь московский готовился к сражению тщательно и продуманно. Вовремя был выполнен всеобщий мобилизационный план по всем дружеским ему княжествам. В Коломне собралась дружина невиданных размеров. Летописцы ссылаются на цифру в 150 000. Не видно было только полков Михаила Тверского, дружины меркантильных новгородцев и Олега Рязанского, оказавшегося тройным агентом и осведомителем, рассылавшим противостоящим силам письменные депеши. Не было и обоих братьев Ольгердовичей.
Ещё за две недели до битвы москвичи сумели предугадать время и место встречи своих полков с Мамаем. К удивлению Ягайло его лазутчики докладывали о странном марш-броске русского войска не к югу от Коломны, а на запад. Озадаченный игрой не по правилам, Ягайло остановился в недоумении. А московский князь таким маневром убил двух зайцев: обошёл недружественную рязанскую землю и отрезал литовцев от главных сил Мамая. От Лопасни, где войско пополнились бродниками и другим гулящим людом, оно скорым маршем неделю шло на юг. До Дона осталось уже пара переходов, как из обозного хвоста доложили:- на подходе подмога.
- Но кто, же это? Новгородцы? Или Тверичи, наконец, усовестились? Кто же это? Не сразу узнать в лицо седых от пыли Ольгедровичей, князей Андрея и Дмитрия во главе своих литовских дружин и дружин псковской, брянской и серпуховской. С ними их бояре и закалённые в схватках воины, бившие уже ранее ордынцев, при Синей Воде и на Воже. Да ещё набившие руку в постоянных схватках с немецким Орденом, стойкие псковичи. С надеждой ждал их великий князь Московский. Да мало ли с кем он договаривался, мало ли кого он ждал? Дело тут такое вызревает, что не прикажешь, на договор не сошлёшься. Тут каждый поступает, как ему совесть подскажет.
Не дивно ли: у двух сынов Литвы русского чувства оказалось больше, чем у новгородцев, Михаила Тверского и Олега Рязанского! Может и не догадываются братья Ольгердовичи, как много значит для московского князя их появление. Докладывают, что Ягайло уже в одном переходе стоит, поджидая Мамая. Видел бы покойный Ольгерд, бивший татар у Синей Воды, с кем снюхался его любимчик. Но Ягайло ещё не вся Литва!
Созвали военный совет. Где дать бой? Оставаться здесь, или перевозиться через Дон? Вспомнили победу на Воже, как выманили татар на свой берег, ведь на своём берегу драться сподручнее. Однако послушались совета опытных воинов братьев Андрея и Дмитрия Ольгердовичей:- Если перевезёмся за Дон, то крепко будем стоять, зная, что так и эдак смерть! Так Ярослав Великий победил Святополка, а Александр Невский шведов. И ещё одно обстоятельство требует перевоза:- предупредим соединение Ягайло с Мамаем. Дмитрий Иванович подвёл черту княжеским словом:- Час суда Божия наступает! Надо перевозиться! И в канун праздника Рождества Богородицы 7 сентября стали искать броды и мостить мосты.
События Куликовской битвы нашли художественное выражение в средневековых летописях: «Задонщине» и «Мамаевом побоище». Излагая события того, памятного для русской земли, дня победы на Куликовом поле летописцы, не забывают назвать имена главных героев, свершивших ратный подвиг. Достойное место среди них отведено двум братьям - литвинам Андрею и Дмитрию.
В одних рядах с Московской Русью, не жалея живота своего бились выходцы из Руси западной от земли Полоцкой: Русь и Литва. И с этого времени и пошло начало воинской славы знатного на Руси рода будущих князей Гедиминовичей.
И как знать, возможно, под рукой князей литовских был и прадед боярина Левко. Ведь не зря в фамильном гербе "Дрогослав" на щите красуется боевая стрела - уверял меня дядюшка.

БЕС КАК ЛАДАНА БОИТСЯ СОГЛАСИЯ В ПРАВОСЛАВНОМ МИРЕ. Продолжение домашнего ликбеза.
Странные зигзаги выделывает история, творимая, по воле государственных мужей. Или наоборот, история сама вытворяет чёрти, что с этими мужьями! Бывший союзник Мамая, князь Ягайло запросил мировую у Дмитрия Ивановича. Ягайло и его матушка вдовствующая великая княгиня литовская Ульяна задумали исторический маневр. Им грезились палаты за каменными стенами московского Кремля. Но для начала необходимо замириться с Москвой. Мир был подписан и засвидетельствован в "Докончательной грамоте великого князя Дмитрия Ивановича... с великим князем Ягайло... о мире". Следующая дипломатическая грамота, оказалась многообещающей: «Докончание о женидьбе великого князя Ягайла Ольгердова. Жениться ему у великого князя Дмитрия Ивановича на дочери, а великому князю Дмитрию Ивановичу дочь свою за него дать, а ему великому князю Ягайлу быть в их воле и креститься в православную веру и крестьянство свое объявить во все люди". Громадный потенциал возможностей открылся бы перед объединённой Русью, стань зятем Д. И. Донского великий князь литовский Ягайло. Объединённые родственными связями княжества превратились бы в значительную политическую и религиозную силу в Европе. Изменились бы не только истории Руси и братских славянских народов, но, очевидно, и вся европейская история стала бы другой. Иными оказались бы и судьбы наших предков. Однако история не терпит сослагательных наклонений! И тут не обошлось без явного вмешательства лукавого. Известно, как огня лукавый боится усиления православия. Вскоре попытка объединения Руси сорвалась по причине смены обстоятельств с видами на брак у великого князя Ягайло. По доводам его матушки, у Ягайло появились шансы на более выгодную партию. Нежданно освободился польский престол. Ясновельможные магнаты избрали своей королевой одиннадцатилетнюю дочь почившего в Бозе правителя Польши. Ядвига росла глубоко религиозной, вела жизнь подвижническую, и находилась под большим влиянием своего духовника. Паны ухитрились спровадить обручённого с ней жениха - австрийского принца. Подговорили духовенство, а те, обработали религиозную до фанатизма девчушку. Ксёндзы уверили Ядвигу, что для блага Польши и Рима будет лучше, если она выйдет замуж за Ягайло, ибо этот брак приведёт в лоно истинной веры целую землю и языческий народ. Разрывающейся между долгом и чувством, юной королеве устроили смотрины с приодетым и припудренным Ягайло. Вконец, пришли к согласию с условием, что Ягайло, успевший сменить языческое имя на православное - Яков, сменит его ещё раз. Теперь на католическое - Владислав и отречётся от православия. Змея меняет кожу лишь раз в году, а изворотливый Ягайло - Яков дважды за год смог сменить личину, имя, и веру. Это было бы похоже на исторический анекдот, если бы не подтверждалось письменно.
Первым делом Ягайло заключил договор с Польшей против общего врага немцев, известный как Кревская уния. Это был отнюдь не равный союзный договор. На деле он оказался поглощением великого княжества литовского польским королевством с обязательным требованием привести в католичество своих подданных и присоединением земель литовских, а с ними и исконно русских к польской короне. Уния породила взрыв негодования в Литве православной и Литве языческой, вызвав восстание князей и бояр, возглавил которое двоюродный брат Ягайло Витовт. Старшие братья Андрей и Дмитрий отказались подчиниться и Унии, и Ягайло. Православное население Литвы сгруппировалось вокруг князя Андрея. Но его попытка переворота оказалась неудачной. Он был схвачен в Полоцке и "брошен в темную башню". Испугавшись восставших, Ягайло пошел на уступки, и заключил соглашение, по которому Витовт признавался пожизненно великим князем литовским под суверенитетом польской короны. А князья Андрей и Дмитрий, как и подобает прославленным воинам, оба уже в престарелом возрасте погибнут в битве на Ворскле против когорты железного Тамерлана.
Дочь литовского князя Витовта София вышла замуж за великого князя московского Василия - сына Д. Донского. Породнившись, великие князья замирились и разграничили Восточную и Западную Русь по реке Угре. Несмотря на родство, Витовт продолжал теснить своего зятя, а затем и внука. Отнимая один за другим уделы, Литва умалила Восточную Русь до размеров нынешней Московской области, граница проходила всего в ста километрах от Московского Кремля. Можайск стал порубежным городом. Ещё немного, ещё чуть-чуть и не стало бы Матушки России, а был бы только наш «общий европейский дом». Но гордыня обуяла панов. Им одних земель православных мало, им теперь подавай русские души и они потребовали дополнительно к унии государственной, ещё и унию церковную.
В 1413 году заключили новый договор об унии. Литовская аристократия получала права и привилегии одинаковые с польской шляхтой, но только после перехода из православия в католичество.

- Дядь Боря, я с графом покончу через пару увольнений. Понимаете, ребята заколебали вопросами:- рассказывай, что было дальше.
Конечно, не стал докладывать я дяде, что нашим отделением уже занялся комвзвода. Преподаватель ихтиологии по кличке - "Амёба - рыба хичная" накляузничал ему на повальный сон первого отделения во время лекции о хордовых. К тому же меня застукали храпящим на посту дежурного по жилому этажу, а комвзвода показалась подозрительным, что влепленный мне наряд вне очереди: «Выдраить гальюн и умывальник», отрабатывало всё первое отделение в полном составе. Как и положено по детективному жанру, ровно в полночь, в разгар пересказа очередной мести графа Монте-Кристо, в дверях кубрика номер один возникла фигура дежурного комвзвода. Закутанные в простыни, похожие на плащи тамплиеров, или накидки масонов, юнги врассыпную бросились по койкам.
- Всё ясно! Командир отделения и вы "аббат Бузони" следуйте за мной. Остальным спать! - скомандовал комвзвода. На состоявшемся "разговоре по душам" мы были предупреждены:- Ещё раз дознаюсь, что дрыхните на лекциях, отделение расформирую! А вам "аббат Бузони", в личное время распорядка дня выделяю один час на ваши байки. Всё ясно, мужики?
- Ясно поняли, - подтвердили мы ретируясь.

Проснувшись, услышал я ночной разговор. Тётушка выговаривала дяде Боре: - Зачем морочишь голову мальчишке. Государство его кормит, одело, обуло, учит и воспитывает. Пусть живет как все, своими комсомольскими идеалами. Прошлого не вернуть, да и не было в нём ничего хорошего.
А дядюшка защищался:- Ты что согласна, чтобы пацан вырос среднестатистической единицей? Страну наводнили Ивашки, непомнящие родства. Партийная идеология выхолостила из учебных программ всё, что ей не подходит. Забыты имена. Целые страницы вырваны из жизни народа и становления государства. Те, кто разрушал державу, преподнесены как народные герои, а её собиратели, как буржуазные поддонки! - начал было кипятиться дядюшка.
- Понимаешь,- продолжал он горячиться,- я обязан довести до этих недоучек крохи знаний из истории собственного народа, которые намеренно извращены или замалчиваются недобитой сворой "бесов". Сейчас «бесы» поприжали хвосты, но со временем опять возьмутся за своё, и всё снова возвратиться на круги своя. Тогда уж они с новой силой возьмутся за старое и расстараются обгадить и народ, и его прошлое. В искусстве манипуляции общественным сознанием у них богатая практика. В полоскании мозгов у профанов они хорошо поднаторели и большие мастера. Они ещё каяться заставят всех без вины, виноватых.
Я понарошку закашлялся, но на меня не обращали внимания, дядюшка завёлся и не мог остановиться.
- Если у истории вырезать самое интимное - её яйца, она становится бесплодной. К счастью, парнишка уже чуток научился жить своей башкой. Его теперь не остановишь. А вольнодумства и гонора как собака блох он уже успел набраться от твоей сестрёнки Антонины. Ты сама рассказывала, как однажды ошарашил он отца вопросом:
- Пап, а зачем вы с дядей Станиславом революцию устраивали? Ведь раньше вся ваша семья жила лучше. Даже на базар с кошёлкой ходить не надо было, кухарка сама управлялась!
Это была святая правда. Кое-что из истории нашего рода мне было известно из случайно услышанных разговоров взрослых или от их недомолвок, а многое было сфантазировано детскими домыслами. Отдать должное, взрослые нас берегли, не желая сеять в детских душах никаких сомнений в правильности происходящего. И правильно делали, что молчали в тряпочку!
Ещё в пионерском детстве были преподаны мне самой жизнью правила игры взрослых:- избегать разговоров о том, что не поощрялось кем-то, очень большим и стоящим над всеми нами. В те времена даже в повседневной жизни слово и дело были в полном разладе! Смутно догадываясь, что поступаю по совести, я постарался сразу же вычеркнуть из памяти инцидент, могущий иметь наихудшие последствия для человека нарушившего правила этой игры. Даже от родителей я скрыл самоубийственную вспышку негодования пожилой казачки, свидетелем которой оказался.
Было это так. После школы, по случаю, мы оказались на противоположном краю, растянувшейся на несколько километров казачьей станицы, зато рядышком стоял дом родной бабки моего приятеля, не раз гостеприимно привечавшей внука с корешем. Вот мы и нагрянули с визитом к бабке Анастасии, коренной терской казачки, матери двух будёновцев, сложивших головы за советскую власть где-то под Касторной. И оказались как раз ко времени: бабка как раз извлекла рогачом из летней печи горшок с наваристым, духовитым супом из стручковой молодой фасоли. Прежде чем мы уселись за стоящую под раскидистой шелковицей и выскобленную добела столешницу, так, что просматривалась её древесная структура, бабка потребовала снять пионерские галстуки.
- Скидывайте, нехристи, ваши безбожные двурогие прапоры!
Этого нам не позволяли сделать ни пионерская гордость, ни наша пацанячья принципиальность. Не могли же мы по примеру отрицательного библейского героя, променять пионерскую честь на чечевичную похлёбку и огрызнулись в ответ:- Не ты нам их дала, не тебе их снять на потеху врагам трудового народа.
- Цыц! - прикрикнула бабка,- тот, кто нацепил на вас эти красные удавки, он и есть первый вражина рабочего люду!
До сознания не сразу дошло о ком она так, но последовало уточнение: - Ваш дорогой и любимый усатый таракан Йёся в народной крови по самое колено купается,- и, для наглядности, показала рукой этот уровень,- бодай бы он сдох вражина!
Не сговариваясь, мы двинули со двора. А в спину летели страшные слова:- Вражьи выкормиши, он ещё и вас этой кровушкой напоит.
За калиткой я не выдержал и высказался:- Ну и контра твоя бабка!
- Самая настоящая контра - согласился внучек.
Не сговариваясь, мы постарались этот инцидент забыть. С нежного возраста нами было усвоено, что даже случайно оброненное не то слово, не в том месте и при не тех людях чревато бедственными последствиями. И для тебя же будет спокойнее, если сделаешь вид, что ты ничего не слышал.

Мою автобиографию кадровик читать не стал, а начал изучать ответы на вопросы в анкете. Он крутил головой, хмыкал и ставил какие-то пометки карандашом. Закончив, вперив в меня пристальный взгляд, и прямо в лоб, как выстрелил:- Ваша мама - Вершинина Евдокия Георгиевна, а отец - Левкович Вячеслав Иосифович. Выходит это вас по матери зарегистрировали русским? А ваш отец скорее всего еврей?- и дважды подчеркнул в графе «национальность» слово "русский" и поставил рядом знак вопроса.
- Всё может быть, в точности не знаю,- ответил я. – Можно и промахнуться, если судить об еврейских корнях, по окончанию в фамилии. В древних славянских фамилиях уважительное окончание на «ВИЧ» указывает на родоначальника династии. Так сын Ярослава – Ярославич, сын Владимира – Владимирович, а сын Левко – Левкович. Если, под подозрение попало имя моего деда Иосиф, то для выходца из земли Полоцкой, чей род ополячивался под 400 летним гнётом католицизма – Иосиф – производная от Осипа – довольно распространенное польское и белорусское имя. А если исходить из принципа, что Иосиф только еврейское имя то, извините, и грузина Иосифа можно заподозрить в иудейском происхождении, сделал я тонкий намек на толстые обстоятельства, и многозначительно замолчал. Кадровик намёк понял и, испугавшись, как бы не выскочило у этого придурка ещё чего-нибудь лишнего, замахав руками затараторил:- да, да… ну, с вами всё ясно юнга, можете быть свободны. Хотя задержитесь на минутку, и ответьте, о чем вы секретничаете, уединяясь с Марком Шерманом и Аликом Либерманом?
Я не стал кривить душой, потому как, к еврейской пацанве у меня с детства не было претензий, как не было у меня их к армянину, грузину, ни к немцу Карлуше, с которым я дружил вплоть до рокового 41 года, года депортации всей немецкой колонии. В те годы, непринято было справляться о национальности своих друзей, да и значения этому не придавалось. У моего брата Володи был закадычный друг балкарец Аслан. С первого по десятый класс они просидели за одной партой, и даже в свободное время не разлучались, делая вместе домашние задания либо у нас, или в доме родителей Аслана, очень хлебосольной, приветливой и интеллигентной, жившей по закону ислама семьи. Вместе Аслан и Володя оббивали порог военкомата, чтобы записаться по комсомольскому набору добровольцами на фронт.
В последний раз я свиделся с Асланом в 1943 году, когда уже не было у меня ни отца, ни брата. После госпиталя Аслан получил отпуск на лечение и прикатил домой, даже не ведая, что дома как такового у него уже нет. Вместе со всем балкарским народом родители фронтовика были высланы куда-то в среднеазиатские степи. Несмотря на эту неприятность, для Аслана я остался братом его лучшего друга. Так было принято у народов Кавказа. Из солдатского вещмешка Аслан выложил половину содержимого: сахар, банки с американской тушёнкой и булку настоящего белого хлеба. Больше всего меня поразил толстый шмат сала от проклятой пророком свиньи. Придерживаясь завета Магомеда, помнится раньше Аслан, к салу даже не прикасался. В нашей семье все, кроме меня, уважали странность друга Володи. Я же, по–дури своей дразнился, исподтишка под столом показывал Аслану "свиное ухо", сжав в кулаке подол рубахи. Аслан смущался, отводил глаза, и никто за столом не догадывался о причине моего подленького хихиканья.
Управившись с забытым нами за годы войны дефицитом из солдатского вещмешка, Аслан, опираясь на костыль, заковылял в военкомат. Там, стуча костылём о стол военкома, он затребовал:- Сейчас же, при мне, завезите дрова семье погибшего на фронте красноармейца!
Покончив с выгрузкой дров, Аслан заторопился на вокзал к поезду "пятьсот веселый". Так назывался тогда пассажирский поезд Ростов- Баку, составленный из товарных теплушек. У Аслана уже не оставалось времени ждать прихода моей матери с работы. Тогда все работали по принципу "Всё для фронта, всё для победы"! и мать с работы зачастую возвращались за полночь. Так как родители Аслана со всем балкарским народом уже находились где-то в Казахстане, он торопился в Закаспийские степи на их поиск.
Переживём и это братишка - на прощание обнял меня Аслан.
Асланушка, - размазывая сопли и слезы, крикнул я вдогонку - оставайся живым и возвращайся, я навсегда буду твоим лучшим другом вместо брата Володи!
Я никогда его не увижу! но я никогда не забуду Аслана!

Поставив знак вопроса рядом с моей национальностью, кадровик повторил вопрос:- Так о чём в компании с юнгами Шерманом и Либерманом у вас ведутся беседы?
- Чаще всего говорим мы о жратве. Вычисляем, когда выпадет удача сходить с бригадой в гирло Дона на рыбалку, поработать на свежем воздухе и отъестся ушицы. А по большей части, работаем под руководством ещё одного "еврея"- Юрия Васильевича Верёвкина, с ним мы разучиваем чечётку.
- Чечётка вышла из буржуазной западной культуры и название у неё иностранное - степ. Лучше бы вы, молодые люди, разучивали народные танцы.
- В программе ноябрьского праздничного концерта забит не гопак, а матросский революционный танец "Яблочко"- не удержавшись от ухмылки, сообщил я.
- Ну, ну...- отстал с вопросами кадровик.
Выслушав рассказ о собеседовании в отделе кадров, дядя расхохотался, и заключил:- Будь уж ты лучше космополитом, чем наследником недобитого класса эксплуататоров. Так и продолжай. Отмалчиваться, не возникая, ещё не значит, что ты врешь, а врать последнее дело!- учил уму - разуму «Тёртый калач».
- Ну и какой ты вывод сделал, изучая "Историю партии ВКП (б)"? Обратил ли ты внимание на тезис: "с победой социализма, обостряется классовая борьба"? Раз идёт борьба, значит, есть с кем бороться. Держись, сынок, подальше от этой драчки с собственным народом!
Я так и старался делать, чурался всяких выборных назначений, избегал дискуссий на политические темы. И заодно учился не оправдываться, когда пытались усмотреть в окончании моей фамилии подозрительные звучания на – "вич". Отмалчивался, а чаще отшучивался: - Не всё то дерьмо, что оканчивается на "о" и не каждому дано стать Бонч-Бруевичем, с уважительным "вич" на конце фамилии.
Забросив прежние соблазны, при очередном увольнении я торопился в дом к тётушке Брониславе, который и стал мне домом. Меня увлекла история государства Российского. С моими ночными бдениями с очередным фолиантом на кухне домашние уже смирились. Зато забываясь, я шипел, чертыхался и возмущался противоположным профессорским оценкам, казалось бы непогрешимых исторических личностей. - Какая же ты потаскушка история, если подобная неразбериха допускается уважаемыми профессорами,- поражался юнга, разочаровавшись в неоспоримости авторитета печатного слова. Если у Соловьёва личность Дмитрия Донского выглядит достойно, и этот победитель Мамая получил место в истории подле Александра Невского, то Костомаров наоборот очень критичен в его характеристике. Эпизод с переодеванием князя в доспехи простого ратника перед битвой он расценивает как заурядную трусость, а отъезд Дмитрия Ивановича в уделы для сбора ополчения, расценивает как бегство струсившего князя. …«Он не добил ослабленную и погрязшую во внутренней грызне Орду. Не воспользовался её временными раздорами, и разоренная Русь опять должна была ползать и унижаться перед издыхающей Ордой»… – не унимается этот русский, а скорее украинский либеральный профессор.
А тут ещё дядюшка огорошил меня новостью: - Великий князь Дмитрий Иванович был настолько же русским, как ты поляк! Антрополог академик Герасимов воспроизвёл портрет князя, по измерениям его черепа. К удивлению академика, получился портрет вылитого монгола и даже подверглись сомнению научные методы, изобретенные Герасимовым. Начались дискуссии. Исследуя летописи, историки докопались, монголоидные черты Донской мог унаследовать от родной бабки, крещённой золотоордынской княжны. Всё просто!- разъяснял дядя: - Владимиро-Суздальские князья не брезговали, а гордились родством с потомством Чингисхана, и с царём русским Батыем. Ты чего задёргался?- поверх очков уставился на меня дядюшка. - Да, он так и звался в летописях – «царём русским» этот золотоордынский хан. Предполагают, что сам, святой Александр, прозванный Невским, считал за честь породниться с сыном Батыя, назвался его братом, а, следовательно, сыном хана.
– Да не мог Александр Невский породниться с погаными - запротестовал я! - Сплетни это и явная дезинформация князей- завистников.
- Какие там ещё поганые? Батый благоволил к христианам, а его сын Сартак своей мамой - несторианкой был крещён по христианскому обычаю. Известно ли тебе, что племянник Батыя православной церковью был приобщен к лику святых как Преподобный Пётр - царевич Ордынский. И ещё один потомок хана - преподобный Дионисий, прославится как знаменитый русский иконописец. А названный брат князя Александра Невского - Сартак за свою приверженность христианству принял мученическую смерть. Отравлен своим дядюшкой мусульманином, и недолго удалось ему побыть ханом Золотой Орды и царём Руси.
А знаешь ли ты, что в столице Золотой Орды городе Сарае, наряду с мечетями, стояли православные храмы и служили в них русские клирики. Известно ли тебе, что митрополит всея Руси Кирилл открыл в Сарае епархию под патронажем константинопольского патриарха, а Русская Православная Церковь была объявлена под защитой хана. Любой, обвинённый в клевете или в поношении православной веры, тут же объявлялся врагом хана и подлежал смерти! А ты говоришь поганый!- сразил недоросля дядюшка.
– Запомни старую поговорку: поскреби хорошенько русского и отмоешь татарина!
Очевидно, вид у меня был деревенского дурачка.
- Успокойся,- утешил меня дядюшка - все эти сказочки о чистоте расы придумываются поддонками для охмурения доверчивых простаков. В первом тысячелетии через европейскую равнину с Востока на Запад прокатилась, грабя и насильничая, тьма языцев и наций, так что после Великого Переселения народов говорить о своей чистоте крови могут только эскимосы Гренландии.
К твоему сведению, главный борец за чистоту арийской расы - фюрер сам был полу еврей и полу австрияк. И, вообще, кое-кто из современных генетиков высказывает предположение, что праматерь всех народов и наций - ветхозаветная Ева, жена праотца нашего Адама, была чернокожей эфиопкой.
- Дядя Боренька, ты заклепал окончательно мне мозги! Если хан Золотой Орды был царь русский, то с кем Русь воевала на Куликовом поле? Сама с собой, что ли?
- Хм, это уже большой политик! Своими мозгами до этого тебе не допереть. Пойми, в политике нет друзей, в ней существуют только интересы! А где интересы – там всегда деньги, а люди гибнут за металл, который крутится в торговле. Вот ты говоришь, что внимательно перечитал всё о Куликовской битве. Ответь мне в таком случае, зачем при князе Дмитрии Донском, так сказать в его «штабе», поперлись до самого Дона десяток Сурожских купцов?
- Наверно дорогу в степи показывали, неуверенно буркнул я.
- Кому? Княжеская степная разведка глаз с Мамая не спускала, даже по ночам следила за передвижениями кочевья басурман. Им, ли надо дорогу было показывать? Нет. Кто заказывает музыку, тот и платит! Генуэзские купцы проплатили наёмника Мамая, а их оппоненты – Сурожские купцы содержали княжескую рать, обязавшуюся очистить от степняков караванный путь от Волги до крымского порта Сурож. Пожалуй, всёй мошны московского князя не хватило бы на то, чтобы экипировать и прокормить 150 тысячное воинство. А денежки были нужны ещё на вооружение, зарплату ополченцу и лечение его ран, наградные, транспорт и много ещё на что. Православная Церковь тоже в стороне не осталась, внесла свой пай в общее дело. Но основную финансовую нагрузку несло непосредственно заинтересованное лицо – купечество, нажившее капиталы на караванной торговле.
Не делай квадратные глаза. И не надо стесняться того, что Земля Русская возникла, из разрозненных племён в результате торговой активности варягов. Варяги были воинами-купцами, завладевшими торговым путём "Из варяг в греки". На берегах этого пути строились города-крепости и обменные торговые пункты. Но всё течёт и всё изменяется. В результате завоеваний крестоносцев, для Европы открылся короткий и надёжный путь Восток-Запад по Средиземному морю, и «варяжский» путь мгновенно зачах, а расплодившиеся князья Рюриковичи перегрызлись, деля между собой обнищавшие города и уделы, залив разборками землю русской кровью.
Но Господь не забыл матушку Русь, не дал ей до конца зачахнуть. И хотя не было в те времена на Руси добычи ни серебра, ни злата, а торговать ей приходилось лишь сырьевыми ресурсами: мехами, льном, мёдом да воском, но в княжеской мошне водилось и камушки и драгметаллы. Разживались князья не только войной, но и за счёт таможенных поборов с проходящих караванов. Находкой для князей стал торговый путь через Донские степи на генуэзскую Кафу и далее по Чёрному и Средиземному морям. А ещё по сарацинскому пути по Волге и Каспию с рынков Востока, из Индии, Китая и Персии текли изысканные торговые товары в богатую и жадную до роскоши Европу. Всё бы хорошо, да караваны уйгурских и булгарских купцов подвергались разграблению степными ордами половцев. Вот тут-то и сподобился на Руси Батый.
Идея защиты от степных грабителей выходцами из степи не нова, а проверена ещё Ярославом Мудрым расселившим на границе со степью бывших кочевников из печенегов и половцев. Дружины из степняков числились на службе у великого князя и звались берендеями и чёрными клобуками. Великому князю Владимирскому известен был опыт своего пращура, и вполне вероятно, что не без его одобрения Батый вырезал половцев так, что степь белела от их костей. Тебе, конечно интересно: чем же ему так досадили половцы? Видишь ли, эти недоумки не захотели довольствоваться традиционной тамгой, а грабя подчистую и разрушая торговлю, лишали доходов от таможенных сборов великого князя, а соответственно и доли хана в виде десяти процентного выхода.
Разобравшись с Волжской Булгарией и половцами, Батый оказался «на коне» и теперь великий князь Владимирский ему не в указ. Он совершает рейд по княжествам Восточной Руси и верхней Волге и берёт под свой контроль весь "сарацинский путь". До сих пор историки ломают голову, почему Орда отвернула на юг, не дойдя сотню верст до Новгорода Великого - этого ключа всей торговли? Конечно, Новгород был лакомым куском. На него уже два столетия зарился Запад, а на удержание влияния над этим городом были направлены все силы и политика великих князей Владимирских. Я думаю, что Батый понимал, чем рискует. Сомнительно, чтобы он смог захватить Новгород прямо с налёту. О стены Новгорода можно было и зубы сломать, если заштатная крепость Козельск оказалась «злой» препоной на его пути. А к тому же степная разведка не спала и во время доложила хану, что новгородская дружина получила серьёзное подкрепление. Марш-броском из стольного Киева великий князь Ярослав привёл Суздальскую рать в Новгород. Вскоре эта дружина опустошит Литву, а затем силушку свою покажет на льду Чудского озера.
Полагаю, что не дойдя до Новгорода какую-то сотню вёрст, Орда могла отвернуть на юг в степь и по другой причине. Были у Батыя свои интересы на торговлю. Дело это тонкое, перебьёшь Новгородских купцов, а кто товар повезет? Нельзя же резать курицу, способную нести золотые яйца. Да и в союзе с великим князем Владимирским можно достичь большего. У князя есть люди, способные "стать под ружьё", а у Орды опыт и командные кадры. Не стал Батый сажать своих баскаков и размещать гарнизоны по русским городам, поэтому нельзя рассматривать режим Батыя чисто оккупационным. Так и правили в них князья Рюриковичи, не платя никакой дани хану. Когда в папской булле А. Невскому было предложено сотрудничество с Римом, тот недвусмысленно прервал переговоры с римским посольством. Но, извини, только правитель по самую задницу деревянный пожелает вести международные переговоры с вассалом завоёванной страны? Ни голова, ни зад у папы вовсе не были деревянными.
Скорее всего, между Батыем, Владимирским князем и Русской Православной церковью был негласный сговор о взаимовыгодном военно-политическом союзе и сотрудничестве в общем деле. Не исключено, что организация Орды как регулярного войска была задумана для защиты земли русской от нашествий с Запада. В плату за это Русь отчисляла на содержание ханского войска десятую часть сборов от населения и поставляла от десяти лиц мужеского пола одного рекрута. Само - собой, сделка такая выгодна всем. Если до Батыя на Руси ежегодно случались войны между князьями, забиравшие в ополчение всех мужиков от сохи, то Орда брала «под ружьё» только десятого. Для великого князя выгоды очевидные: устанавливается контроль над торговыми волжским и донским путями и под рукой регулярная армия для защиты неспокойной западной границы. Для хана тоже полное исполнение желаний: из Монголии пополнения войска ему ждать не приходилось, там, на решение собственных проблем людей уже не хватало. Булгар и половцев, которых хан не успел вырезать, загнал он в места весьма отдалённые, а мобилизационные возможности пятимиллионной Руси могли предоставить ему до ста тысяч регулярной армии. Раз Золотую Орду не интересовали подконтрольные территории Руси, а интересовали только деньги и рекруты, то она явно планировалась не как государство, а только аппарат вооружённых сил. Вот и выходит Орда - это народ-войско, наподобие запорожской сечи, только с железной дисциплиной и с твёрдой рукой хана - опытного военного и купца.
На дядюшкин вопрос: - ты до сих пор считаешь сотрудничество и связь Александра Невского поклёпом на князя и дезой!?- опустив голову, я больше не противоречил.
- Да, откуда вам знать, раз и рассказать-то про это было некому?- сердился дядюшка. А заслушавшаяся тетушка, охнув, бросилась на кухню: - что-то пригорает на плите!

Конечно, я принялся штудировать всё, что попадало под руки из печатного наследия по истории своей отчины. Стал завсегдатаем библиотеки, заколебал вопросами и сомнениями дядьку, комвзвода и завуча школы юнг. Завуч и сагитировал меня прочесть юнгам лекцию о "Куликовской битве". Я не собирался включать в содержание лекции обвинительные выпады Костомарова в трусости и политической близорукости Д. И. Донского. Мною они воспринимались как провокационные, и наносящие чуть ли не личное оскорбление. Потирая римский нос, дядюшка осадил мой пыл:- Ты же всегда ратовал за конституционное право иметь собственное мнение. Вот, Костомаров его честно и высказал, не побоявшись шумихи, поднятой ура-патриотами. Можешь подчеркнуть своё несогласие с его выводами, но умалчивание их и будет нарушением свободы мысли и слова. А ты же горой за их соблюдение! Противоречивые суждения только оживят твой доклад, расшевелит и заставит думать своей башкой аудиторию - настаивал дядя.
- Для наглядности предлагаю заделать на ватмане в акварели схему Куликовской битвы. Указать на ней расстановку сторожевого полка, центра, полков правой и левой руки под командованием двух братьев из Литвы, князей Андрея и Дмитрия Ольгедровичей. Показать излучину Дона, гирло Непрядвы, лес и в нем хорошо замаскировавшийся русский засадный полк. Отметь место княжеской, с ликом Спаса Нерукотворного чёрной хоругви, и место шатра Мамая на Красном холме:- дядюшка, как всегда был в своём амплуа и сущим кладом на идеи.
- Советую заострить внимание на союзников Мамая. Страшно подумать, как бы повлияло на исход битвы вмешательство таких серьёзных сил, как великого князя литовского Ягайло и враждующего с Москвою рязанского князя Олега. Почему же они мешкали, не вмешиваясь напрямую, хотя оба продолжали сноситься с Ордой? Не с тем ли связана задержка рати Ягайло, что в полки Донского прибыло пополнение, из недавно заступивших на московскую службу двух знатных и испытанных в сражениях воевод, и братьев Ягайло, князей литовско-русских Андрея и Дмитрия Ольгедровичей? – расценивал дядюшка расклад сил перед битвой.
- На Куликово поле Ольгедровичи пришли со своими испытанными и уже бившими татар дружинами. Хоть и звались эти воины литвинами, однако на две трети состояли они из народа русского из земель полоцких. За князем Андреем и его верной дружиной шли испытанные в боях с немецким рыцарством, удалые в пешем строю псковичи. Литовскую дружину брата Дмитрия замыкала городская дружина Брянцев. Именно псковичи, литвины и брянское ополчение примут на себя удар свежих сил Мамая, не дрогнут и выстоят в решающий момент битвы, когда за их спинами разворачивался и вводился засадный полк обеспечивший победу.
Хотя войско Ягайло и звалось литовским, но на две трети оно состояло из народа Руси Западной и, следовательно, православной веры. Стать на сторону нехристя, недавно битого ими в Подолии, супротив своего брата во Христе было моральным испытанием. Вера была великой силой, а церковное проклятие московского митрополита равносильно духовной смерти. Это хорошо понимали Ягайло, Олег Рязанский и его бояре, а посему, очевидно, они и мешкали.
- Сам литовский князь Ягайло, он же - будущий король польский, на три четверти имел кровь русскую и крещён был в православии Яковом. Его матушка тверская княжна Ульяна, да и бабушка тоже, пели ему колыбельные на русском языке. Домашний язык его был русским, а в главном углу княжеских хором в Вильно глядели с икон православные лики – поддразнивал дядюшка меня такими вот «новостями».
- Подожди не кипятись, не кати бочку на князя Олега рязанского! Никакой он не предатель и не коллаборационист! Каждому князю была ближе к телу своя удельная рубашка и своя дружина. Князей к тому времени наплодилось без всякой меры, и бедой для Руси оказалось их явное перепроизводство. Самой же Руси как «единой и не делимой» не существовало уже более сотни лет, она превратилась в конгломерат княжеств потерявших способность к объединению даже перед лицом смертельной угрозы, а каждый князь был сам за себя и супротив соседнего князя. Кстати, Олег был нормальным князем и неплохим воякой, да и Рязанцы было гордые и самостоятельные мужики. Ещё за семь лет до Куликовской битвы, дружина Олега храбро рубились с Мамаем, когда тот наехал на Рязань.
- Вот и помозгуй племянничек, Олег бился с Мамаем, а совсем рядышком стоял и наблюдал за схваткой славный и боготворимый тобой герой - Дмитрий Иванович, позже наречённый Донским, с братцем своим верным Владимиром. Так и записано в летописи: великий князь московский "Сбрався с всею силой своею и стоял у реки Оки", а что записано пером,… дальше сам знаешь.
Простояли братья так всё лето, не пустив Мамая мародёрничать в землю Московскую, но и пальцем не шевельнули, чтобы помочь Олегу Рязанскому. Разгромленная дружина князя Олега, и те из жителей города, кто уцелел, бежали и укрылись в лесах, когда Мамай с азиатской яростью разорял и жег Рязань. Тут бы в самый раз ударить Дмитрию по мародерам! Но так может мыслить только совремённый умник, забывшись, что в те времена и в том мире были другие правила игры.
Не созрел и не тем был менталитет у русских князей! Даже Дмитрию Донскому потребовалось семь лет срока, чтобы дорасти до сознания русского общенационального интереса.
- Это моё приватное мнение. А ты, не торопись, подумай. Почитай историю великого княжества литовского - русского. Кстати, это родина твоих пращуров. И как знать, может рядом с князьями Андреем и Дмитрием Ольгедровичами на Куликовом поле против поганых плечом к плечу стоял прадед боярина Левко, прапрадед Сидора Левковича, твой пра, пра... пращур, от которого и пошла ваша фамилия. Отсюда, вероятно, и повелось на фамильном гербе Левковичей – Дрогослав на голубом поле щита боевую стрелу рисовать.

Мою лекцию юнги прослушали в полнейшей тишине. После заключительных слов, не вскочили со своих мест, суетясь поскорее убрать скамьи, освобождая место для главного действа: - "После лекции танцы". Было слышно, как плохо слушающимися руками я, шуршал ватманом, сворачивая в рулон схему Куликовской битвы. Раздвигая, столпившихся юнг, ко мне протиснулись комвзвода и завуч школы Петров. - Спасибо - сказал завуч, пожав мне руку.- Ждем продолжения осмысления прошлого нашей страны, если оно будет с такой же серьёзностью подготовлено. А комвзвода пообещал: - буду просить у начальства разрешения для вас лично заниматься самоподготовкой и ночевать дома. Сам того не ожидая, я сообщил Петрову, что у нас, попутно собрался материал по великому княжеству литовскому - русскому, да и на татаро-монгольское иго некоторые соображения высветились.
- Тема не совсем актуальная, поэтому, вы предварительно поднесите мне материалы для ознакомления, а там посмотрим - загадочно улыбнувшись, ответил Петров.
- А вы правы, инициативу молодежи и интерес к прошлому нашей страны надо поощрять. Напишите на моё имя в рапорте ходатайство о необходимости благоприятного режима для нашего "лектора"- это Петров обратился уже к нашему комвзвода. И ко мне:- передавайте привет вашей тетушке Брониславе Осиповне.
Этим приветом сильно заинтриговал меня завуч. Дома был задан вопрос с пристрастием:- Тётя, как надо понимать твоё знакомство с нашим завом по учебной части?
Пришлось той выкладывать, с какими трудностями устраивала меня она в школу юнг. Занятия в школе шли уже три месяца и высказывались опасения, что мне просто не догнать пройденного. Тётушка начистоту выложила причину, за что меня вытурили из речного училища, а завуч смог не придать большого значения моей нелестной характеристике с убийственным заключением: "отчислен за хулиганское поведение при интернациональных контактах", а поверил рассказу тётушки. А та постаралась расписать всё происшедшее лучше добросовестного свидетеля.
- Курсантов-первокурсников привели на экскурсию в новгородский кремль. К несчастью у пленных немцев тоже был выходной, и им тоже спланировали посещение музея. По команде фельдфебеля военнопленные лихо развернулись в шеренгу перед строем курсантов. Пленных вовсе не сопровождали конвоиры с собаками и автоматами. Их мундиры были вычищены, сапоги навакшены, а чисто выбритые и умытые физиономии излучали уверенное спокойствие.
Если бы наши мальчики не видели и не знали, как фашисты обращались с несчастными, голодными, измождёнными и обносившимися нашими пленными, то и не было бы «хулиганского поведения при интернациональном контакте». Большинство мальчишек выросло в деревне, где не принято бить скотину, даже если гонят её на убой, а наших пленных били прикладами, травили собаками и расстреливали за поднятую корку хлеба
Война не обошла стороной никого из пацанвы, вероятно поэтому и случился коллективный стресс от формы вермахта, сытых, выбритых физиономий и лающих команд фельдфебеля на ставшем ненавистным языке. Всё это настолько потрясло мальчиков, что они не нашли ничего иного как забросать немцев камнями.
Надо отдать должное выдержке солдат, сил у них было в достатке, чтобы в порошок стереть хиленьких мальчишек, на скудном питании не набравших даже мышечной массы, а матёрые мужчины, обученные убивать, только прикрывались от прямых попаданий в голову. Инцидент наделал шума. Горьковчане болтали, что пацаны устроили немцам "второй Сталинград" и скандал был большой. Куда-то дошло, "поступило указание" и начальство окончательно борзело, добиваясь признания: "кто начал первым и был заводилой?" Пошла индивидуальная работа. К несчастью в десятку кандидатов на отчисление угодил сын моего погибшего брата. А может быть, наоборот, к счастью!- добавила тётушка: - Ну, какой бы из него речник получился? Он с детства грезил морем! Так бы всю жизнь промучился от комплексов, что не побывал на Занзибаре и не повидал летучей рыбы.
- Значит не судьба ему, быть "лягушатником", так настоящие морские волки обзывают речников, а судьбе виднее!- без меня и за меня сообща решили завуч Петров и тетушка Бронислава.
Ну а я ещё больше зауважал завуча, не поддавшегося воздействию моей нелестной характеристики.
Программа школы юнг оказалась незамысловатой. Учебный процесс в основном касался приобретения практических навыков без теоретических обоснований и время, отводимое на самоподготовку, я частенько проводил за чтением исторической литературы. Дядюшка не только задал мне цель: собрать материалы, отражающие борьбу за выживание двух ветвей одного народа, но и сам расстарался. - Посмотри, что доверили мне по большому блату - и протянул книгу дореволюционного издания со старым шрифтом с еры и ятью в написании.
- Как раз то, чего не хватает. "Гедиминовичи. Жизнеописания князей литовских - русских". Но, только, ради Бога, аккуратней, не роняй из рук книгу на пол, когда задремлешь.
Целые страницы текста из жизнеописаний ложились в конспект будущей лекции и подкреплялись выдержками из Соловьёва, Ключевского, Карамзина, Платонова.

С первых же дней войны в нашей станице сыч поселился. Сыч блукал всю ночь с одного, на другой край станицы. Как только сыч у кого на печной трубе поплачет, так жди похоронки с фронта. Добрался он и до нас. В августе 1942-го проснулся я, будто меня кто-то растолкал. И первая мысль была об отце и его юбилее в августе этого года. А сыч всю ночь так и заснуть не дал: то хохотал по дурному, то плакал как дитё. Мы зажгли коптилку и, всю ночь с матерью тоже проплакали.

РОКОВАЯ ЦИФРА.
В самые трудные и голодные послевоенные годы, сестра отца Бронислава с её мужем - дядёй Борей заменили мне и мать, и отца. Но, так и не дано было порадоваться тётушке моему диплому штурмана дальнего плавания. Пока я добирался с Клайпеды до Таганрога, её без меня похоронили. Ушла она из жизни молодой, чуть-чуть не дотянув до рубежа в 43 года. Забрал тётю ревмокардит – следствие перенесённой ангины, подхваченной в нетопленном вагоне поезда Таганрог – Ростов. А возможно, болезнь была подхвачена на морозном сквозняке переулка у проходной Ростовского централа в очереди на передачу узелка с харчами для заключённого свёкра. Так далёкая от политики тётушка, стала ещё одной жертвой, непрекращающейся классовой борьбы в стране провозгласившей победу социализма. Передачи она возила отцу мужа. До революции свёкор был зарегистрирован в купеческой гильдии города Таганрога как владелец лавки колониальных товаров. Кто знал, что этой лавкой он запятнает своё имя скромного советского служащего, в конце тридцатых годов будет разоблачён и понесёт «справедливую расплату» как эксплуататор и пособник старого режима. Дядюшка поведал, что отец нашего знатного земляка А. П. Чехова был конкурентом отца дяди Бори. И хотя купец Павел Егорович Чехов и разорился в прах, но ему повезло в одном – он не дожил до экспроприации, и таким образом имя Чеховых осталось незапятнанным. А вот отцу моего дяди повезло меньше, он умер в заключении в исправительном лагере.

Накануне своего 43-х летнего возраста находился я на промысле в Гвинейском заливе. Климатические условия в экваториальной Африке в августе сравнимы разве что с чистилищем "Ада". Судовой кондиционер не спасал, а скорее гробил экипаж производственного рефрижератора "Август Крейцвальд". Из-за повальных простудных заболеваний кондиционер пришлось выключить и терпеть жару при девяноста девяти процентной влажности. Казалось, дышали мы не кислородом, а водяным паром. Судовой бассейн не спасал, температура воды за бортом была одинакова с воздухом +38 по Цельсию. На стенах в каютах конденсат не просыхает, а простыни хоть бери, да выкручивай. Но самое страшное, что может случиться на производственном рефрижераторе, конечно кроме пожара и кораблекрушения, – это вынужденный простой судового конвейера заморозки готовой продукции. Служебный долг капитана-директора - бесперебойное обеспечение сырьём цеха рыбной обработки. Если капитан не намерен оставить экипаж без заработка, то хоть тресни, но обеспечь ежесуточный план заморозки готовой продукции в 40 тонн! А где взять рыбу, если как обрезало и на промысловых судах ежесуточные уловы упали до 4 – 5 вместо 30 – 40 тонн. Пользуясь нуждой приёмных баз, «заелись» капитаны промысловых судов. Если раньше небольшие уловы они выбирали на палубу сейнера и сами подвозили, толкаясь в очереди у борта плавбазы, то на безрыбье заленились и диктуют свои условия: - есть, мол, в неводе немного рыбки, если хочешь, подходи и забирай. Деваться некуда, подходишь и собираешь уловы по крохам. Так вся моя ночь проходит в швартовках. А что значит швартовка махины плавбазы, к судёнышку с рыболовными снастями за бортом в десятки раз уступающей тебе по габаритам. Тут налицо случай, когда «Гора идёт к Магомету». И не стоит рассчитывать, что в критический момент сейнер поможет тебе, подработав собственной машиной. Из-за невыбранных сетей он недвижим как младенец, закутанный в пелёнки. Приходиться полагаться лишь на собственный глазомер, безотказность машины и оперативность вахты механиков. И тут уж нельзя промахнуться. Ни раньше, и ни минутой позже надо отработать полным ходом назад так, чтобы массу плавбазы в семнадцать тысяч тонн остановить в таком расчёте, чтобы сейнер прямой стенкой корпуса лёг на два плавучих кранца, буксируемых у причала плавбазы. Эти надувные резиновые сигары подобно тушам двух китов должны служить амортизатором между корпусами обоих судов. Не приведи Господь промахнуться на пяток метров! Тогда не предотвратить скрежета металла от контакта голой стали бортов с неизбежными для обоих судов вмятинами и разрушениями. Образно говоря, швартовка плавбазы к сейнеру с кошельковым неводом по сложности вполне равнозначна искусству подъезда впритирку к детской коляске автобусом «Икарус» с «гармошкой». «Автобус» надо поставить вплотную, да так, чтобы не качнуть «колясочку», чтобы непоседы - детки из коляски не выпали, и им было удобно подавать «свои игрушки» прямо в открытые двери автобуса. Не приведи Всевышний потянуть невод с «золотой» рыбкой, он трещит как старая «авоська» и вот-вот порвется. Хозяин авоськи любит своих деток, их игрушки и "авоську", а ещё очень сильно любит рыбку. Если, не приведи Господь, ты сделаешь кому-нибудь или чему-нибудь из них бяку, то тебя так обесславят на весь радио эфир, что в дальнейшем ни один сейнер твой пароход к себе на пушечный выстрел не подпустит.
Южные ночи темны - хоть глаз выколи, и длятся они у экватора не менее полусуток, а по морю часто, ходят волны. Вот и вся лирика! Невзирая на лирику самым первостепенным и главным в кораблядской жизни капитана-директора завсегда остаётся Его Величество Производственный План! Директорские погони за господином планом, не освобождают от круглосуточных капитанских забот человека с двойным титулом: капитан – тире - директор.
Всё это вкупе выветрило из моей головы роковую фамильную цифру 43, в преддверии которой не мешало бы и поберечься. Вот за то, что не поберёгся, пришлось расплачиваться! Известно, где тонко там и рвётся! А тонок оказался директорский кровеносный сосуд в желудке. Месяц я держался я на уколах хлористым кальцием и продержался бы ещё, но не выдержали нервы у судового терапевта. Напомнил врачу о его долге и про клятву Гиппократа, комиссар. И в два голоса они запросили шифровкой у берега совета: "Что делать?"
Реакция берега оказалась мгновенной: попутный траулер поволок меня в морской госпиталь на Канарских островах. Прибыли мы в Лас-Пальмас в выходной, когда в госпитале для моряков «Каса дель марино» заправляли лишь одни медсёстры. Как это умудрялся делать Вини-Пух, я так же «счастливо» угодил « гости» в самый раз,- к обеду. В палату прикатили поднос с роскошным шашлыком из барашка политого чилийским лечо. На отчаянное размахиванием рук, означавшее - не перепутала ли сестра меню? Та, тараторя лишь два понятных мне слова: - Си, сеньор!- подвигала поднос поближе к моему носу. Тот, кто просидел месяц на манной кашке, а потом подвергся подобному искушению, может меня понять. Отобедав, ушёл я в полный отруб, и спал бы ещё, но поутру меня повезли на рентгеноскопию. Кровотечения как не бывало. Рентген и гастроскопия обнаружили лишь след зарубцевавшейся язвочки. Раскланявшись и поблагодарив гастроэнтерологов за превосходный шашлык, в тот же день попутной оказией поспешил я на свой рефрижератор и вернулся как раз к началу вспышки промысловой обстановки. За время вынужденного безделья на безрыбье судовые умельцы, так наладили автоматическую линию заморозки и палубный генератор снега, что чуть ли ни вдвое была увеличена суточная заморозка и, словив миг удачи, мы кончили рейс с перевыполнением на все 140%. Естественно нас встречали в порту с музыкой.
Не подозревая насколько дорого может обойтись испанский шашлык, готовясь к новому рейсу направился я на медкомиссию. Консилиум дам в белых халатах медкнижку моряка у меня изъял, горячо убеждая, что действует только в моих интересах. А без медкнижки моряк уже не моряк, таких бедолаг не брали на работу даже в портовый флот.
Так в 43 года оказался я в положении рыбы, вытащенной из родной стихии на сушу. Не обученного ни одной сухопутной профессии, меня пристроили в контору морским инспектором, не беря в расчёт, что «не в жилу мне» быть чиновником, даже мелким. Вот и не будь суеверен: не верь роковым цифрам и не верь бабкиным сказкам и гадалкам!

СУПРОТИВ ГЕНОВ НЕ ПОПРЁШЬ.
Однако, жарковато нынче. На термометре, невиданная за полвека в Прибалтике, отметка в 32 градуса, совсем как тогда, в 1942 году в предгорьях Кавказа перед нашествием.
Как бы ни старался я гнать от себя воспоминания о том времени, они настырно бередят душу. Полгода моего детства прошло в прифронтовой зоне, в оккупации под немцами, румынами, мадьярами или кем-то еще, разве их всех разберёшь!
Во тьму погрузилась некогда богатая и охочая до песен казачья станица. Не слышно ни хрюканья, ни мычания, ни блеяния, ни петушиного крика. Как гром доносится отдалённый гул канонады, усиленный эхом горных ущелий. Да, как привет от родимой сторонки слушаем мы ночной треск мотора двукрылого самолётика склеенного из фанеры и материи по ласковому прозвищу «этажерка» или «кукурузник». Управляли «кукурузниками» девчушки из женского полка Гризодубовой. За треском мотора следовали вовсе не страшные, а лишь вызывающие злорадство мщения разрывы легких фугасов.
Настало время оккупации. Нет школы для меня, а для матери нет работы. Нет магазина. Нет денег. Нет продуктовых карточек, нет подсобного домашнего хозяйства. Всё разгромлено, разграблено, растоптано, сожрано чужеземными любителями шпика, «яйки», «курки» и «млека». Ни керосина, ни соли, ни спичек. Какое там средневековье, какой там европейский ренессанс?! - сплошной каменный век! Печь разжигаю от кремня и огнива и долго дую на трут, пока от него загорится лист из учебника для 5 класса: "История древнего мира".
Закрываем на окнах ставни, а двери на засов. Лишь тогда из мешка в загашнике в подполье отмериваю один литр лущёной кукурузы - суточный рацион на двоих. Мешок опять тщательно маскируется от румынских мародёров - больших любителей мамалыги. Зерно, зарытое на огороде, они наловчились отыскивать шомполами. Моим зерном эти вояки откармливают артиллеристских битюгов, расквартированных в моей, загаженной их тяжеловесами школе.
В любое время дня и ночи может раздаться стук прикладом в двери. Это рвутся к нам на постой обовшивевшие в окопах "зольдатен", из частей, отозванных в тыл на отдых.
Ко всему, не стало нашего защитника - рыжего немца, денщика Пауля, не раз отбивавшего у мародеров нашу чудом уцелевшую курочку-несушку. Видно совсем плохи дела у немцев, раз денщиков забирают на фронт. От Пауля впервой я услышал ставшее сакральным слово:- Сталинград!- а затем, с оглядкой и шёпотом:- Гитлер капут! Прощаясь, показал он фото. Пауль при галстуке бабочкой обнимал белокурую фрау, а к ним прилепились троица белобрысеньких киндеров. - Хочу Гамбург - сказал Пауль по-русски,- и добавил - прости нас матка, прости Вилли и, положив на край стола плитку эрзац - шоколада, не оглядываясь вышел за калитку, оставив нас беззащитными от средневекового варварства.
Подобный беспредел можно ожидать лишь от степных варваров, только не от бахвалящихся своей «культуришь» европейцев. Из бронетранспортера высыпало в новеньких мундирах, видимо ещё не обстрелянное, в гитлерюгенд воспитанное, пополнение. Разминаясь, камрады затрещали зажигалками, вежливо предлагая прикурить соседу. Прикурив, галантно раскланивались и щёлкали каблуками. Ну, впрямь не солдаты, а воспитанницы института благородных девиц!
Как на грех, из калитки вышла девчонка в чистеньком городском платьице с белым бантом на головке и с бантиком на шее у котенка. Как живую куклу прижимала она котёнка к груди. Окружив девчушку, гогоча и дурачась, зольдатен дули дымом эрзац сигарет в нос котёнку. Тот чихал и вырывался. Девочка заплакала и хотела вернуться к звавшей её маме. Не тут-то было, ублюдок с ефрейторской нашивкой на рукаве, раскрутил котёнка за хвост и врезал его головой об столб. Кровь и мозги брызнули на чистенькое платьице. Компания выходку ефрейтора расценила за остроумную шутку, и отморозки пучками травы стали дружно оттирать сапоги заляпанные мозгами и кровью. У меня застило в глазах. Кто-то вопил:- шайзе! дикари! шайзе! Говорят, что орал это я в истерике, на бегу прицелившись головой в живот ефрейтору. Тот отклонившись, подставил подножку, и пропахав носом дорожную пыль, я растянулся на обочине. Попинав сапогами лежачего "юнг партизанен" и продолжая ржать развесёлые камрады, расселась за бронёй и, пустив выхлоп в мой расквашенный нос, укатили.
Мать девочки - эвакуированная ленинградская учительница, смазывая мою физию йодом, сама была в истерике, а меня ещё бралась успокаивать.
- Ничего! ничего! Будет и на нашей улице праздник! Это же - не люди! Дикари! Слышал, что сотворили эти живодёры в Нальчике? Освобождая койки в госпитале от раненных красноармейцев, их живыми сбросили в строительную яму с известковым раствором! От людей голые косточки остались, а плоть сгорела заживо! Господи, дай нам силы не забыть всё это! и не простить! Эту нечисть надо убивать, пока зараза не пошла гулять по белу свету!
Ох, как права была училка! Заразу нужно было сразу же ликвидировать осиновым колом, а их, видите ли - перевоспитывали! Каждому мальцу известно, стоит вампиру пососать твоей кровушки, он тут же тебя и заразит гнилыми генами,- и сам вардулаком заделаешься!
Ох, и муторно мне нынче, видеть по телику бритоголовых отморозков славянских кровей и злобствующих беззубых старцев в изъеденных молью мундирах, тянущих в нацистском приветствии руку. Живуч оказался фашистский ген! Так и ждёт своего часа. Больше шести десятков лет прошло, целая – жизнь. А забыть и простить никак не могу. На то, вероятно, и наделён человек памятью, чтобы помнить и передать эту память тем, кто после тебя займёт место на белом свете. Чтобы знали, и тоже помнили. И не позволили задурить свои головы, клюнув на измышления переписчиков истории.
А сегодня среди очернителей прошлого, настоящего и будущего России случаются и бывшие вице- премьеры и профессора университетов. - Всё бы на Руси пошло путём – уверяет профессор КГУ, - если бы не дикая Московия, а её «просвещённая и культурная сестрица – Русь Западная» взяла бы в свои руки сколачивание государства из удельных княжеств. Жили бы мы теперь в Европейском доме, и столица наша располагалась где-нибудь у тёплого моря. Теперь же единственный выход, растащить громаду территории России на мелкие островки, не крупнее Англии и на них строить каждому свою островную демократию.
Не менее смехотворны, чем профессорский бред откровения бывшего Ельцинского вице-премьера. - Тяжёлую ношу с души снимаю – уверяет этот талантливый полемист, подвергая анализу цену нашей Победы над фашизмом, и ставя в пример для подражания России Францию. Отказавшись от сопротивления и сдавшись на милость победителя, французы мудро сохранила в целости многие города, столицу и население от массового уничтожения. Хотя её промышленность четыре года исправно трудилась на Абвер, а сама Франция вступила в антигитлеровскую коалицию лишь под самую развязку войны, как страна-победительница она свой приз от нашей Победы получила наравне с союзниками. Пользуясь славой страны-победительницы Франция получила куш репараций, оккупационную зону, прибавку в территориях, место в Совете Безопасности ООН и в НАТО и, наконец, секреты атомной бомбы в подарок. Спустя шесть десятков лет из Франции стали раздаваться голоса: «Россия в 1939 году завязала флирт с Гитлером и поэтому до скончания века этим фактом запятнала свою биографию и поэтому считать её державой-победительницей можно только весьма условно». Францию тут же горячо поддержали бывшие сателлиты Германии и страны, с чьих территорий основная часть призывного населения воевала на стороне нацистов.
- Учитесь, как надо обтяпывать государственные дела! - восхищается бывший вице-премьер. «Ежели бы, русские, восстав из сталинского колхозного рабства, да, повернули свое оружие против своего угнетателя и сдались без боя Адольфу Алоизычу Гитлеру, то в России сохранилось бы 40 миллионов жизней и уцелели бы её города, веси и промышленность»…
Сожаление об утерянном сотрудничестве с нацизмом всё чаще и откровеннее высказывают современные «бесы». Один из прорабов перестройки в недавно изданной книге о генерале Власове расписал «светлый образ генерала», как предтечу нынешних демократов России. Обеляя предателя, автор пытается вычеркнуть из народной памяти, факт, что из пяти миллионов военнопленных измождённых голодом, холодом, ранами и болезнями, томящихся за колючей проволокой, генералу Власову удалось ценой платы за жизнь склонить к предательству лишь несколько сотен тысяч отморозков. Желающих вступить в «Русскую освободительную армию», и повернуть оружие против своих соплеменников набралось менее пяти процентов из томящихся за колючей проволокой людей. Многие из «добровольцев» рассчитывала таким путём освободиться из плена и перейти к партизанам, как это проделала целая бригада Гиля в Белоруссии. Невелик оказался брак нации. Со времён Святополка Окаянного на Руси всегда наличествовал определённый процент предателей. Чаще он проявлялся в элитных семьях, и вице-премьеры здесь не исключение. Чем выше чин, тем больше в крови чужеродных генов, так уж повелось на Руси со времён Рюрика.
– Хотя по отцу во мне на 50% немецкой крови, но по воспитанию, духу и менталитету я на 100% русский – божится бывший вице-премьер. Но, тем не менее, в любой момент могут так взыграть батюшкины гены, что удержу нет! На матче на первенство мира, когда требовалось поддержать футбольную команду Германии, сам того не ожидая, вице-премьер России завопил на весь стадион лозунг нацисткой партии: «Германия… Германия - превыше всего!». Успокоили российского фаната два вежливых немецких полицая, напомнивших, что в свободной и демократичной Германии лозунги нацизма запрещены и наказываются штрафом в Евровалюте. Вот до чего могут довести взыгравшие гены не тех предков.

ШКОЛА ЮНГ И ДОМАШНИЙ ЛИКБЕЗ.
- Прежде чем засунуть в духовку сырое тесто, в него нужно вложить достаточно опары и хорошенько замесить,- утверждал дядюшка, открывая для юнги домашний ликбез по историческому прошлому.
Память. Стоит удариться в воспоминания, как первыми всплывут картинки из далёкой юности и отрочества. Второй год набирался я премудрости в мореходной школе юнг как, вдруг и срочно потребовалось к завтрашнему дню написать автобиографию и заполнить анкету «Моряка заграничного плавания». Легко сказать «заполнить» анкету! В анкете требуется ответить на вопросы довольно каверзные, с инквизиторской дотошностью добивающиеся самых сокровенных семейных тайн. - Были ли у вас, или ваших ближайших родственников колебания в проводимой партией линии? Лишались ли вы, либо ваши родственники избирательных прав?…
Хотя за малостью лет сложно ухитриться побывать в оппозиции, под судом и следствием, да ещё и состоять в каких-либо оппозиционных партиях (если не считать октябрёнка, пионера, а теперь комсомольца), некоторые вопросы привели меня в уныние. Если всё описание моей общественной и частной жизни в автобиографии уместилось на четвертушке листа школьной тетрадки, то в анкете на четырёх листах требовалось без запинок чётко и как на детекторе лжи ответить.- Чем занимались ваши родители до революции? А в каких партиях они состояли? Бывали ли за границей? Где, и с какой целью? Место и дата их рождения по новому и старому административному делению? В таком ключе вопросы следовали один за другим и если даже учинить допрос с пристрастием, сообразить ответ на многие из вопросов мне было не по силам.
Так на казуистичных анкетных данных производился отбор контингента, достойного получения визы моряка заграничного плавания. Только "лучшие из лучших" могли рассчитывать на получение так называемой "визы № 1" для получения паспорта моряка заграничного плавания. Контингент "похуже" получал визу № 2, дающую право плавания в каботаже, но без права захода в иностранные порты. Из моих однокашников юнг большинство даже "на нюх" не допустили к "шлагбауму, ведущему за бугор". Относилось это к тем, чьи родители "запятнали" себя происхождением, мнимой враждебностью к власти, наличием родственников за границей и т. п. и прочие. Определённые органы усердно занимались отсевом "недостойных", и как крупинки благородного металла на «решете» золотопромышленника блистали отдельные личности «первого сорта».
Дежурный по школе юнг вошёл в положение, и с увольнительной в кармане я помчался к тётушке за разъяснениями. За дело принялся её муж, инженер-мелиоратор и гвардеец в запасе. Подняв очки на лоб, дядя Боря в упор разглядывал мою переполошенную физиономию, будто увидел её впервой.
- Кажется, дорогой племянник, тебя уже проняло и кое-что дошло. Наконец понял, что всё твоё флотское будущее зависит от того, насколько "умно" будут составлены ответы на эти дибильные вопросы? - заключил он.
- Да я понятия не имею, была ли у моей матери другая, какая-то ещё "девичья" фамилия! Ни по-старому административному делению, да и по-новому, не знаю, где находится полустанок, на котором появился на свет мой отец? Надеюсь, на это сможет ответить тетя. Понятия не имею, за что отца сажали как "врага народа"? Знаю только, что здорово ошиблись и врагами оказались, те, кто клепал на отца...
- Начнем по порядку – остановил это скуление дядя. - Во-первых, забудь, что сам полгода пребывал на оккупированной врагом территории...
- А чё, вы хотите сказать, что я должен был бежать все эти сто километров от дома до самой линии фронта, туда, где остановила немцев Красная Армия? И так бежать, чтобы фрицы не догнали меня на танке? Или же надобно было лечь под немецкие гусеницы с гранатой? Так не было у меня противотанковой гранаты, не давали их десятилетним пацанам. Самим бойцам их не хватало!- беспардонно перебил я дядюшку.
- Ты, вот что, морячёк, если будешь так, как передо мною, показывать свой гонор перед мандатной комиссией, то навсегда забудь мечты о морской фуражке с "крабом" и подавайся сразу же в истопники. А теперь слушай внимательно и заруби себе на носу:
- Нет, и не было у тебя двух дядек, смотавшихся с белой гвардией за кордон. Слыхом не слыхивал! Зато твой отец, будучи сопливым учеником реального училища, с братом Станиславом, уже были добровольцами Красной гвардии Владикавказа и отстреливались с баррикад от "Дикой дивизии" генерала Шкуро. Вот это и пиши в анкете! А что потом отца по 58-й статье замели в лагерь Малгобека, забудь! И ты никогда не был сыном "врага народа"! Тоже забудь! И из башки выбрось вашу семейную дурь, считать себя поляками шляхетского сословия!..
- Да кто же тогда был мой дед?!- не снёс я такой неправедности и перебил дядю.
- Твой дед был по образованию инженер-путеец, выучился и выбился из обнищавшего дворянского рода до начальника станции Владикавказ. Из рода, у которого из всего его состояния и осталось, что шляхетский гонор. А прадед твой Василий был хлебороб из древнего русского рода, отчиной которому пять веков была Белая Русь. Впервой фамилия вашего пра... пра-пра-пращура упоминается в метриках великого княжества литовско-русского в грамоте короля Жигмонта ещё в 1509 году. Грамота подтверждает наследование боярином Сидором Левковичем земель в вотчинах его отца - Левко в поветах Радунском и Ковенском.
- Ого, куда загнул ты, дядь Боря! Выходит от бояр наш род пошёл?
- Ну, чему вас только в школе учили? Истории государства своего ни хрена не знаете! Это был вовсе не тот боярин, что при царе-батюшке в Грановитой палате на лавке заседал, прел в длиннополых бармах и соболином малахае и за место по правую руку царя грызся. Боярин в Западной Руси это профессиональный конный воин и старший член дружины князя. Не зря на щите древнего родового герба Левковичей "Дрогослав" на голубом фоне боевая стрела вырисована. Под началом такого боярина находились младшие дружинники - "отроки" или "дети боярские". За верную службу боярина князь жаловал ему землю, на которой он оседал и вел хозяйство всё свободное от ратных дел время. Но по первому зову князя боярин обязан был явиться с оружием, слугами и детьми боярскими на коне и закованным в рыцарские латы.
Беда ваша, что род ваш, как кролики, оказался не в меру плодовитым и разросся по всей Полоцкой земле, которая с ХVI века стала родиной белорусского народа. Боярский род Левковичей, множась, мельчал, дробя между наследниками отцовские наделы и посему, как и следовало ожидать, катастрофически нищал. Твой прапрадед Григорий уже пахал чужую, арендованную у польского магната, землю в Дисненском уезде. Паны не только присваивали белорусские земли, но после Люблинской униии принудительно ассимилировали русских, обязывая их перейти в римскую католическую веру, креститься польскими именами, насаждали свой язык и культуру. Твой дед, он никакой не Иосиф был, и не Базильевич он вовсе. С младенчества он откликался на русское имя Осип. А прадед твой крещён Василием, а прапрадед был Григорием.
- Пся крев! - ругнулся я любимым матюгом своего деда.
- Так, что дорогие тётушка и племянничек, ваш род никакой не панский, а лишь ополяченный род "бульбашей". Прошу прощения, белорусов! - подвел черту под экскурсом в генеалогию моего рода дядюшка.
- Теперь ты понял, как анкету писать надобно? Везде, где это позволительно, смело проставляй отрицательную частичку "Не" или "Нет": Не был, не состоял, ни я, ни мои родственники, не привлекались, не судились, не состояли и т. д. Тогда не придется оправдываться и объясняться, что ты не верблюд, а заяц.
Анкета моряка заграничного плавания, написанная детским, ещё не устоявшимся почерком, была закончена далеко за полночь. Копия её храниться в моём семейном архиве, как образец житейской мудрости дядюшки.
До этого, с дядей я контактировал лишь по случаю. Он не одобрял моих "флотских закидонов" и увлечений танцплощадкой, степом, затяжных ночных прогулок со сверстницами и за легкомысленность в суждениях прозвал меня "вентилятором". Тётушка Бронислава была снисходительнее, утверждая: что всё идёт путём и с возрастом вся эта "рыбья чешуя" с меня осыплется:
- Мальчишка успел навидаться такого, что его ночные кошмары до сих пор преследуют. Небось слышал, как во сне он орал: « Русиш швайн! Арбайтен шнель, шнель!» Через его детство дважды за полгода линия фронта прокатилась. Насмотрелся на людское горе и смерть! Не по газетам изучал, какой "новый порядок" несёт хвалённая и "просвещённая Европа!"
Вот так с этой ночи начались наставления, засунутому на выпечку в "духовку жизни" еще сырому юнговскому тесту, каким, образно говоря, я и был материалом. "Тесто ещё не взошло, и закваска не овладела всею мукою"- так было сказано в евангельской притче Великим Учителем человеков, но на всё свое время. Так первым моим наставником стал "тертый жизнью калач"- дядя Боря. Не могу пожаловаться на дядюшкину "закваску"! Она помогла мне выстоять в трудные моменты жизни, оставаясь, прежде всего всегда самим собой!
- Хотя чужой опыт мало чему учит и молодость всегда предпочитает натворить собственных глупостей, хочется, чтобы ты усвоил несколько простых истин и зарубил их себе на носу. Запомни сынок, древнюю римскую поговорку: "Быка берут за рога, а человека берут за его язык!" Так было ещё со времён царя гороха, так и будет до скончания века. Посему, следи за своим языком во время дружеских застолий, не перебирай хмельного, не расслабляйся,- и для закрепления преподанного дядюшка поделился собственным опытом.
- Это было под самый конец войны. В Болгарии наш гвардейский полк, встретили цветами, вином и ракией. Каждый вечер заканчивался дружеским застольем с "братушками". Всем было ясно, что войне конец и сознание этого усиливало праздничное состояние. На угрозы поганца, бесноватого фюрера, о скором применении нового сверхсекретного оружия мало кто обращал внимания. А тут, однажды, кто-то из компании друзей-офицеров во всеуслышание через стол забрасывает мне провокационный вопрос: "Борис Алексеевич, ты у нас самый образованный, поэтому объясни, пожалуйста, что может под завязку выкинуть бесноватый фюрер"?! Воодушевленный всеобщим вниманием и выпитым, я выдал всё, что слышал на лекции академика Петра Капицы, читанной в Новочеркасском политехническом институте. Рассказал, что слышал о камере Резерфорда и об исследованиях других физиков, о выделении чудовищной энергии при расщеплении атомного ядра. Закончил перед притихшей компанией предположением, что физики вероятно близки к созданию сверх - бомбы.
Среди ночи растолкали меня два автоматчика и полусонного отконвоировали прямехонько в штаб полка. А там уже поджидала "тройка" во главе с капитаном СМЕРШа И. А. Бронштейном. Совсем нехорошо мне стало, когда увидел в руках у Исаака Абрамовича мой затасканный дневник с личными суждениями о "блестящих подвигах" нашего командования, в начальные дни войны. Мы с ним знали друг друга как облупленные ещё с 1942 года. Вместе болотами пробивались из окружения. Нормальный был мужик, только порой не в меру принципиальный!
- Ты что, Борис Алексеевич, твою мать, перебрал что ли?- и кулаком по столу! - Муру какую-то несёшь, да ещё против советской науки попёр! Во всех школьных учебниках писано чёрным по белому: "Атом это есть мельчайшая, неделимая частица вещества".
А ты что не согласен? И какое, такое может быть деление неделимой частицы?! Да к тому же ещё фюреру подпеваешь с его бреднями о сверхоружии! Не знал бы тебя как стойкого беспартийного большевика, рука бы моя не дрогнула, и первым бы подписался под "вышкой" за распространение панических слухов среди офицеров полка. Из дивизии уже звонили, требуют разобраться и рекомендуют "высшую меру".
- Вот так, я под самую завязку войны чуть не угодил под трибунал. А всё за то, что сболтнул лишку! Заруби себе на носу, сынок, и запомни на всю оставшуюся жизнь: "Человека берут за его язык, ещё со времён царя гороха!"
- Дядь Боря, советской конституцией гарантирована свобода выражения собственного мнения, тогда за что же это "к вышке"?
- Ну, сейчас, положим, к вышке не приговорят за болтовню, но жизнь может тебе испортить каждый поддонок. Вспомни свою тётку Антонину. Она до сих пор парится во владикавказской тюряге за анекдоты в "дружеской компании" об «Отце народов».
- Ну, а вам дневник из СМЕРШ вернули?
- Бронштейн его к делу не приложил. Сжёг. И правильно сделал. Потом, наедине, он выдал анекдот о том, как резвится в дружеском подпитии офицерство из различных армий мира. - Перебрав, Фрицы любят побаловаться "русской рулеткой", зная, что один патрон в барабане боевой!
Французы заканчивают пирушку с продажными женщинами, хотя по слухам одна из них заразна дурной болезнью.
Ну а, родное, русское офицерство, закусив луковкой, любит побалагурить анекдотами на политические темы, хотя твердо уверено, что в их компанию затесался один стукач!
То, что у тебя, племянничек, есть друзья среди евреев, делает тебе только честь. Эти ребята в основном стойкие. Тысячелетние гонения сплотило эту нацию. Нам бы славянам поучиться их взаимовыручке! Да, где уж! Цвет и честь русской нации порушили междоусобицы двух революций, а остатки сгнили в лагерях и полегли в Отечественную. Всё! Не осталось здорового генофонда. Так, что правильно делаешь, что не чураешься еврея, скорее родной по крови предаст тебя не за понюшку табака со всеми потрохами. Ты вырос на Кавказе и тебе хорошо известен менталитет горца. Хочешь, расскажу ещё одну байку?
- Не тяните дядя Боря, выкладывайте - запросился я.
- Собираются джигиты на сходку в ауле. Аксакал слово молвит: "Махмуд совсем занемог. Куча детей, а кормить нечем. Надо помочь Махмуду." И идёт папаха по кругу, каждый правоверный выкладывает по возможности.
А вот картинка другая, с русской околицы в святой день. В шапку бросают, кто сколько может. Собирают ещё... на одну бутылку. А постоянный заводила компании и рвань последняя, выплёскивает с ненавистью: "Чтой-то Ваньки нашего нонь не видно. Брезгует гад обчеством! Совсем зажралси. Избу, твою мать - перемать, новым шифером кроет. Не пора ли нам, братцы, "красного петуха" ему для науки подпустить!"
Ещё страшнее, когда горлопан под видом любви резануть правду - матку выдвинулся из среды нашей интеллигенции. Его призыв: "Пусть сильнее грянет буря" или "Грабь награбленное"! идёт через печать и смущает всю державу, поднимая к топору обывателя. А колебания и полумеры недалёкой и безвольной династии Романовых только подливало керосину в огонь смуты.
Наконец, когда буря грянула, испуганные горлопаны первыми слиняли "За бугор", где "попрятали тела жирные в утёсах". Попомни мои слова, эти народные трибуны ещё не раз на твоём веку будут баламутить воду. Держись от них подальше и старайся жить и служить отчине по совести, а сейчас учись, пока это благо страна тебе бесплатно дарит.
- Да, я и так нормально. Стараюсь. По всем предметам на пять баллов. Только одну четверку у "Демиурга" ни за что, ни про что схлопотал. Он сам диалектического материализма из четвертой главы Истории ВКП (б) не понимает, а ещё учить других взялся.
- Хватит тебе зачитываться "Графом Монте-Кристо", вот возьми для начала "Бесов" Достоевского.
- Не могу! От меня ребята продолжения ждут, очень им хочется разобраться, кто этот таинственный аббат Бузони. Я им после отбоя пересказываю Монте-Кристо.
- Дорогой племянничек, развлекательное чтиво существует для убийства времени, которого девать некуда. Пока у тебя есть возможность, возьмись за самообразование. В этом шкафу книги по истории государства Российского. С 17 года их ни разу не переиздали и потому не в каждой городской библиотеке получишь. Тут Соловьёв, Костомаров, Ключевский, Карамзин, Платонов. Полные собрания сочинений.
"Русской историей в жизнеописаниях её главных деятелей" Ключевского зачитаешься с большим интересом, чем рыцарскими романами Вальтера Скотта, потому, как эти герои не вымышлены, а все они - исторические личности, и в какой-то мере тебе уже знакомы. Потом прочти "Добрые люди древней Руси". У Соловьева можешь почитать очаровательное описание мытарств великой княгини Галицкой по чужим королевским дворам с двумя малыми братцами - сиротами на руках, изгнанными своими боярами из, отчего дома. Там же писано про их возмужание, преданность и верность отчине, братской любви и взаимопомощи до скончания их века. Оба они выросли отважными воинами, рыцарями и государственными деятелями европейского масштаба. И оба посвятили жизнь возрождению, на берегах Днестра, погибшему на Днепре древнерусскому государству. С названием это государства, правда, не очень заладилось, но не по их вине. По бездарности наследников эти русские земли отошли к Польше и Великому княжеству литовскому. Да, вот ещё что хотел сказать, кончай с привычкой зачитываться лежа до трех часов ночи. Ещё разик засеку, спрячу "Монте-Кристо".

Ведь консумер постоянно нуждается в переменах, начиная с замены автомобиля и заканчивая сменой жены.
Ещё на заре американского потребительского бума трезвые головы предупреждали нас о появлении одномерного человека, смотрящем на мир через призму материальности. Другие измерения у такого человека заглушаются, и он становится духовно недоразвитым. Но ему нет дела до других. Он духовный сирота!
Бедные, бедные сироты!
Такого насмотрелся я в шестидесятых на Западе. А теперь ОНО захватило и нашу молодёжь. Идиотские дискотеки с идиотской музыкой. Ритмичное буханье оркестра, воспринимаемое только спинным мозгом. Конкурсы на размер, едва-едва успевших оформиться, бюста и бёдер. Бессмысленное шатание по задворкам и подворотням волчьими стайками пацанвы.
В обмен на "западное раскрепощение личности" нынешнее «племя младое - незнакомое» на веру приняло отторжение тысячелетних ценностей коллективизма русского быта, разменяв его на призрачную американскую мечту консумера. А в результате превратилось в СИРОТ!
- Пока ещё не поздно, нам сделать остановку, Кондуктор, нажми на тормоза! - так пело моё, прошлое столетие.

Поневоле тянет оглянуться назад. Перелистать в бумагах и в памяти пока в ней "не зависло", сведения о себе, о родителях, дедах и пращурах. Вспомнить семейные предания предков. Судьбы и быт моих пращуров были накрепко повязаны с судьбами этногенеза, объединённого общим названием – Русь. Кроме расселения по Владимиро-Суздальским и Новгородским землям, жил ещё и довольно многолюдный народ Русь в огромной стране под названием Великое княжество Литовское. Жизнь моих пращуров просто не понять, если рассматривать её в отрыве от исторического прошлого страны, которой лукавая советская историческая школа пыталась навязать вместо собственного имени «Литва», надуманное название – Русь Западная.
Мне не удалось припомнить ни одного столетия на землях Руси, обошедшегося без потрясений от войн, усобиц, без нашествий враждебных племён, смут и стихийных бедствий. За тысячу лет многострадальная Русь претерпела три естественных центробежных распада. Первый привёл к полному небытию Древнюю Киевскую Русь, исчезнувшую с карты мира.
Вторичный распад закончился разделом на два враждующих между собой государства: Московскую Русь и Великое княжество Литовское - Русь Западную, которую ретивые борзописцы постарались стереть не только с политической карты Европы, но и из памяти поколений.
А о третьем и последнем развале России, названном «перестройкой», тщательно спланированной, или нечаянно и лишь по неумению случившейся, и говорить не хочется.
Разделившийся на три родственные ветви, народ Киевской Руси пережил трудные времена. Почти три столетия Московская Русь стонала под пятой «Золотой орды», а Западная Русь прошла через навязывание чуждой культуры и религии. Не обошлось и без братоубийства. В пору своей юности Московское княжество пережило три «литовщины», так звалось нашествие «братской Западной Руси» на Русь Московскую. По жестокой разорительности, «литовщина» оказалась даже страшней нашествия Батыя, когда вместе со скотом было угнано для продажи на рабских рынках Кафы четверть населения Московии. Однако, после очередного лихолетья, под влиянием собственных центростремительных сил Россия снова и снова, как птица Феникс поднималась из пепла.

Разбирая документальные свидетельства за пятисотлетнюю историю фамилий Левковичей и Плавинских, приходишь к выводу, что не найдётся повода упрекнуть своих предков в отсутствии у них гражданской и политической активности. Оба эти беспокойные и древние роды не привыкли прятаться за чужие спины, отсиживаться в тепле домашнего уюта, благоразумно выжидая, чья сторона возьмёт, а тут же примыкали к делу, которое они считали справедливым. На щитах обоих родов стоило бы вывести неугомонное комсомольское кредо: - «Если не я, тогда кто же ?»
Фамилия Левкович, как можно предполагать, образована от имени Лев и возникла когда церковные имена из святцев стали базой для создания родовых фамилий.
Лёвка – простонародная форма мужского имени от греческого «Леон»- Лев. Первоначальный основатель фамилии скорее всего был из простого сословия, откликавшийся на уменьшительное обиходное имя с окончанием «ко» - Левко. Последовавшее окончание на «ВИЧ» означало сына Левко.
Первое, упоминание своей фамилии по отцовской линии, обнаружил я в коротенькой записи, в списке Йозефа Крзепела под названием:
«РОДЫ ЗЕМЛЕВЛАДЕЛЬЧЕСКИЕ ХУ – ХУ1 веков».
Правда, в этом списке ЛЕВКОВИЧИ упоминаются не совсем корректно, т.к. названы родами «литовскими», без тире и без добавляемого для полной ясности слова - «русскими». Мне кажется, запись в виде: «Роды литовско-русские» – выглядела бы гораздо точнее. Литвою тогда называлась и область нынешней Белоруссии, предки белорусов звались литвинами, а сам великий князь Гедемин писался как Великий князь Литовский – Русский.
В хронике «ГЕРБЫ ПОЛЬСКИЕ», часть 1. Ведомость о генеалогических родах шляхетских. Том Х1У. Издание: Адама Бонецкого. Варшава 1911 год, обнаруживаются более подробные сведения по фамилии ЛЕВКОВИЧИ герба ДРОГОСЛАВ.
«Сидор Левкович, дворянин королевский получил в 1509 году от короля Зигмунта подтверждение на владение земель, дарованных его отцу королём Александром. (МL 8). Его дочь Богдана в 1552 году жена князя Данилы Зиземского.

В Метриках Великого княжества литовского за 1509 значится пожалованное королём Зигмунтом подтверждение на «шляхетский привелей» Сидору Левковичу. Здесь приведена целая новелла на старобелорусском, а следовательно на древне русском языке интересная оборотами и звучностью уже позабытой речи, поэтому не граничусь выписками, а приведу его полностью.
388. 1509. 02. 20.
Потверженье Сидору Левковичу на людцы и земли на Версоце и теж земли Еышенском, Радуньском и Коневском повете, на вечность. Жыкгимонт.
Бил нам челом дворянин наш Сидор Левкович [276(259)]и клал перед нами лист отца нашего славной памяти лист Каземира, короля его милости, на то штожъ его милость дал небожъчыку отцу его Левъку людцы и земли на имя на Версоце, и тож земли на Еышинском и Радуньском и Коневском повете которые ж люди и земли держал небожъчык Левъко и тежъ што чоловек Радуньского повета на имя Вешкин на тых жо землях его за ним живели, а к тому што дали есмо ему землю в Епышинском повете на имя Довкше в шину, на которой же сидели два сыны Довъкшевы Олехно и Якуб и бил на чололом а быхмо то потвердили ему нашым листом на вечность. Ино мы, з ласки нашое и теж для его челомбития, то вчыним, на то дали ему сес наш лист, и потверждаем то сим нашым листом вечно ему и его жоне, и их детемъ и напотом будучимъ их счадъкомъ, нехай он тые и вышеиписаные люди и земъли его седит, держытъ со всими земълями пашными и борътными, и сеножатми, и со всимъ с тымъ, што здавна прыслухало. И волен он тые земъли и люди отъдати и продати, и заменити, и розъшырити, к своему лепшому и въжиточъному оберънути, как сам налепе и разумеючы. А на тверъдость того и печать нашу казали есъмо прыложыты к сему нашему листу. [276 v (259)].
Писан в Крынках, лета Божечего тысяча пятьсот девятого месяца февраля 20 ден, индикт 12.

В той же Метрике лист 190 под номером 243 обнаружилось упоминание уже о следующем Левковиче, вполне вероятно сыне боярина Сидора, как выборного свидетеля при тяжбе двух князей литовских. 243.// Трех Кролев князь мает поставити Федора Яцковича Вардомъского, Ширая Микулича, Ивана Левковича.
Писано у Вильни, 1540 декабря 10 ден.
А далее пошло, поехало! Головой можно повредиться, но не уследить, кто от кого пошёл, и кто за кем следует в приплоде Левковичей, разбросанном по просторам четырёх будущих государственных образований славян. За первым выводком от Сидора Левковича: Михаилом, Яковом, Амврозием и Иваном, но неизвестно от кого из этих четырех, появились в 1542 году Богдан - дворянин королевский и Гаврило,- правивший воеводством в Самборе в 1568 году.
Затем почти на полтора века в метриках случился перерыв в упоминаниях о роде Левковичей. И лишь в 1697 году всплывает некий Иван Левкович – избранный на сеймике воеводой Минским. От Ивана родился в 1700 году сын Марцин. Антон выбран воеводой Витебским в 1733году. Иосиф на Браславском сейме 1744 года выбран чесником. Далее прослеживаются Казимир и Доминик как подписанты созыва сейма литовского от 1764 года. Базыл Левкович рождения 1791 года с 18 лет служил в Войске Польском и в чине полковника участвовал в восстании 1831года. Винсент - сын Иосифа с сыновьями Франциском, Феликсом, Иосифом и Александром в 1828 году записаны в книгу шляхты Гродненской. Иоахим - сын Яна поручик русской армии, а его сын Николай дослужился до полковника русской армии в 1845-65 гг. Конечно простое перечисление имён не может претендовать на составление семейной родословной. Однако таким образом заметно, что к 1700 году у большинства представителей фамилии стали редкостными имена из православных святцев, а на смену им пришли имена католические. Можно полагать, что это связано с планомерным процессом внедрения католичества и ополячивания русского населения Литвы.
В хронике: «Роды рыцарские Великого княжества Литовского ТОМ 1У» сказано:
Левковичи герба Абданк, Дрогуслав и Корчак – был некогда широко распространённый и влиятельный род в Вильно и поветах Осимянском, Свинтянском, Волковыском, Витебском, Дисненском и Виленском. (CPAHL, f. 391 z 4, nr 1646, 1648 f 391 z 1 nr 995 1173) Известен как польская шляхта на Украине. 19 грудня 1819 года Левковичи были признаны герольдией Вильны как родовитая и древняя польская шляхта.
Обратимся к следующему письменному источнику:
Польская Шляхетская энциклопедия ТОМ У11 стр. 321.
1. Левковичи герба Дрогослав. Утвержден герб в 1500 году, и подтверждался в 1820 и в 1830 гг. Известны как Ровенские, Виленские и Гродненские ветви рода.
2. Левковичи герба Абданк. 1660 год. Украина. Род казачий.
3. Левковичи герба Абданк. 1863 год. Минские.
4. Левковичи герба Хуланицки 1844-48 гг. Украина волынская губ.
5. Левковичи герба Власны. 1670 год. Малороссийский казачий род. Расселён на Киевщине.
6. Левковичи – Гудим. Герб Лук. 1700, 1828-37 гг. Овручские, Гродненские и на Украине.
Понятно, физически невозможно разобраться, кто, когда и от кого пошёл в шести ветвях Левковичей, а тем более составить родовую роспись. Рассматривая хроники, невольно приходишь к заключению, что большинство из дееспособного мужского рода Левковичей и Плавинских пошло по воинской части, а в свободное от ратных дел время вело хозяйство в родовых поместьях. С течением времени, среди потомков Сидора Левковича затесались профессора медицины, композиторы, академики, а ближе к совремённости интеллигенция, рабочие и крестьяне. Фамильных ответвлений Левковичей такое количество, и так мало достоверных сведений, что составление родословного древа не по уму даже мощному и супер современному компьютеру.

Чтобы разобраться в родословной моего деда - дворянина Виленской губернии Левковича Иосифа Васильевича, придётся ограничиться рассмотрением сохранившихся письменных материалов не далее, как с середины 19 века. В бывшем Центральном государственном историческом архиве Литовской ССР разыскались документы на моего прадеда ЛЕВКОВИЧА ВАСИЛИЯ ГРИГОРЬВА.
В Посемейном списке дворян Дисненского уезда от 1864 года за № 54 ф.391 оп. 6 д 2057 стр.180 в Иодском волостном обществе Дисненского уезда, на 12 месте по списку, перечислено семейство моего прадеда Василия Григорьева Левковича. В этот список внесён под православным именем Осип одиннадцатилетний отрок – мой будущий дед Иосиф. Тут же возникла загадка, почему старший сын моего прадеда, названный в младенчестве Осипом, с возрастом заделался Иосифом, но об этом позже.
О предках по линии моей бабушки, в девичестве Плавинской Марии Викентьевне, я почерпнул сведения из готовящейся к выходу книги Александра Плавинского «500 лет роду Плавинских». Автор любезно разрешил воспользоваться его трудами по сбору письменных источников по истории своего рода и составления родословного древа.
Род Плавинских свои ратные традиции исчисляет с 1512 года с получением родоначальником Иваном Плавинским дворянских привилегий и герба Плятер. Он был женат на Софье Джасковской и нажил с нею четверых детей.
Желающих ознакомиться с историей, генеалогией, а также с живописными и порою вовсе не рыцарскими приключениями отдельных представителей рода, я вынужден отослать к книге «500 лет роду Плавинских».
Представители из белорусских ветвей рода Плавинских в большинстве своём служили в войске польском в чинах от хорунжия и до полковника. В конце 17 века одна из ветвей Плавинских, обосновалась в Витебской губернии, а с 1790 в Полоцке.
В результате первого раздела Польши к России отошли северо-восточная Беларусь с Полоцком, Витебском и Мстиславлем. В Манифесте 16 августа 1772 года эти территории впервые были официально названы Беларусью. Первому генерал–губернатору Белоруссии императрицей Екатериной II была поставлена задача «…учинить в течении сего месяца торжественную присягу в верности…» среди местного шляхетства. Тем, кто не пожелает присягнуть на верность Российской империи разрешалось продать свою недвижимость и выехать за границу. Понятным стало решение отъезда с родовых мест многих представителей из рода Плавинских, оставшихся верными присяге и своему Отечеству. Сразу после второго раздела Речи Посполитой у шляхты, выступавшей против российского самодержавия, новая власть конфисковала их земли. Вероятно, это и было мотивацией продаж своих имений Плавинскими. Особенно острым стал этот вопрос после подавления восстания Тадеуша Костюшки. Участие в этом восстании было для Плавинских последним «долгом чести» в служении исчезнувшему государству.
Мой прадед по бабушке Викентий Плавинский родился в 1840 году под Полоцком в имении Субботнево. В 1863 Викентий женился на шляхтенке Юлии Адамовне Ковалевской. Четырёх сыновей и пять дочерей воспроизвела на свет Божий моя прабабушка Юлия. К 1870 году семейство Плавинских проживало уже на скромном фольварке, где и родились двойняшки Мария и Эмилия, одна из этих сестёр Мария Викентьевна и стала моей бабушкой.
Своё дворянское происхождение прадед Викентий не стал подтверждать, потому, что на воспитание и учёбу четырёх сыновей и на приданное пяти дочерей, ушло всё его состояние. Для подтверждения дворянского происхождения требовалось собрать и предоставить копии о крещении, рекомендации предводителя дворянства, заключение полиции о благонадёжности, справки об освобождении от уплаты податей, наличие недвижимости и пр. И всё это на гербовой бумаге, которая ни мало тогда стоила, а всё дело это сопряжено не только с деньгами, а с хлопотами, временем, да и с унижениями перед чиновничеством.

17 октября 1891года оба рода: Левковичей и Плавинских породнились. Моя бабушка и дед обвенчались в Полоцком приходском костёле. В метрической книге костела до наших дней счастливо сохранилась запись: «Пред брачный обыск». В «обыске» изучены: Иосиф, сын Василия Левковича и Францишки, в девичестве Петкевич с Марией, дочерью Викентия Плавинского и Юлии из Обуховичей. Иосиф родом из Виленской губернии, Дисненского уезда, прихода Ростова на Дону, 33года, дворянин. Мария родом из Полоцкого прихода, 21 года, мещанка.
Как благостно звучит это евангельское сочетание имён: Мария и Иосиф! Казалось, сами небеса возьмут под свою защиту этот брак.
После свадьбы в городе Дисна, молодые отправились на место службы деда Иосифа на Кавказ. С собою на Кавказ Мария Викентьевна забрала недавно овдовевшего отца с двумя своими младшими братьями: Францем и Эдуардом. Восемь лет спустя от воспаления лёгких на руках у бабушки Марии скончался мой прадед Виккентий. Похоронен он на кладбище во Владикавказе.
Так и останется неизвестным, как, почему и зачем инженер-путеец Иосиф и его брат – фельдшер Антон из родной Западной губернии перебрались на новое место жительства и службы на Кавказ. Возможно, здесь сыграла свою роль протекция родственника или однофамильца Владикавказского генерала Левковича, но это остаётся только предположением. О генерале Левковиче доподлинно известно лишь одно: в конце 19 века с воинскими почестями он был похоронен на мемориальном осетинском кладбище города Владикавказа. Семейную легенду о генерале Левковиче поведал кузен Рэм Станиславович Левкович. В молодости Рэм частенько коротал вечера у костра геологических партий, где и приучился расцвечивать ученые байки собственными фантазиями. По его версии:- Полковника Левковича за участие в польском восстании 1831 года разжаловали в солдаты и сослали на Кавказ. Ссыльный поляк за воинскую доблесть был произведён в офицеры, а за пленение имама Шамиля пожалован в генералы.
Кстати, сведения о захоронении генерала Левковича во Владикавказе подтверждены в «Кратком историко-краеведческом справочнике» Торчинова. Владикавказ. 1999год. Вот выдержка из путеводителя по городу Владикавказу. «Некрополь. Левкович – генерал 19 век. Могила затеряна. Пантеон в ограде осетинской церкви».

Иосифа и Антона Левковичей, а с ними и Плавинских, возможно привлекли на Кавказ перспективы роста по службе и дешевизна жизни в слабо населенном и благодатном крае. Здесь уже обосновалось польская община, а по главным городам края: во Владикавказе, Пятигорске и в Ростове были выстроены костёлы и служили ксёндзы. В столице Терского края в городе Владикавказе, к 19 веку в местном костёле была зарегистрировано полторы тысячи прихожан римско – католического вероисповедания. Очевидно сыновьям прадеда Викентия здесь было доступней, чем в западных губерниях получить достойное образование. Так дядя Франц выучился на инженера-путейца, а Эдуард на инженера-мостостроителя. Дядю Эдуарда я запомнил уже сломленным и старым, только что отсидевшим свой лагерный срок, как старорежимный специалист-«вредитель». Он недолго пожил на попечении моих родителей в захудалом городишке Майском, чтобы затем навсегда пропасть из нашего вида.

О том, что оба шляхетских рода моих пращуров вели активную политическую жизнь, свидетельствуют Хроники геральдического товарищества города Львова. Том 1. 1908 года. На всех сеймах с 1648 года, в списках ректората по выборам короля Польши значатся обе фамилии моих беспокойных предков: Левковичей и Плавинских.
Из дюжины страниц ксерокопий со старинных документов, как и из документов от недавнего времени выплыло нескончаемое число пробелов из жизни моих предков, требующих уточнения и осмысления. Но на розыски просто не остаётся отведённого мне времени. Многое так и останется «за кадром», в том числе и в трагедии, расколовшей на два враждебных лагеря некогда дружную семью деда Иосифа.

В первую мировую войну старшие сыновья деда Иосифа Васильевича Левковича: Викентий Иосифович и Иосиф Иосифович ушли в действующую армию. По традиции древнего рода, движимые патриотическими чувствами выступили они на защиту отнины - Земли Полоцкой от давнего врага – тевтонского меча. А после октябрьского переворота, как офицеры белой армии, оба брата оказались по другую сторону баррикад и отрезанным ломтем от остальной семьи.
В отличие от старших братьев, третий сын деда – Юзеф Иосифович, по семейному обычаю звавшийся Евгением, оказался большевиком с дореволюционным стажем. Очевидно не без влияния Евгения младшие братья: Вячеслав и Станислав - несовершеннолетние учащиеся городского реального училища, подались в Красную гвардию и стали на защиту Владикавказа от «Дикой дивизии» генерала Шкуро.
Так революция и гражданская война разделила некогда дружную семью моего деда на два непримиримых лагеря: белых и красных. И свершилось древнее пророчество:- «…настанет время и пойдёт сын на отца своего, а брат на брата…»
Если судьбы четырех моих дядюшек по линии деда Иосифа просматриваются до их неизбежного конца, то неясной остаётся участь – Юзефа – Евгения. Ёщё задолго до октябрьской революции был он сподвижником владикавказского репортера Сергея Кострикова, публиковавшего в газете «Терек» репортажи под псевдонимом Киров и Мироныч. С установлением советской власти на Кавказе Евгений, не без рекомендации Кирова, был назначен заместителем Владикавказского городского комиссара по связи. Он не скрывал от партии, что два его брата, с отступающей Белой армией ушли через Крестовый перевал в Грузию, а затем и за границу в Польшу. Не мог не знать об этом и Киров. Вероятно, Евгений позволил себе какую-то связь с братьями, случившуюся в виде весточки матери от сыновей-эмигрантов. В смутное время гражданской бойни подобной весточки было достаточно для беспощадного приговора Реввоенсовета. По обвинению: «за связь с белобандитами» дядя Евгений был расстрелян в подвале владикавказского ЧЕКа в 1922 году. Тело его так и не было предъявлено к опознанию, никто из родственников его смерти не засвидетельствовал и могила его не известна. От дяди Евгения-Юзефа осталось только одежда, выданная его сестре тёте Антонине.
Прошло два десятка лет и появляется иная версия: Юзеф не расстрелян, а жив, но не хочет или не может, чтобы об этом догадывались родственники. Причин возможно две. Одна - не «запятнать» и не усложнить жизнь своих родичей в Совдепии, зато другая попахивает детективной историей, известной по телефильму «Семнадцать мгновений весны» с товарищем Исаевым-Штирлицем.
А почему бы не предположить, что дядя Юзеф был «наш человек» в польском правительстве Сикорского, находящимся в изгнании в Лондоне - не без оснований, пришла мне в голову. Эти подозрения вовсе не плод детской или старческой фантазии, они не смешны и имеют под собой почву, хотя ФСБ республики Алания открещивается, дескать, знать не знала, и знать не хочет никакого Евгения-Юзефа. Однако следователь транспортной прокуратуры гор. Ростова на Дону Бергман, ведущий допрос моего отца в 1935 году, прекрасно осведомлён о семье дворянина Левковича Иосифа Васильевича и его сыновьях: Евгении, Викторе и Иосифе, а так же о приговоре Реввоенсовета от 1922 года.
- Ваш брат Евгений жив, или расстрелян за связь с белыми бандитами? – запишет в протоколе допроса дотошный следователь свой вопрос. Кроме следователя линейного суда, на детективные умозаключения меня наталкивают следующие обстоятельства. Во время войны перед киносеансами демонстрировались как сводки советского информационного бюро киножурналы с фронтовыми реляциями и новостями от дипломатических раундов с союзническим блоком. С тётей Антониной мы собрались посмотреть кинофильм Юткевича «Новые похождения Швейка», когда неожиданно возникла новая версия из «похождений» моего дяди Юзефа - Евгения. Перед кино мелькали кадры киножурнала из югославского партизанского штаба. Вскрикнув и сжав мне руку, тётя потянула меня к выходу, а затем к билетной кассе. Купив два билета на следующий сеанс, она твердила:- Юзеф жив! Господи, на всё воля твоя, но неужели это правда – снова и снова повторяла тётя. – Смотри теперь внимательно. К склонившемуся над картой маршалу И. Б. Тито подойдёт в военном френче и конфедератке в форме Армии Краёвой твой родной дядя Юзеф. Слава Богу, он жив!
Только с третьего захода я посмотрел до конца фильм «Новые похождения Швейка», вдосталь нахохотался над Гитлером в комичном исполнении артиста Мартинсона, но плохо разглядел своего дядю, к которому тогда не испытывал никаких родственных чувств.
В конце 20 годов, а затем уже в оттепель шестидесятых годов, во Владикавказ из Польши потекла корреспонденция от моего дяди Иосифа и дяди Викентия - Виктора. В одной из последних открыток дядя Викентий сообщает о смерти брата Евгения, умершего в полном одиночестве в Лондонском отеле. По утверждению дяди Викентия, дядя Евгений до своего конца проработал в польском правительстве в изгнании и всю сознательную жизнь боролся с фашизмом.
Через «Красный Крест» моя дочь получила фотографию с могилы Евгения Левковича похороненного на Лондонском кладбище и весточку от человека, считающего, что хорошо знала его при жизни. Был ли это мой дядюшка или просто его тёзка и однофамилец, знать этого мне уже не дано.

Память капризная и не очень-то послушная штука. В ней пережитое всплывает отрывочными кадрами документального фильма и совсем без хронологической упорядоченности. Воспоминания редко идут без перемешивания с осмыслением пережитого и с недавно узнанными и уточнёнными фактами. Поэтому я и не стремлюсь к упорядоченному их изложению во времени. Записываю ожившее в памяти, в таком порядке и виде, как оно вспоминается.
Так, пересекая на нартах ледяное безмолвие, поет свою песню без начала и конца чукча. Единственные его слушатели - ездовые собаки. Они очень выносливы и терпеливы, так же как терпелив единственный и постоянный слушатель, не спускающий с меня преданных и понятливых глаз мой старый рыжий пудель.
Буду только признателен, если кто-то, не очень привередливый и терпеливый, сможет дослушать до конца "скрип полозьев моей нарты", скользившей через жизненные завалы и торосы прошедшего века. Пишу, стараясь придерживаться мудрости бывших своих наставников, учивших юнг- Завсегда зрите в корень!
Пишу, так как бы заполнял судовой журнал по окончанию штурманской вахты. Пишу так, как учили в навигацкой школе юнгов: - Заполняя шканецкий журнал, не отступай от правила: "Что наблюдаешь, то - пиши. Чего не наблюдаешь - не пиши".
О том, что видел, прочувствовал и осознал, в чём уверился, о том и пишу. Пишу про то, о чём велит высказать внутренний голос бывшего кормчего с рыболовецкого траулера и с ладьи собственной жизни.

- ЧТОБЫ ТЕСТО ВЗОШЛО, НУЖНА ХОРОШАЯ ЗАКВАСКА-
2000 лет тому назад высказался так Великий Учитель человечества.
Мои детство и отрочество затерялись за околицей казачьей станицы, спрятавшейся в буйных садах междуречья горных потоков: Терека, Баксана и Малки. Улица и окрестности станицы в большей мере, чем школа и родительский дом заложили зачатки моего мировосприятия и воспитания. С наступлением первых тёплых деньков с утра и до заката носило меня по утопающей в садах округе в босоногой ватаге сверстников шустрых и предприимчивых, с повадками похожими на разбойную стайку горобцов. Станичная ватага встречала летние каникулы в единой «форме одежды»: в чёрных сатиновых трусах, различающихся лишь количеством стирок и степенью выгорания на солнце. На том месте, где у туземца надлежало быть набедренной повязке, у каждого огольца болталось нечто напоминавшее современные трусики. Да и сами мы мало чем отличались от туземной детворы. Такая же коричневая от загара кожа, худоба и гибкость. Такие же «чернильные следы» от уха и до уха на мордашках от перезрелой приторно-сладкой ягоды тутовника или шелковицы на местном станичном наречии. По домашним гнездам компания рассыпалась лишь в сумерки, заранее сговорившись о планах на грядущий день. Варианты планов зависели лишь от сезона года. «Что день грядущий нам готовит», диктовали сама природа благодатного края. Это мог быть дерзкий налёт на бахчу или колхозный сад, а возможно и мирный поход в лес за созревшими тёрном, алычой, орехами, дикими яблоками или грушами. Из этой сушки в межсезонье готовились домашние компоты – витаминное подспорье, заменявшее нам пейпси-колу. Вероятно с таким же отвращением напяливал на себя каторжанин тюремную робу, с каким облачался я в школьную форму с пионерским галстуком на шее и сандалиями на не терпящие мыла, и слезами обмытые ноги.
В сезон сбора лесных даров даже школа не помеха и ватага не бездельничала до глубокой осени. В обязанности каждого подростка входило обеспечение домашнего печного отопления. Собирая сухостой и валежник, вовсе не требуя за это вознаграждения, станичные огольцы чистили лес, спасая его от вредителей. Неизвестно почему, это святое и нужное дело не ценилось и не поощрялось властями. На опушке леса, а ещё обидней, у самой околицы, нередко поджидал нас объездчик лесхоза. Вязанки безропотно сваливались в общую кучу. К утру дровишки быстро, как «зелёные» из казны во время перестройки, неведомо куда-то исчезали.
Не хлебом единым были живы мои сверстники. Развлечения и игры занимали в нашей жизни не последнее место. К нашим бы просторам, да ещё бы каждому огольцу по велосипеду! Однако о существовании такой роскоши, как нынешний подростковый велосипед нам и не снилось. Велосипед «Минск» или патефон считались несказанным богатством и были доступны редким семьям с довольно высоким статусом. «Объезжать» двух колёсный транспорт я учился на взрослом велосипеде «Минск» станичного головы. В обмен его дочери Лизке я позволял прокатиться на почтовом жеребце «Каурый». Обычно конь жевал овёс из торбы, отстаиваясь на привязи в тени шелковицы у крыльца почтового отделения. После знойного дня сельский почтальон дядя Миша доверял мне искупать «Каурого» в заводи за околицей станицы, где полоскались одни дошколята. Мудро распорядившемуся обезьяньими пристрастиями станичной мелюзги копировать «взрослый творческий труд», на их глазах начинал я притворную демонстрацию удовольствия, от расчёсывания хвоста и гривы «Каурого», облепившие коня мальцы наперебой начинали предлагать свои услуги. Пока я «укрощал» велосипед, старшей над командой волонтеров назначалась Лизка.
На школьной спортивной площадке старшеклассники до сумерек резались в волейбол. Эта сетка и волейбольный мяч были в единственном экземпляре на всю станицу. Пятиклашкам выпадала редкая удача – несколько раз за вечер подать мяч, вылетевший с площадки. Зато никто нам не в указ гонять в лапту тряпичный мячик или сшибать рюхи, в городки. Требующие немалой сноровки и командной сыгранности, эти русские игры теперь незаслуженно позабыты. Их вытеснил с улиц английский футбол. Не знаю, к счастью ли к несчастью, в станице не оказалось ни одного футбольного мяча, вероятно, поэтому я не заделался фанатом и до старости лет болею лишь за ту команду, которая выигрывает, и мне без разницы «Спартак» это, либо «Зенит».
Зимы на Северном Кавказе случались снежными и морозными, правда короткими и непредсказуемыми. К обеду горячее южное солнышко уже может растопить и высушить дороги от ночного гололёда. Вероятно, из-за этого в ходу у нас не было лыж, зато каждый уважающий себя пацан был при коньках. Сложность крепления коньков к обуви на ремешках с закрутками провоцировала иного смельчака прокрасться в класс, не разоружая приспособлений. Риск был большой. В случае вызова к доске, спотыкающегося виновника в самом неприглядном виде волокли к директору.
Большинство моих одноклассников обладало коньками кустарного производства вырезанными из деревяшки и оббитых по лезвию железным прутом из проволоки-катанки. Обзавестись фабричными коньками «Снегурки» было пределом мечтаний каждого огольца. На них возможно с форсом прокатиться от одного до другого края станицы прицепившись за задний борт проезжей полуторки. Налетая на щебёнку грунтового шоссе, коньки высекали искры. Нередко рвались ремешки крепления. Набивались шишки и синяки, а дома и в школе «рекордсмена» ждали очередные неприятности…
Но всё по фигам! Прав оказался Н. В. Гоголь, подметивший:- Какой русский не любит быстрой езды? Любовь эта, взросла из детства, из свиста в ушах ветра от летящих с горки в карьер санок, из визга восхищённых одноклассниц когда, ты, высекая искры «Снегурками», пролетаешь мимо, уцепившись крюком за полуторку ГАЗ.
Обычному городскому жителю и в голову не придёт связывать между собой поведение таких разделённых стихиями видов жизни, как птицы и рыбы. Ему такие связи покажутся абсурдными. Другое дело станичник. Для него сбор речных крачек в стаи и их пробные облёты предупреждение:- наступает пора хода горной форели и время установки мереж. А если, затихли в камышах плавней вечерние концерты лягушек, значит, самая пора ловить раков, закончивших линьку и сменивших к такому событию свои хитиновые панцири.
Подобные наблюдения за круговертью в природе велись веками, а местные признаки и приметы этих явлений передавались из поколения в поколение.
Однако не всё было так прекрасно устроено в мире моего детства. Запомнились пытки от ежевечернего мытья ног с куском хозяйственного мыла. Современное поколение, выросшее в кедах «Адидас», понятия не имеет о таком биче босоногой кампании, как цыпки. Казалось мыло «зубами» впивается в трещины пяток, вызывая нестерпимую боль, как от хождения по углям костра. Сколько лет минуло, ан до сей поры не могу спокойно смотреть на это действо по телевизору, тут же нестерпимо начинают зудеть подошвы, заходясь под самое сердце.
Природа учила нас вслушиваться в шёпот леса, журчание воды, в пение жаворонка в знойном мареве неба, раскинувшегося над бескрайним морем колосящейся пшеницы. Жизнь под открытым небом приучала с измальства не пугаться ночного леса. Не цепенеть от страха при жутких, под стать человеческим, ночных стонов и уханий филина или хлопанья невидимых крыльев над головой. От такой же босоты, но только постарше, унаследовали огольцы уважение к "братьям нашим меньшим", любовь к матушке-земле, на которой живем, бережному отношению к источнику, из которого утоляем жажду. От авторитета улицы набирались мы простонародных примет и суеверий. И по сию пору не смогли их выветрить ни прожитые годы, ни вызубренные постулаты диалектического материализма, ни потуги атеизма, ни многолетняя суета городской жизни. Завидев молодой Месяц, наперво я прикидываю, как повёрнут его рог - к вёдру или к ненастью,- и что следует ждать в новой лунной четверти. Серпик нарождающейся Луны подвигнет меня потрусить в кармане наличной мелочью, приговаривая как заклинание: - одна звенеть не будет, а две звенят не так! - в надежде, а вдруг примета не подведёт, и деньги будут водиться целый месяц.
Отец посмеивался над моими причудами, но так и не смог поколебать во мне авторитет улицы. Однажды за ужином девятилетний сын застиг взрослых врасплох, выпалив:- Надобно запастись спичками и солью. Не даст нынче Герман собрать урожай, вот-вот попрёт войною.
- Не болтай глупости - оборвала меня мать.
- Да я чего, если само солнышко при ясном небе нынче знак показало.
За столом повисло молчание. Взрослые, даже на собственной кухне, избегали вслух произносить слова, идущие вразрез с официальной пропагандой, нацеливающей трудящихся на мирное будущее страны. Крепко втемяшился мне разговор по душам отца со своим другом, дядей Мишей. Закусив мочёным помидором, отец сказал:- слухами о предстоящей войне насыщен воздух и дай Бог, чтобы она, как и обещают, велась только на вражеской территории. Дядя Миша спорить с отцом не стал, согласно кивнул, но перевёл разговор на другую тему.
- Хочу тебе открыться. Гадали мне на магии, а заодно, и на тебя тоже. Серьёзные испытания тебе предсказаны. Можешь не дожить до 43 лет, если не побережёшься. Баба Нюра гадалка известная, врать не будет. Проверенно. Она предсказала:- для всего твоего роду, Вячеслав, цифра 43 предельно опасная. Поберегись сам и детвору побереги! Отец был несуеверен и, помнится, отшутился. А мне слова эти запомнились, и цифра 43 запала в подсознание.

Благодарю белорусского энтузиаста – историка-любителя Александра Плавинского за помощь в поисках, сборе и систематизации архивных материалов Великого княжества Литовского, Польши и Речи Посполитой, касающихся наших общих пращуров из рода Плавинских.
В результате 15 летних поисков Александром Стефановичем по крупицам собраны материалы готовящейся к изданию книги «500 лет роду Плавинских» и построено генеалогическое древо древнего шляхетского рода от его истоков в 16 веке и по наши дни.
Я весьма благодарен Александру Стефановичу за ценные документированные находки так же и по роду Левковичей, за квалифицированные консультации по генеалогии и истории этой фамилии, а так же за ряд указаний на неточности в переводе имён и названий, и погрешности в тексте.
Необходимо заметить, что по ряду вопросов трактовки соседских взаимоотношений четырех славянских народов наши взгляды отнюдь не сходятся. Видимо сказывается разница в родовой памяти поколений на одни и те же исторические события. Это вполне закономерно. Хотя официально я и не принадлежу ни к одной из религиозных конфессий, но родился и рос я в восточном ареале христианства под влиянием всепрощающего православия, а у «западенцев» вероятно никогда не улягутся, хотя и зачастую надуманные, застарелые обиды. Известно:- Каждый кулик свое болото хвалит. Но Истина устанавливается не размахиванием кулаками и не выяснением отношений:- «Кто и кому первым на шляпу плюнул»- а долгим, и непредвзятым изучением аргументов оппонента. Истина может оказаться где-то посередине и её буквально надо выцарапывать промеж самых «правдивых» строк.
Да, я вырос в системе советских мировоззрений и, в отличие от современной молодёжи не растерял веру в «братскую дружбу народов». В меня она заложена с отрочества на станичной улице в «Котле народов», каким был довоенный Северный Кавказ. Уличную компанию не интересовали ни твоя национальность, ни твоя вера, был бы ты сам «не поц», а нормальным парнем.
Вера в дружбу народов окончательно утвердилась у меня на крошечном островке,- рыболовном судёнышке, заброшенном в Океане. Подобно астронавтам в пучинах мироздания по полгода носились мы в безбрежном океане, приучившем нас полагаться на плечо соседа и сообща решать не только злободневные, но и общесудовые вопросы выживания.
Неизвестно кем и зачем запущенная в бесконечность мироздания крошечная планета Земля, мало чем отличается от заброшенного в пустынную пучину вод ковчега Ноя, где «каждой твари по паре», а общая цель для всех одна:- Выжить.
И как бы ни пытались ловчить отдельные личности, какими бы они ни обладали материальными средствами, без общечеловеческой общности выжить им будет не по силам. Как семья пчёл в улье, человечество такая же общность, могущая выжить на планете лишь сообща и при одном условии:- мирном сотрудничестве и дружбе народов.


О РОДИНЕ, О СЕБЕ И О СГИНУВШЕМ РОДЕ.

Два чувства дивно близки нам-
В них сердце обретает пищу- Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам…
(А. С. Пушкин)

ЧТО НАБЛЮДАЮ, ТО ПИШУ, ЧЕГО НЕ НАБЛЮДАЮ, ТОГО НЕ ПИШУ - заповедь кормчего из учебника по навигацким наукам «Арифметика Магницкого».

Холодные и дождливые весна и лето 2007 года обернулись необычайно знойным августом. Даже ночь не приносила прохлады. К полудню термометр уже зашкалил за тридцать два по Цельсию. На короткое Прибалтийское лето у дачника дел распланировано непочатый край и для задуманного - времени в обрез, а тут нестерпимое пекло отбивает малейшее поползновение высунуться под палящее светило. Душно и в тени террасы. От безделья снял с полки «Пошехонскую старину» Салтыкова-Щедрина и под безысходное жужжание бьющейся в стекло пчелы забылся над раскрытой книгой. Живописное описание дворянской усадьбы, пробудило в душе ощущение общения с её обитателями почти вживую, будто я вот только что был принят и обласкан в этом радушном доме.
О заботах старосветского помещика автор поведал с таким знанием и сочувствием, что они кажутся близкими и понятными современному дачнику. Разве что у нынешнего дачника масштаб забот не тот. Нет молочного стада, нет пашни, покоса и нет надобности в наёмных косарях и доярках. И, слава Богу, что их теперь не надобно! А вот надежды на погоду и урожай у современного обладателя шести соток земельного надела, как и у старосветского помещика, остались всё теми же. Как полтора века назад смотрел помещик, так и дачник нынче смотрит на закат, пытаясь отгадать погоду на завтра, и спланировать грядущий рабочий день. Как полторы сотни лет назад, тревожила хозяина усадьбы, так и ныне тревожит дачника воцарившаяся сушь, и их души просят летнего, освежающего дождика.
Как же тут не задуматься:- почему с каждым приходом весны у городского жителя пробуждается тяга к земле и чем так любезен ему дачный сезон? Не потому ли, что с каждым годом всё непонятней становится суета овладевшая миром, а наша человеческая сущность противится ей, пугаясь урбанизированного существования. Как и почему буквально на памяти одного поколения так возросла человеческая тяга к комфорту? Ещё полвека назад нам казались такими престижными горячая вода в ванной, собственный телефон, телевизор, «удобства» в двух шагах от дивана, не говоря уже о личном транспорте под окном – пределе вожделений для избранных. А о мобильных телефонах, компьютерах, электронной почте, интернете даже у продвинутых фантастов и в помине не было.
- Насколько помогли нам эти блага, подняться в духовном, ментальном или моральном плане над нашими пращурами с дворянской усадьбы? Не стали ли эти «подарочки цивилизации» троянским конём, подброшенными в наш мир какими-то современными и коварными данайцами? С такими сомнениями обратился я к рыжему пуделю, дремлющему в тени террасы. Кивнув в ответ обрубком хвостика, пудель закрыл глаза, явно не одобряя выбранную тему.
- Помалкиваешь? Не потому ли, что не выносишь разговоров о собственных предках? Знаешь, что только в элитных собачьих семьях ведется поколенная роспись, от медалиста, с которого и начинается родословная каждой породистой псины. А нос воротишь потому, что не знаешь даже имени дворняжки, от которого в наследство получил не лучшие черты характера и тягу к бродяжничеству. Если собачья спесь вполне удовлетворяется наличием диплома местного клуба собаководства, то в отличие от неё людям необходима ещё и родовая память, семейные фотографии, воспоминания от рассказов бабушек и дедушек. А кроме артефактов существует нечто, изобретенное нашими пра-пра-пращурами, до чего пёсьему племени и во век не додуматься: - письменность и история. Они то и поведали нам о временах, в которых жили, да ещё и собак разводили наши пращуры.
С тобою я согласен в одном - наши судьбы в чём-то схожи. Мы оба взросли в безотцовщине, но благодаря счастливо сложившимся обстоятельствам, оба попали в хорошие руки, а теперь оба находимся в довольно преклонном возрасте. И если судить по человеческим меркам, то тебе уже за сотню лет. А мне давно, с полубака жизненной ладьи, рында отбила восьмидесятую склянку. Звон судового колокола должен напоминать вахте о беге времени и о необходимости к моменту последней склянки завершить подготовку к сдаче смены. Ещё юнгой, научен я отмечать традиционной фразой в шканечном журнале конец вахты: «Вахту сдал», имярек, и подпись, удостоверяющую запись всех значимых событий имеющих отношение к пройденному за вахту пути.
Вот и теперь стараюсь я письменно отчитаться обо всём виденном, слышанном, о себе, о пращурах, о фамильном роде и о хороших руках, в которых счастливо я оказался - послевоенный недоросль - безотцовщина.

Привычка, листать в памяти события прошлого сложилась у меня в первом плавании в мало исследованную зимнюю Атлантику на рыболовецком траулере СРТ-4163. Тогда молодой и начинающий штурман вычитал я в лоции Норвежского моря, что в сезон с октября по апрель Северная Атлантика и есть одно из наиболее гиблых мест в нашем полушарии. Из-за буйства западных штормов, катящих волны через безбрежный океан и разгоняющих их до баснословных размеров, лоция настоятельно рекомендует мореплавателям до получения благоприятного прогноза с радиостанции Бергена отстояться в Норвежских шхерах. Этот совет скорее подходит морякам коммерческого и военного флотов, но рыбаков он не касался. Очень уж нужна была рыба голодной послевоенной стране, а деньги жене, поэтому все зимние шторма рыбаки встречали и провожали в открытом Океане в дрейфе при самом малом ходу вперёд и «носом на волну».
Нос СРТ легко взбегал на встречную волну, и редко когда принимал воду на палубу, однако от шальной волны с борта траулер защищён слабо. Вместе с горой из сотни сетей, на палубе мостилась парочка километров различных канатов. «Слизнуть» эту груду под силу сумасбродной волне, только дозволь вахтенный штурман перекатиться ей через борт судна. Попади хоть часть этой «паутины» на гребной винт, как машина траулера смолкнет подобно сердцу человека при апоплексическом ударе. Жгут сетей и тросов намертво заклинит гребной винт мерно отсчитывающий «пульс» живого судна в сто десять оборотов в минуту. Нетрудно представить дальнейшее развитие событий для судна, превратившегося в игрушку сбесившегося Океана.
Однако у нас всё идёт нормально. Опытный рулевой без подсказки бешено крутит штурвал и рулём одерживает нос судна, покатившийся под ветер от очередного удара волны. Замерев, форштевень нехотя возвращается на спасительный курс в разрез против волны и медленно карабкается на её вершину. Этот момент нахождения на вершине гребня штурман использует для обозрения размытой и смутной серо-белой картины промыслового квадрата. Через лобовые стекла рубки не видно даже носа судна, они залиты потоками воды. Вода эта не от ливня с неба. Бешенный ураганный ветер срывает верхушки гребней, несёт их, и как кувалдой бьёт водяными комьями по металлу рубки и иллюминаторным стёклам, грозясь, выдавив сантиметровое бемское стекло, чтобы ворваться внутрь рулевой рубки. Обзор за наружной обстановкой штурман ведёт через вертящийся круглый, размером не больше домашней сковородки стеклоочиститель. Рёв бури, монотонное жужжание стеклоочистителя, ритмичный выхлоп двигателя, периодически сменяющийся грохотом оголившегося винта, слились в какофонию и действуют умиротворяющее. От низкого барометрического давления заложено в ушах и тянёт в сон. Стряхнув отупение, штурман хозяйским взором оглядывает крепление сетей, закрытие трюмов, а уж за тем обозревает наружную обстановку.
Здесь тоже всё путём! Всё как обычно. Впереди по курсу завис на гребне волны с наполовину оголённым корпусом и вращающимся в воздухе винтом, готовый рухнуть «под горку» наш напарник по промысловому отряду. Опытный морской глаз обнаружил другой траулер провалившимся в водяном ущелье у самой подошвы громадных валов. Забавно наблюдать пятнадцати метровый клотик его фок мачты, оказавшийся ниже уровня нашего киля. Такова привычная картина промыслового квадрата Норвежского моря, где здесь и сейчас отряд из трёх рыболовных траулеров удерживается в дрейфе носом на волну в ожидании улучшения погоды.

Такой жесткой, изнуряющей тело и душу, качки невозможно испытать ни на какой иной посудине, кроме как на рыболовецком судне типа «Североморский логгер», по чертежам и размерам которого корабелы спроектировали Средний Рыболовный Траулер - СРТ. Избыточная остойчивость этого крошечного океанского судёнышка целиком рассчитана на эффект детской игрушки - Ванька-встанька. Совершая сложные колебательные движения вокруг трех свободных осей вращения, мачты траулера всегда и непременно устремляются в серое с рваными тучами небо, но никак не наоборот. Такая способность судна только радовала экипаж. Правда, резкая и чрезмерная остойчивость судна не только не позволяла заняться каким-либо делом, она не давала даже просто бить баклуши в обычных житейских развлечениях. Наше подсознание неизменно пребывало начеку, держа руки наготове, чтобы вовремя ухватиться за первую попавшуюся и надежно скреплённую с корпусом судна конструкцию. Стоит лишь на секунду забыться, как получишь напоминание, лбом в стальную переборку. Полугодовалая привычка передвигаться в пространстве широко растопыривая ноги и держась руками за стенки настолько въедливая, что и по возвращению на тверди земные от неё трудно избавиться. И уже по одному этому признаку «рыбак рыбака видит издалека».
Нормальный сон в штормовом океане случался разве что у закоренелого рыбака, с «давней и постоянной пропиской на промысле», да ещё у редких счастливчиков с врождённым даром засыпать вверх ногами. Чтобы забыться в полудрёме, надо умудриться прекратить елозить по жесткому матрацу в направлении голова - ноги. Рыбак с опытом, расположенный «посидеть минут шестьсот на спине», предварительно расклинивался подушками, подголовниками и прочими подручными средствами между стальными перилами койки, собственным телом и переборкой. Меня – как старшего помощника капитана, ответственного за технику безопасности экипажа, всерьёз пугали байки о позорящих моряка производственных травмах, в собственной постели. Подобно необъезженному мустангу, норовящему сбросить ковбоя, траулер в самый неожиданный момент мог проявить свой брыкливый норов. Если не поберечься, можно, как из катапульты, вылететь из койки, со всего маху шмякнуться о переборку, а проснуться уже на палубе. При неудачном «катапультировании» не мудрено и свернуть себе шею.
Вести светский разговор с лежащим над тобою в двух ярусной койке соседом не о чем, ибо обо всем интересном было переговорено уже за прошедшую трёхмесячную половину рейса. И тебе известно всё и обо всём наперёд самого рассказчика. А разгулявшись, Океан не даёт не только, что кино спокойно посмотреть или партию в домино забить, не даст он даже книгу полистать.
Редко, но случается, угомонится зимняя Северная Атлантика. Выглянут звезды. Заиграют яркими красками сполохи северного сияния. Рыбацким азартом откликнется на эти перемены сердце промысловика. С вечерней зорьки траулер станет носиться в промысловом квадрате в поиске рыбных стай, разбросанных штормом. Навострены все органы чувств. Глаз не оторвать от ленты эхолота, вырисовывающей подводные поля рыбьего корма из планктона, калянуса, медуз и непонятно ещё чего-то, вынесенного струёй Гольфстрима из далёкого Мексиканского залива. Ухо вслушивается в знакомые голоса коллег, тоже занятых промысловым поиском и перекликающиеся на рабочем канале радиотелефона.
Наконец два с половиной километра сетей выметано над стаей, поднимающейся из глубины в 200 метров. Палуба убрана и смыта забортной водой. Готовясь к утреннему улову, команда из трюма поднимает на палубу, бондарит и заливает водой рассохшиеся 120 литровые бочки.
По ритуалу потянется в рубку свободный от вахт комсостав. «Консилиум» толпится у ползущей ленты самописца эхолота. На «выпуклый морской глаз» оценивается предполагаемый улов в расчёте на одну сетку. Пессимист по натуре старший механик резонёрствует:- стайка неплоха, да неизвестно пронесет ли ветер и течение через центр стаи наши сети. Держу пари на банку сгущёнки, свет полной Луны испугает рыбу и не даст ей подняться до глубины наших сетей…
После ужина салон переполнен. Смотрим «дежурный» кинофильм «Каин ХУIII». Удачные реплики героев вызубрены наизусть, но самые-самые из них непременно сопровождаются здоровым хохотом. После кино палубная команда разбредается по койкам, ей вставать рано. Но представители «свободных профессий»: радист, механики, оба дрифтерных мастера и два рыбных дел мастера спать не собираются. Они забивают «морского козла» в кают-компании. Накал страстей проигравших периодически гасится прямо из носика полуведёрного чайника с какао. После каждой партии компания поднимается в рубку, устремляясь к самописцу эхолота. Я в этих играх не участвую. Вахта старпома с 04-00 до 08-00 утра, а после вахты моя главная обязанность - выборка сетей, поэтому надо соснуть до четырёх утра.
Фанаты «морского козла» разбредутся по койкам не раньше полуночи, когда выясниться что рыба поднялась на глубину сетей, а судно дрейфуют через стаю и никакой наглый конкурент не перекрыл дорогу сельди в наш дрифтерный порядок. Предвкушение знатного улова, начинается сразу, как только сойдутся все три названных условия. Теперь гляди в оба. Бди вахтенный штурман, не прозевай, чтобы сети затонули от чрезмерного улова или уснувшей рыбы. И тогда можно ожидать на утро праздник знатного улова. Это будет праздник с неизменной болью в уставших руках, спине и ногах, застоявшихся на скользкой палубе в живом серебре рыбы.
Поймать и засолить рыбу в полном соответствии с первым сортом Государственного стандарта это ещё не всё. Надо ухитриться, не теряя драгоценного промыслового времени сдать её на плавбазу и только первым сортом. Тут уж снова потребуется опыт и разворотливость капитана, его способность отбиться от лезущих без очереди к борту плавбазы различных флагманских, орденоносных, а то и просто пронырливых коллег. Всё это должно повториться минимум пять раз за полгода рейса и лишь тогда наступает главный и настоящий праздник рыбака – возвращение домой!

Не спится. А беспокойное устройство, на которое в шторм одевается зюйдвестка, а на земной тверди головной убор, требует для себя занятия. С сознанием безысходности положения и покорности стихии не может смириться беспокойное, так называемое собственное эго. В голову лезут мысли о земном, о сокровенном. Знаю, что если поддашься им – значит считай – пропало, сам себя замучишь сожалениями об ошибках, утраченных возможностях и самобичеваниях. Один выход - перебирать в памяти «дела давно забытых дней, преданья старины глубокой», стараясь лишь только упорядочить их и разложить по полкам памяти. Когда это удаётся, то получается некое подобие собственного фольклорного дневника памяти.
Это привычка сгодилось и в сегодняшние, от непомерной жары, дни вынужденного безделья, и я принимаюсь за утраченные уловки с памятью. Кажется, у меня получается. Странная вещь человеческая память: порою не вспомнить, что было на обед, зато за былое память держится цепко. Порою может она выдать детские стишки из «Мой до дыра» или формулы сокращенного умножения из начал алгебры. Как отрывные листки календаря, листаю я в памяти события прошлого.

Вот оно отрочество и давно ушедшие дорогие лица. Разговоры "за жизнь" с «тёртым калачом» и интеллектуалом – таганрогским дядюшкой Борисом Алексеевичем, заменившим мне сгинувшего в огне Великой войны отца. Морозная, полуголодная послевоенная зима в провинциальном южном городке. С холодом и недоеданием мы уже как-то смирились, страшней их зима в людских душах, замороженных под всё видящим оком и всё слышащем ухом государевом.
Семейные разговоры неизменно возвращаются к потрясшему сообщению из Владикавказа. В централ угодила по 58 статье «за антисоветские разговоры» общительная и острая на язычок тётушка Антонина. Живой из тюрьмы ей уже не выйти, умрет она от туберкулёза в тюремной камере в цветущем возрасте. Причём вся её «антисоветчина» состояла из невинного анекдота про «учителя и вождя всех времён и народов». По вечерам на холостяцкой квартире тёти Тоси на традиционную пульку собиралось полу богемное общество из городской интеллигенции. Зачастил на вечера к тёте и бой-френд её приёмной дочери – Милки. Мне сразу не по душе пришлись его привычка форсить пачкой «Казбека» и крепкий одеколонный дух от гимнастерки курсанта пограничного училища. На суде выяснилось, что никто из картёжной компании анекдота не слышал, а помнили о нём только бой-френд и запуганная и охмурённая следователем Милка. От такого известия у моей таганрогской тетушки Брониславы опустились руки, и пребывала она в постоянном страхе за своих мужчин, «не к месту распускающих языки», в особенности когда, блефуя фронтовой гвардейской смелостью, дядюшка, открыто негодовал на самоуправство городской мафии Владикавказа.
– Наваждение какое-то. Что старый, то и малый!- одёргивала тетушка, стоило мне спровоцировать дядюшку на обсуждение не поощряемых властями тем.
Ни я, ни мои однокашники-юнги, не обращали внимания на транспарант, растянутый по стене столовой мореходной школы юнг, откуда полуметровыми литерами вещало:- «ПАРТИЯ – УМ, ЧЕСТЬ И СОВЕСТЬ НАШЕЙ ЭПОХИ!». Так бы никто и не удосужился вникнуть в категоричность этого утверждения, кабы в наши руки не попала книга Ильфа и Петрова «Золотой телёнок». Книгой мы зачитывались, а поскольку она оказалась в единственном экземпляре, то её разобрали на главы и установили очередь на чтение. Кто-то, и как бы невзначай, процитировал настенный лозунг, но иной и из «Золотого телёнка», того, что висел в столовой богадельни для старушек:- «ТЩАТЕЛЬНО ПЕРЕЖОВЫВАЯ ПИЩУ, ТЫ ПОМОГАЕШЬ ОБЩЕСТВУ!».
Теперь пятиметровый кумач в нашей столовой ужасно веселил юнг. Ставя на стол дышащую паром супницу, дежурный бачковой торжественно призывал:- Итак, поможем обществу, товарищи юнги!
- Разве только партия имеет право на такие качества как ум, честь и совесть?- допытывался я у дядюшки. - А пионеры, комсомольцы и беспартийная масса из двухсот пятидесяти миллионного народа, выходит - все это чурки без чести и совести и ума?
Подобные разговоры пугали тетушку. Мои умственные колебания «на сомнительные политические темы» тётя прозвала «пионерскими закидончиками Митрофанушки». Положение только обострилось, когда на голову тётушке свалилась приёмная дочь тёти Антонины – Людмила или попросту - Милка. Как ни отговаривали Брониславу одуматься и не брать на себя непредсказуемой обузы, убеждая: - стоит предать только раз… Тётя как могла, защищала Милку:- Окрутили, охмурили подлые мужики глупую девчонку, раздели, разули, и из квартиры выгнали. Что ж теперь ей совсем погибать что ли? И чем на том свете я перед её матерью оправдаюсь!
Пуганая птица и куста боится. Бедная тётушка старалась увести своих мужчин от обсуждения совремённости к нейтральным «преданьям старины глубокой». Как бы невзначай «забывался» на самом видном месте очередной исторический роман. Подобными уловками подогревался интерес юнги к историческим книгам. Привычка читать быстро и всё попавшееся под руки прилипла ко мне с детства. С модным бестселлером «Князь Серебряный» было покончено за тройку ночей. Даже и вспоминать не хочется, как вскипел дядюшка, когда с комсомольской прямотой я брякнул:- И чего это государь Иоанн Васильевич Грозный нянчился с предателем князем Курбским? Запросто бы ледорубом по башке, и концы в воду! нет человека, нет и проблем! как и со Львом Давидовичем Троцким.
Не в пример вечерам нынешним, в те, послевоенные годы вечера были длинными. В гостиную приятно тянуло теплом от кухонной плиты. В её утробе весело постреливали поленья, а на потолке играли блики пламени. Телевизоров ещё и в помине не было. Центром притяжения семьи бытовал не «ящик ТВ», а пышущий жаром самовар, занимавший почётное место на столешнице круглого стола, под раскидистым, как парашют шёлковым абажуром.
Только в России так самозабвенно пили чай. Чаем заливались с толком, чувством, расстановкой, не спеша, выхлёбывая чашку за чашечкой. Чай пили очень горячим. Будто бы и не замечая укоризненных взглядов тётушки, мы с Милкой громко прихлёбывали с краю блюдечка. Неважно, что у тебя крохотный кусочек сахара на весь вечер. Иногда обходились и вовсе без него. Вместо нынешних роскошных сникерсов и рафаэлло на столе в хрустальной вазе выставлялись тефтели из сахарной свеклы, а вместо сдобы подавались тёплые кукурузные лепёшки. Все мы строго придерживались заранее оговоренной тётушкой порции но, как правило, на дне вазы оказывался остаток, который взрослые распределяли между обоими племянниками.
Чаепития запомнились не только вкуснятиной пищи материальной, но и теплотой общения с близкими людьми. Чаёвничали уже в сумерки, и никто, кроме Милки, не стремился пораньше выйти из-за стола. Её уже поджидал очередной бой-френд с билетами в кармане на трофейный кинофильм.
Откушав чаю и сложив накрахмаленную салфетку, теребя римский нос, дядюшка тоном профессора выкладывал недосказанную ранее сентенцию:- Из-за неведомых нам законов общество развивается не по прямой, направленной к высшему пределу, достигнув которого всё рушится и возвращается к почти отправной точке, но путь развития человечества подобен спирали, на каждом витке которой оно оказывается на одну ступень выше.
- Мог бы сказать и проще - "Всё возвращается на круги своя"... - ведь короче, чем библейский царь Соломон и не сказать этого закона, - собирая со стола, перебивает дядюшку тётя.
- В минувшем всегда можно усмотреть сходные черты с настоящим. Чтобы разглядеть аналогию с переживаемым временем, нужно с высоты спирали времени оглянуться на пройденный путь - продолжал дядя, нисколечко не запнувшись. Дядюшка был последователем теории круговерти цивилизаций, высказанной Макиавелли. «Как бы фортуна не направляла ход исторических событий, она не способна что-либо сделать с природой человека. Эта природа вечна и универсальна. Меняются лишь исторические декорации, костюмы и некоторые сюжетные линии, но природа человека даёт по сути, одних и тех же актёров, разыгрывающих сходные драмы, трагедии и комедии. Вечная людская природа – скрепляющая сила всего исторического пути человечества» - цитировал на память дядя строки из «Государя» Макиавелли.
- Существенна, и иная версия и её тоже не стоит отбрасывать:- Человеческая история это череда повторений ситуаций, событий, характеров и взаимоотношений людей, а значит, не должно быть никакого исторического прогресса и перспектив у человечества, и наличие зла в мире никогда не уменьшиться. История, как и жизнь – цепь случайностей, в которой от человека ничего не зависит, и Его Величество Случай может вознести ничтожество на вершины власти, а выдающегося человека низвергнуть в пучину безвестности. Лишь Случай меняет ход исторических событий и предсказать его невозможно - такими примерно рассуждениями потчевал нас за остывающим самоваром дядюшка. Потом он отправлялся в спальню, приглушал звук у трофейного «Телефункена» и слушал «Вражий голос» на Би-Би-Си. После речи Черчиля в Фултоне в мире становилось всё тревожнее и в воздухе запахло «холодной войной».
Если по программе Московского радио намечался концерт с участием любимого тетушкиного артиста и известного баса Дормидонта Михайлова, всё семейство заранее, рассаживались по местам. Страшась шиканья «публики» в её единственном лице – тётушки, мы делились впечатлениями исключительно шёпотом. У дядюшки свои пристрастия. Он заделался фанатом восходящей звезды оперетты Татьяны Шмыги. С первой же радиопостановки нагадал он «этому чертёнку в юбке» и её «Карамболине» блестящее будущее. Восторги женственностью далёкой и недостижимой опереточной дивы, видимо задевали тётушку. В сердцах она раскладывала сложный пасьянс, либо сбегала к подружкам, таким же, как и сама картёжницам. В квартирке «старой барыни», в прошлом попечительницы сиротского дома, по вечерам собирались бывшие гимназистки. Здесь вместо партии в «шестьдесят шесть» или промывания косточек новой городской знати, дамы порою занимались практическими делами в виде маникюра или перелицовкой побитого молью барахла на модный наряд.
Прихватив ведра, я отправлялся к городской водяной колонке. Впереди, задрав нос и кокетливо виляя задом, несла пустое ведро белоснежный шпиц «Нелька». Выгуляв собаку, я заваливался на диване с очередным историческим романом.
Так, проходили мои увольнения из закрытого учебного заведения «Мореходная школа юнг» рыбной промышленности. Всё, что было связано с последним ведомством, и с нами юнгами, таганрогские барышни, не без яду, прозвали «Тюлькиным флотом». В ту пору не помышлял я, что вся моя жизнь окажется связанной с ростом и развитием индустрии океанического рыболовства. Мог ли думать юнга, что на старости лет, заделается он свидетелем уничтожения и распродажи самого современного и крупного в мире флота оснащённого передовой технологией и современными чудо-приборами по бросовой цене металлолома.

Память о прошлом. Её надобно периодически освежать. Она как износившееся платье нуждается в бережном уходе. Как из старого платья, из памяти необходимо периодически выбивать пыль, чистить и проветривать, а кое - где и подштопать. Однако делать это надо так, чтобы не испортить покроя самого платья.
Для меня, бывшего юнги, матроса, боцмана, помощника капитана и капитана-директора, а нынче дачника-пенсионера, прошлое как-то незаметно и крадучись сменилось нелицеприятным настоящим. Не подлежит сомненью, что дистанция между прошлым и настоящим отмеряется константой, называемой временем. Только вдруг открылось, что за истекшие полвека сжалась эта должная быть неизменной константа, заспешило и, помчалось куда-то и само по себе время. Казалось, с выходом на пенсию, при освободившимся досуге, откроются широкие возможности на исполнение всех моих задумок. А случилось наоборот. С отсутствием надобности спешить на «государеву службу», выявилось, что не стало больше у меня свободного времени. Поразительно, как это в канувшем в прошлое времени, меня на всё и на всех хватало?
Понятно:- у капитана – директора ненормированный рабочий день. Бывало, затягивался он и за полночь, а то и на несколько суток. Но на контроле капитана оставалась общесудовая жизнь, и даже во сне капитан-директор принадлежал ей. Рядом с койкой капитана на уровне подушки находился неотрывный атрибут - гофрированный шланг со свистком от переговорной трубы с ходового мостика. Мало этого, на расстоянии вытянутой руки телефон, могущий зазвонить и в любое время суток. Эти атрибуты не позволяют забыть капитану про безопасность плавания, выполнение производственных задач, организацию судовых служб, техническое обслуживание, учебные тревоги, общение по личным вопросам с членами экипажа и т.п. и пр. Всех капитанских и директорских обязанностей не перечесть и они не эпизоды из жизни, а постоянные требования, растянувшегося на месяцы рейса. Если бы всё перечисленное было обязательным только в море. При портовых стоянках тоже не обойтись без решения судовых дел «с нужными людьми за рюмкой кофе».
Дома эти грехи «замаливалось» культпоходами в кино, в театры и выездами на природу, на рыбалки, грибную охоту. Находилось время и на собственноручный ремонт своенравного «Москвича -412», на изощренный поиск дефицитных запчастей к нему, и подготовку к автопробегу по "бездорожью и разгильдяйству" обширной страны.
И ничто не помешало строительству дачного домика из случайных и подручных материалов, обустройству теплиц, уходу за ними, за огородным участком, на целине которого было сломано полдюжины лопат. И если, пару раз за неделю я не проведаю мать, отказавшуюся жить одной с нами суматошной и непонятной ей жизнью, то это уже выливалось в ЧП вселенского масштаба.
Как при подобной суматохе хватало у меня времени на заочное обучение в техническом ВУЗе, и если бы только в нём? То было время охвата учёбой всего трудоспособного населения страны. Постоянно действовали какие-то курсы, на них повышалась квалификация по изучению внедряемых на флоте новейших средств навигации и связи и по изучению постоянно пересматриваемых документов по международному морскому и рыболовному праву. В одних только названиях этих Международных Конвенций чёрт ногу сломать может.
Кажется, такого закалённого марафонца пронять трудно. Но, тем не менее, с холодным ужасом наблюдаю я жизнь сменившего нас поколения. Оно непрестанно и непонятно чем-то перегружено и озабочено, а в сумасшедшей беготне по замкнутому кругу у «молодых» даже на телефонный звонок время лимитировано. Как в аттракционе мотоциклетной гонки по вертикальной стене, центробежная сила современного жизненного цирка захватила и прилепила к невидимой стенке нынешнюю молодёжь. Их редкие набеги на «предков» сопровождаются оглядкой на часы, зевотой и жалобами на недосыпание. Да и вид у них прямо-таки как у зайчат, загнанных в первый попавшийся овин борзыми. Даже родительские стены не дают им чувства безопасности и покоя. Мне ребят искренне жаль, хотя не могу принять, и понять, их "суеты - сует и томления духа". Может быть, настал мой черёд переосмыслить претензии своей матушки? Не казалась ли и ей моя семейная жизнь такой же неприемлемой и непонятной, какой теперь представляется нам жизнь её внуков? Жаль, что осознание этого приходит в голову с запозданием.
Современной суете противостоят воспоминания о жизни моих родителей. Она не мыслилась без общения с родственниками, друзьями, соседями и просто с сотрудниками по работе. Вечера заполнялись дружескими посиделкам, с пирогами, играми и просто дурачеством на природе. Не припомнится застолья, чтобы оно обошлось без песен. Если кто-то затягивал любимую, то подхватывали и продолжали одну за другой, пока не кончится весь репертуар русских и украинских песен. По домам расходились под белорусскую прощальную:- Так будьте здоровы, живите богато, а мы уезжаем до дому до хаты. Путь к вашему дому мы знаем прекрасно и вас обещаем наведывать часто…
Моё поколение, как-то тихо и незаметно растеряло традиции русского быта. Замкнувшись на свой дом - свою крепость, оно почти что, и в чём-то стало похоже на европейцев, но только «почти», и так - серединка на половинку.
«Почти» - это потому, что нельзя сбрасывать со счетов разницу в менталитетах европейца и русского. От европейца, культура которого взросла на уважении к закону, нас издревле отличала ментальность, воспитанная на религиозной нравственности и тяге к справедливости. Испокон века на Руси, на предложенную мировым судьёй формулу:- как судить провинившегося по совести или по закону? – По совести – батюшка!- выкрикивалось с мест желаемое - По совести! А всё потому, что у наших дедов мерилом дозволенного служили не писанные чиновными немцами непонятные законы, а русская посконная правда и справедливость замешанные на коллективной ответственности общиной:- один за всех и все за одного!
Зато во времена теперешние, годами проживая на одной лестничной клетке, мы перестали общаться с соседями по поводу испечённого хозяйкой пирога, либо при надобности в щепотке соли. Итак, "процесс пошёл". Пришедшее нам на смену "племя младое" окончательно растеряло и лишилось чувства коллективизма, а с ним и плеча соседа, в конечном счёте, получило... одиночество!
Ещё русский мыслитель Розанов на вопрос, что он думает о молодежи? Ответил: - Не думаю о ней. А если думаю, то изредка. Но всегда их мне жаль. Сироты!
Сказанул прямо в точку - "Сироты!" Как с этим не согласится?
Бедные, бедные сироты!- ошарашенный современною суетою, сочувствую я теперешней молодости. И жизнь у них какая-то сиротская, в постоянных заботах о заработках, в погоне за дешёвыми распродажами. Торопятся, мельтешат и постоянно опаздывают! Вещизм! Тряпки и обувь из синтетических материалов, дешёвка из заменителей и пластмассы. Всё это накапливаются в жилище, вытесняя воздух из жизненного пространства. Озаботившись, хозяева порою осматривают свои накопления и, убедившись в полной никчемности, их выносят ни разу не одетыми на помойки. Заграничные шмотки развешиваются напоказ, как в салонах готовой одежды, их можно примерять и выбирать, не отходя от мусорных баков. Но даже бомжи пренебрегают туалетами вышедшим из моды в нынешнем сезоне.
Американская болезнь – шопинг - заразна, трудноизлечима и передаётся как вирус гриппа. За каких-то пару десятков лет из общества бессребреников и не стяжателей эта болезнь превратила нашу молодёжь в потребителей. Современному антропоиду, охваченному страстью потребления как недугом, психология нашла определение, назвав его консумером, т. е потребителем. Это не просто покупатель, а личность, поставившая знак равенства между счастьем и материальным достатком. Как становятся консумером? Для удовлетворения всё возрастающих потребностей нужны деньги. «Купи сейчас, заплати потом» подсказывает реклама и связанные с банками продажные СМИ, предлагая заёмные деньги. Берутся и берутся кредиты для удовлетворения всё растущих потребностей.

С первого класса спецшколы дочь без вреда для нормального развития учила ещё и английский. В Тартуском университете филологию английского языка она изучала уже на эстонском отделении. Зато те языки, за которые она бралась в зрелом возрасте, так и не привились.
Уверяю, насильственная русификация в бывшем Союзе - ещё один миф, придуманный «вражьими голосами» и подхваченный нашей родимой интеллигенцией. О какой русификации можно говорить, когда более трети молодёжи из неславянских республик были не в состоянии исполнять свой конституционный долг - служить в армии. Для большинства из них русский язык был так же понятен, как для меня китайский. Из этих ребят формировались стройбаты, где их учили зачаткам дисциплины, личной гигиене и трудовым навыкам. Получив за время службы несколько специальностей: строителя, шофёра, бульдозериста или каменщика и в какой-то мере, овладев языком межнационального общения, перемешанного с обязательным упоминанием матери, эти парни по возвращению в родной колхоз ценились на вес золота. Вне конкурса им была открыта дорога в высшие учебные заведения страны. В родной республике они могли учиться на родном языке, но для поступления в военные училища и престижные ВУЗы требовались знания русского языка, на котором и велось преподавание. Если абитуриент не отвергал перспективы быть гражданином не только в родной республике, но быть равным, среди равных в остальных республиках Союза, знание русского языка было обязательным. А как иначе? Разве где-нибудь в мире не так? Ведь ни за какие бабки, без знаний английского не получишь образования и "в самой демократичной стране Запада".
Так случилось, что я прожил жизнь и проработал в нескольких союзных республиках. И везде: на улице, в учреждениях, в бытовом обслуживании, в республике всегда главенствовал родной язык. Если первый встречный не мог на нём общаться, никто не обижался, а обращались к следующему. Зато нынешние русские демократы, поджав губы, упорно поддакивают откровенным националистам о якобы бывшем засилье русского языка в национальных республиках. Напомню то, чему был свидетелем. В Литве, «в один прекрасный день» со всех уличных вывесок содрали название учреждений на русском языке. Последствием этого оказался лишь инцидент несколько забавный. Когда первый секретарь Литвы Снечкус пригласил союзного генсека на открытие сезона охоты на лося, заядлый охотник поблагодарил, но вежливо отказался от престижной охоты на Куршской косе, мотивируя отказ тем, что ещё не в достаточной мере подучил литовский язык. На этом и закончились все партийные оргвыводы. И как училась наша группа судоводителей на русском, а литовская группа на родном языке, так мы и продолжали учиться, не обращая никакого внимания на смену вывески у порога в Клайпедское мореходное училище.
На советских судах в дальнем плавании наравне с языком общенационального общения, бытовал и язык местной союзной республики. Его изучение, не навязывалось, хотя и поощрялось, как всячески поощрялось и изучение иностранного языка. За знание языков даже производилась надбавка к зарплате. Бывало в союзной стране и такое!
Мои интернациональные убеждения сложились с детства, а на всю жизнь они закрепились при совместном проживании с разноязычным экипажем на ограниченном судовой палубой пространстве. Если и случались в многомесячном плавании конфликты в экипаже, то бывали они на основе просто подгулявших нервов. Межнациональная рознь и не уважение чужой национальной культуры считались редким уделом идиотов, и они не приживались на флоте. Иначе не могло и быть. В длительном, экспедиционном дальнем плавании все члены судовой команды, от капитана до юнги, по умолчанию повязаны общей целью: выжить в экстриме стихий и заработать достойную оплату труда, а таковое возможно только при общих согласованных усилиях Чем же цели и желания обычного судового экипажа отличаются от целей и надежд рода человеческого, приговорённого к совместному проживанию на ставшей уже тесной планете, бороздящей межзвёздное пространство подобно одиночному кораблю в океане? Разве, только на земной тверди, наглядней общая вселенская беда, когда кучка «избранных» жирует на неправедно обретённом достоянии и слишком уж красиво живёт, тогда как 97% «быдла» в поте лица своего "отрабатывает барщину на чужом поле". И пока неправедность эта в законе, не будет покою на душе у жирующего и торопящегося натусоваться богатенького нувориша, как не бывало покойно на душе у помещика, смотревшего на горящую соседскую дворянскую усадьбу.

Исторические примеры обязаны побуждать здравомыслящего человека к размышлению о перспективах на завтрашний день. Вспомним, что древний Рим стойко противостоял варварству, пока его населяли свободные граждане. Когда же «Вечный город» заполонили пришельцы без роду и племени, Рим погиб. Может ли России обойтись без нашествия арбайтеров, заполонивших её города? Если перестать снабжать запад кадрами, выращенными на российских хлебах, и создать гарантии достойных условий для возвращения соотечественников, оказавшихся на западе ради хлеба насущного, возможно кто-то и рискнёт вернуться, но это не решение задачи. Главное прекратить убыль коренной нации, тогда можно надеяться, что отступит зловещий "Русский крест", уже замаячивший на горизонте. Всемирная Организация Здравоохранения - ВОЗ предсказала, что если всё так пойдет и дальше, "Русского креста" России не миновать.
Так что же это за "награда" такая?
На графике, опубликованном ВОЗ, одна линия означает потери населения от смертности и оттока в эмиграцию, а вторая - показывает прирост населения. Обе линии пересекаются в одной точке, образуя зловещий символ-крест. Если не произойдёт чуда, оба графика пересекутся где-то к 2025 году. Попросту говоря, будет потеряна способность нации к выживанию и воспроизводству. Произойдёт демографическая катастрофа: постепенно исчезнет целый народ с тысячелетней историей, так и не определив своего места на земле. В течении последних десятилетий каждый год русских становилось меньше на 850 тысяч, и больше из всех народов Российской федерации вымирают русские.
По оценкам специалистов для того, чтобы Россия вернулась к показателям 1990 года, года, когда график прироста населения достиг вершины и резко загнулся вниз, России необходим приток населения не менее полумиллиона в год.
Тем не менее, до сих пор в стране не разработана чёткая миграционная политика, и поныне отток населения колеблется на уровне нескольких сотен тысяч в год. Без прекращения этих процессов страну не спасут никакие из существующих национальных программ: ни "Возрождение", ни "Достойное жильё". Последняя уже рушится из-за реалий монопольно - криминальных отношений на рынке жилья, изменить которые власть не в силах. 300 тысяч рублей на второго ребёнка сегодня хватит лишь на 3 квадратных метра жилья. А первая программа может заработать лишь при условии рождаемости в каждой семье седьмого ребёнка!
Так Горбачёво - Ельцинский капиталистический рынок оказался губителен для коренного населения России. А что же думают об этом на родине друга нашего "всенародно избранного президента"? Д. Трейлер в газете "Атлантик мангли" с явным удовольствием отслужил по нам русским, ещё пока живым, заупокойную мессу под заголовком "Россия закончилась". - Русских ждёт медленный, долгий, относительно спокойный спад и уход в небытие. Американские аналитики прогнозируют: к 2050 году русских на планете останется не более 50 миллионов.
Тут уж не отделаться вошедшей в нашу привычку фразой: «За державу обидно». Горечь за испорченные жизни десяти детей моего деда, совершенно зря изведённых экспериментами над собственным народом, никогда не даст мне покою. Их «пепел, стучит в сердце», требуя не забыть затасканную фразу:- Люди будьте бдительны! Перестаньте наступать на одни и те же грабли! Не дозволяйте манипулировать вашим сознанием пустыми клятвенными прельщениями. Критически воспринимайте всё писанное пером, старайтесь раскусить, на чью мельницу льют воду откровения «пророков» или очередная версия в истории. А главное, не сотворите для себя очередного кумира и нового культа личности.

Просто диву даюсь, до чего же ты нерадива, Матушка Россия, по отношению к собственным детям! Второй раз за столетие, как кукушка по чужим гнёздам, разбрасываешь Ты матушка не самых худших своих отпрысков - кручинится внутренний голос.
Теперь мой дом в Эстонии. Мой полувековой труд, овеществлён здесь в стройках портового хозяйства и его инфраструктуры, в городском и коммунальном строительстве. Коллективный труд тружеников моря создал тот задел на будущее, благодаря которому, обретя независимость, республика быстро поднялась на ноги. Океанический промысел снабжал население республики до смешного дешёвым белком и рыбьим жиром, взрастив на них два здоровых и умненьких поколения, правда, значительную часть с искривлённым национальным самосознанием.
Таких как я сотни тысяч: украинцев, белорусов, русских, евреев молдаван, грузин… нетрудно сбиться, перечисляя всех нас, "русскоговорящих". Забыть и порвать связи со своими родными, и заставить нас говорить и думать только на эстонском языке - несбыточная мечта крайних националистов и, как ни странно, их демократических подпевал из России. К счастью, не весь ректорат этого требуют. Среди коренной нации раздаются пока ещё очень робкие призывы:- может быть, пора прекратить деление жителей республики на два сорта?
Навсегда канули в лету времена средневекового государства, называемого великим княжеством Литовским, которое катастрофически развалилось, как только стали принуждать народ жить по законам, установленным господствующей нацией. Я, как и сотни тысяч «русскоязычных», подброшенных в чужое гнездо, в котором мне не очень рады, хочу спокойной старости и не хочу быть разменной картой в руках политиков. Остаётся надеяться на здравый смысл коренной нации одуматься и прекратив разборки, всем миром взяться за обустройство в общем гнезде. Никто нам не поможет: ни Россия, ни Евросоюз. А "медвежье" вмешательство со стороны тех или других может только навредить.
Читайте историю великого княжества Литовского, и поймёте, что подобное мы уже проходили. Чрезмерная гоноровость панов Рады, чванство, спесивость и национализм правителей, не желающих поступиться привилегиями господствующей нации, привели к распаду величайшего государственного образования в восточной Европе, некогда раскинувшегося "от моря и до моря", от Балтики до Чёрного моря. Звалось оно Великим княжеством Литовским - Русским.
Какое, казалось бы, мне дело до России, если теперь мой дом в Эстонии?
Дело в том, что там, в предгорье Главного Кавказского хребта и в междуречье Терека и Черека моя родина. А Родину, как мать, не выбирают. И она до сих пор приходит ко мне в старческих снах. Эстония меня приютила, когда одним росчерком пера "всенародно избранного президента" моя Родина отказалась от меня. Да разве от одного меня? Где та семья народов, связанных одной пуповиной три сотни лет, совместными усилиями отбивавшаяся от иностранного порабощения? И где нынче все твои друзья Россия? Одних предал, вешавший на уши лапшу "о Европе - нашем общем доме", больно уж речистый президент, другие оказались не друзьями, а так себе - временными попутчиками. И как в известной басне Лафонтена каждый осёл стремиться изловчиться, и побольнее лягнуть умирающего льва. Вот и сбылись мрачные предвидения дореволюционного русского оракула – Василия Розанова, навеянные ему ещё в благополучные для России годы её серебряного века.
...- все жалят Россию. "Как бы и куда ей запустить яда".
Дивиться ли, что она сбесилась?
И вот простая "История русского нигилизма".
Жалит её немец. Жалит её еврей. Жалит армянин, литовец. Разворачивая челюсти, лезет с насмешкой хохол.
И в середине всех, распоясавшись, "сам русский" ступил сапожищем на лицо бабушки- Родины. (В. Розанов. «Опавшие листья». 1907 год)
Сочувствуем тебе Россия. Но все же, нечего куксится на соседей, во многом мы сами с тобой виноваты. Теперь терпи и не надо уподобляться склочной соседке на коммунальной кухне и стараться перекричать всех, от этого только плохо всем. А в первую очередь нам - твоим пасынкам! Оглянись назад, и может быть, осознаешь, кто виноват и что делать!
У всех нас ещё на памяти слова твоих "лучших людей" из «родимой нашей интеллигенции»: лучших твоих писателей – «инженеров человеческих душ»: Распутина, Белова, Астафьева и иже с ними… Не забыты их призывы с депутатской трибуны последнего съезда Советов:- России пора освободиться от дармоедов и нахлебников из других республик, и тогда русский народ заживет не хуже арабов Кувейта.
Освободились и предоставили суверенитету "кто, сколько в состоянии проглотить". Но зажили не хуже эмиров Кувейта одни только "новые русские шейхи!" А деревня продолжает спиваться и вымирать! Всё это было и есть! Больно и обидно вспоминать, как охмурённые площадными краснобаями митинговые бабушки умилялись обещаниями «всенародно избранного президента» "лечь на рельсы", но за сто дней решить все их проблемы.
Всё это было. И мои упреки к тебе Россия справедливы, но никак не могут выветриться из головы слова песенки:
Если ты спросишь, Россия, кем довожусь я тебе?
Я капля твоя, Россия, росинка в твоей траве!
И не выходят из памяти слова всё того же Розанова:
- Счастливую и великую Родину любить, не велика вещь. Мы её должны любить когда она слаба, мала, унижена, наконец, глупа, наконец, даже порочна. Именно, именно когда наша мать пьяна, лежит, вся запутана, в грехе,- мы не должны отходить от неё. Но это ещё не последнее: когда она, наконец, умрёт, и обглоданная евреями, будет являть одни кости - тот будет "русский", кто будет плакать около этого остова, никому не нужного и всеми покинутого. Так да будет.
В. В. Розанов. "Уединённое". 1912 г.
Вот и наступил последний субботний вечер уходящего 2008 года. На стенде в ранжире из двенадцати портретов выделяется троица из самых заслуженных персон государства Российского. Под портретами выписаны цифры их рейтинга от голосов «присяжных». Результат обрадовал, и присяжных, и телезрителей, и восхитил читателя. – Смотри ж ты! невзирая на все невзгоды перестроечных лет, оказывается, не пострадало психическое здоровье нации. Слава Богу, жива Россия! И как убедительное тому подтверждение вот он - расклад голосования:
На первом месте святой, благоверный князь, на столетия вперёд определивший как пример поведения для своих наследников - альтруистичный патриотизм, а для державы - многонациональную политику. Тот из князей, кто завещал нам своё кредо: - Не в силе Бог, а в Правде!
1. АЛЕКСАНДР ЯРОСЛАВИЧ НЕВСКИЙ – великий князь Владимир - Суздальского княжества – ПЕРВОЕ МЕСТО.

На втором месте «певец вольности святой». «Солнце» поэзии русской и создатель нашего литературного языка.
2. АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ ПУШКИН. Поэт, литератор, издатель. «Большого государственного ума человек»: по сердечному признанию императора Николая 1.

На третьем месте, пусть даже не вполне удачливый реформатор, но государственный муж, искренне думающий «не о великих потрясениях, а о Великой России»:
3. ПЕТР АРКАДЬЕВИЧ СТОЛЫПИН.

Безусловно, Петр Аркадьевич достоин памяти народной. Но тут стоило бы отметить, что подобного высокого общественного признания Столыпин достиг не без непревзойдённых способностей в убеждении окружающих «старейшины целовальников» Никиты Сергеевича Михалкова. Вот кого нужно было бы послать постоянным представителем от России в НАТО. Не прошло бы и полгода, как этот союз само распустится, а главный идеолог Совета Европы Хавьер Солана запросился бы в гражданство России.

Всю ночь меня посещали радужные сны. Как на иконе Рублёва, в позе «Троицы» восседали рядышком победители конкурса - герои моего отрочества. О чём-то увлечённо беседовали оба Александра. Пётр Аркадьевич сидел со смурым видом, похоже, размышляя о доведённых не до конца реформах, а может быть раскаивался за «столыпинские галстуки».

Казалось, что завтрашний воскресный вечер не сулит никаких неожиданностей. Пройдёт заранее намеченное голосование телезрителей, а передача кончится праздничным подведением итогов телешоу. Всё казалось решённым ещё в субботу, когда общественное мнение и мнение «целовальников из лучших людей», целиком совпали. Казалось бы, и желать большего нечего, телепередача подтвердила единодушие власти, элиты и общества. Завершить программу очевидно предполагалось коротенькими спичами с Новогодними пожеланиями и может быть даже с шампанским. Да вот только забыли про Тютчевское:- Умом Россию не понять!..
Окончательное подведение итогов всенародного голосования телезрителей высветило нежданное и непредсказуемое, то, до чего никто не мог додуматься ещё вчера.
С третьего места был потеснён Столыпин. А возник ни кто иной, как сам «Отец народов» - Иосиф Виссарионович Сталин, ещё вчера прятавшийся в самом конце таблицы рейтинга. Прямо-таки напасть и мистика какая-то!
Все торжества в Останкино были скомканы и "присяжные", посудачив и пожав плечами, потихоньку разошлись.

- Что ж Вы это так, господа хорошие – не мог успокоиться мой внутренний голос: опять получилось у вас «как всегда»… – ведь «Хотели как лучше, а получилось…»
Подстегнув программой интерес к родимой истории, забыли вы позаботиться о своевременной, добросовестной исторической подготовке читателя-телезрителя. Не обеспечили читателя добротными и интересными историческими изданиями, а телезрителя передачами с разгромными критическими лекциями ведущих ученых, разоблачающими творцов вздорной «Новой хронологии». Выходит, ваша программа сработала на рекламу авторов скандальных книг. Вот и получилось: «как всегда»!
К истории надо относиться со всей серьёзностью, господа.
История - это не только то, что было тысячу лет назад, а то, что происходит с нами сейчас и будет происходить завтра. История - наставница жизни помогающая пережить сегодняшние беды, и избежать повторения их в грядущем.
А прежде всего, российские законы надобно бы привести в порядок, хотя бы по образцу американских. Там никому неповадно порочить национальные святыни, или глумиться над национальным флагом и президентом страны. Подобные выходки строжайше наказуемы по федеральному закону. Пора бы и в России предумышленное искажение исторических фактов рассматривать как идеологическую диверсию, растление и заражение молодых и неопытных душ сомнениями и целенаправленную попытку внедрения изъянов в генофонд нации.

Как бы в ответ на телешоу «Моя Россия» на RTVi появилась передача «Дым Отечества». Политологи Даниель и Афанасьев обсуждали с телеведущим не менее интересную тему: «Чем обернулась для России сталинская система управления». Оба политтехнолога сетовали на качество учебников по истории для средней школы. Троицу возмущала фраза в учебнике, в которой Сталин был назван «эффективным менеджером страны». Мне с этим определением трудно не согласиться, так как «Отец всех народов» неплохо манипулировал общественным мнением, и, пожалуй, делал это нисколько не хуже менеджмента RTVi. Только вот на том, что в учебнике в искаженном виде преподносится история Великой Отечественной войны, не стали заостряться, а мимоходом вскользь заметили: «генералу Власову в учебнике отведена целая страница, в то время как имя маршала Жукова даже не упомянуто». Спасибо вам господа хорошие хотя бы и на этом!
Передача закончилась традиционным голосованием, высветив результат прямо противоположный результату голосования на РТВ:
Сталинская система управления казалась хорошей для – 19,1% телезрителей; но плоха – для подавляющего числа в 80,9%.
Что бы это означало? И почему за три месяца так резко сменилось на противоположное общественное мнение? - Ничего особенного,- успокоил меня внутренний голос. Просто сработали нужные и заранее предусмотренные манипуляции «в ящике RTVi». В этой телепередаче показывают мнение ректората, предпочитающего именно эту программу телевидения и только. Высвечивается «нужный результат» с первой же секунды голосования, и до конца он почти не меняется, частенько подтверждая недружественную позицию, телеведущего, и постоянных зрителей программы к российскому государству, власти, народу. Тогда почему я не ухожу с этой программы, а стараюсь досмотреть её до конца. Да, потому, что своих недоброжелателей надо знать в лицо, уметь слушать их доводы и быть готовым из изощренной лжи отсеивать те крупицы истины, к которым они вынужденно прибегают. Телепередачи на RTVi заменяют мне «вражьи» голоса на радио. Я исхожу из убеждения, что критику в свой адрес надо уметь выслушивать! Слушать и запоминать, чтобы вовремя исправить положение, чтобы не дать повториться прежней государственной беде – всеобщему: «Одобрямс»!

Сегодня меня беспокоит иное. По себе знаю, как трудно устоять мальчишескому сердцу, чтобы не протянуть руку к запретной книге с интригующей надписью: «когда всё врут учебники». Особенно трудно, когда под красочно оформленной обложкой, в живой и увлекательной форме детектива изложена история междоусобиц удельных князей, так похожая на современную жизнь улицы с постоянными разборками её полукриминальных авторитетов.
- А Мамай, оказывается, был ханом в «законе»! Димка Донской - вовсе не князь Дмитрий, а хан Тохтамыш. Да и Шурка Невский оказался «редиской» и Каином, настучавшим пахану Батыю на родного брата - пойдет гулять по улице молва со ссылкой на зачитанную до дыр книгу. А этих книг только одним Бушковым выпущено 30 000000.
- Училка, всё врала! Не было никакого монгольского ига. Хочешь дам Бушкова с Буровским почитать?- повторится миллионы раз.
Как тут не прийти в голову сценарию, преподнесённую Владимиром Маяковским:- Кроха сын к отцу пришёл, и спросила кроха: «что такое хорошо, и что такое плохо?
Хочется помочь отцу убедить кроху, что не его училка врёт, а делают это плохие дяди, выполняя заказ других нехороших дядюшек. Именно, в защиту от охмурения ума крохи задался я целью собрать воедино материалы, выводящие на чистую воду авторов бредовых идей и недобросовестных переписчиков истории. Очень хотелось, чтобы получилось нечто подобное путеводителю для читателя, заплутавшего в лабиринте «новой хронологии», либо в качестве подсобного материала для родителя крохи, занятого суетой современной жизни. Тешусь надеждой, что для ответа крохе не потребуется рыться на библиотечных полках в поисках нужной книги. Да и подобные книги становятся редкостью.
Только не упустите время. История серьёзная наука, и, к сожалению, не имеет реверса для заднего хода, посему упущенного сегодня, уже не возвратить завтра.
Уважаемый Читатель, раз хватило Вашего запала добраться до последних строк, значит, вы не относите себя к той части населения России, где затаились люди, не брезгующие поднять руку на национальные святыни – НАШЕЙ С ВАМИ РОССИИ.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Кому инфовойна, а кому мать родна………………….………………….…….1
Не моя Россия. Раздумья после телешоу………………………………….…….3
Дела давно забытых дней………………………………………………………...8
Отец Отечества……………………………………………………………………19
Почему я взялся не за своё дело…………………………………………………34
Книжны полки разгребая………………………………………………………..36
Кто породил Россию, Иван или Пётр…………………………………………..55
Дверь в Европу…………………………………………………………………...60
Великий эксперимент над собственным народом………………………………69
Премудрая мать отечества……………………………………………….……..81
Революции сверху…………………………………..……………………………87
Что посеешь, то пожнёшь.……………………………………………………….97
Спираль времени………….……………………………………………………..102
Ох, уж эта пассионарность!.............................................................................116
Вы никто! И звать вас никак!..........................................................................120
«Тёмные века» цивилизации…………………………………………………....125
Вехи всемирной истории по А.Т. Фоменко…………………………………....130
Датировка всемирной истории по Фоменко…………………………………...133
Л.Н. ГУМИЛЁВ против А.Т. Фоменко............................................................135
Христианский храм в юрте…………………………..………………………….139
Царство попа Ивана……………………………………………………………...141
Метаистория……………………………………………………………………. .150
Не омолаживать, а пора бы взрослить историю………………………………..156
Матрица Скалигера……………………………………………………………....160
Мифы цивилизаций……………………………………………………………....171
Если бы, да кабы……………………………………………………………........172
Народ умирает, если не знает своего прошлого………………………………..175
Русский крест……………………………………………………………………..179

- …а если бы Мамай не влез в мышеловку между Доном и Непрядвой?
...А если бы Мюрат ударил обходным рейдом на Москву мимо Бородина, а Гудериан - мимо Подольска? Что за ужасы произошли бы?! Никаких ужасов, дети мои! Мы с вами остались такими же, какими мы есть и какими родила нас милая лесная мама в далёком году, задолго до позорного 862 года. Мы точно так же оправдали бы и год 1380-й, если бы в нём случился позор, а не подвиг, и 1570-й и 1613-й и 1812, 1917 и 1941-й, как сейчас оправдываем 862, 986, 1917 и все прочие русские годы...
Что позорного автор усмотрел в 862 году? Завоевание мирных словенских племён, веси и чуди толи норманнами, толи варягами, выходцами из славянского племени ободритов? Так эти норманны или варяги уже давно терзали всю Европу от Скандинавии и до самых южных её окраин. Завоевали Англию, Францию и добирались до Италии, но этого никто, и ни разу почему-то не устыдился!
Вовсе не считалось зазорным в те времена призвание князя из соседней земли для командования своей городской дружиной? Такое случалось не раз в четырехсотлетней традиции Новгорода или Пскова со времён от Ярослава первого и до Иоанна третьего. В князья новгородцы трижды призывали святого Александра Невского, а как только тот начинал «закручивать гайки», тут же его и изгоняли. "Ты, князь, сам по собе, а мы тож сами по собе"! На княжения в Новгород и Псков приглашались самые достойные из князей, и неважно, с какого удела: литовско-русского или владимирского.
И уж вовсе непонятно, какое ещё оправдание необходимо народу за 1941 год? И что таит под собою намёк:- кабы Гудериан обходным маневром, мимо Подольска, прогрохотал гусеницами танков прямо на Москву?
Намёк на то, что Москва была бы повержена, растоптана, и стерта с лица земли, да и ещё затоплена. Наши отцы и деды с этим не согласились, за ценой не постояли, и жизнями своими не допустили подобного безумства.
На то, что автор не оговорился, указывает легкость, с какой он ставит под сомнение целесообразность подвига блокадного Ленинграда. Взбешенный стойкостью его защитников, бесноватый первый наци готовил ту же участь и городу на Неве, что и столице. Жителей упорного города фюрер обещал развесить на фонарных столбах. На месте города, "колыбели революции и большевистской заразы" по приказу фюрера должно плескаться море. А автор продолжает шутить:- Не лучше ли было нам сдать Северную Пальмиру во временное пользование настырным тевтонам?
К его счастью Кравченко родился позже меня и лишен был "удовольствия" видеть нашествие орды ХХ века, а познакомится с документальной идеологией фашизма ему видимо просто в не досуг, вот и не ведает автор, про то ещё «планов громадьё нового порядка» нацистской верхушки. Напомню вкратце их содержание, но только не для Кравченко. Он своё дело уже сделал - заказ выполнил. А вот обладателям его книг, возможно, будет небезынтересно это знать. - Первыми на очереди у нацистов были евреи и цыгане. Этих "недочеловеков" без задержек отправляли в газовые камеры. По убеждению фюрера, славян расплодилось слишком много, на всех даже газовых камер не хватит. Поэтому планировалось загнать всех выживших славян за Уральский хребет в Азию. За тем настанет очередь и соседей, состоящих с арийцами в «нордическом родстве». С ними полагалась наиболее «гуманная разборка», что засвидетельствовано в МЕМОРАНДУМЕ 2. IУ. 1941 года. Уполномоченного по централизованному решению проблем восточно-европейского пространства в разделе: Эстония, Латвия, Литва».
« Следует решить вопрос, не возложить ли на эти области особую задачу как на будущую территорию немецкого расселения, признанную ассимилировать наиболее подходящие в расовом отношении местные элементы. Необходимо будет обеспечить отток значительных слоёв интеллигенции, особенно латышской, в центральные русские области, затем приступить к заселению Прибалтики крупными массами немецких крестьян... Чтобы через одно или два поколения присоединить эту страну, уже полностью онемеченную, к коренным землям Германии...»
"И - никаких ужасов, дети мои!"- убеждает нас г-н Кравченко. Спрашивается, а как же тогда быть со статусом государственного латвийского языка? – хочется узнать у автора.
- "Если бы да, кабы", даже жутко даже себе представить, исполнилось и сдали Москву и Ленинград, то до Урала было бы рукой подать и меньше стало у наци хлопот с депортацией славян. Полагаю, что тогда даже в газете "Уральский комсомолец" за 1942 год, г-н Кравченко не смог бы написать лакейскую фразу:-...Мы с вами остались такими же, какие мы есть...
В главе "Если бы да, кабы", содержится нечто похожее на рассуждение российских недорослей-скинхедов. Избивая питерского ветерана, одевшего на день Победы полинялый пиджак с солдатскими боевыми орденами, эти ублюдки, пинаясь ногами, и сопя от усердия, приговаривали:- Если бы, да кабы, падла, вы сдали Ленинград немцам, пили бы мы сейчас баварское пиво и закусывали мюнхенскими колбасками.

КТО ИЩЕТ, ТОТ НАЙДЁТ.
Желание вступиться за отчизну, дедину, пращуров, и почитаемых с юности героев, подвигло меня на попытку постоять за истину и память о наших оболганных предках. Истина, она как жемчужное зерно сегодня затаилась в горе мусора состоящего из слов "исторические версии", из под которых изредка проглядывают древние сказания и летописи. Хотя средневековые летописи и раньше случались и с сомнительными правками и в них нередки и подделки, но, как и княжеств на Руси, летописей было множество, и каждая на свой лад пела с голоса своего сюзерена. В этой разноголосице нередко прорезаются и искомое. Задача исторической науки в скрупулёзных сравнениях и сличениях каждого слова параллельных сказаний. Сегодня у историографа появилось мощное орудие исследования - компьютер и интернет. Теперь не требуется подобно церковной мыши рыться в архивной пыли рукописей. В интернет сети, не отходя от письменного стола, можно без проволочек и пропуска получить необходимую справку из любого исторического музея…
Русь, не Атлантида, канувшая в лета, неизвестно когда и где. Остались артефакты, вещественные памятники и берестяные грамоты Новгорода. И наконец, истина проявляется в деяниях наших предков: древних руинах, великолепии средневековых храмов, настенных росписях, бесценных иконах, в литературных сказаниях, в неувядаемой поэзии "Слова", великолепии изделий Оружейной палаты и, наконец, в самой тысячелетней Руси. Сквозь века пролетела лебединая стая владимирских храмов и стала одним из чудес мировой культуры. Такое не мог после себя оставить раб. Только талантливый, духовно богатый народ способен на выживание, созидание и искусство.
"Архитектура - тоже летопись мира: она говорит тогда, когда уже молчат песни и предания". (Н. В. Гоголь)
Правда и в том, что в тысячелетней истории нашего государства много тёмных страниц: крови, насилия, ига, крепостного бесправия. А разве в историях других цивилизованных народов было не то же самое, но только раньше на целую тысячу лет. Слава Богу, на русском народе нет греха вырезания и уничтожения покорённых народов, как это творили тевтоны в Европе, англо - саксы и испанцы в обеих Америках, англичане в Австралии. Не завозили наши предки в цепях «чёрное золото» из Африки. Не было у нас колоний, а качеству жизни аборигенов в некоторых окраинах империи завидовали жители коренной нации.
Даже такой недоброжелатель России, как маркиз де Кюстин в своей книге: "La Russie em 1839", пропахшей духом мстительного пасквиля, осознаёт:- В России со времени нашествия татар прошло едва четыре столетия тогда, как западная Европа пережила этот кризис уже четырнадцать столетий назад. На тысячу лет старейшая цивилизация создает непроходимую пропасть между правами и обычаями наций. Со времён монгольского нашествия славяне, бывшие самым свободным народом в мире, сделались рабами, сперва пришельцев- варягов, а затем своих князей.
Мой дядюшка повторял:- Европу завоевала просвещенная Римская империя и насаждала в ней тысячу лет юриспруденцию, Римское право и порядки, тогда как Россию завоевали дикие степные варвары и триста лет насаждали в ней рабство.
В розыске истины об оболганных героях моего «совкового детства», помогли мне две книги В. В. Каргалова: "Конец ордынского ига" и "Полководцы Х - ХУI в.в." Эти книги были написаны с опорой на труды профессионалов - военных-историков. С сознанием дела и осознанием долга военспецы разобрали деяния великого князя Дмитрия Донского и государя Ивана III и оценили обоих как выдающихся полководцев, государственных деятелей, стратегов и дипломатов. К таким выводам военные историки пришли после изучения отечественных рукописных исторических материалов, и сравнения их с арабскими и европейскими источниками. Не поленились военспецы исследовать материальные и людские мобилизационные ресурсы княжества московского и Орды. Моделировалось расположение позиций противостоящих воинских сил перед битвами на макетах и оперативных картах. Выезжали на места битв для съёмок местности. Докопались, почему на Куликовом поле отсутствуют археологические находки в виде остатков оружия и доспехов. Нашли в древних хрониках указание, что все обломки металла были собраны на телеги и увезены на перековку в Москву. Ведь боевая сталь тогда ценилась не меньше, чем цениться медь, алюминий и бронза в наше время. Военспецы вскрыли профессорские просчёты в недооценке талантов и деяний двух радетелей за землю русскую Д. Донского и Иоанна III. Как несостоятельные отметены профессорские упреки в сторону Д. Донского. – Дескать, князь не воспользовался случаем, слегка «подтолкнуть Орду, чтобы она рассыпалась сама собой». А что ей мог противопоставить Д. Донской, если по подсчётам академика М. Н. Тихомирова, мобилизация для борьбы с Мамаем охватила от трети до половины всего населения на Руси, а большая часть воинства не вернулась с поля. В стороне не захотели остаться даже "гулящие люди или станичники", как тогда звался полукриминальный элемент. Видимо крепко достало народ ордынское иго! Всю Северо-восточную Русь захватила пассионарность! Из ста пятидесятитысячного русского воинства на Куликовом поле пало пятьдесят процентов воинов и шестьдесят процентов командного состава: князей и бояр. - Оскудела земля Русская воеводами, слугами и воинством...- горюет летописец. Свои лучшие силы не пожалела тогда Русь во имя победы. Восемь дней простояло на "костях" на поле Куликовом, русское воинство, собирая и хороня погибшую рать.
Но с Ордой Русь смогла покончить лишь спустя 100 лет после громкой победы на Дону. Удалось это государю Иоанну III Васильевичу.
На правом берегу пограничной реки Угра степняков и их союзников поджидала русская рать, вооружённая по последнему европейскому образцу. Перед переправами были выставлены самые последние достижения военной техники - орудия "огненного боя". Как и сто лет назад на Куликовом поле, здесь на реке Угре, русское войско умело использовало рельеф местности, тактический манёвр и новое мощное оружие "огненный бой", которым прикрыли все броды через реку. Четыре дня длилось сражение за переправы на Угре. Плывущие к русскому берегу, ордынцы были удобной мишенью для орудийной картечи, пищалей и лучников. Басурмане, барахтаясь в воде, были лишены своего излюбленного оружия стрельбы из лука, а с противоположного берега их стрелы не долетали. Гром пушек устрашающе действовал на степняков и их лошадей, пороховой дым заволок берег, за которым стояли наготове конные полки дворян и детей боярских с саблями и ручницами огненного боя. После четырехдневных безуспешных попыток фронтального наступления конного войска на пушки и пищали, потеряв самые боеспособные части, Ахмед-хан был вынужден отступить на безопасное от обстрела расстояние, и стал ждать подмоги от своего союзника, короля Казимира, и ледостава на реке Угра. Хан вынужден был вести переговоры с Иоанном III, а тот сознательно затягивал их в полной уверенности, что время и погода окажутся на его стороне.
Король Казимир не спешил на помощь, у него случились свои проблемы с подданными русскими князьями в Литве, а ещё пришлось отбиваться от союзного с Москвою крымского хана Менгли-Гирея – вторгшегося в Подолию в результате успешной дипломатии государя Иоанна. Ожидаемый Ахмед - ханом ледостав пришёл с сильными морозами. Татары были не готовы к зиме, обносились и были босы. Обеспокоенные вестями о разорении русским «спецназом» своей столицы, опустошив своего союзника Литву, голодная татарва, не таясь, побежала восвояси. Их обмороженных, пуганных и дезорганизованных настигала конница боярских детей, и как незваных французов в 1812 году, добивали на ночевках в голодной степи. Этой громкой победе на Угре, как и победам в 1812 и в 1941 годах, способствовал и "русский воевода - Дед Мороз".
Но опять в исторических сочинениях проводится мысль, что высвобождение России из-под власти ордынских ханов произошло будто бы "само собой", без большой войны и без усилий со стороны русского народа и его государя. Чей заказ выполнил архиепископ Вассиан, на основании послания которого до сих пор делаются скоропалительные и ложные выводы? Кому это было выгодно? Послание архиепископа государю было тенденциозно, и составлено с определённой политической целью - дискредитировать великого князя. Причины событий кроются в оппозиции церковной верхушки и феодальной удельной знати, политике централизации, проводимой Иоанном III. Удельные князья, и поддерживающий их иерарх церкви, желали жить "по старине" даже ценою уплаты унизительного оброка хану и были далеки от патриотических чувств. Не питающий добрых чувств к русскому государю польский историк Папэ, как это и было принято в большинстве европейских стран, поминает Иоанна с добавлением титула:- ВЕЛИКИЙ. При этом замечает:- архиепископ Вассиан и его окружение с преувеличенной риторикой в самый неподходящий момент требовали битвы, а затем по-своему окрасили изложение всей этой истории.
Тому, что русские полководцы выучились воевать не "стенка на стенку", а используя слабые стороны противника и выбор позиции на местности, с обходными фланговыми ударами, свидетельствует новая победа Иоанна III, теперь уже над польско-литовским войском. - Никогда ещё Россияне в течение последних 150 лет не одерживали такой громкой победы над Литвой, ужасной для них не менее монголов... Помня, как одно за другим литовские князья отнимали её княжества, оставив за Русью лишь клочок земли...- ликующие москвитяне дивились Иоанновой и собственной славою – напишет Карамзин.

- Так почему же тогда создатель и Отец Государства Российского Великий государь Иоанн III, забыт, и не фигурирует в числе двенадцати именитых соотечественников? В чём причина такой неблагодарности? Что виной тому? Короткая народная память? Или грех забвения лежит на наших правителях и их прислужниках, переписывавших историю на потребу идеологии текущего дня. Почему признание государя Иоанна как «Отца и создателя Государства Российского» и прижизненный титул - «Великий» пыталась вытравить из народной памяти высокородная знать? Не иначе как боярские души жгла обида за вотчины лишённые ПРИВАТИЗАЦИЕЙ, проведённой Иоанном III, и их крепко беспокоила мысль:- не повториться ли снова подобное. Церковная иерархия тоже оказалась в обиде на государя за попытку секуляризовать церковные и монастырские земли. В монастырских кельях засели над летописным компроматом противники земельной реформы самодержца.
Долгие годы многие из власть придержащих, старались вытравить из памяти народа имя «заботливого и справедливого царя-батюшки». Пришедшие к власти большевики, не помышляли о становлении крепкого хозяина в деревне и тут же позабыли об обещанном:- «Земля крестьянам!», потому предпочли не дразнить крестьянскую память земельной приватизацией. Тем не менее в притихшем Миру, в виде фольклора затаилась смутная память о царе-батюшке, наделившем крестьянина землицей и правом жить на ней по «Божьей Воле». Зато большими мастерами трескучих фраз и невыполнимых обещаний останутся в народной памяти большевистские вожди. Чего только стоили их клятвы «Вся власть Советам, фабрики рабочим, земля крестьянам! После 1945 года затасканные обещания сменили на: «Никто не забыт! Ничто не забыто!».
А до сей поры на местах прошлых сражений редкие группки энтузиастов общества «Поиск» продолжают оббивать пороги чиновников, выпршивая копейки для захоронения косточек защитников Родины. Редкие воинские памятники сохранились в достойном виде. Многие уже обветшали, а то и под благими оправданиями сносятся. Самыми заброшенными оказались массовые захоронения на местах лагерей для советских военнопленных. Этих, без вины виноватых защитников отечества, было загублено, зарыто и забыто по самым скромным подсчётам более от трёх, до пяти миллионов. Подобное пренебрежение к памяти предков небывалое явление в традиции России. Обычно в средневековых летописях после сказа о битве следует упоминание о числе дней «стояния на костях», что означает, сколько времени ушло на захоронение и тризну на могилах.
Так было раньше. И не могло быть по иному в христианской стране. Если обстоятельства не позволяли сделать это сразу, война считалось оконченной, лишь после захоронения останков павших. Самыми громкими скандальными бюрократическими промахами прославилось царское Адмиралтейство. Однако даже это прогнившее ведомство и мыслить не смело, позабыть о долге перед «сложившими живот свой» за Царя и Отечество. В первый же день после вскрытия льда на судоходном фарватере, на место осеннего морского сражения Адмиралтейство отправило в Моозунд самый современный и быстроходный корабль. Под обстрелом противника и при минной опасности «Новик» собирал тела погибших моряков, чтобы похоронить их с отпеванием и воинскими почестями на родной земле.
А как иначе? «Память об отеческих гробах» - святое чувство, скрепляющее сердца и дающее право зваться единым народом. Не к красному словцу ведь сказано: - Народ умирает, если он не знает своего прошлого!




РУССКИЙ КРЕСТ.
Что ни говори, а телешоу «Моя Россия» подхлестнуло интерес телезрителя не только к историческому прошлому, но и подвигло к размышлениям о настоящем и будущем страны. Все в мире познаётся в сравнениях: прошлое с настоящим, судьбоносные повороты в нашей истории с аналогами в мировой цивилизации. Подобная ситуация случалась в России не впервой. Обычно интерес к истории в России пробуждается когда жить становится совсем плохо, или наоборот - в период расцвета, когда правители хотят возвысить своё правление по сравнению с деяниями своих предшественников. Начало подобному явлению было заложено в блестящую эпоху правления императрицы Елизаветы Петровны. В похвальном желании увековечить память о правлении своего отца, «Дщерь Петрова» легкомысленно назначает историографом России немецкого профессора. Хотя Миллер считался добросовестным учёным, однако плохо владея русским языком, он со своим подручным Шлёцером наделал немало серьёзных ошибок, граничащих с нелепостями. Этими немцами и был запущен самый живучий миф в Русской истории. Так называемая «Норманнская теория» происхождения Руси не даёт до сих пор покоя всем её недоброжелателям. По словам Ломоносова, «Миллер потратил много учености, доказывая свои положения, но в них было много пустоши и предосудительности досадливой для России». В угоду немецким профессорам по требованию царицы из монастырей и отдалённых скитов возами свозились в столицу древние книги и летописи. Нередко эти архивы бесследно пропадали, а большая их часть, была вывезена за границу и канула в небытие. Попытки отечественных собирателей древностей: Татищева, Мусина-Пушкина, Щербатова и других российских историков сказать своё слово, пресекались и осмеивались западными профессорами. Двадцатилетний труд родоначальника русской исторической науки В. Н. Татищева «История Российская» с высокомерным презрением к русской историографии был оболган Шлёцером. По заявлению этого профессора Татищев «быв писарем, начал помышлять об отечественной истории, хотя совершенно неучён, не знал ни слова по-латыни и даже не разумел ни одного из новейших языков…». На самом деле Василий Никитич Татищев был широко образованным учёным, горным инженером, администратором, мастером монетного дела и общественным деятелем той эпохи. Он не только знал латынь, но и организовал её обучение в школах для детей. Кроме латыни Василий Никитич владел древнегреческим, немецким, польским, французским, испанским и был знаком с тюрским и угро-финскими языками. Сочинённый немецким профессором образ русского историка-фальсификатора, реакционера и вообще нечистоплотного человека так бы и гулял до наших дней, если бы не работы профессоров М. Тихомирова и Б. Рыбакова и ряда современных отечественных и зарубежных учёных. Добросовестность первого российского историка наконец перестала вызывать сомнения, а сочинения Татищева по истории, географии, лексике, истории языка, и по правлению государственному до сих пор не утратили значения. Удивительна историческая проницательность Татищева, замечает академик Тихомиров. Его выводы о «Нестеровой летописи значительно опережают своё время и тем более построения историков Х1Х века. Они намного ближе к нашему времени, чем систематизированный учёный труд оболгавшего его Шлёцера»
В «просвещённое» правление Екатерины II, по её собственным словам, «полюбившей до безумия историю России», императрица не единожды прикладывала державную руку к истории Государства Российского. При её покровительстве западным и отечественным историкам было наказано завоевать российское духовное пространство. Немецкие профессора, а за ними доморощенные либеральные историки принялись доказывать что Россия – Матушка погрязла в невежестве и остаётся лишь одна надежда на Запад, который, наконец, поможет нам выбраться из первобытного состояния. Не затихают эти веяния и до наших дней. Однако, не пора ли самим русским прекратить шараханье от ужастиков собственной истории. Пора бы научиться у тех же англичан или французов: не стесняться дури Бурбонов, не краснеть от жеманностей мадам Помпадур, не закрывать со страху глаза при упоминании о кровавых разборках якобинцев с их гильотиной, или от похождений «синей бороды» короля Генриха. А уж если так припекло господа вам издать труды недоброжелателей, охаивающих державность и православие, или явно надуманные нападки на русских таких «нехороших парней», как маркиз де Кюстин, советолог США Пайпс, или «ястреб» Бжезинский, то пора бы научиться делать это без смакования «высосанных из пальца жареных фактов».
Умственно ущерблённому, но сохранившим натуру голливудского артиста, бывшему президенту Рейгану можно и простить брякнутое им ни к селу, ни к городу клевету на ненавидимое им государство: «Империя зла». Ведь так учили Рональда в школе, в которой, по логике рождённой на Потомаке, Россия объявлена имперской страной, а все её национальные республики - колониями. Вслед за президентом США миф об «империи зла» и «тюрьме народов», угнетавшей этнические меньшинства народов был подхвачен голосами подпевал из «Радио Свободы». Со времён пропаганды третьего Рейха известно, чем не состоятельнее ложь, тем легче её раздуть до немыслимых размеров. Президент США и его советники только делали вид, будто не знакомы со значением слова «империя», узаконившем ещё на заре колонизации, право имперского народа - гегемона на жестокую эксплуатацию покорённого народа - вассала. Будто ни президентские советники, ни «Радио голоса» и знать не знали, что Россия скорее всего это «империя наоборот» в которой по своим обычаям, со своей религией, языком и культурой столетиями проживали десятки различных народностей, и никому из титульной нации даже в голову не приходит ассимилировать «самоеда» или камчадала в русского Ивана. Скорее русский сам напялит на себя парку и приучится питаться строганиной. Сострадательное отношение к иноплеменникам и иноверцам в России прививалось с давних времён одновременно с Православием. Святой подвижник Феодосий Печорский напутствовал князей: «… раздетого, голодного… от беды какой страдающего, будет это иудей, сарацин или еретик, латинянин – всякого помилуй и от беды избавь»…
В отличие от западного мира, повинного в вымирании коренных народов в обеих Америках и в Австралии; кельтов в Англии, славян в Германии и чернокожих в Африке, Россия не запятнала себя кровью порабощенных народов. Даже тысячу лет спустя, на освоенных русскими первопроходцами землях сохранились и проживают древние племена малых народов. Не имея заморских колоний и будучи единой и цельной метрополией, все, без исключения, жители России находились под защитой единого свода законов. Интересно, можно ли в классическом понимании этого слова считать Россию державою имперской, если колониальное бремя несла на собственных плечах сама титульная нация, а то пространство, что считалось империей, скорее было империей «шиворот-навыворот». Может быть не знал президент США, что за счёт исконно российских регионов на стройки новых городов и промышленных объектов в республики, названные им "колониями", отправлялись сотни тысяч работящих россиян и значительные материальные ресурсы. Рейган не мог не знать что сутками напролёт «Радио свободы», вколачивает в головы элиты национальных республик американскую мечту об «обществе равных возможностей», и в карикатурном виде обсуждают догмы коммунистических идеи, искусно путая их с русской национальной политикой. Внедряя в массовое сознание это заблуждение, «голоса» игнорируют факт, что оболганные «за великорусский шовинизм», сами русские у себя на родине лишены возможности проводить собственную национальную политику. И никого не смущало, что уровень жизни в российской деревне значительно уступал благосостоянию в так называемых колониях.
Отождествление всего русского с коммунизмом всячески проталкивала западная пропаганда, хотя самые рьяные коммунисты частенько представляли выходцы из разнообразных этносов. Палач русских командармов Лазарь Мехлис не раз заявлял:- Я не еврей, я коммунист. Подобную недобрую память у русского народа оставили о себе коммунистические вожди: поляк Дзержинский, грузины Сталин и Берия, украинец Хрущёв и сотни их соратников, по выражению Троцкого "кочевников революции".
Не стоит забывать, что с первоначального момента зарождения «империи» в России все шло шиворот на выворот относительно её классического определения. Доходившее до национального нигилизма западничество, оказалось господствующим направлением "передовой" русской мысли. Взгляд, ориентированный на Запад, столетиями прививался усилиями «лучших представителей российской интеллигенции»: литераторами, историками, философами. Именно ими со времён петровских реформ писаны и посеяны в народе груды обличительной литературы, взрастившие зерна саморазрушения России и русской нации. Кроме русских, не нашлось ни одного народа в мире доходящего самоотрицания, когда человек стыдился, что он русский, и избегал разговаривать на родном языке. Детки из дворян и из «хороших семейств» лепетали по-французски, а по-русски говорить их начинали учить лишь в школе. Подобный синдромом интеллигенции, с изощрённым наслаждением воспринимающей самоуничижение нации, объяснить трудно. Лишь пропустив через себя груды книг в лощёных обложках с самыми невероятными версиями интеллигентных авторов, до меня дошла суть дела. Русский нигилист с детства страдающий комплексом неполноценности, с младенческих лет привык и возлюбил розгу, и просто не мог без неё жить. Приученный «Отцом отечества» Петром 1 к царственной плётке, русский интеллигент не мог без неё обходиться как наркоман без дозы. Эту плеть он бережно подобрал из рук павшего самодержавия и вручил её недоучившемуся семинаристу – Сталину, с замашками мазохиста Сада.
Иначе и не объяснить, почему за образец служения народу, выдаётся житие типичного представителя русской интеллигенции - Морозова. Бывший бомбист – террорист и пожизненный сиделец по царским тюрьмам пятьдесят лет преданно сотрудничал с властью которая уничтожила как класс зажиточное крестьянство, а сельскую бедноту ввергло в новую форму крепостничества. Бывший идеолог «Народной воли» оказался никем иным, как предателем идей за который призывал служить революционную молодёжь «не щадя живота своего». Лживы слова его красивой песенки, разучиваемые по тюремным камерам:- Вышли мы все из народа, дети страны трудовой, братский союз и свобода, вот наш девиз боевой... На самом деле, не бывало никогда союза двух совершенно разных народов, как нет его и поныне. Свидетелем тому двуглавый орёл - Герб России. Одна его голова пятьсот лет смотрит на Запад, а другая повёрнута на Восток, как бы этим подчеркивая разобщённость страны на две, отторгающих друг друга общности. «Чистая публика» столетиями посматривала на запад любуясь закатом и вечерней зарёй. Активная жизнь этой общности начиналась с сумерек, когда зажигались фонари и оживали улицы городов, а по ним торопились экипажи, развозя золотую молодёжь: кого к цыганам, а кого по английским клубам, дворянским собраниям, визитам, балам, театрам и на тайные собрания масонов...
Тем часом в другой общности, в исконной России, берегли керосин и свечи и рано ложились спать потому, как вставать надо было рано, с первою зарёю. Проснувшись, эта, другая Россия, первым делом смотрела на восток. А как иначе, если по восходу Солнышка прогнозировался предстоящий трудовой день кормильца земли русской. Пять веков так была устроена жизнь государства, одна голова которого смотрела на восток, а другая на запад. Жизнь двумя головами в раскорячку неудобное занятие, быстро поняли, пришедшие к власти большевики. Песни песнями, а табачок врозь! и вместо "братского союза и свободы" они запели по-иному:- Кто не с нами, тот против нас!
Крестьяне и не такого успели наслушаться, поэтому и не подумали сдаваться. - Ах, вы так, взволновалось «самое молодое и самое интеллигентное правительство в мире», тогда скоро вы запоете по-другому. Пролетарский писатель специально для босоты и к месту сочинил слова новой песенки:- Если враг не сдаётся, его уничтожают!
К уничтожению, «как класса» приговорили самую трудолюбивую часть населения - кормильцев земли Русской. Невозможно предсказать, как бы обернулась коллективизации сельского хозяйства, не прояви большевики чрезмерной нетерпеливости в принудительном навязывании крестьянам своего видения счастливой жизни. Как знать! Возможно, упёртость крестьянина в нежелании расстаться с вековым укладом жизни тоже были совсем некстати. Не секрет, редко, но на самом деле случались колхозы, в которых не только не бедствовали земледельцы, но где сбор обильных урожаев был настоящим праздником. Я родился и вырос в богатой на чернозём глубинке. Жизнь и быт казачьей станицы знаю не понаслышке и был живым свидетелем материально заинтересованного, и умело организованного коллективного труда. Осенью, допоздна скрипели запряженные волами арбы, развозя по дворам колхозников зерно, заработанное мешками, а не призрачной «палочкой» за трудодень. Так колхозный социализм праздновал свою победу над «врагом внутренним» - единоличным ведением хозяйства с упряжкой волов. Бедняк из терского казачества оказался жизнестойким, он как будто только и ждал коллективизации. Станичники трудилось на колхозном поле с не меньшей отдачей сил, чем на собственном огороде. А взамен получали всё, чем богат был край, вплоть до кавунов и мёду. Довоенная жизнь в терской станицы вполне могла бы послужить съёмочной площадкой для кинофильма «Кубанские казаки», принятого в штыки интеллигенцией за «лакировку колхозного строя». Как и в кино, в станице на празднике урожая до глубокой ночи гуляла молодёжь. С обоих её концов доносились гармонь, тренканье балалаек и голосистые спевки дивчин.
Ещё не так недавно, в конце семидесятых годов, в выходной день загорал я у колхозного бассейна в посёлке городского типа в Эстонии. Рядышком обсыхал на солнышке председатель колхоза, с которым я поделился сомнениями. - Не преступление ли так расслабляться, когда вот они на виду колосятся зрелые хлебные поля?- спросил я. - Неровен час, разверзнутся Балтийские хляби и, не приведи Господь, поляжет колос.
- А ты сегодня ложись спать пораньше, да встань с рассветом – посоветовал, поворачивая свой живот к солнышку председатель.
Солнышко ещё не умылось, когда меня разбудило дребезжание стёкол в окнах дачи и рокот моторов. Наш дачный участок граничил с колхозным полем, и прямо с крыльца можно было наблюдать, простите за избитое сравнение, развернувшуюся панораму «битвы за урожай». Как на хорошо отрепетированном параде, соблюдая ряды, дистанцию и равнение двигалась по полю уборочная техника, оставляя позади лишь чистую стерню. Все выглядело как в кино, зерно отъезжало гружённым в кузова грузовиков, а на поле выстраивались ряды увязанной тюками соломы. Само поле показалось мне безлюдным.
Неделю спустя в газете «Советская Эстония» колхоза «Кайя» рапортовал об окончании страды и рекордном сборе урожая в 44 центнера с гектара. За труд на жатве юноша - механизатор заработал денежное вознаграждение в достатке для приобретения автомобиля «Жигули». Одна помеха, очередь на приобретение авто зашкаливала на годы.
Другой пример преимущества коллективного ведения хозяйства над трудом единоличным – рыболовецкий колхоз им. Кирова. Колхоз только числился рыболовецким, а был мастером на все руки, занимался полеводством, огородничеством, разведением пушнины чернобурок и цветов на продажу. Записаться в члены этого колхоза было так же проблематично, как махровому монархисту вступить в партию большевиков. На зависть горожанам столицы, «Кировцы» трудились уже в развитом социализме и жили не хуже шведских аграриев. И всё благодаря хозяйской хватке и предприимчивости колхозного председателя тов. Кууля.
Вспомним ещё один пропагандистский миф, запущенный западными голосами подхваченный и реанимированный современными СМИ – «русификация». Я родился на Кавказе, вырос и более полувека проработал в национальных республиках. Обучаясь по программе начальной школы, наравне со стихами Пушкина зубрил на украинском языке "Реве тай стогне Днiпр широкий..." и "Як умру, то поховайте …" Тараса Шевченко. И никакой насильственной русификации мне не запомнилось. Мы говорили, писали и пели на том языке, на каком могли и хотели. Национальные праздники, лишь бы они соответствовали слову «культура», всячески поощрялись и поддерживались государством, а русская культура только приветствовала самобытность коренных национальностей. Обычным делом запомнилось, как на украинской «мове» был выставлен на книжный прилавок Кабардино-Балкарии сборник юмористических рассказов Остапа Вишни? И сборник пошёл нарасхват наравне с фельетонами Зощенко.
Довоенная станичная улица воспитала во мне не только подростковый интернационализм, выраженный в умении материться по-кабардински, по-балкарски, по-грузински, по-армянски и даже на немецком языке, но и привычку с уважением относиться к дружкам-приятелям из этих народов.
Будучи в возрасте пытался я совершенствовать свой английский, пробовал силы на литовском, ходил на курсы эстонского языка, но только зря потратил время. Полиглотом я так и не стал. Зато запомнившиеся с детства словечки и неприличности на чужом языке не выветрились до старости. Виновны в этом не худая наследственность и, как утверждают упёртые националисты - "полная неспособность русских к языкам". Заявляю это потому, что в семье моего деда, уживалось двуязычие: русский и польский. А все наши российские языковые беды заключаются просто в неважных стимулах и негодных методиках. Прав был академик Крылов, утверждавший: «язык надо учить с детства, бросая ребёнка в чужую языковую среду как щенка в воду. Не выплывет - туда ему и дорога. Значит щенок бракованный». Подобный языковый эксперимент был испробован и в нашем семействе. В три годика дочь пошла в эстонский детский садик и через две недели родную маму стала звать по-эстонски – «эмма».

Не вынес подобных блужданий авторского ума внутренний голос читателя и возопил:- Подобные рассуждения сродни мышлению средневекового смерда, но не владельца феодального замка, генеалогия которого строго отслеживалась от Меровингов или Вильгельма Завоевателя и подтверждалась ещё со времён царя Гороха королевскими грамотами с Большой Государственной печатью. Такие грамоты очень ценились, т.к. подтверждали знатность и древность рода, а главное права на владение землями и замками. Примерно так было и в нашей российской боярской думе. Там сосед знал подноготную своего соседа не хуже чем его мама родная. Место по правую руку государя нередко оспаривалось другим боярином, доказывающим свою более древнюю родословную от Рюрика, от Гедемина, Ордынских или Казанских царей. Подобная грызня между лицами приближённых к трону имела своё название:- «местничество». Благодаря «местничеству» хронология знатного рода нередко прослеживалась до времён императора Августа, а то и до самого Рождества Христова.
- Однажды людям потребовалось увязать мифы разных времён в единую систему,- разъясняет историческую "кухню" Лопатин. И тут за дело взялись хронографы. Им потребовалось расставить все события на единой оси времени в соответствии с конкретными датами событий. Для хронографа главное не содержание мифа, а цифра, дата события. Отец хронологии французский астроном и математик, а, следовательно,- астролог и нумеролог Жозеф Скалигер, к концу 16 века опубликовал свои хронологические таблицы. Как опытный нумеролог и астролог рассчитывающий будущее, он взялся рассчитать прошлое. В результате появилась некая повторяемость похожих событий или так называемая цикличность истории, позволившая утверждать о наличии её спирального развития. Подобные повторы не имеют ни космических законов, ни божьего промысла, а по утверждению Лопатина возникли в результате творчества Скалигера, вся идея которого высказана в одной фразе: "Ни одна система не кажется мне более простой, чем та, что основывает циклы… Птолемей называл эти циклы "эпохами", а Альфонс - "эрами"..., все они основаны на числах, указывающих на начало возникновение каждой отдельной империи"...
Читатель:- Рассматривая теорию цикличности с собственной колокольни дилетанта, полагаю, не стоит вот так, походя её опровергать. Уж больно наглядно эта цикличность проявляется на примерах из жизни известных царствующих династий. Давайте сравним известные факты трагичного конца в Доме Бурбонов с концом в царстве Романовых. Последняя российская императрица Александра Фёдоровна то и дело повторяла ошибки своего исторического двойника королевы Марии – Антуанеты. Обе царственные особы с отчаянной упёртостью отстаивали самодержавие и боролись против ограничения его конституцией. Обе своим неадекватным поведением провоцировали революционные взрывы подданных и обе были казнены вместе с венценосными супругами. Одна в 1793, а другая в 1919 году.
1919 – 1793 = 126; 126 : 14 = 9 .
И опять здесь не обошлось без завершающей полный цикл в истории девятки. Выходит зря Лопатин подсмеивается над шкалой времён:- Мол, Скалигер растиражировал реальные события и рассчитал для них даты, создав некую историческую матрицу, а последующие историки лишь раскрасили эти "ксерокопии". Надо признать, со своей задачей Скалигер справился блестяще. Мир обрёл прошлое, властители - цели в будущем, а простые люди - спокойное настоящее.
Обвиняя учёных - нумерологов в подгонке под цикличность исторических событий, Лопатин составил собственную матрицу на два якобы схожих по значимости исторических события:
1529г Турки захватывают Вен- 1241г Татары захватывают Вен-
грию, но уходят обратно. грию, но уходят обратно.
1529 – 1241 = 288 9 х 32 = 288 лет.
При числе Скалигера равному 32, время между двумя схожими историческими событиями опять оказалось производным от той же мистической девятки. Но Лопатин крепко просчитался, полагая, что поймал Скалигера на мошенничестве с девяткой и с подтасовкой фактов. Действительно, турки, захватив Венгрию, ушли почему-то обратно. А вот татар, дескать, придумал сам Скалигер ради параллели в цикличной истории, а на самом деле это были те же турки, так как никаких татар в соответствии с «Новой хронологией» в Венгрии не бывало. Тут г-н Лопатин похохатывает:- слишком уж «нахимичили» каббаллисты в хронологии со своей сакральной девяткой и татарами. Но зря хихикает! Знал бы получше всемирную историю, не связывался с «Новой Хронологией», вот бы и не вляпался бы в историю, как кур во щи. Оказалось, вопреки намерению посрамить Скалигера, у него самого случился прокол и конфуз с результатом обратным желаемому.
Читатель:- После сверки дат и событий с летописями и хрониками, не обнаружено криминала со стороны нумерологов, но зато обнаружены «рожки у химиков» из «Новой Хронологии». Даты захвата Венгрии и все «действующие лица» достоверны, так как засвидетельствованы письменными источниками в заинтересованных странах. Ладно, поляки, венгры и русские, они могли сговориться и согласовать промеж себя эту дату, всё же все они христиане! Но как быть с нехристями: турками и татарами. Как повлиять на их историков? Неужели существовала возможность собрать хронистов от басурман и совместно с христианскими коллегами на «учёном симпозиуме» в Вене или в Стамбуле согласовать эти даты? Ведь почему-то во всех письменных источниках описание событий и их даты совпадают.
Тогда чистым домыслом является заключение г-на Лопатина, что татарская орда, вторгшаяся в Европу в 1241 году, это «ничто иное, как турецкая орта, а в переводе с турецкого «орта» означает полк янычар. Такое заключение устраивает лишь академика Фоменко, но смехотворно для человека знакомого с историей. Янычары продукт истории, появившийся в Европе не раньше чем в 1529 году. И уж кого-кого, а турок здесь хорошо знали. И в лицо и в спину христианский рыцарь янычара или мамелюка на нюх различал и не спутал бы с татарином.
По поводу высказываний г-на Лопатина «о проделках Романовых» с переписанными летописями тут же возникли возражения. - Ладно, пусть по заказу Романовых немецкие профессора добрались до глухих монастырей и старообрядческих скитов, собрали там все русские летописи, переписали и подправили даты на них. Но кроме летописного свода Руси существуют европейские хроники, метрики Великого княжества Литовского и Великая хроника Польши, написанная в 15 веке, задолго до рождения Скалигера. Хроника была размножена и хранилась в списках в каждом костёле. Польское духовенство на Ленчинском Соборе благоразумно постановило: "Даже на дух не подпускать в свои обители немцев". К тому же сановная шляхта следила за каждой закорючкой в хрониках, могущей посягнуть на древность их родов.
В "Великопольской хронике" говорится про два из трёх набегов на Польшу, именно татарской орды, а никаких-то турок. Первый набег описан так: "В году 1241 Батый, татарский хан, со своим войском- народом многочисленным и жестоким, пройдя Русь, вознамерился пройти в Венгрию. Опустошили… Сандомирскую землю не пощадив ни пола, ни возраста.
О втором набеге 1259-60 годов в хронике значится: "В сандомирскую землю вторглись татары с пруссами, русскими, куманами и другими народами и безобразно её разорили грабежами, поджогами и убийствами... Молодых же женщин, красивых девушек и юношей увели с собою пленными.
В этих походах русских из галичан и волынчан действительно было много. Но, опять таки, никаких тебе турок.
Как из песни слов не выкинуть, так не забыть и не отбросить исторических хроник с точно определёнными в них датами 1241 год и 1529 год, разделённых сакральным числом 9. Только зачем, вам г-н Лопатин, было мошенничать по мелочам? Ведь не секрет, что захватив Венгрию, татары и не собирались обратно, а продолжили свой путь к «Синему морю» в Далмацию. Всё пока шло по плану, завещанному Чингисханом!
А на усмешки Лопатина по поводу "вымышленного и бесцельного", похода на Запад, и внезапного поворота Орды обратно в степь, дотошный читатель ответил бы так. - Поход этот был, и его достоверность подтверждена многими европейскими хрониками.
«А чем тогда можно объяснить их возвращение в степь»?- не сдаётся Лопатин.
- А что татарам оставалось ещё делать? Разбивать юрты на песчаных пляжах Адриатики? Или выполнив завет Чингизхана: "вымыть татарские бахилы во синем море", вдосталь по насильничать, пограбить и собрать для рынка Сурожа и Кафы полон из златокудрых славянок. Забив доверху собственный обоз заграничными шмотками, надобно пошустрей доставить презенты женам и татарчатам. Поди ж, заждались уже они, да и для присмотра за юртой и табуном хозяйский глаз ой как нужен.
Странно и неожиданно г-н Лопатин обрывает разговор на тему хронологии и переходит на личности. Как «в огороде бузина, а в Киеве дядька», так же вяжется с содержанием книги непредсказуемый выпад автора против великих князей Руси. Поворот напомнил о событии из моего станичного детства. У соседки в одну ночь хорёк передавил всех кур. Вызванный на место происшествия участковый дядя Степан, высказал фразу, простую, но втемяшившуюся мне на всю жизнь глубоко философским содержанием: «Причём тут милиция, если куры подохли?»
Спрашивается, причём здесь православные князья, и матрица Скалигера, если все твои версии и доводы дохлые? Или это всё те же «рожки» от заказа, подмазанного всё теми же «мани-мани». А чем ещё, можно объяснить внезапный и не по существу словесный фонтан помоев на головы наших предков? Не изменяя содержания писанного пером г-на Лопатина, а лишь сократив их на две трети, приведу лишь малую часть желчи, выплесную автором. - «Все эти Невские, Калиты, и прочие объединители земли Русской, герои и патриоты, политические гении и носители святости, топили собственный народ в крови, утверждая свою власть силой татарского оружия... В 1252 году Александр Невский привёл из Орды "Неврюеву рать" и с её помощью, разорив и подчинив себе русские города, утвердился на великокняжеском престоле... Однако в некоторых русских летописях, ни о каком Александре Невском не упоминается, а говорится лишь о воцарении на Руси Неврюя... Александр Невский - не Великий, но зато Святой... Орёл, а не человек! И вот этот герой, разбив шведских и немецких рыцарей, вдруг едет в далёкие забайкальские степи на поклон к какому-то хану. Зачём? Для того чтобы испросить разрешение на княжество?... Ты же грозил мечом всем желающим испытать счастья на русской земле, приговаривая, что здесь их ждёт погибель... Почему же, лишь услышав про нового врага, ты побежал кланяться ему в ноги? Нет ответа. И не потому, что он лежит в сырой земле и не может ответить, а потому, что он никогда по ней не ходил...»
Читатель:- Г-н Лопатин, успокойтесь и сядьте. С вами всё ясно! Побрызгав слюной на святую раку с мощами князя, вы открыли свою диссидентскую сущность. Опять на белый свет вытаскиваются извечные сомнения русского интеллигента:- А был ли мальчик? Может, его вовсе и не было! А может быть вовсе и не ходил по русской земле князь Александр Ярославич Невский? …
Большую часть яда, выбросил я из вашего текста но и без него, осталось в достатке хамства и "тыканья" на Православного Святого и Великого князя. Ужо бы, он вам ответил! да мёртвые сраму не имут.
Теперь уж довольно наглядно определилось кто вы, и кто ваши друзья. Ясно, что они такие же ненавистники как и вы Русской Православной Церкви и Российской государственности. И понятно, почему не поскупились на оформление книги из превосходного качества бумаги и глянцевую с золотистым тиснением обложку. Известно, на писанное по заказу некоторые культурные фонды не скупятся.
А жаль. У вас талант популяризатора. Только Скалигера вы рановато зарываете. В цикличности исторических событий есть и откровение, а в самой шкале Скалигера возможно и сокрыто провидение. Вспомянем, сколько раз за тысячу лет Россия наступала на одни и те же грабли «спотыкаясь» на сакральной для России цифре 9, и её производной = 36. Только на памяти трёх последних поколений каждые 36 лет менялось направление жизни громадной страны.
1881 + 36 = 1917 + 36 = 1953 + 36 = 1989 годы.
Эти годы - оказались не только вехами в смене исторических эпох, они исковеркали жизнь нашим дедам, отцам, коснулись они и нас. Многие старинные роды исчезли с лица земли. Фамилии моего пращура, занесенной в Хроники короля Сигизмунда в 1509, году то же досталось по первое число. Политические бури, партийные чистки и большая война обломали ветви на семейном древе моего деда. Лишь одной из одиннадцати веточек деда повезло дать единственный плод по мужской линии, оставив какую-то надежду, авось не до конца зачахнет древний род. Подобным образом во многих семейных преданиях России обнаруживается сакральная «спираль времени» и трудно перечесть сколько раз циклично возвращалась «на круги своя» сама Россия. Цикличности подвержена наша Вселенная: весь макро и микро мир. Цикличны процессы на земном светиле, циклично излучение звезд, океанские приливы и отливы, приливы и отливы биологической энергии в организмах всего живого. Никому не дано избежать этой всеобщей закономерности.
Теория круговорота локальных цивилизаций разработана известным английским историком А. Тойнби. Его двенадцати томный труд «Исследование истории» признан за образец в учёном мире и преподаётся в лучших университетах. Тойнби описал истории 21 цивилизации, каждая из которых прошла стадию зарождения, роста и разложения, а закончилась гибелью и сменой цивилизации. Ни одна из них не застывала в стадии покоя, а представлялась динамическими образованиями эволюционного типа. Все они имели разные судьбы. 14 из 21-й из цивилизации постигла беда, стоило им только одуматься и попытаться повернуть преобразования вспять. Идеи А. Тойнби были развиты Л. Н. Гумилёвым. Исследовав жизненные циклы сорока этносов, Гумилёв рассчитал и вывел кривую этногенеза, длящуюся 1500 лет. Ссылаясь на закон отрицания - отрицания, он утверждает:- «В природе жизнь и смерть, а в истории подъёмы и упадки должны чередоваться, следовательно, такие понятия, как поступательное движение прогресса к таким природным явлениям как этногенез неприемлемы». Каждая цивилизация имеет своё историческое время, оно, то ускоряется, то замедляет свой темп относительно к общеисторическому хронометру, по которому ведётся счёт мировых цивилизаций. Каждый народ, как и каждый человек, имеет свою неповторимую судьбу, свой уникальный жизненный цикл. Под ним понимается период времени от рождения новой исторической системы, проходящей последовательные фазы в своём развитии до утверждения очередной системы.
Но повторы в истории вовсе не обязательны они зависят от творческой свободы общности и не означают, что человечество является рабом судьбы. Мы отнюдь не обречены на то, чтобы заставить историю повторить себя. Провидение или Господь наделили человека свободой выбора. Мы отнюдь не заложники неотвратимой судьбы. Перед человечеством открыт путь – при помощи собственных усилий – придать истории новый, не имеющий прецедента поворот.
Поэтому надо изучать и знать историю.
А любые попытки на переписывание и искажение истории нужно рассматривать как идеологическую диверсию против собственного народа. Вдалбливание в неопытные души исторических химер нужно понимать как продуманную попытку внедрения зловредных изъянов в генофонд нации.
Скалигер более четырех веков неплохо послужил современной цивилизации, и, вероятно послужит ещё, пока не объявится новый гений, мыслящий глобально и под стать Энштейну. В парадигме этого гения кроме математических формул будет и кое, что поважнее - озарение, которым наделяются лишь избранные. А пока не стоит торопиться, и не надо превращать в развалины старое жилище человечества. Надобно потерпеть, покуда не будет «возведена новая крыша над головой», и пока не будет вынесен весь мусор из новостройки.
- Ведь, что такое история? Наука? Да, безусловно. Искусство? Конечно. Ибо ещё древние греки среди девяти (простите, но опять эта цифра 9) муз, чтили Клио – музу истории. Философия? В этом нет сомнения для знакомых с монистическим методом. Но помимо всего история- ремесло, потому что для плодотворных занятий добросовестный историк должен основательно «набить руку» на ряде чисто технических приёмов и способов обработки трудно поддающегося материала.
Не секрет что компьютер давно уже учат играть в шахматы, сочинять музыку и писать стихи, правда, которые пока никто не читает. Вероятно, воспользовавшись его неограниченной памятью, невероятной "усидчивостью и трудоспособностью" компьютер, когда-нибудь, подключат к разбору фактов и домыслов в истории. Это будет анализ, а не просто работа совершенного арифмометра. Рядовому читателю не так уж и важна точная дата восшествия на престол очередного короля-солнце. Достаточно знать, что был таковой на белом свете и брякнул примерно в таком-то месте и примерно в таком-то столетии: - Государство, это я!
Мне неважно знать точную дату изобретения колеса. Достаточно верить, что это сделали наши пращуры, а не пришельцы, неведомо откуда появившиеся, чтобы закрутить колесо нашей с вами истории, и неведомого когда и куда пропавшие. И вовсе необязательно описательную, а подчас и назидательную, науку тащить за уши в математические формулы и матрицы, чтобы исчислять с точностью до третьего знака после запятой, время по Гринвичу начало и окончания битвы при Гастингсе или на поле Куликовом.
Не все пока ясно и понятно в так называемых «точных науках». В физике сверх малых частиц многое уже не устраивает учёных-физиков, математика содержит в себе парадоксы, а вы требуете от гуманитария математической точности в описании мира духовного. Добиваетесь от историографа конкретного ответа, что двигало Батыем при его повороте в степь не доходя всего сотню вёрст до Новгорода, или при отказе от завершения конечной цели похода, намеченного ещё Чингисханом. Тут можно дать один исчерпывающий ответ:- "Пути Господни неисповедимы!"
Чего только стоят сомнения технократа, загнавшего в угол своими доводами бедного археолога, обрадованного находкой в раскопе культурного слоя первого века парочке бусин из полудрагоценных камней на проволочке. Технократ тут же потребует от археолога ответа:- Какими инструментами располагал дикарь первого века, чтобы просверлить в камне отверстия и какими технологиями тот обладал, чтобы прокатать проволоку. Любой инженер скажет вам, что станки для этих целей появились лишь полторы сотни лет назад. А вы тут с благоговением бормочете: "женское украшение первого века".
На месте архитектора, как это принято «у нас, у Одессе», на вопрос всезнайки- технократа можно ответить вопросом на вопрос:- Простите, а как бы вы датировали парочку странных артефактов: человеческих черепов из горного хрусталя, найденных на двух разделённых океаном континентах. Хрустальные черепа обработаны с такой чистотой и точностью, что под микроскопом не видно и следа внутренней обработки и шлифовки. Внутри черепов выточены и отшлифованы линзы и призмы, сфокусированные на выход пучков света из глазниц. Хотя черепа эти совершенно идентичны, но обнаружены в разных частях Света. Самое удивительное в том, что наши технологи ещё не достигли такого уровня, чтобы воспроизвести подобное. Специалисты только руками разводят, утверждая, что горный хрусталь обработке не поддаётся. Вот и выходит, что эти изделия надо датировать будущим?
Г-н Лопатин вы просто компостируете мозги людям, утверждая, что при обзоре исторического прошлого вас поражает долгий застой и полное отсутствие эволюции в оружии и в орудиях труда. «Многовековая неизменность меча и лука посеяла в ваших мозгах подозрения на ментальную спячку человечества от древности и до эпохи изобретения пороха». Т. е. вы хотите сказать, что нет разницы в технологии изготовлении бронзового меча аргонавта и стального викинга, или кривой сабли из дамасской стали Саладина? Однако их технологии изготовления настолько далеки друг от друга, и отличаются как губная гармошка от рояля. Кажется, чего уж проще изготовить лук - согнул подходящую ветку и натянул тетиву. Но боевой лук постоянно совершенствовался, а скорость и эффективность боя лучника долго ещё соперничало с мушкетером. Конечно лук луку рознь. Хороший лук был изделием хорошего мастера. Это был штучный товар. На его изготовление уходили годы. Такой лук выхаживался из многослойной древесины и вклеенных во внутрь сухожилий буйвола по секретной, как и изготовление булата, технологии клейки.
А как вы, г-н Лопатин объясните, что племена, проживавшие в Африке со времён фараонов, до сих пор пренебрегают порохом, грохот от которого способен разогнать охотничьи трофеи на мили вокруг. Поэтому бушмены до сих пор предпочитают бесшумную стрелу из лука, а жители Амазонии стрелу из трубки духового ружья и силу собственных лёгких.
Нет, ни «Новой хронологии», ни вам г-н Лопатин не в силах закопать и спрятать минувших пяти тысячи лет развития технологии земледелия и совершенствования боевого и охотничьего оружия начавшейся ещё со времён культуры шумеров. Как не смог скрыть их города 15 метровый слой песка и ила, отложений последнего потопа. Почему-то вас не поразила точность астрономических наблюдений древних и систематическая их регистрация на глиняных табличках. Не поражают и новые археологические раскопки, свидетельствующие в пользу верности библейской хронологии древностей. Археологи из Гамбургского университета недавно обнаружили в Эфиопии дворец царицы Савской. Царская резиденция была скрыта под более поздней постройкой и датируется Х веком до н.э. Раскопки продолжаются и открывают всё новые факты, но не в пользу новой лженауки Морозова – Фоменко и примкнувших к ним, «учёных» в какие бы мантии они не рядились.

"МИФЫ ЦИВИЛИЗАЦИЙ".
Авторы научно - популярной книги с таким названием: доктора наук Давиденко и Кеслер рассматривают в ней наиболее мифологизированные аспекты нашей истории. Эта книга – информация к размышлению для читателя интересующегося прошлым. Книга полна спорных выводов учёных, но они далеки от навязывания категоричного заключения. Это книга раздумий и сомнений. Авторы хорошо знакомы с работами Носовского, Валянского, Жабинского, Калюжного, Габовича и с другими участниками совместного Проекта Цивилизация и "Неизвестная планета"- «единоверцами Н.Х. Фоменко». Хотя в книге подвергается сомнению глубокая древность многих мегалитических сооружений на планете: в том числе египетских пирамид и храмов, Стоунхенджа, римского Колизея, стены плача в Иерусалиме, но это не «халява», замешанная на игре гимназисток в похожие по звучанию, но только не по смыслу слова. Это труд учёных знающих и умеющих увлекательно и убедительно рассказать читателю своё видение на обосновавшиеся в обществе мифы и не ищите в книге сенсаций. Авторы сдержаны в оценках, доводы их интересны, хотя и спорны и не полностью доказуемы. Свою концепцию они выразили примерно так:- Проверять нужно всё... И в истории тоже... даже труд учёных, много повидавших и знающих людей. Любой пытливый и грамотный человек имеет право проверки своей истории.
Эту книгу можно проглотить на одном дыхании. Однако, как говорят «у Одессе»:- У меня к ней свой интерес. Поэтому остановлюсь лишь на нескольких страничках, посвященных Куликовской битве. Авторы считают вполне возможным участие в битве на Куликовом поле со стороны русских до ста тысяч человек, т.к. большинство войска составляло ополчение. Удачное расположение сильного засадного полка, и наличие сторожевого полка завязавшего сражение и парировавшие конные налёты татар - свидетельство большого полководческого искусства Дмитрия Донского. По их видению предыстория Куликовской битвы такова: ввиду "замятни" между ханом Тохтамышем и темником Мамаем, завязалась смута в Золотой Орде. Московский князь Дмитрий Донской, как суверен Золотой Орды, оказывается на стороне хана Тохтамыша. На неизвестных условиях Мамай пошёл в наёмники к генуэзцам, чтобы в силу их интересов перекрыть торговый путь по Дону из Москвы, тогда как Днепр для торговли с генуэзской Кафой был уже закрыт Литвою, а Волга монголами Тимура. Если бы авантюра Мамая удалась, генуэзцы стали бы монополистами на Северном отроге Великого шёлкового пути, а Мамай получал бы прибыль, минуя хана. Видимо не зря с Дмитрием Донским пошли в поход 10 Сурожских купцов, очевидно, они финансировали русское войско.
Таким образом, вся предыстория Куликовской битвы переосмысливается с точки зрения торговли. Со стороны Мамая спонсорами были Генуэзские купцы, со стороны Москвы - Сурожские. В конечном счете, генуэзцы прикончили Мамая, как не оправдавшего их надежды. Ягайло было выгодно оказаться на стороне Генуи. Существуют разные версии, почему Ягайло не участвовал в битве, вплоть до предположения, что белорусы не желали биться против братьев по вере заодно с «неверными огарянами». Высказана и версия, что князь Дмитрий Ольгердович и был Дмитрием Донским. Тогда понятно, почему князь находился вместе с запасным полком левой руки позади большого полка, там, где и положено быть полководцу, а не рубился как рядовой ратник в общем строе. Авторы с большой осторожностью рассмотрели гипотезу Фоменко о том, что Куликовская битва была не на Дону, а в Москве, где якобы были побиты в один день 10-15 тысяч человек с обеих сторон. Якобы все убитые были захоронены частью на Красной площади, а часть в Старом Симоновом монастыре. Действительно, под кремлёвской стеной и на территории завода "Динамо" известны массовые захоронения, которые археологи относят к 15 веку. Но Фоменко упирается и пытается доказать, что археологи ошибаются в датировке и уверяет, что ровно на сотню лет.
- Конечно - продолжают Кеслер и Давиденко - в захоронении у Старого Симонова монастыря не всё понятно. Не могло же за шестьсот лет всё истлеть и разложиться, кроме костей. Важно, что среди останков нет металлических предметов. Поэтому вряд ли это воинские захоронения.
Куликовская битва имеет базовое значение для российской государственности и истории. Так же, как битва сербов на Косовом поле.- «Все факты должны быть основательно выверены и канонизированы!» - говорят авторы книги и эти слова вызывают уважение и очень хотелось добавить к ним непрофессиональное мнение дилетанта в истории:- Выверены, но только не игрой со схожими по звучанию русскими и чужеземными словами из древних мёртвых и современных языков подобно набивших уже оскомину:- АССИРИЯ = РОССИЯ. ИИСУС = РАМЗЕС. ИЕРАРХ = ЕВРЕЙ, а Бог магометан – поляк АЛЬ - ЛЯХ = АЛЛАХ.
«ЕСЛИ БЫ, ДА КАБЫ».
Пора возвращать в библиотеку "Кривую империю", так назвал свою книгу в нарядной лощеной обложке г-н Кравченко. Под названием книги в скобках прописано мелким шрифтом: правдивый курс истории или когда всё врут учебники. Надо отдать должное, содержание книги построено не всегда в соответствии с летописными источниками, и преподнесено под авторским полемическим углом зрения так, что иногда трудно с ним не согласиться. Вполне вероятно, не были безгрешными и святыми без всякого изъяна князья, причисленные к православному сонму, ни Владимир Красное Солнышко, ни княгиня Ольга, ни Александр Невский. Тем более не были ими последние Романовы, хотя они и погибли страшной и мученической смертью. Судить об их святости вправе на небесах, а не по единоличному желанию и воле бывшего секретаря обкома партии.
Как бы в предвидении неисчислимых бед, от спорного в своей правомерности отречения помазанника от Богом данного ему народа и, зная слабость духа будущего царя, вдовствующая императрица уговаривала сына хорошенько подумать, прежде чем венчаться на царство. Мама в лоб сыну резанула вещую правду:- Дорогой Ники, по тебе ли шапка Мономаха? И воистину, "шапка оказалась не по Сеньке сшитой!"
Выше родительского слова оказались для него капризы неврастеничной, не очень мудрой, но крайне честолюбивой супруги. Государь с неограниченной властью оказался не в силах справиться в собственном доме с болезненной тягой супруги к экстрасенсам, средневековому мистицизму и примитивному шаманизму. Немецкая принцесса, воспитанная Британской королевой, плохо знала Россию и её народ, но под влиянием окруживших её шарлатанов, только во вред себе и империи вмешивалась в её управление. Царицу можно понять как мать безудержно любящей своих детей, но для всего русского народа она оказалась недоброй и неумной мачехой. Над царственной семьёй потешалась бульварная пресса, и печалились честной люд и православная церковь.
Имел ли помазанник Божий Николай II шансы удержать дарованное Богом царство? Прояви он твердость духа, достойного государю и главе семьи, убери вовремя из собственного дома беса в образе полуграмотного, деревенского колдуна Распутина, и вся история государства русского могла пойти другим путём. Николай Романов не нашел в себе силы навести порядок в собственном семействе, своём правительстве, не смог приструнить кучку заговорщиков из масонских лож, и этим позволил бросить свой народ в долгую и кровавую смуту, которую до конца не расхлебать и нашему поколению. Какой бы ты могла стать Россия, если бы тобою правили только мудрые и достойные люди!
Не понятно за какие заслуги перед Россией так торопились канонизировать последних Романовых. Можно думать, что здесь не обошлось без влияния «всенародно избранного», уломавшего иерархов на срочную канонизацию царственной семьи в желании замаливания своего коммунистического греха за снос расстрельного дома Ипатьевых.
Спешка тем более непонятна, если вспомнить шестисот летнее раздумье иерархов по поводу оценки подвига пред отечеством и православием Великого князя Дмитрия Донского. У многих православных застрял вопрос на «языцах»:- почему на целых шесть сотен лет позже канонизации его благоверной супруги Евдокии, к лику святых земли русской, причислен великий князь московский Дмитрий Иванович? Ну, что ж, всё же лучше поздно!.. Хотя, более кстати было бы сделать это к 600-летию великой победы на Куликовом поле, а спохватились лишь к 1000-летию крещения Руси.
И ещё непростительно ни миру русскому, ни иерархам РПЦ забвение могил героев Куликовской битвы, личных посланцев Сергия Радонежского, чернецов и воинов Пересвета и Осляби. Оба полегли на поле Куликовом, и были с честью похоронены в церкви Рождества Богородицы в построенном Димитрием Ивановичем Симоновом монастыре. К своему несчастью во времена оные этот монастырь оказался на территории завода "Динамо" и над могилами героев земли русской более полувека стучали компрессора, а отработанное масло стекало на землю с прахом национальных героев. Лишь к 600-летию битвы энтузиастам удалось добиться, чтобы замолчали компрессоры, а к 1000-летию крещения Руси настоять на восстановлении мраморных надгробий, а саму церковь Рождества Богородицы передать верующим.
Появляется надежда, что к 550 летнему юбилею освобождения от Ордынского ига мы вспомним заслуги перед отечеством и перед православием и первого государя России Иоанна Васильевича III.
Вернёмся к книге Кравченко, в ней под непривычным углом зрения рассмотрены многие из уже принявших мифологический аспект явлений в нашей истории. Жаль, только, что под конец автора завлекла «эдакая легкость в мыслях». В главе: "Если бы, да кабы", автор иронизирует над тем, что свято для большинства россиян. – Что это? Неужто снова заказ?! А иначе трудно понять лёгкость, с какой автор топчется по национальным святыням. Надеясь, что не так понял автора, прочёл по второму разу смутившую меня главу- «Если бы, да кабы».